Тем, кто пытался протестовать, предложили выйти пораньше и проследовать в качестве свидетеля в отделение милиции. Только и при этом не факт, что они вернули бы похищенные вещи. Протестующие смолкли, осознав всю тщетность бытия.
После часовой задержки поезд двинулся дальше.
На нас уже не посматривали с презрением, как на загулявшую молодежь. Нет, скорее мы стали местными «вагонными» героями. Наш стол завалили сладостями и фруктами, в качестве благодарности за задержание воров. Мы не стали говорить, что в качестве исключения нам вернули деньги, чтобы не расстраивать других пассажиров. Милиция вошла в положение
Вскоре мы прибыли на вокзал. Нас никто не встречал, да мы никого и не ждали. Нам пожимали руки, нас благодарили выходящие и говорили, что в нашем лице будут отличные защитники отечества. Мишка поглядывал на меня, а я только усмехался в ответ. Похоже, что за пиджак он больше на меня не обижался. Да, вид пиджака был не очень, но при помощи утюга его можно привести в божеский вид.
Что же, мы доехали до Москвы. Теперь пришла пора увидеть тот город, который я оставил когда-то давным-давно, улетая в Сирию.
Как-то так получилось, что на перроне я зацепил взглядом мужчину, который читал в вагоне «Советскую культуру». Он подошел к стоящему с табличкой человеку в светлой рубашке и кивнул тому, сказав пару слов. Человек убрал табличку и протянул руку мужчине. Они оба двинулись к выходу с вокзала.
Вот только мне не понравилась табличка, которую человек опустил. На ней была написана фамилия «Козлов».
Я как-то сперва не обратил внимания на воздух. Всё в спешке, в людском потоке, смотрел под ноги и старался никого не задеть в толчее. А потом ещё и от ребят не отбиться Всё быстро и быстро, но потом
Когда вышли с вокзала, мне показалось, что я снова очутился в две тысячи десятом году. И всё это из-за густого смога. Нет, не смога. Жирная дымовая завеса повисла в воздухе. Солнце опять казалось медной монеткой, и жидко светило сквозь слои задымления.
Ну да, когда я очнулся, то было уже после полудня, да и в окно смотреть особо было некогда. А потом сумерки и ночь с приключениями. А вот сейчас
Снова горят торфяники? Снова дым пошел на Москву?
Сенька, не отставай! скомандовал Леха. А то заблудишься ещё.
Ну да, заблужусь Я в Москве был уже не раз, в случае чего смогу добраться и до академии, и до любого другого места.
А вот осмотреться бы не мешало. Всё-таки это другое время. Другая страна
Сказать по правде, когда я вышел с вокзала, то мне показалось, что я очутился на главной улице Минска Проспекте Независимости. Всё-таки Ярославский вокзал моего времени и этот же вокзал семьдесят второго года это суть две большие разницы.
Я помнил большое количество магазинчиков, ларьков, прямо на территории вокзала жральню с острыми куриными крылышками. А вышел Ну да, вот прямо как будто на Проспект Независимости фундаментальные здания. Серая масса, проступающая из дыма. Как выплывающие из тумана корабли
Никакой рекламы, никаких кричащих вывесок. Всё спокойно и как-то буднично серо. Хотя, я глупость ляпнул серость возникала из-за дымовой завесы. Она скрадывала краски и размывала оттенки. Верхушка гостиницы «Ленинградская» утопала в этой завесе. Все же остальные здания были более-менее узнаваемы.
Правда, не все.
Универмага «Московский», где можно было успешно потратить излишки денег, даже не было в помине! На его месте стояли невысокие трехэтажные домишки. В них жили люди. И эти люди не подозревали, что через одиннадцать лет на этом месте возникнет здоровенное здание.
Или уже не жили?
Не зря же выставили забор и пригнали кран. Похоже, что грандиозная стройка начала свои обороты.
Построят универмаг, который через двадцать лет станет самым популярным местом для «колбасных» поездов. Тех самых, когда люди ехали за колбасой из регионов и областей. Когда деньги ещё были, но в магазинах их потратить было сложно. Зато в Москве было всё как в Греции Выгрузились из поезда, зашли в универмаг, закупились и следующим поездом обратно
Сенька, чего башкой крутишь? Ты опусти голову вниз, сделай лицо кирпичом и иди с таким выражением, как будто тебе всё надоело, сказал Леха.
Зачем это? спросил я.
А чтобы сойти за москвича. Чтобы не думали, что ты из деревни какой приехал.
А не насрать ли мне на то, что подумают другие люди, которые больше никогда меня не увидят? резонно спросил я.
Мишка Ерин хохотнул, услышав мои слова. Серега тоже улыбнулся.
Да ты не понимаешь! с жаром откликнулся Леха. Если девчонки узнают, что ты не москвич, то к тебе и отношение будет другое.
Девчонок мы ещё не скоро увидим, хмыкнул я в ответ. Только если в увольнение пойдем Но и то, не очень скоро.
А сейчас-то нам ещё до академии добраться нужно. Может с кем и познакомимся.
Леха, перестань. Если девушке не хочется гулять со мной таким какой я есть, то есть с настоящим и открытым, то, значит, нам с этой девушкой не по дороге, вспомнил я наставление отца. А притворяться ради обмана это не наш путь.
Какой такой «наш путь»? непонимающе уставился Леха.
Путь комсомольца! бросил я в ответ. Рано или поздно обман всплывет. Так что лучше сразу обозначить все границы и с открытым забралом броситься в атаку
Мишка и Серега расхохотались, глядя на обескураженную рожу Лехи.
Знаешь что, Сеня? Вот как ты шарахнулся с полки, так у тебя шарики за ролики заехали, покачал он головой.
Может быть. Но порой лучше сказать маленькую правду, чем громоздить невероятные этажи небоскреба лжи, хмыкнул я в ответ. Вот что за туман такой над Москвой-рекой?
Какой Москвой-рекой? непонимающе уставился на меня Леха. До реки тут ещё шлепать и шлепать. Или ты про дым? Так это торфяники горят. У нас тоже такой туман стоит
Мда, с аллегориями лучше помолчать. Я обратил внимание на стоящие поодаль автоматы с газированной водой. Они походили на те самые, какие были в фильме про Шурика.
Вот жеж жеванный каблук! А ведь я такие помнил!
Я застал то время, когда за одну копейку можно было купить порцию чистой воды, за три с сиропом. Некоторые модели могли наливать только один вид газировки, в других же была возможность выбрать сироп. Самыми популярными тогда были «Груша», «Барбарис», «Тархун», «Крем-сода» и «Колокольчик». При желании можно было наливать воду не сразу, а бросить в монетоприемник еще три копейки и получить вторую порцию сиропа.
Среди мальчишек редко у кого не было пробитой гвоздиком трехкопеечной монеты с леской в дырке чтобы при жаре не тратить деньги, которых почти никогда не было. Чтобы взять и выпить стакан холодной воды с сиропом, а потом вытянуть обратно монетку до следующего раза.
У меня такой не было. Вернее была, но отец один раз поймал на подобном жульничестве и покачал головой: «Сень, люди старались, делали, а ты пытаешься обмануть. Пусть это всего лишь мелочь, но эта мелочь идет на развитие страны. И твои три копейки могут помочь кому-то на Крайнем Севере. Ты в следующий раз лучше спроси у меня, чем заниматься такими делами!»
В ту же минуту я отвязал леску и забросил монетку внутрь автомата. Даже не взял стакан с водой и сиропом угостил проходящую мимо старушку. Отец тогда одобрительно кивнул.
Может, по стаканчику воды? А то так есть хочется, что даже переночевать негде, закинул я дежурную шутку и кивнул на автоматы.
Как-то ты непонятно шутишь, Семен, поджал губы Леха. Ну да ладно, спишем это на удар башкой.
Вот если я тебе сейчас по шее дам, то тоже спишешь на удар? нахмурился я.
А ты попробуй, насупился Леха.
Эй, вы чего? встал между нами Мишка. Вот ещё придумали глупостями заниматься. На пустом же месте свару устраиваете.
А чего он? буркнул Леха.
Ты прав, Миш, кивнул я в ответ и протянул руку. Скорее всего, это не выспался. Лех, извини. Нервы
Лечить надо нервишки-то, Леха всё-таки пожал протянутую руку. Ладно, пошли на водопой.
Мы подошли к автоматам. Я покопался в небольшом кошельке и вытянул копейки. Заказал себе «Крем-соду». Бурной струйкой в стакан ударила газировка с сиропом. Она была той самой, холодной и сладковатой. Какой я помнил её Пузырьки ударили в нос, а вкусовые сосочки завыли от радости.
Когда выпил, перевернул и нажал на решетку. В стакан ударили снизу струйки воды, омывающие стенки. Приятная волна пробежала по спине.
Вот вроде бы и газета, и документы, и здания без рекламы, и даже водка Но нет, окончательно я поверил в то, что попал в прошлое именно сейчас, выпив стакан газировки за три копейки.
Ребята, а хотите чуть не сказал «прикол», вовремя одернул себя. Шутку?
Ну давай, следующим к аппарату подошел Михаил.
Когда Хрущеву в Америке показывали капиталистический быт, то показали и подобные автоматы с газировкой. Мало того, эти автоматы были ещё и умными они могли определить пол человека и мужчине налить апельсиновый сироп, а женщине вишневый. Вот подошел тогда Никита Сергеевич, закинул монетку, а ему газировку с вишневым сиропом. Конечно же он ох удивился! и забросил ещё одну монетку. А автомат ему снова вишневый напиток.
Это как так? спросил Серега.
А оказалось, что устройство оснащалось простым фотоэлементом, реагирующим на изменения в освещении. Когда к автомату подходила барышня в платье или юбке, свет прикрывался одеждами, и аппарат выдавал вишневый сироп. Соответственно, мужчины, одетые в узкие брюки, получали апельсиновый напиток. Никита Сергеевич же, питавший слабость к объемным рубахам и широким штанам, не был распознан как мужчина. Из-за размашистого силуэта фотоэлемент принял наряд советского лидера за женский.
Ну да, это недоработка фотоэлементов, сказал улыбающийся Леха. Если ноги сузить, чтобы между ними не было просвета, то они бы приняли и обычного мужчину за женский силуэт.
Ребята заспорили о свойствах фотоэлементов. Мы двинулись в сторону метро.
Глава 6
Метро! Вот прямо метро!
Если можете представить себе метро без рекламы, то представьте! Стоит ларек «Союзпечать». Стоят турникеты с прорезями для пятикопеечных монет. Идут люди, сосредоточенные, улыбающиеся, серьезные, разные Мужчины в основном в рубашках с коротким рукавом, но есть и в пиджаках.
Женщины в платьях в горошек, в блузках и юбках. Молодые, старые, пожилые, юные. Разные. И точно такие же, как и в моё время. Может, только скромнее одеты и не так много косметики на лицах.
И запах Тот самый запах, какой прошел сквозь года. Даже когда я последний раз спускался в метро «Комсомольская», то запах был таким же. Так пахнет в обувном магазине, где много обуви и картона. Пахло кожей и бумагой. Слегка отсыревшей бумагой, как будто давно не проветривали магазин.
А турникеты? Турникеты словно из мультика «Ну, погоди». Кстати, похожие до сих пор можно увидеть в Минске. Это выпрыгивающие заграждения особой вредности, которых хлебом не корми дай шарахнуть по ногам проходящих.
Если зазеваешься или споткнешься, то рискуешь получить пенделя не задерживай очередь, гражданин. Проходи и вливайся в поток. Проходи в красоту
Нам надо было перейти на Комсомольскую. Мы двинули туда. Ребята с опаской вступили на ступеньки эскалатора. Я же человек бывалый и уже не раз катался на подобной ленте.
Станция «Комсомольская» была по-своему прекрасна. В северном торце станции лестница, ведущая в небольшой купольный аванзал. В куполе свода, украшенного золотой смальтой, изображена красная пятиконечная звезда с расходящимися во все стороны золотыми лучами. В центре аванзала подвешена массивная многорожковая люстра.
Вот хочешь не хочешь, а всё равно будешь башкой крутить по сторонам.
Длинный и широкий коридор выводит из аванзала к эскалаторному тоннелю. Эскалаторный тоннель в свою очередь выводит в наземный вестибюль, общий для обеих станций узла. У этого вестибюля восьмиугольный объём под большим куполом. Купол украшен лепниной и фигурными барельефами трубящих горнистов. По оси купола две подвесные люстры, по всем углам большие торшеры. Стены облицованы светло-бежевым мрамором.
Ощущение, как будто находишься в музее!
И конечно же то самое изречение Сталина: «Война, которую вы ведете, есть война освободительная, война справедливая. Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков Александра Невского, Димитрия Донского, Кузьмы Минина, Димитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова! Пусть осенит вас победоносное знамя великого Ленина!»
Ехать до адреса академии было не так уж далеко всего лишь до станции Курская. Одна остановка! Да, вагоны кольцевой не те, что сейчас, но они всё равно довозят до места.
Мои ребята нервничали, посматривали на черное жерло тоннеля, из которого вот-вот должен был появиться сине-зеленый червь мытищинского производства. Подергивался даже Леха, хотя и пытался показать из себя бывалого москвича. Он то почесывался, то оглядывался, то лишний раз сверялся с табличками адресов назначения.
Я же улыбался про себя. Вспоминал, как сам в первый раз мальчишкой попал в метро и почему-то ужасно боялся, что меня засосет в место, куда убегают ступеньки. Вот оступлюсь, шнурок развяжется и всё будет Сенька намотан на крутящие элементы.
Ну что, когда там поезд? нарочито спокойно спросил Сергей.
Вот-вот должен появиться, произнес Михаил.
Если что, то прыгайте вперёд и занимайте места, сказал Лёха.
Отставить прыгать вперёд, буркнул я. Сначала выйдут пассажиры, а потом уже войдем мы. Иначе получится неразбериха и кто-нибудь может пострадать.
Пострадать? деланно удивился Леха. Как это?
Алексей, всё просто. Ты сунешься вперёд. Выходящий будет считать тебя нормальным, адекватным человеком и поторопится освободить место. Вы можете столкнуться и в итоге нога одного из вас попадет в щель между вагоном и перроном. Самое малое это ссадина, а вот тяжелее будет перелом. Всё понятно? спросил я.
Как не понять, хмыкнул Лёха. Расписал так, как будто сам всё видел.
А тут и видеть-то не надо. Нужно только голову включить.
Задавака!
Раздолбай!
Ребята, вы снова? укоризненно спросил Сергей.
Я покачал головой:
Мы так поддразниваем друг друга.
Ну да, Сенька боится, а я его ободряю, поддержал Леха.
Конечно боюсь. За одного рыжего смельчака, который лошадь на скаку не остановит, и в горящую избу не войдет. А всё почему? Потому что он не баба, парировал я.
В это время из черного тоннеля подуло ветром. Как будто великан зевнул и начал выдувать с силой воздух. Вскоре послышался резкий гудок, от которого люди на перроне невольно сделали шаг назад.
Из жерла важно выехал зелено-синий червь с огненными глазами. Внутри полупрозрачного туловища червя находились люди. Кто-то уже стоял у дверей, готовясь выйти наружу. Червь понемногу притормаживал, словно собрался прикорнуть на время.
Вот уже перед нами остановился вагон и двери расположились почти напротив. С шорохом и легким лязганьем двери разошлись в стороны.
Леха обернулся на меня, в его глазах четко прорисовались танцующие чертята.
Он всё-таки решил дернуться вперёд!
Я не успел его перехватить, как рыжий метнулся в выходящую толпу.
Глупо! Очень глупо! И сутолоку создал, и сам
Его вынесли наружу. Мощный парень на вид лет двадцати в белоснежной футболке, рукава которой едва не лопались от выпирающих бицепсов, легко держал Леху подмышки и нес так, как несут обмывать обосравшегося ребенка.
Люди рядом улыбнулись, глядя на эту картину. Лехины ноги болтались в воздухе, сам он покраснел, но вырываться не пытался. За могучим парнем вышла девушка в светлой блузке и темно-синей юбке. Она с легким испугом смотрела не на Леху, а на парня. Но этот испуг был вовсе не тот, когда боятся, что знакомому или родному человеку сделают больно скорее это был испуг за то, что мощный друг сделает больно рыжему нарушителю порядка. Перестарается и потом забот не оберешься.