Там её радостно встретил пёс, вылизав руки. Цветы бабушки уже начинали увядать, а поздняя яблоня сбросила плоды их сбором и предстоит заняться. После обеда она стянула с себя форму, собрала волосы в пучок и взяла корзинку. Бабушка вышла раньше и уже успела собрать несколько румяных яблок.
Спасибо, внуча, а то колени ноют.
Ты лучше присядь, я сама всё сделаю.
Я подумаю об этом, женщина кокетливо улыбнулась, и пока Анна собирала яблоки, вдруг спросила. А ты помнишь, как звали твоего папу?
Помолчав с минуту, девушка обернулась.
Почему ты спрашиваешь? Конечно, помню. Его звали Давид.
Так его называла твоя мама, но я слышала и другое имя.
Зачем ты мне это говоришь, бабушка?
Просто подумала, что пришло время тебе узнать его получше.
И как же его звали на самом деле?
Дамиан Эйдар.
Ясно. Это мало о чём мне говорит, но я запомню.
И всё же хитрые глаза старушки многозначительно ей улыбнулись.
«Она явно что-то от меня скрывает и не может решиться об этом рассказать, пусть и хочет. Наверное, ещё не время для разоблачения всех тайн Удивило ли меня то, что у отца есть второе имя? Уж точно неприятно знать, что он скрывал от нас часть жизни под этим именем».
Глава 3. «Он обязательно вернётся»
На следующий день в столовой Эд подсел к Анне. Лиза задерживалась в библиотеке. До урока оставалось несколько свободных минут.
Ты не любишь свой праздник из-за папы? хмуро спросил он.
С трудом проглотив ветчину, Анна уставилась на него в изумлении.
Почему ты спрашиваешь?
Потому что это происходит не первый год, и я знаю, что это так. Анна, ты не сможешь об этом молчать вечно. Держать в себе такое нелегко. Мы за тебя переживаем.
Всё в порядке. Расслабься. День рождения отметим так и быть.
Не делай мне одолжений.
Это не одолжение, её рука сжала пакет с молоком.
Ты ведь знаешь, что я не отстану, Эдуард не сводил требовательных глаз, откусывая гамбургер.
Он предложил банан из своего обеда, но получил отказ.
«Тяжело врать человеку, которому боишься признаться в любви. Признаюсь хотя бы в этом и утолю его любопытство», решила девушка.
Он исчез именно в этот день. Думаешь, что я смогу радоваться в такой трагичный день для моей семьи трагичный день для меня?
Мне кажется он дал себе время дожевать, ты преувеличиваешь. Я уверен, что он вернётся.
Я так не думаю.
Почему?
Прошло уже столько лет. Он бы вернулся, если бы захотел или если бы мог.
А что говорит мама?
Она задумалась, в памяти всплыла картина плачущей по вечерам мамы. Она часто придавалась тоске в одиночестве, думая, что близкие не замечают, но Анна всё видит.
Мама говорит, что он кое-что исследует.
Значит, он вернётся, чтобы объявить всем о своих результатах. Ведь в этом нет смысла, если он не расскажет вам о своём путешествии, так? А насколько я знаю, господин Колд не любит бессмыслицу.
Его вывод заставил Анну улыбнуться, хотя она и знала да и все знали, что это совсем не так. Эд не задавал лишних вопросов об исследованиях, на которые у неё нет ответов, и она за это благодарила друга.
Глава 4. «Новый день»
Тёплый вечер пятницы. Пока собака обнюхивала каждый угол улицы, Анна внимательно читала книгу, держа её в правой руке, пока левая крепко удерживала поводок, чтобы не упустить пушистого здоровяка. Вдруг к ней подошёл прохожий и спросил:
Это что «Джейн Эйр»?
Судя по голосу, к ней обратился юноша, того же возраста. Она задрала голову и увидела белокурого красавца с ясными голубыми глазами. Вмиг покрасневшая Анна показала обложку.
Да, именно она.
Я думал, что её уже все перечитали.
Люблю повторяться.
Меня зовут Гордей, я тоже люблю книги, но предпочитаю Достоевского, юноша улыбнулся, а девушка молча сделала увлечённый вид.
Мыслями она вопрошала, как же ей себя вести. «Что вообще говорят симпатичным парням?» думала Анна, пока шла за ним медленным шагом.
Не пойми меня не правильно, я не говорю, что читать «Джейн Эйр» неактуально. Просто читал её всего раз, и она мне не понравилась.
Наверное, потому, что главная героиня пытается отстаивать права женщин?
Возможно, но я бы подчеркнул инфантильность писательницы.
Нет там никакой инфантильности!
Парень засмеялся.
Ну я ведь имею право на своё мнение?
Анна прикусила язык.
Как ты смотришь на то, чтобы обсудить это за чашечкой чая в кафе неподалёку? спросил юноша.
Эм в эту секунду все мысли исчезли, совсем не вовремя девушка опустошила разум.
Согласиться? Не мешало бы. Только страшно сказать да но почему? Красивый и умный молодой человек, с заманчивым предложением стоял напротив, но что это за чувство тревоги? Вдруг на её плечо опустилась тяжёлая рука Эда.
Не стоит беспокоить юную леди, когда она читает книгу! к удивлению девушки, довольно властно заявил друг.
Анна нахмурилась.
А ты кто? спросил Гордей
Её телохранитель, гордо заявил друг.
С каких это пор? спросила Анна, а тот нахмурился.
С сегодняшнего дня!
Промолчав, девушка бросила почти сожалеющий взгляд на Гордея, а тот, как истинный джентльмен, всё понял, или скорее ему так показалось.
Тогда прошу прощения. Я пойду.
Едва ли Анна осмелела, чтобы окликнуть единомышленника, но юноша уже успел удалиться. Нервно вырвавшись из рук Эда, она спросила:
Это что сейчас было?!
Что именно?
Зачем ты это сделал?
Отпугнул этого подозрительного маньяка?
Ты с ума сошёл?! Это был обычный парень!
Тебе очень повезло, что я шёл мимо! Вдруг он бы напал на тебя?
Совсем уже крыша едет! с этими словами она потянула поводок и спрятала книгу намереваясь уйти, но Эд сжал её ладонь.
Анна, подожди.
Обернувшись, она приготовилась слушать не больше пяти минут. Правда, всё это время Эд мялся, так и не сказав ни одного дельного слова.
Я слушаю!
Просто он скользкий тип! Это же видно!
И красивее тебя. Ты просто завидуешь!
Возможно, признал Эд. Если бы с ним говорила не такая красавица выдал он, на что Анна оторопела.
Вдруг в разговор вмешалась мама, возвращавшаяся с рынка.
Какая удача, Анна! Ты решила прогуляться с пёсиком? Я как раз собралась делать пирожки, поможешь мне? Здравствуй, Эдвард!
Здравствуйте печально ответил он.
Анна пошла за матерью, не спуская глаз с Эда. Пёс поплёлся за ними.
Придя домой, девушка переоделась и пошла на кухню. Чтобы не надумать себе всякого об Эде, она постаралась и вовсе ни о чём не думать. По просьбе мамы она принялась чистить овощи и подготавливать посуду, пока та занималась тестом. Сегодня у них на ужин мясная запеканка, паста и салат из свежих овощей. А на десерт шоколадные пончики. Но сколько бы она не перечистила овощей, её мысли возвращались к инциденту на улице.
Этим вечером девушка думала о многом, в особенности о своей несчастной доле. Она собиралась использовать свои эмоции в качестве материала для повести, но подойдя к столу, она лишь бессмысленно постояла, уставившись на пустые страницы, затем развернулась, и присела на кровать, уткнувшись в книгу, дабы попытаться занять голову другими менее болезненными вещами.
«Вот бы всё изменилось», желала Анна, даже не догадываясь о том, что для неё подготовил новый день.
Глава 5. «Хозяин ветхого дома»
Анна:
Запах маминых пирожков по пятничным вечерам всегда возвращал меня в те дни, когда отец ещё был с нами.
Мама носила хлопковые и льняные платья даже когда убиралась или хозяйничала в саду вместе с бабушкой. Она любила шляпы, особенно подаренные папой, берегла их, для каждой мастерила манекен, чтобы они приятно радовали глаз и украшали собой интерьер.
Книги с рецептами она хранила в кухонном серванте из красного дерева. Так как мы жили рядом с лесом и несколькими лощинками, отец часто рубил дрова для печи и камина. Попутно он мастерил мебель, игрушки и утварь, которую украшал неизвестными мне символами, после чего покрывал её лаком.
Дом у нас был старый. Он перешёл по наследству бабушке от её бабушки, в конце концов, доставшись маме. В нём успели пожить около трёх поколений долгожителей по маминой линии, и если я не разучилась считать, то в сумме это составляет почти триста лет. Мужчины поддерживали его в течение всего времени, но к нашему веку, увы, он стал сдавать. С приходом папы этот «деревянный старик» задышал новой жизнью. Все дыры были заделаны, мебель обновилась, доски сменились, стены перестали пропускать сквозняк и воду. Он превратил его в новенькое жилище всего за четырнадцать лет, за это бабушка прониклась к папе ещё больше, хотя он по своей натуре человек суровый, и мало обращал внимания на благодарности. Как мне кажется всё, чего он хотел это обеспечить комфортные условия для жизни нашей семьи.
Он любил мастерить деревянные изделия, но назвать его трудолюбивым плотником сложно, наверное, потому, что вид у него был слишком важный. Одет с иголочки, всегда опрятно укладывал волосы чему учил и меня. Занимался какими-то картами, расчётами, собирал странные украшения и часто делал маме комплименты, а она в ответ хихикала, словно юная девушка, которая только-только закончила девять классов.
Глядя на них, люди говорили, что он её не любит и приехал сюда лишь для того, чтобы завладеть её имуществом. Эти бесчестные слухи меня раздражали. Они думали так потому, что он прибыл в город внезапно, ни родословной, ни образования, ни гроша за душой. Новый житель, ранее никем не виданный, женится на самой красивой девушке, за которой бегали толпы женихов всего лишь невинно прогуливается с ней, даже ни разу не поцеловав на людях. Столь отстранённое отношение мучало окружающих, и при этом ни один из них даже не удосужился хотя бы немного узнать отца получше, чтобы делать выводы.
Помню отца очень сдержанным человеком. Он не любил разбрасываться эмоциями особенно на виду у других. Также папа не любил много о себе говорить и оправдываться перед другими. Не каждый мог заметить, как суров его взгляд, если кто-то из посторонних грубил и не уважал маму. Мало кто замечал, как чутко он брал её за руку. Как отбирал пакеты, не давая носить тяжести. Его любовь к нам видели только мы за это мама любила отца ещё больше. Когда мы приходили домой после прогулки или важных дел, мы садились ужинать и рассказывали друг другу новости, истории и ситуации за день.
В первую очередь папа обращался ко мне:
Анна, как сегодня поиграла с Эдом и Лизой? Малыши не обижали тебя?
Если я рассказывала, как весело провела время с друзьями, он улыбался и задавал другие вопросы. Но если он узнавал о том, что меня или близнецов Портманов обидели, то превращался в орла и гордо вставал на защиту по-своему, скрытно, пугающе, но впечатляюще! Люди не осознавали, как оказывались в когтях опасного хищного зверя, в миг жалея о том, что связались со мной. Он не вёл воспитательных бесед с детьми, а подходил к их родителям, тихо нашёптывал на ухо вещи, которые поймут только взрослые, а те твёрдо кивали ему в ответ. На следующий день я получала порцию сожалений и просьб о прощении. Что именно говорил мой отец не известно об этом знают лишь родители обидчиков.
После этого папа приходил домой, пёк с мамой пирог, заваривал чай и садился рядом с книгой в руках. Его тёмно-каштановые волосы щекотали мне ухо, так как он всегда ходил с длинными по плечи прядями. В обычные рабочие дни папа собирал их в хвостик. Маленькой, я часто подшучивала и смеялась, что он может ходить со мной в садик и называться Дианой, на что он сдержанно отвечал:
Хвостики носят не только девочки, милая!
Каждый вечер отец рассказывал о волшебных мирах и о том, как важно ценить жизнь и свободу: свою, окружающих людей, творений природы. Также он читал мне классику и заботился о том, чтобы я всегда понимала, о чём идёт речь. Поэтому, с самого детства, своими наставниками я считала: А. Пушкина, А. Чехова, М. Булгакова, Ф. Кафку, Дж. Лондона, М. Митчелл, А. Ахматову и другие столпы всемирной литературы. Именно отец посодействовал тому, чтобы я стала писателем и поступила в это замечательное училище. Он сам когда-то писал рассказы о разных мирах волшебных и мрачных, о мирах, где существуют законы, непостижимые нам, и законы эти писаны существами иного происхождения. Мне нравились его рассказы, будучи ребёнком, они казались мне просто фантастичными.
Теперь я понимаю, почему он не нравился людям. Мой папа считался чудаком, но тем чудаком, которому боишься перейти дорогу. Мужчины страшились и обследовали завистливыми взглядами, а женщины восхищёнными. Люди судачили про меня и маму разные вещи, лишь бы разозлить его, и у них получалось. Какое-то время мама ходила за ним по пятам, чтобы умерить его пыл и жёсткий нрав, намереваясь этим уберечь от глупостей. Тогда я поняла, что никакие рубашки и запонки не скроют отцовский гнев. Несмотря на некоторые сложности, жизнь у нас обретала спокойное и приятное течение. Я всегда ощущала себя под защитой папы и в окружении маминой нежности, но после исчезновения мужчины в нашем доме, счастье исчезло.
На следующий день после очередного семейного ужина (к слову, тогда мы играми в монополию) я встала с утра пораньше, чтобы обсудить с ним новые стратегии, но всё, что я увидела в тот день, это пустые гардеробы, где хранились его рубашки, брюки, ремни, подтяжки, ботинки и прочие вещи, которыми папа окружал себя. Мама сидела у окна в опустевшей спальне. Когда я подошла к ней, она посмотрела на меня своим привычным взглядом. Тоски я в нём не увидела. Она мужественно молчала об его уходе, дабы я не начала интересоваться положением дел, не задавала вопросов. А я задавала их. Любой бы расспрашивал мать на моём месте, но в ответ слышала лишь: «Когда ты вырастешь, ты всё поймёшь». И вот я выросла. Скоро мне будет восемнадцать лет, но я до сих пор не понимаю, почему он так резко появился в её жизни и также же резко исчез из нашей.
Я выросла с огромной дырой в груди, беззащитная и неуверенная в себе. Его больше не было рядом, и он больше не нашёптывал родителям хулиганов вещи, которые заставляли их воспитывать своих детей лучше. Я больше не ела пироги и не читала классику, я стала ненавидеть его рассказы обида крепко держала за горло. Он просто исчез и даже не попрощался со мной. За это я не могу его простить.
И только теперь, спустя много лет, я продолжила читать книги, научилась печь яблочные пироги, ждала бабушку с мамой, чтобы угостить их, напоить чаем и учтиво расспросить о прошедшем дне, как когда-то поступал он самый любимый нами мужчина, хозяин ветхого дома.
Глава 6. «Королева всех луж»
Уже шестнадцатое сентября. Утром мама подарила мне браслет, в качестве подарка папы на совершеннолетие это была последняя вещь, которую отец передал перед исчезновением гравированное украшение с удивительными и неизвестными красными камнями. Браслет идеально сел на кисть. Я почувствовала себя взрослой.
После посиделок с друзьями в нашем любимом кафе, где подают хорошие десерты и горячий шоколад, мы отправились по домам. Вечерело. Фонари тепло указывали нам путь. Часом ранее на город упал дождь и оставил после себя огромные лужи. Приглушённый городской шум, раздающийся эхом по мокрым безлюдным улочкам, напоминал о детстве. О босых пробежках по влажному асфальту, ловле жуков, играх в мяч, рыбалке у оврага, возращении домой после школы в сильный ливень. Я осталась позади, погружённая в собственные мысли, в то время как близнецы спорили о чём-то своём.
Лиза настаивала, что играть «песенки» куда проще, чем заниматься литературой, глубина которой сравнима разве что с Марианской впадиной. Эд же утверждал, что она ошибается. Ведь очень даже нелегко повторить на слух достаточно сложное произведение или самолично сочинить красивую композицию, чем придумывать «рассказики». Я считаю, что бесполезно спорить кто лучше, а кто хуже. Каждый мастер хорош в своём деле, каждый заслужил похвалы и уважения.