Музыкант улыбнулся.
Спасибо.
Женщина, перевязывая раненого, кинула на меня быстрый взгляд.
Что это?
Его гитара. Что же еще?
Ясно, она обернулась к мужчине в кипе, Долго там еще?
Тот пожал плечами.
Едут.
Не успела она закончить фразу, как где-то неподалеку прогремели выстрелы: бах-бах-бах!
Толпа стихла.
С соседней крыши сорвалась стая испуганных птиц.
Люди у веранды повернули головы в сторону, откуда исходил звук. Затишье длилось секунд пять, а затем вновь: бах-бах-бах!
По толпе прокатился шепоток.
Зазвучало множество голосов, и площадь потонула в их гуле.
Прошло около минуты, прежде чем вдалеке послышался вой сирен. С каждым мгновением он становился все ближе.
Никогда в жизни я так не радовался этому звуку.
* * *
Скорая и полиция приехали почти одновременно. Медики (двое мужчин с бесстрастными лицам) действовали слаженно. Словно механики на «Формуле-1», которые за несколько секунд меняют резину участнику гонки. Перебрасываясь короткими фразами, они осмотрели музыканта. Задали несколько вопросов женщине, которая останавливала кровь. Затем, как по команде, подняли раненого на носилки и понесли в фургон.
Я хотел передать им гитару, но девушка в полицейской форме остановила меня:
Пожалуйста, ничего здесь не трогайте.
На вид ей было не больше тридцати, может, даже меньше. Рост, чуть выше среднего. Вьющиеся волосы собраны в пучок. Форма сидит как влитая. В миндалевидных глазах уверенность человека, который не раз сталкивался со смертью.
И как вместо бьюти-блогеров такие девчонки становятся полицейскими?
Здесь место преступления. Нельзя ничего выносить.
Это гитара того парня.
И?
Он просто хочет взять ее с собой.
Куда? В больницу?
Хотелось возразить, но она была права. Глупо, конечно.
Подошел еще один полицейский. Невысокого роста мужчина под сорок. Полосок на погонах у него было заметно больше. Телосложение крепкое, никакого пивного живота. Видно, что регулярно занимается спортом. Глубоко посаженные глаза смотрят по-бульдожьи: пристально и изучающе. На загрубелом лице многочисленные следы от угрей. Похоже, юность была не позавидуешь. Сложно, наверное, пригласить девушку на свидание, когда у тебя не кожа, а лунная поверхность.
Сержант Шираби, представился он.
Голос у него был под стать внешности. Глуховатый и надтреснутый. Будто шел со дна глубокого колодца.
Твой инструмент?
Нет, того парня, я кивнул в сторону скорой.
Полицейский проследил за моим взглядом.
Ничего. Мы ему вернем. Ты видел, как это случилось?
Нет. Я был на веранде. Вышел, когда все уже произошло.
Ладно. Мы запишем твои данные, он протянул мне визитку. Если вспомнишь что-то важное, звони.
Я автоматически сунул визитку в карман.
А что с нападавшим?
Сержант снова посмотрел мне в глаза. Что-то для себя уяснил, и, пожевав губами, произнес:
Ликвидирован.
Этот короткий ответ подвел черту под сегодняшним вечером.
Подъехали криминалисты, и место преступления оградили лентой.
Глава 2
Хочу рассказать о том, как я впервые увидел Полину. Мне тогда было двадцать три. Ей на год меньше.
Я недавно приехал в страну и готовился к поступлению в колледж. Мечтал стать оператором. Снимать клипы и кино. Казалось, впереди целая жизнь. От открывающихся возможностей захватывало дух.
На выходные мы с друзьями выбирались в Тель-Авив. Смотрели на огни большого города, валялись на пляже, изучали новые бары. Сказать по правде, все они для нас были новыми. Ведь сами мы жили в студенческой общаге, и из окна видели только бесконечные зеленые холмы и апельсиновые рощи. Это, конечно, было прекрасно, но, когда тебе немного за двадцать, хандра накатывает уже через пару недель.
В тот период у меня началась пора, которую условно можно назвать «временем поиска новых смыслов». Все мои друзья приехали из разных городов бывшего СССР, и у каждого был свой багаж, с которым нам предстояло втиснуться в новую реальность.
Ну, что, выберемся сегодня куда-то? спросил однажды Тим.
Знаток ночных клубов, для меня, он был чем-то вроде проводника в Шамбалу. И я следовали за ним с раскрытым от удивления ртом.
Гриша питерский интеллигент, взбунтовавшийся против родительской опеки, постоянно увязывался за нами.
Поехали, с ходу согласился он.
И мы поехали.
В тот вечер мы выбрали клуб, куда поначалу нас не хотели даже пускать. То ли охранникам не понравились наши физиономии, то ли ещё что. Но после недолгих препирательств, пару двадцаток с Джексоном послужили нам пропускным билетом.
Оказавшись внутри, мы направились прямиком к бару. Коктейли, которые Тим советовал, оказались с подвохом пились легко, но на самом деле были довольно крепкими.
Мы быстро набрались, и вскоре нам стало все равно кто там диджействует у пульта, и какие треки сводит.
Как впечатление? перекрикивая музыку, спросил Тим.
Отличное, с улыбкой ответил Гриша. Его поплывший взгляд скользил по девушкам, которые находились поблизости. Просто супер.
Тим помешал лёд в своем бокале с содовой и взглянул на меня.
Мэттью, а ты что скажешь? Нравится клуб?
Ничего так. Вроде.
Давай-ка ещё пару шотов, старичок. А то ты что-то заскучал.
Мы выпили, поболтали о всякой чуши. Тим отправился на поиски травки, а Гриша подсел к девушке, по виду вдвое старше него. Я мысленно пожелал им удачи и пошел в туалет. Хотелось умыть лицо холодной водой это иногда помогало не пьянеть слишком быстро.
Когда я немного пришел в себя, то решил направиться к сцене. Там крутилось много симпатичных девчонок. Но, как оказалось большинство с парнями.
И я вернулся обратно к стойке. Тут работал кондиционер, и музыка звучала чуть тише. Во всяком случае, не приходилось кричать, чтобы бармен мог тебя услышать.
В голове у меня уже слегка шумело. Я заказал пива, забрался на высокий барный стул и принялся изучать полки с выпивкой. Насчитал около сотни названий, но вскоре это занятие мне надоело.
Покрутив головой, я увидел Полину. Что ее зовут именно так, я тогда, конечно, не знал. Она сидела в нескольких метрах от меня и набирала сообщение.
До меня донесся ненавязчивый цитрусовый аромат ее духов.
Длинное сиреневое платье точно по фигуре. Рядом с недопитым бокалом вина элегантная замшевая сумочка. На ногах открытые босоножки.
Не очень-то подходящий наряд для ночного клуба. Но Полина выглядела в нем естественно. Распущенные каштановые волосы небрежно падают на плечи. Я так и не смог понять, намеренная это небрежность или случайная. Но влюбился моментально, не успев толком осознать, что произошло. Просто понял, что хочу каждый день засыпать рядом с этой женщиной.
Я все ждал, что сейчас появится какой-нибудь ухажер, обнимет ее и уведет куда-то. Но время шло, а никто не появлялся.
Через минуту-другую Полина заметила, что я на нее смотрю. По ее лицу скользнул свет софита, и я смог разглядеть ее глаза. Огромные, цвета кофейного ликера, они притягивали взгляд, будто два мощных магнита.
Я отпил пива. И понял, что не чувствую его вкуса.
Угостить тебя чем-нибудь? спросил я, подсев ближе.
Не лучший способ познакомиться, но все же я рад, что мой голос не дрогнул. А если и дрогнул, то самую малость.
Нет. Мне на сегодня хватит, она постучала пальцем по своему бокалу.
Часто здесь бываешь? уже более уверенно спросил я.
Не так чтобы очень. А ты?
Сегодня впервые.
Ну и как тебе?
На фоне ее мягкого голоса все остальные звуки казались белым шумом.
Да я не очень-то разбираюсь в клубной жизни. Просто вырвались с друзьями в город, чтобы не помереть с тоски в общаге.
Учишься?
Пытаюсь. Хочу стать кинооператором. А ты?
Пока еще не решила.
Но тебе что-то нравится?
Да, много вещей Слишком много. В этом-то и проблема.
Ничего. Еще определишься. А что тебе советуют друзья? спросил я после небольшой паузы. Ну, насчет учебы?
Знаешь, большинство людей, с которыми мы общаемся, не раскрывают наш потенциал, она провела пальцем по губам и поставила бокал на стойку. Когда у нас что-то случается, первое, что мы делаем это звоним близким. Друзьям, родителям. Людям, которых любим. Психологу. Не важно. Главное, мы уверены нам помогут. Но фишка в том, что никто из этих людей не оценивает нас объективно. И поэтому, все их советы это лишь предположение, как бы они поступили на твоем месте. Но они не мы. И никогда нами не будут.
Звучит банально.
Так и есть. Банальней некуда. Но все об этом почему-то забывают.
Наверное, это такой защитный механизм.
Я достал сигареты и попытался вспомнить, когда в последний раз влюблялся. Перебрал в памяти девушек, с которыми встречался (благо их было не так уж много). Нелепые обещания, которые не стоило давать. Теперь все это казалось далёким и каким-то тусклым. Будто все краски выгорели на солнце.
Как тебя зовут? спросил я после короткой паузы.
Полина.
А тебя?
Матвей.
Мне нравилось, как звучит ее имя. И я все силился понять нравится мне оно само по себе или потому, что оно принадлежит ей.
В этот момент из темноты вынырнул Тим. Не говоря ни слова, он стянул у меня сигарету.
У всех кончилось курево, Тим щелкнул зажигалкой, затем выпустил в потолок облако дыма, и взглянул на Полину.
Ого, малыш! он похлопал меня по спине. Да ты времени даром не теряешь!
Танцпол ревел. Часы над стойкой показывали половину третьего ночи.
Полина, это Тим. Тим, это Полина.
Что ты нашла в этом зануде? Тим произнес это так, будто разговаривал с давней знакомой.
Собутыльника, ответила Полина.
Вот черт! И почему ему вечно достаются все сливки?
Слушай, Тим вмешался я.
Не парься, малыш. Я просто прикалываюсь.
Давно общаетесь? спросила Полина, когда он ушел.
Как приехали.
Она была единственной девушкой, которая не удивилась, что у нас может быть общего.
* * *
Ночью пошел дождь. Небо заволокло рваными тучами. Тонны воды изливались на землю, словно где-то наверху сорвало кран.
Я съехал с шоссе и заглушил двигатель. Тяжелые капли барабанили по крыше и извилистыми струйками стекали по лобовому стеклу. Несколько минут я молча вслушивался в этот звук.
В окно врывался запах мокрой земли. Я достал сигареты, закурил и стал наблюдать за тем, как медленно запотевают стекла. По трассе проносились машины. Дрожащие огоньки фар таяли во тьме.
Вместо того, чтобы поехать домой я продолжил работать, как будто ничего не случилось. И теперь меня мучил вопрос почему? Ведь дома меня ждет самый близкий человек. И все же я предпочел сидеть один посреди дождя в машине с заглушенным двигателем.
Радио молчало.
Во мне ожил целый ворох полузабытых воспоминаний. Я чувствовал себя отрезанным от всего мира. Картинки из прошлого сплетались в одну черно-белую короткометражку, которую какой-то невидимый оператор неспешно прокручивал в моей голове. А события сегодняшнего вечера понемногу теряли яркость. В какой-то момент мне начало казаться, что они произошли не со мной, а с кем-то другим. И я просто зритель в пустом кинотеатре, который, спасаясь от бессонницы, пришел на ночной сеанс.
Стоило бы позвонить Полине. Хотя бы ради того, что услышать ее голос. Но я не позвонил. Вместо этого я взял телефон и начал механически прокручивать список контактов. Удалять ненужные номера, случайные записи. От кого-то я слышал, что монотонная работа неплохо помогает справиться со стрессом. Похоже, что-то в этом есть.
Так я добрался до номера Тима. Странное ощущение снова видеть на экране его номер.
Мы не общались, наверное, уже лет пять. А то и больше. Черт возьми, как же быстро они пролетели! И вроде ведь ничего особенного не произошло. Мы не поругались, не затаили взаимных обид.
Всего лишь повзрослели, а жизнь тем временем взяла свое. Достаточно было просто не мешать ей.
Что если позвонить Тиму прямо сейчас? Я взглянул на часы. Половина первого ночи. Раньше для нас это было детское время.
Но это раньше.
Допустим, он не поменял телефон. И даже ответит. Что я ему скажу? Извини, что не звонил пять лет? А тут вдруг вспомнил про тебя и решил поболтать?! Звучит по-идиотски.
Тем не менее, я все же набрал его номер.
Глубоко затянулся, выдохнул в окно дым и принялся вслушиваться в долгие гудки. Насчитал ровно десять, но трубку так никто и не взял. Я уже собрался сбросить вызов, но тут включился автоответчик.
Привет, засранцы! Если вы знаете этот номер, значит вы точно не из банка и не из полиции. Выкладывайте, что хотели, и может быть, я вам перезвоню. Если оно того, конечно, стоит.
Я улыбнулся. Это был все тот же Тим. Пусть и в записи.
Привет, старик. Это Матвей. Даже не знаю, что сказать. Извини, что пропадал так долго. Просто хотел узнать, все ли у тебя в порядке? Тебя нигде нет. Ни в одной социальной сети. И я понятия не имею, где ты и как. В общем, перезвони, как будет время. Это мой номер. У тебя, наверняка, определился.
По трассе промчался грузовик, который обдал мою машину водой. Я затушил окурок и прикрыл окно.
В том, что я решился позвонить Тиму, можно было отметить два положительных момента. Во-первых, я перестал зацикливаться на том, что не сделал этого раньше, а во-вторых, мне расхотелось напиваться в одиночестве.
* * *
Проснувшись следующим утром, я первым делом взглянул на телефон. Надеялся увидеть ответ Тима. Но никаких новых сообщений или пропущенных звонков не обнаружил.
Я встал с кровати и прошел в гостиную.
Полина сидела на диване и смотрела новости.
Диктор говорил о встрече премьер-министра с представителями совета поселений Иудеи и Самарии. Обсуждались вопросы безопасности и распространения суверенитета на территории, заселенные израильтянами.
Доброе утро, сказал я.
Привет, Полина оторвалась от экрана и посмотрела на меня. Выспался?
Да. А ты?
Ну-у, так.
Через полуприкрытые жалюзи пробивался яркий солнечный свет. В его лучах плавали маленькие пылинки.
Слышал о теракте на площади? Только что передавали.
Нет, соврал я.
Какой-то придурок накинулся на людей с ножом.
Есть пострадавшие?
Нет, только раненые.
Я обрадовался. Значит, музыкант жив!
Полина взяла с дивана пульт и немного убавила громкость.
Даже не верится, что это происходит прямо у нас под носом, она подобрала ноги и набросила на них плед. И неизвестно, когда это произойдет в следующий раз.
Несколько секунд я молча наблюдал за экраном, на котором мелькали кадры с площади, и надеялся, что оператор не выхватил из толпы мое лицо.
Камера задержалась на следователе в тот момент, когда он давал интервью СМИ. Затем переметнулась на машины скорой. На этом сюжет закончился. Диктор перешел к следующей новости строительству современной больницы в Верхней Галилее.
Ладно, я в душ.
Яичницу пожарить?
Нет, спасибо. Сам что-нибудь приготовлю.
Я зашел в ванную, закрыл за собой дверь.
С каких пор я начал врать Полине? Понятно, что не стоило заставлять ее волноваться, но ведь со мной ничего не случилось. Так почему бы не рассказать все как есть?
* * *
Мальчишка на пассажирском сиденье заерзал и начал капризничать. Я посмотрел в зеркало заднего вида и увидел, как смешно он хмурит веснушчатый лоб.
Когда мы уже приедем?
Худощавый мужчина в поношенном сюртуке покачал головой и сказал:
Потерпи, сынок. Ничего не поделаешь. Пробки.
Но почему именно сейчас? Когда мы едем в зоопарк? Ни часом раньше или позже!? Ведь так мы никуда не успеем.
Успеем. Если небесам будет угодно.
До светофора оставалось еще несколько километров, но в голосе отца звучало столько уверенности, что я невольно прикусил губу, чтобы не возразить. В полосе для такси укладывали новый асфальт, и нам пришлось ехать в общем потоке, который едва двигался.