26 апреля. Москва. Офис ЧВК «Сильвер Хилл». Алекс Эндрюс.
Утром ответственная группа собралась в офисе раньше обычного. Уже в восемь все четверо были на месте. Остальные сотрудники приезжали сюда по ситуации, чаще всего с отчётом о командировках, поэтому держать большое помещение смысла не было ограничились двумя комнатами в переделанном под офисы блоке из восьми квартир в старом доме на Садовом кольце. Остальные бойцы, а их насчитывалось несколько десятков на регион, были кто где. Часть сейчас работала в качестве охраны в России, часть занималась тренировками различных силовых формирований на территории бывшего СССР, но большинство находилось на бессрочном отдыхе, ожидая сбора по тому или иному контракту. Наёмники были расквартированы в основном в московском регионе, поближе к штаб-квартире и одному из крупнейших транспортных и логистических центров в Евразии. Сейчас в столице и области насчитывалось чуть больше двадцати человек основного состава, и ещё пара десятков «диких гусей» наёмников на ситуационных делах, эдакий военный аутсорс. Эти люди привлекались к делам тогда, когда не хватало бойцов и нужно было увеличить численность контингента для выполнения определённых задач.
Трое серьёзного вида вояк сидели за полукруглым столом напротив Алекса и пили кофе. Цуцуряк был назначен командиром звена из трёх человек. В него вошли, помимо самого Дмитро, ещё двое Антон Сучков, бывший боец спецназа ГРУ, уволенный за пьянство около десяти лет назад, но позднее поборовший пагубную привычку, и Вадим Арутюнян крупный армянин, также кадровый военный вооружённых сил России в прошлом. Оба были не на самом лучшем счету у Минобороны, но прекрасно зарекомендовали себя на поприще частных военных операций. «Сильвер Хилл» дала не только хлеб, но и применение военным навыкам и возможность заниматься тем единственным, что сотрудники компании умели в этой жизни войной.
Алекс не питал насчёт своих солдат никаких иллюзий. Когда он воевал в составе кадровой армии родной страны, у него и его сослуживцев была идея, патриотизм и приверженность делу. Наёмник же по своей психологии полупреступник с оружием, идущий воевать и убивать за деньги. Первый кандидат в предатели, когда запахнет жареным, да и зачастую в частные военные компании шли совершенно отмороженные элементы, не имевшие ни принципов, ни идеалов, ни тем более любви и сострадания к ближнему своему. Идти на сделку с совестью и менять её на деньги могут только две категории людей либо преступники, потенциальные или состоявшиеся, либо нашедшие себя здесь идейные патриоты, которые попросту оказались не устроены в мирной жизни. Впрочем, ко второй категории трое солдат, сидящих за столом напротив, не относились никоим образом. Поэтому Шилд чётко понимал: если бойцы начнут представлять угрозу компании или её членам, а в особенности самому Алексу своим поведением, он без зазрения совести избавится от них любыми доступными способами.
Алекс открыл ноутбук. На почту ещё ночью пришли данные о разыскиваемом клиенте. Шилд подключил к ноутбуку кабель от телевизора, и на большом экране появилась фотография Дмитрия Вознесенского.
Итак, господа. Это наш клиент, которого необходимо найти. Его зовут Дмитрий Вознесенский. Он живёт в Москве, адрес указан здесь, запоминайте, Шилд кнопкой на пульте переключил изображение на следующий слайд и на экране появился разворот паспорта Вознесенского, вы съездите туда сегодня и проверите квартиру. Мы ищем сумку с ноутбуком. «Делл» в металлическом корпусе, большего я не знаю.
Что в ноутбуке? Спросил Сучков, кивнув на экран.
Важная информация. Знать нам этого не нужно. Заказ не на Вознесенского, а на его компьютер. Ноутбук был украден у человека нашего заказчика. Нам нужно его вернуть. Сделайте это быстро и постарайтесь не повредить груз.
С этим что? спросил на этот раз Цуцуряк, пристально вглядываясь во вновь появившееся на экране фото Вознесенского. Взгляд у Дмитро был очень неприятным и многообещающим. Цуцуряк люто ненавидел русских, как и положено любому «бандеровцу», хотя зачастую казалось, что он просто ненавидит весь окружающий мир, просто кого-то чуть больше чем остальных.
Послушай меня внимательно, Дмитро, медленно и чётко сказал Алекс, ты должен понимать, что за западной ЧВК в любом случае следит ФСБ. Нас здесь терпят и не разгоняют только по одной причине: им удобно видеть в нас посредника между русскими спецслужбами и боевым подразделением ЦРУ по операциям в Европе. Но если мы здесь будем заниматься откровенным криминалом, то лавочку прикроют очень быстро. Это тебе ясно?
Ясно, сквозь зубы процедил Цуцуряк, а какие есть допущения по ходу задания?
Вы должны приехать к Вознесенскому и вежливо попросить у него вещь, которая ему не принадлежит. Всего вероятнее, он вам её отдаст, вы заберёте ноутбук и уедете спокойно, а потом отдадите его мне. Если начнёт сопротивляться пригрозите, можете пару раз дать по голове, должно помочь. Тем более, едете туда втроём. Не думаю, что Вознесенский идиот. Ну а в крайне маловероятном случае угрозы выполнению задания разберётесь, что с ним делать. Но до этого дело не дойдёт, я практически уверен.
Если в квартире его не окажется, тогда что делаем? спросил Дмитро.
Если его там не окажется значит, будете его ждать до тех пор, пока кто-то из ребят вас не сменит. Мне позвоните и скажете, что никого нет, я кого-нибудь отправлю подождать чтобы без подробностей, а вы поедете дальше искать. Второе место, где может быть Вознесенский это на квартире у его родителей. Адрес я вам тоже скину, там полчаса езды. В квартиру не ломитесь. Сначала понаблюдайте, там он или нет. Чем меньше людей с обеих сторон будет вовлечено, тем лучше. По родителям вот данные, Алекс открыл слайд с двумя фотографиями и выписками из паспортов, с ними проблем быть не должно.
Внезапно на столе зазвонил телефон. Шилд взглянул на экран смартфона: звонил его информатор из ФСБ. Мелкий сотрудник на не очень ответственной должности, но имеющий, при всём при том, доступ к информационной базе. Откуда он был то ли «сиделец» из отдела собственной, то ли экономической безопасности Алекс уже не помнил, да и не нужно это было. ФСБшник получал ежемесячную зарплату, а в ответ предоставлял информацию о необходимых гражданах по запросу, покрывая до девяноста процентов всех нужд «Сильвер Хилл» на данный момент в части предоставления информации и физлицах и организациях.
Да, добрый день, Шилд никогда не называл звонящих сотрудников спецслужб по имени он прекрасно понимал, что его или его собеседника могут прощупывать спецслужбы.
Здравствуйте, говорит совинформбюро, пошутил звонивший, но Алекс, далёкий от местечкового юмора родом из СССР, шутку не оценил, я тут кое-что нарыл по вашему другу. Он не в Москве сейчас. Мне удалось пробить через своих, что он обслуживается в «Мосбанке», там я запросил выписку с его счёта, и мне сообщили, что последняя транзакция была сделана вчера поздно вечером в Санкт-Петербурге на улице Рубинштейна. Сейчас от сотового оператора жду информацию по биллингу, но подозреваю, что отслеживание по сотам на вчерашний вечер, ночь и сегодняшнее утро лишь подтвердят мои предположения. Не думаю, что он находится в одном городе, а его банковская карта в другом, у кого-то на руках. Запрос я также сделал в заведение, которое он посещал вчера, но данные с камер пока не прислали и пришлют ли не очень понятно. Чуть позже я постараюсь дать более полную информацию.
Шилд, ни слова больше не говоря, положил трубку. Он был вполне доволен работой ФСБшника чётко, быстро, оперативно. А самое главное отправил запрос ещё ночью, и ночью же получил данные по клиенту и его родственникам. Единственное, что некоторым образом путало карты это нахождение Вознесенского в другом городе. В Питере тоже был сотрудник, но всего один. С другой стороны, навряд ли Дмитрий кого-то ждёт. Да и потом, в «Сильвер Хилл» тоже бестолковых тормозов не набирали. Справится в случае нештатной ситуации как-нибудь.
«Как знал, как знал. Хорошо быть умным», похвалил себя Алекс за прозорливость и отправил ещё один слайд с данными на родственников Вознесенского в Санкт-Петербурге своему подчинённому, находящемуся там же. Затем позвонил ему по телефону, и коротко и расплывчато, чтобы кто-то непосвящённый, случайно что-то услышав, не понял сути дела, изложил задачу своему бойцу.
Ну что же, подытожил Алекс, закончив, наш приятель сейчас в Санкт-Петербурге, им займётся Анзор на месте, данные по его родственникам я ему передал. Если Вознесенского там перехватить не удастся, то тогда его примете вы. А сейчас поезжайте к Вознесенскому на квартиру и ждите его там. Поскольку наш клиент прилетал в Петербург и до сих пор находится там, то и ноутбук при нём.
26 апреля. Санкт-Петербург. Дмитрий Вознесенский.
Дмитрий проснулся в хорошем расположении духа. За окошком распогодилось, стоял прекрасный весенний денёк, и настроение как-то само собой улучшалось с каждой минутой. В этом году повезло: весна пришла довольно рано, и конец апреля порадовал теплом, природа ожила и всё вокруг расцветало. Отличный день отпуска в прекрасном городе был спланирован до позднего вечера. Вознесенский планировал находить по Петербургу километров двадцать пять за сегодня, не меньше. Природа, архитектура, одиночные прогулки это то, что Дмитрий всем сердцем любил, и путешествовал он многие годы с радостью, ни секунды не жалея ни о выборе профессии, ни о выборе распорядка жизни вне работы.
Сделав лёгкую утреннюю зарядку, ещё давно введённую в систему, а затем приняв контрастный душ, Вознесенский пошёл на кухню. Дядя и тётя по отцовской линии замечательные, добросердечные и очень интеллигентные люди, последние двенадцать лет жили в городе на Неве, перебравшись туда сначала по работе, но в итоге оставшись доживать свой век в Северной столице. К племяннику они относились с большой теплотой и всегда были рады его видеть, поэтому Дмитрий чувствовал себя как дома и старался хотя бы раз в год их навещать.
Доброе утро, Дима, тепло улыбнулась тётка, а я тебе оладьи напекла, садись.
Спасибо, тёть Тань, оладьи дело хорошее, Вознесенский уселся за стол и принялся за еду. Тётка двигала к нему тарелки с разной снедью, налила чай. «Интересно, как старшее поколение даже не военное, а послевоенное, из сороковых и пятидесятых, но выросшее в СССР и пережившее дефицит и голодные девяностые, проявляет свою любовь к детям», думал Вознесенский, «для них ведь именно накормить сына или внука считается проявлением наибольшей любви. Это мы, не знавшие голода, весело смеёмся над бабушками, которые откармливают внучат до состояния огромного хряка, а ведь бабушки просто не знают как любить по-другому. Вот и отыгрываются через еду. Деформированная психология переживших голод, на самом деле. И смешно и грустно одновременно».
Позавтракав с родными, Дмитрий быстро собрался и вышел на улицу. Становилось всё теплее, и даже в легкой толстовке на футболку было довольно жарко. Вознесенский любил лето даже не за возможность ходить в майке и шортах, а за буйство красок и постоянно меняющуюся природу. Будучи по природе своей технарём, Вознесенский не утратил при этом и тонких настроений души, научившись видеть красоту в мелочах в окружающем пространстве. Он был благодарен судьбе за то, что жизнь научила ценить всё что есть на данный момент ему приходилось жить и работать и в достаточно тяжёлых условиях в том числе, и пройти сквозь довольно бедные детство и юность в девяностые и нулевые всякое было.
С удивлением отметил, что и вчера и сегодня по улицам ездит очень много скорых с мигалками, зачастую сопровождаемых полицией. И какое-то состояние тревожности среди людей будто витает в воздухе, почти неуловимое, но присутствие странным образом нарастает. Дмитрий не следил особо за новостями так, в интернете иногда пролистывал ленту. Говорили, что позавчера какие-то беспорядки приключились в Москве, а в обеих столицах на карантин закрыли несколько школ и детских садов вроде как вспышка какой-то инфекции или что-то в этом духе. И данных особо не было, и новости читал вполглаза, стараясь не забивать голову всякой ерундой в свой законный отпуск.
Внезапно в кармане завибрировал телефон. На экране высветилось, что звонила Татьяна Вознесенская. «Странно, вроде виделись буквально пятнадцать минут назад» промелькнула в голове тревожная мысль.
Да, тёть Тань, что случилось? спросил Дмитрий, идя вдоль набережной канала Грибоедова давно проторенными маршрутами.
Дима, тут какой-то человек неприятный приходил, в дверь стучал. По виду кавказец, на чеченца похож с бородой рыжеватой и сам светлый. Ты, я знаю, с ними не водишься, поэтому на всякий случай уточняю: знакомый твой или нет? Он про тебя спрашивал.
Про меня? Вот те раз я вообще никому не говорил где вы живёте. Более того, никто даже из друзей не знает, что я сейчас в Питере, даже оповестить никого не успел, Дмитрий очень удивился. «Что-то не то. Как меня вот так вот легко нашли, и главное кто?» думал он. А тут ещё кавказец какой-то, а с ними Вознесенский дел не имел принципиально и очень сильно их недолюбливал
Да, мне тоже как-то это странным показалось. Он пришёл буквально по твоим следам, всё расспрашивал где ты, что ты, когда был последний раз, и очень хотел с тобой поговорить. И знаешь, агрессивно так, я уж подумала сейчас меня отодвинет и в квартиру вломится, очень по-хамски. Хорошо, Саша дома был, он вышел, а этот его увидел и сразу успокоился.
Нет, тёть Тань, я не знаю, кто это и почему он меня искал, но в друзьях у меня таких персонажей точно нет. Но спасибо что сказали.
Дима, ты будь осторожен, пожалуйста. Лицо у него бандитское совсем было. Надеюсь, ты не влип в какую-нибудь историю?
Да откуда только из командировки приехал, растерянно ответил Дмитрий, в этот момент соображая, откуда посетитель мог знать его и место проживания его родственников. «Может, это хозяин того чемодана, который я случайно с ленты прихватил? Надо бы его в аэропорт отвезти, хозяин сам не объявился, и не звонил никто пока. Хотя навряд ли да и адрес тётки я нигде не оставлял. Очень странно».
Ну, смотри. Береги себя. Ты когда будешь? Татьяна была явно обеспокоена.
Думал вечером, но теперь даже не знаю что-то, тёть Тань, происходит, кажется. Одни скорые да полиция в городе. Ничего не говорят? А то может я пропустил чего.
Да, мы тоже заметили. Как в девяносто третьем, только не стреляют. Тревожно, но в новостях не говорят ничего.
Ясно. Думаю, сейчас круг пройду и домой. Мне тоже что-то не нравится, не могу понять что. Просто чуйкой чую. Странное такое ощущение.
Вознесенский закончил звонок и огляделся. Мимо него на полной скорости, игнорируя красный на пешеходном переходе, промчался автобус ПАЗ с ОМОНовцами и следом за ним два «автозака» на базе ГАЗов, а завершала колонну машина ДПС со включенными проблесковыми маячками. На противоположной стороне канала вдоль набережной пронеслись две машины скорой помощи в обратном направлении, также со включёнными мигалками. «Что за ерунда война что ли начинается? Или революция какая? «Аврору», правда, не слышал сегодня. Чёрт, какой-то дурацкий юмор в голове и ни одной толковой мысли. Допоздна точно не хожу, ну его нафиг», заключил Дмитрий. Не успел он убрать телефон, как снова раздались гудки. На этот раз звонил его друг детства из Москвы.