Обычно он предпочитает видеть гостей в своей резиденции, рассказала Иглесиас, когда Мари перестала гладить кота и выпрямилась, французские солдаты из числа охраны оставались неподвижны, хотя своими взглядами издали наблюдали за умилительной сценой.
Беспечная Леклер догнала подругу, и они вдвоем изящными полушагами взобрались по ступеням широкой гранитной лестницы, как вдруг прямо перед ними из отворившихся дверей показался начальник караула одних лет с Хосе Леоном де Виньялесом.
Добрый день, госпожа Исабель, выговорил офицер, ему в отличие от солдат было позволено отлучаться и разговаривать во время дежурства. Несказанно рад встрече с вами, как и всегда, добавил мужчина, завидев незнакомую ему героиню рядом с прекрасной дочерью охраняемого им мэра.
Взаимно, подполковник Фош, поклонилась Иглесиас, Леклер повторила следом, после чего Исабель представила спутницу, сказав: Моя дорогая подруга, Мари Леклер.
Какое чудесное имя, отозвался европеец, стоя в паре шагов от юных дам. Антуан Фош, кажется мне, мы знакомы с вашим отцом Жозефом, представился подполковник, на его ремне висела толстая кобура, хотя последние двадцать лет на всем архипелаге было спокойно, и участка всего из пяти полицейских хватало всецело.
Взъерошенные волосы под беретом на голове старого француза в мундире показались Мари довольно забавными, от чего она предположила, что прошлого начальника охраны, уделяющего больше внимания выпивке, местным женщинами и пышным балам, нежели своим непосредственным обязанностям, после гневной депеши Алехандро отозвали на материк.
Вы, верно, решили нанести визит дорогому папеньке? поинтересовался подполковник Фош, фасад роскошного дворца ясным летним днем выглядел еще более утонченно, словно бы загорелые лица молчаливых солдат с заряженными винтовками добавляли этому месту особенной почти церемониальной торжественности.
Разве он отсутствует или занят настолько, что не может принять у себя дочь вместе с дорогой подругой? спросила напрямую несколько надменно Исабель, ее очаровательная спутница с собранными волосами многозначительно молчала, ухоженная пальмовая аллея за ее спиной закрывала синюю полоску необъятного океана, три стеклянные башни вздымались к чистому небу у самого побережья.
Сейчас вместе с господином мэром в кабинете находиться Гарсия Морел, подтвердил изначальное предположение Иглесиас офицер, однако, будучи извещенным, что Исабель по материнской линии также принадлежала к роду Морелов, сказал: Хотя не думаю, что для вас это будет проблемой.
Вот и славно, дорогой Антуан, улыбчиво произнесла принцесса затерянного архипелага, подполковник Фош отступил, и подруги, наконец, прошли в залы дворца колониального губернатора.
Пышные интерьеры здания, встретившие гостей молчанием, со времен французского владычества нисколько не изменились, лишь за место парадного портрета первого губернатора среди мраморных колонн главного холла стыдливо повисло полотнище флага островного государства. Своды грандиозного потолка в свете громоздких хрустальных люстр над головами юных дам сияли стерильной шелковой белизной, пока чистый мрамор пола перед высокими арочными окнами с изящными резными рамами золотился светом дня.
Я ведь и не думала, что сиеста касается и сената архипелага, призналась искренне Исабель, смуглая кожа на ее милом лице под прядями темных волос приобрела какой-то странный розоватый оттенок, словно бы девушка при появлении в стенах дворца всякий раз испытала легкое смущение, эта деталь показалась Мари особенно изящной.
Быть может, чиновники тоже ушли на летние каникулы? предположила шутливо Леклер, хорошо помня, как часто ей в далеком детстве приходилось бывать в этих залах, где они с Исабель так любили играть, прячась друг от друга и от охраны за роскошными тканями штор.
Гостьи в изящных одеждах ступили на безупречную ковровую дорожку и по длинной лестнице посреди длинного холла поднялись на второй этаж, сразу после полуденного зноя прохлада дворца подкупала.
Помнишь, как однажды ты разбила бесценную египетскую вазу? вспомнила вдруг забавный эпизод Мари, чем заставила подругу рассмеяться.
Во времена французского мандата меня бы отдали под суд.
Твой папенька тогда посчитал, что его слов будет вполне достаточно, заверила Леклер, каждый их шаг отзывался в просторных залах дворца звонким эхом.
Архипелаг и не заметил этой маленькой утраты, оправдывалась Исабель, вновь своим обезоруживающим взглядом посмотрев на Мари.
В скором времени юные дамы в изящных платьях приблизились к высоким белым дверям центрального кабинета, стоявший возле нее французский солдат признал в Исабель дочь господина мэра и, коснувшись золотой ручки, безропотно приоткрыл двери исключительным посетителям.
Леклер вслед за подругой прошагала в знакомые апартаменты и, миновав пустующую после увольнения очередной секретарши приемную, встретилась взглядом с Алехандро в деловом костюме, тот встал из-за стола и, не скрывая своей радости, с характерным звуком поцеловал в обе щеки поочередно сначала свою дочь, а затем и Мари.
Ведь даже без слов Исабель, я почувствовал нашу скорую встречу, сеньорита Мари, сказал непринужденно на испанском мэр, длинные шторы за его спиной колыхались в прикосновениях робкого ветра.
Прости, дорогая, я не могла не проговориться папеньке о твоем возвращении, призналась ласково Исабель, Иглесиас старший стоял в полуметре от посетителей возле громоздкого письменного стола, заваленного бумагами с гербовыми печатями Французской республики.
Вы не утомились в перелете, как вам Руан после жизни в Вашингтоне? спрашивал мужчина, внешностью и даже манерами походивший на свою дочь.
Цветет и хорошеет, господин Иглесиас, заверила несколько официально Леклер, словно бы она находилась в роскошном кабинете в качестве просителя или подчиненного.
Рад это слышать из ваших уст, сеньорита Мари, но без стеснения обращайся ко мне по имени, сказал по-отечески мэр, дорогой пиджак с парой горизонтальных порезов для карманов выгодно скрывал легкую полноту его тела.
Конечно, дядя, поспешила поправиться Мари, когда Алехандро жестом руки предложил усесться в тканевом диване перед чайным столиком в углу.
Не помню, чтобы ты когда-нибудь так лестно отзывалась о жемчужине архипелага, заметила Исабель, подняв со стола забытый ей складной таиландский веер, и принялась неторопливо размахивать им возле своего лица, локоны ее темных волос сразу оживились.
Леклер, последовав предложению Алехандро, устроилась на диване и оправдывалась перед подругой:
Кажется, тогда я еще не знала, что далеко за морем есть целый мир.
Улыбчивый мужчина по привычке потянулся к телефону, чтобы попросить у вечно молодой секретарши принести ему и дорогим гостьям чаю, однако он, вспомнив об очередном увольнении, был вынужден отказаться от этой идеи и попросить об услуге свою дочь.
Знаю, что на большой земле все иначе, но я не смог отпустить Исабель в такую даль от дома, признался снова Алехандро, хотя Мари догадывалась, что это решение было продиктовано, прежде всего, его нежеланием оставаться в одиночестве после смерти супруги, от чего мэр так ревностно оберегал единственную дочь.
Искренне надеюсь, что этот остров навсегда останется таким, каким я его знаю и помню, дядя, сказала мечтательно Леклер, в то время как Исабель удалилась из кабинета через двери личных апартаментов, где, впрочем, Иглесиас старший предпочитал не задерживаться: резиденция их семьи находилась в черте Руана и тоже охранялась французскими солдатами.
И каким же ты его помнишь?
Цветущим райским садом, где солнце восходит и садится в объятья теплого моря, где все, кто дорог моему сердцу, счастливы по-настоящему, произнесла в ответ гостья с собранными светлыми волосами, Алехандро снова устроился в громоздком кресле, а на его смуглом лице засияла робко полуулыбка. Леклер нашла ее похожей на ту, что регулярно носила на своих тонких губах Исабель.
Вскоре мэр заметил длительное отсутствие дочери и предположил вслух, что она повстречала господина Морела.
Подполковник Фош известил нас о визите главы семейства Морелов, однако почему же его нет в кабинете? спросила напрямую Мари, зная, что ее слова могли показаться Алехандро излишне упрямыми.
Гарсия, наш старый приятель, давно намеревался изобразить в красках губернаторский вяз с балкона, рассказал об увлекшемся живописью родственнике Иглесиас, стараясь без надобности не упоминать о родстве с семейством Морелов, словно бы это заставляло его вновь вспоминать обстоятельства давней трагедии, где погибла его супруга, а пятилетняя Исабель спаслась лишь чудом.
Гость явился сюда без охраны?
Мужчина снова рассмеялся от наивности Мари, дочери его хорошего друга Жозефа Леклера, и следом объяснился: Охрана привела в порядок запустевший сад внутреннего двора, чтобы дону Гарсии было проще переносить убранство дворца на холст, ведь он будет первым художником, вознамерившимся изобразить это место в красках.
Сказанные ранее из уст Алехандро слова оказались верными, ведь Исабель, найдя посуды в просторном зале апартаментов, почувствовала отчетливо аромат сигаретного дыма и, пройдя смело к подоконнику, выглянула в окно, откуда запечатлела на соседнем балкончике фигуру Гарсии Морела, супруга которого Жозефина Лакруз де Морел, приходилась матери Исабель двоюродной сестрой.
Дорогой дядя, окликнула мужчину одних лет с Алехандро Исабель, когда тот в запятнанном цветными красками в безумной игре халате задумчиво сидел перед мольбертом, кисти и палитра лежали на парапете перед ним.
Сеньорита Исабель, улыбнулся Морел, оторвавшись от холста, зеленая листва векового дерева в центре квадратного сада, окруженного стенами колониального дворца, нежно шелестела на ветру, красная черепичная крыша в лучах полуденного солнца казалась раскаленной добела.
Гарсия в длинном халате поцеловал Исабель в обе щеки, точно бы они не виделись вчерашним вечером за семейным ужином в резиденции Морелов, где помимо прекрасной Жозефины, его супруги, присутствовала и еще более обворожительная Дарсия, их вернувшаяся из старого света дочь, ее старший брат, офицер генштаба мексиканской армии, явиться не смог.
В следующую минуту все четверо находились в кабинете, а Гарсия поприветствовал радостно Мари, поцеловав ее в обе щеки, от чего на секунду отвыкшая от такого рода приветствий Леклер даже покраснела, впрочем, остальные предпочли не обращать на это внимания, списав нежный багрянец бледной кожи на духоту. Исабель исполнила просьбу отца и принесла посуды, а, когда заварился чай, она наполнила им фарфоровые кружки на столике перед диваном и креслами. Морел все расспрашивал увлеченно Мари об ее жизни вдали от дома, а когда между всеми присутствующими завязалась дружеская беседа, Исабель принялась обмахивать себя изящно таиландским веером, тонкий бархатистый аромат шафрановых масляных духов от тонких запястий и шеи Леклер расходился по помещению.
Вы, наверное, уже и не помните, но когда вы обе были совсем детьми, Дарсия любила приглядывать за вами за место прислуги на мероприятиях, хотя тогда она была немногим старше, вспомнил вдруг умиленно Гарсия, обратившись к юным дамам, недопитый чай в фарфоровой кружке на столе перед ним совсем остыл.
Чем старше мы становимся, тем разница в летах кажется меньше, заверила Иглесиас, одним движением собрав веер в своих тонких пальцах, и добавила несколько стеснительно: Кажется, сеньорита Дарсия и сама этого не помнит.
Выходит, что детство детей наиболее полно остается в воспоминаниях их родителей, заключил Алехандро, посмотрев на статного гостя в соседнем кресле, когда Леклер смогла обнаружить на его выпачканном в палитре теплых красок халате какой-то рисунок.
Нам остается только вспоминать об этих чудных мгновеньях: дети вырастают так быстро, и им становиться тесно в родных стенах, сколь бы не был велик отчий дом, размышлял вслух с отчетливым испанским акцентом Гарсия Морел, Мари неоднократно доводилось слышать, что семья Морелов связана с ЦРУ и наркокартелями на своей Родине, хотя эти слухи зачастую не имели никаких подтверждений. Моего сына редко можно увидеть дома, но мне не в чем его упрекать, ведь он уже в свои неполные двадцать два без всякой протекции дослужился до майора, а я его даже не заставлял надевать форму.
Беспечный мэр наполнял второй бокал игристым вином, чтобы следом подать его гостью и сказать:
Возможно, одна его фамилия уже может послужить протекцией.
Полагаю, родство с изгнанной знатью нисколько не потворствует карьерному росту, возразил справедливо Гарсия, с характерным звоном своим бокалом коснувшись бокала Алехандро, и шутливо добавил: Даже и не заметил, как дети разбежались по разные стороны Атлантики: сын служит в Мехико, а дочь учиться в Лиссабоне.
Последний комментарий вдруг заставил Леклер вспомнить о том галантном юноше европейской наружности, девушка знала, что Исабель накануне присутствовала на семейном ужине в резиденции Морелов и не могла не иметь разговора с Дарсией.
Сеньорита Дарсия и не говорила, что учиться в Португалии, заметила вдруг удивленно Исабель, точно бы услышав мысленные подозрения дорогой подруги.
Последнее время она довольно немногословна, хотя возраст для упрямства уже вышел, признался отвлеченно Гарсия, наслаждаясь сладковатым послевкусием. Должно быть, она влюбилась, отшутился искренне гость в халате, казалось, его грубые руки совсем не подходили, чтобы держать кисть.
Вспомни себя в ее годы, оправдывал Алехандро. Двадцать два чудесный возраст: все чувства и эмоции уже стали ясны, а молодость прощает много ошибок, ведь вся жизнь еще только впереди, говорил мечтательно мэр, стеклянная бутылка шампанского стояла прямо на чайном столике, однако Иглесиас старался не замечать, каким безобидным увеселениям придается его дочь в компании друзей. Зачастую за него это исключительно по соображениям государственной безопасности делал специальный сотрудник администрации из числа военного контингента, но Исабель этого точно не видела.
Знаешь, ведь нам не стоит задерживать прекрасных дам за скучными беседами, а сеньорита Мари только прибыла в родной Руан, и ей уже не терпится сполна насладиться цветущей юностью, сказал вдруг справедливо Гарсия, зная, что его сын в эти годы уже числился в мексиканской военной академии.
Наверное, в этом ты прав, согласился Алехандро и следом обратился к посетительницам: Ведь у вас уже есть планы?
Конечно, заверила удивленно Исабель, длинные шторы у приоткрытого окна ласкал нежно теплый ветер, а за рядами красных черепичных крыш зеленели бескрайние луга.
Спасибо, что спросили, сказала непринужденно Леклер, вспомнив свой первый бал в резиденции Морелов, когда к ним из старого света прибыл именитый оркестр, а с ней танцевал манерный в ту пору Густаво Бальмонт. И это стало поводом для дружеских усмешек со стороны тринадцатилетней Исабель, которую тогда с прошения Дарсии выбрали королевой бала.