ФЛИНТ:
Вам не кажется, что стало теплее, чем обычно, градуса на три?
Клаудия и Таня обмениваются быстрыми взглядами. Практически молниеносными.
КЛАУДИЯ:
Мы раздвигали портьеры, чтобы впустить послеполуденное солнышко.
ФЛИНТ:
Послеполуденное?
В тот момент, когда звучит его вопрос, свет в помещении меняется. Немного, но все же заметно.
ФЛИНТ:
Но я готов поклясться, что сейчас утро.
57. В КАДРЕ ФЛИНТ. Он идет к панели со ртутными выключателями и щелкает одним из них. Стена разворачивается и превращается в книжный стеллаж.
ФЛИНТ:
В ожидании Крамдена, почитаю-ка я что-нибудь об этих посмертных египетских видениях.
Он протягивает руку к книгам. КАМЕРА ЗАДЕРЖИВАЕТСЯ НА КОРЕШКЕ КНИГИ, название гласит: БОТАНИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ЕГИПЕТСКОГО БАЛЬЗАМИРОВАНИЯ. Внезапно на его месте появляется отчетливое название совершенно другой книги: ИСТОРИЯ ЕГИПТА.
Это длится всего лишь мгновение, но Флинт успевает отдернуть руку. Он гладит корешки книг, пока не находит искомый том. Медленно снимает его с полки.
ФЛИНТ:
Должно быть, в последний раз я поставил книгу не на то место.
Он снова превращает стеллаж в стену и поворачивается к двум женщинам. Таня идет через комнату. Он внимательно следит за ней. Снова СТЫК С ДРУГИМ КАДРОМ идущей Тани, но сейчас ее походка немного иная, чуточку менее подвижная.
Теперь КАМЕРА НАЕЗД НА ФЛИНТА, он исподтишка осматривает квартиру. Края кадра слегка размыты.
(ЛИНЗА С ТУМАННЫМ СТЕКЛОМ, или ПОКРЫТАЯ СЛОЕМ МАЗИ) ФЛИНТ:
Ну, разве не странно, что я не поставил книгу на место? И даже вне соответствия с библиотечной системой Дьюи. Ммм
В этот момент раздается звон дверного колокольчика, и Клаудия идет к двери. Камера удерживает ПОСЛЕДНИЙ КАДР.
58. НОВЫЙ РАКУРС ДЕЙСТВИЕ, в квартиру входит Ральф Крамден, глава суперсекретной организации, на которую работает Флинт. Крамден осматривается, он ищет взглядом овчарку, и Флинт жестом приказывает Доктору Заркову лечь. Крамден, облегченно вздохнув, отдает шляпу и плащ Клаудии, и направляется к Флинту, протягивая тому руку.
Крамден проделывает все это с наигранной сердечностью и даже с некоторой помпезностью, с какой президент общества «Кивани» встречался бы с младшим сенатором.
ПРИМЕЧАНИЕ: одет он со вкусом и выглядит почти элегантно.
КРАМДЕН (с чрезмерной аффектацией):
Флинт! Флинт! По-ра-зи-тель-но, просто поразительно! Ты не устаешь удивлять меня. Мои поздравления!
Флинт слегка сбит с толку, но пожимает протянутую руку.
ФЛИНТ:
Выпьете что-нибудь? Мистер Крамден?
КРАМДЕН (потирая руки):
Нет, нет, спасибо, Флинт, нас ждет срочное дело, мы не можем терять ни минуты.
ФЛИНТ:
У нас здесь прекрасное шампанское, от «Брийон», урожая 1964-го.
Он поднимает бокал с вином и на его лице появляется странное выражение. Флинт облизывает губы.
ФЛИНТ:
Однако оно кажется мне более дымчатым, чем обычно.
Он разглядывает одержимое бокала на свет, при этом слегка взбалтывая.
У нас возникает чувство, что он обнаружил нечто такое в своем собственном мире, что явно «неправильно», или, по меньшей мере, «необычно».
КРАМДЕН (нетерпеливо):
Флинт, хватит. Я понимаю, ситуация с этой бандой торговцев оружием была весьма опасной, но время от времени подводит даже совершенная технология. Мы спасли тебя, как только предоставилась возможность. Так что хватит!
59. ГЛАЗАМИ ФЛИНТА КРАМДЕН. Флинт смотрит на Крамдена, щегольски одетого. Флинт поднимает бокал с вином, смотрит на просвет и КРУПНЫЙ ПЛАН, мы видим Крамдена через бокал с вином.
На пару секунд в бокале возникает турбулентность, Флинт опускает бокал, и мы видим Крамдена практически в той же позе, но теперь он одет иначе. Теперь он выглядит помятым, как рассеянный профессор колледжа. На нем мешковатый пиджак, галстук-бабочка, съехавший набок, на рубашке пятна соуса, одним словом, это тот же Крамден, но в совершенно ином свете. Флинт снова поднимает бокал, и переход к КАДРУ 60
МЫ ВИДИМ ТО ЖЕ, ЧТО БЫЛО В КАДРЕ 58, Крамден снова безукоризненно одет.
ФЛИНТ (задумчиво):
Должен признаться, вы выглядите весьма элегантно, мистер Крамден. Я бы сказал, изящно. Новый костюм?
КРАМДЕН:
Флинт! (Пауза.) С Оружейниками, как с организацией, покончено. В контратаке мы стерли их с лица земли. Теперь нам ничего не угрожает. Так что, Флинт Доставайте свой черный алмаз, чтобы я передал его нашей службе безопасности.
ФЛИНТ (очень серьезно):
А вам удалось схватить Президента Гильдии?
Крамден протягивает руку с выражением лица «Дайте же мне алмаз!»
КРАМДЕН (приказным тоном):
Флинт! Алмаз!
61. МОНТАЖНАЯ ПЕРЕБИВКА МЫ ВИДИМ ГЛАЗАМИ ФЛИНТА. Он смотрит на руку Крамдена и впервые замечает, что на его руке шесть пальцев.
ПЕРЕХОД НА 62. ОБЩИЙ ПЛАН КОМНАТА ФЛИНТ, который заметил, что у Крамдена шесть пальцев на руке, но он не подает вида, что увидел последнее явное доказательство тому, что в королевстве Датском что-то прогнило. Он идет через всю комнату к Тане.
ФЛИНТ:
Алмаз здесь. Он в сейфе.
КРАМДЕН (нетерпеливо):
Ближе к делу, доставай его, быстро. Каждая секунда на счету!
ФЛИНТ:
Замок закодирован. Он откроется, среагировав только на голос Тани.
Положив руку на плечо девушки, он ведет ее к металлической скульптуре у одной из стен комнаты, наигрывает какую-то индийскую мелодию на струнах скульптуры и круглая верхушка пьедестала (на котором покоится металлическая скульптура) отъезжает в сторону, и падает на пол. При этом открывается внутренняя оболочка, и обнажается сейф колонна из молибденовой стали, с цифровым диском-замком и дверцей в верхней части.
ФЛИНТ (обращаясь к Тане):
Повторяй за мной: «Варкалось. Хливкие шорьки Пырялись по наве, И хрюкотали зелюки, Как мюмзики в мове[11]».
ТАНЯ:
«Варкалось. Хливкие шорьки Пырялись по наве, И хрюкотали зелюки, Как мюмзики в мове.»
И ничего не происходит.
КРАМДЕН (раздраженно):
В чем дело, почему сейф не открывается?
ФЛИНТ (с улыбкой):
Все очень просто. Кем бы ни была эта юная леди, она не Таня. Потому ничего и не происходит.
Крамден начинает пыхтеть и фыркать. Таня, шокированная, отодвигается от Флинта, словно он внезапно сошел с ума.
КЛАУДИЯ:
Дерек! Какие ужасные вещи ты говоришь!
ТАНЯ:
Дерек, ты расстроил мистера Крамдена. У него уже лицо пошло пятнами.
КРАМДЕН:
Черт дери, Флинт! Это невероятно, это совершенно немыслимо! (Он движется по направлению к Флинту). Сейчас же прекрати весь этот цирк, открой проклятый сейф и отдай мне черный алмаз!
Он уже стоит вплотную к Флинту и замахивается, явно стремясь уложить Флинта одним ударом. Тот продолжает мило улыбаться, но когда Крамден отступает на шаг, чтобы сделать замах мощнее, Флинт решает, что пора прекратить всю эту комедию. Одним плавным движением он разворачивается и наносит удар, от которого ложный Крамден влетает в прикрытую стеклом полку с китайским фарфором. Всё, включая Крамдена, обрушивается на пол. Шум, грохот, кусочки фарфора летят во все стороны.
ФЛИНТ (Крамдену):
Если бы эти китайские безделушки были настоящими, мне было бы жаль потерять их. Как-никак, династия Тан.
63. НОВЫЙ УГОЛ СЪЕМКИ ЗЕРКАЛЬНОЙ КАМЕРОЙ. Флинт снова крутится на месте и видит наступающих на него двух девушек. Их руки в атакующей позе дзюкэндо (об этом спросите Брюса Ли, это и в самом деле выглядит угрожающе).
Первой прыжок делает Таня, издав агрессивный крик. Флинт легко отбивает ее атаку, отшвыривая ее к стене. И очень вовремя, потому что его уже атакует Клаудия. Он наносит удар (который девушка отбивает локтем), такой удар мог бы нокаутировать менее подготовленного бойца. Теперь противники обмениваются молниеносными ударами: удар, выпад, удар, защита, удар и, наконец, Флинт сбивает ее с ног. Но на него снова бросается Таня.
Бой продолжается. Фантастическая дуэль на троих, где Флинт старается обезвредить но не убить, ведь он джентльмен двух девушек (которые не такие уж девушки, что в какой-то степени оправдывает человека, который вытирает пол двумя дамами).
ПРИМЕЧАНИЕ: Автор с удовольствием расписал бы всю хореографию этой эпической схватки (в которой отражена вся суть Второго Акта), но из собственного печального опыта Автор знает, что «Режиссер боев» и «Режиссер сегмента» любят сами выстраивать такие сцены. И кто я такой, чтобы лишать ребят их законного удовольствия? А потому «Бой продолжается.» Прописывайте действие сами, но, бога ради, сделайте так, чтобы все выглядело серьезно и смертельно опасно.
Наконец Флинт уложил обеих нападавших. Он связывает их волосы вместе, поднимает их как два мешка с картошкой и швыряет на диван, так, чтобы они не могли освободиться от связки.
Он поворачивается в тот самый момент, когда Крамден открывает по нему огонь из автомата. Не надо спрашивать, откуда у него взялось это оружие. Очень скоро и вы, и публика поймете. Все поймете.
Флинт откатывается в сторону, уходя с линии огня как борец, отталкивающийся от канатов, он мчится от стены к стене, взбегает по одной стене и отталкивается от нее, бежит через комнату, чтобы отскочить от второй стены, меняя направление и все время издавая леденящие кровь крики дзен-воина Бравурное действие, от которого у зрителя должна отвиснуть челюсть. И, когда Крамден вертится на месте, пытаясь угадать, в каком направлении рванет Флинт, он внезапно теряет равновесие, и Флинт наносит резкий удар ногой, после которого Крамден взлетает в воздух, врезается в окно пентхауза и вылетает вместе с тучей осколков. В течение оооочень долгого времени слышен ВОПЛЬ, пока Крамден летит вниз на тротуар.
КАМЕРА МЕДЛЕННО НАЕЗЖАЕТ НА ФЛИНТА, который стоит потрясенный тем, что ему пришлось убить своего «босса». Он пытается прийти в себя, потирая виски и веки закрытых глаз, и потому не видит то, что
64. МЫ ВИДИМ ТО, ЧТО ПРОИСХОДИТ ЗА СПИНОЙ ФЛИНТА. А там «Крамден» воспаряет с улицы, влетает в окно, хватает тяжелую вазу и наносит Флинту удар по затылку. Флинт падает, как носорог, на которого налетел тяжеленный грузовик.
65. КОМНАТА ГЛАЗАМИ ФЛИНТА. Когда он начинает терять сознание, комната расфокусируется, изображение размывается, туманится по краям, и мы СМЕШИВАЕМ изображение квартиры с интерьером лаборатории Оружейников. Потом веки Флинта начинают подрагивать, но он еще не потерял сознания, и потому изображение лаборатории становится более резким, и Флинт видит Двоих в Черном. Их костюмы задраны, словно вывернутые и перекрученные чулки, связаны вместе и мы понимаем, что две «девушки» были ничем иным, как галлюциногенным вариантом Двоих в Черном, а их «волосы», которые он связал вместе, были капюшонами их костюмов. Бармайер пытается развязать узел.
Когда Флинт начинает терять сознание, на краю его исчезающего мира появляется Калиста. Она недовольно смотрит на него.
КАЛИСТА (словно издалека):
Даже эта галлюцинация не сработала. (Пауза.) Похоже, нам придется прибегнуть к менее приятным процедурам.
И Флинт расплывается, а мы ВИДИМ его обмякшее тело, которое поднимают над головами развязавшие наконец свои узлы Двое в Черном, которые уносят Флинта, так, словно готовятся принести его в жертву богу Солнца.
ЗАТЕМНЕНИЕ и ВЫХОД ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ.
КОНЕЦ ВТОРОГО АКТА. ТРЕТИЙ АКТ. ПОЯВЛЯЕТСЯ ИЗОБРАЖЕНИЕ:
66. ИНТЕРЬЕР КОМНАТЫ УДЛИНЕННЫЙ КАДР, СНЯТЫЙ ШИРОКОУГОЛЬНЫМ ОБЪЕКТИВОМ вдоль всей комнаты, которая не намного меньше Латвии, благодаря искажению картинки, которую дает наш объектив. Стены белые или серые, с черными линиями, которые сходятся на большом расстоянии от зрителя. В ровном, мягком ГОЛОСЕ ЗА КАДРОМ мы СЛЫШИМ английский акцент. Не карикатурный, но достаточно культурный, чтобы было ясно: говорит образованный англичанин из хорошего общества, примерно как тот тип, что озвучивает рекламу в стиле старика ШЕКСПИРА. Все это время ГОЛОС ЗВУЧИТ ЗА КАДРОМ, а КАМЕРА В РОВНОМ РИТМЕ ДВИЖЕТСЯ к тому месту, где сходятся черные линии, а в точке этой находится кресло в стиле Сааринена, с изогнутой спинкой, очень современное, очень уютное и манящее. (Если нужно, автор готов предоставить такое кресло для съемки.)
ШЕКСПИР (З.К.):
Мистер Флинт, меня попросили немного побеседовать с вами. (Пауза, и далее, с самоироничной легкостью). Я полагаю, они хотят, чтобы я убедил вас спасти собственную жизнь или, по меньшей мере, сохранить рассудок. Может быть и то, и другое суть синонимы, впрочем, я никогда не был в этом уверен. Мне кажется, что малая толика креативного сумасшествия это именно то, что не позволяет нам окончательно превратиться в сонных тюленей.
КАМЕРА ПРОДОЛЖАЕТ РОВНОЕ ДВИЖЕНИЕ в течение всего диалога, пока не останавливается СРЕДНИЙ ПЛАН, кресло вращается, не позволяя увидеть, кто же в нем расположился нам мешает спинка, но вот последнее движение, и мы видим Флинта, сидящего в кресле, спокойного и внимательно слушающего голос за кадром. Он одет точно так же, как и в начале фильма: элегантный смокинг, скрещенные ноги, выглядит он весьма щеголевато и собранно.
ФЛИНТ:
Если я не ошибаюсь, вы еще одна галлюцинация.
ПЕРЕХОД НА:
67. ОБРАТНЫЙ РАКУРС НА ФЛИНТА ЕГО ГЛАЗАМИ. Комната с противоположной точки зрения, сходящиеся в перспективе черные линии, и напротив Флинта такое же кресло в стиле Сааринена. В кресле, попивая эль из стакана «пол-ярда», в костюме елизаветинской эпохи, восседает УИЛЬЯМ ШЕКСПИР. Не Бармайер, не кто-то одетый в стиле Барда, но сам Шекспир. О Боже! Бард кивает, отвечая на вопрос Флинта, и поднимает бокал, словно собирается провозгласить тост за дружбу.
ПРИМЕЧАНИЕ: В течение всей сцены Бард ни в коем случае не должен выглядеть угрожающе. Он дружелюбен, воспитан то, что мы и ожидали бы от Шекспира.
ШЕКСПИР:
Увы. Боюсь, что так оно и есть.
ФЛИНТ:
Так с какой стати мне вообще обращать на вас внимание?
ШЕКСПИР:
Потому что я гораздо более интересный собеседник, чем вся эта шайка хулиганов, придурков и мелких воришек.
ФЛИНТ:
Согласен. И фразы вы строите гораздо изящнее.
ШЕКСПИР (улыбаясь):
Так давайте же побеседуем как Как интеллигентные люди. Всего лишь пару минут.
ФЛИНТ:
Выбирайте тему.
ШЕКСПИР (подмигивая):
Вас не огорчит, если я стану говорить о геммологии? И уж тем более об алмазах?
ФЛИНТ:
Ни в малейшей степени.
ШЕКСПИР:
Давайте поговорим о патриотизме.
6875. СРЕДНИЙ ПЛАН, ПООЧЕРЕДНО, ФЛИНТ, БАРД и КАМЕРА, ДВИЖУЩАЯСЯ МЕЖДУ НИМИ, не позволяя кадру стать визуально статичным. Но ПЕРСПЕКТИВА СОХРАНЯЕТСЯ так, чтобы мы воспринимали эту дискуссию в огромном отрыве.
Как физически, так и интеллектуально.
ШЕКСПИР:
Как вы считаете, должен ли человек умирать за свою страну?
ФЛИНТ:
Я считаю, что он должен жить ради своей страны.
ШЕКСПИР:
А! Отличное начало. Значит, вы не считаете, что человек должен жертвовать жизнью за свои убеждения?
ФЛИНТ (осторожно и медленно, словно читая заклинание):
Я считаю, что жизнь священна, и ее следует сохранять любой ценой. (Пауза.) Если уж человек готов умереть, то он делает это во имя идей, а не убеждений.
ШЕКСПИР:
То есть, вы отрицаете смерть во имя лозунгов?
ФЛИНТ:
Идею нельзя убить. Убить можно носителей идеи (Пауза.) Христианские мученики погибали сотнями, но это было время христианства, и ничто не могло его остановить. Во всяком случае, императорскому Риму это не удалось.
ШЕКСПИР:
Получается, по-вашему, что им следовало выживать, даже ценой отречения?
ФЛИНТ:
В случае Галилея это сработало, а идеи его живы. Да, я думаю, что именно это хотел сказать.
ШЕКСПИР: