Вот и сегодня после двух больших капельниц его одолевала слабость, но, чтобы не поддаться ей, он заставлял Галину Сергеевну рассказывать. Поправив постель и уложив его поудобнее, она продолжала свою бесконечную повесть.
В больнице был страшный холод, как на улице Больных мы грелками обкладывали, а воду для грелок с Невы носили. Напарницу мою Танюшкой звали. Она высокая была, а я маленькая, вот такой шкет Тащим ведро, а вода из него выплёскивается. Принесём еле-еле полведра и реветь начинаем, даже подумать страшно, что надо опять за водой идти
Галина Сергеевна замолчала надолго, задумавшись и совсем позабыв про Соколова. Он лежал с закрытыми глазами, но не спал. Терпеливо ждал продолжения. Она спохватилась.
Самое страшное было ночью: освещение одна лучинка на столе, и коридор такой длинный тёмный, а по полу шныряют огромные голодные крысы. Людей они не боялись, нападали на живых и мёртвых. Я на стол с ногами залезу, завернусь в своё пальтишко, так и сижу всю ночь, задремать боюсь. Другой раз из тесноты позовёт кто:
Сестра!
Из какой палаты? кричу в темноту
Из пятой
Возьму в руки лучину и осторожно так иду, ноги по полу волочу, боюсь на крысу наступить. Помню, один раз позвал меня один мужик, злой такой, одна жёлтая кожа на костях Вонища от него сил нет, видимо тоже понос начался.
Чего звали? Спрашиваю.
Почисти мне уши
Господи! стону я. К вам сегодня родственники приходили, неужто не могли почистить Ваши уши?
Но что делать! Приладила лучину поближе, присела к нему на кровать и приступила к своим обязанностям
Тут Соколов то ли всхлипнул, то ли всхрапнул, Галина Сергеевна поняла, что он спит. Не сразу сумев отогнать нахлынувшие воспоминания, она посидела в тишине ещё немного и принялась за расшифровку его рукописи.
Память, память! На какие только задворки нашей прожитой жизни ты нас ни заносишь Господи, так, когда же это было?
Мальчик лет десяти в старенькой приютской одежде не по росту медленно шёл вдоль рыночного ряда и катил впереди себя небольшую тележку. Был он настолько худой, что рыночные торговки охали и качали головой, складывая на его тележку то, чего было не слишком жалко: кто маленький мешочек с крупой, кто пару луковиц или морковин, кто даже кусочек сахару. То тут, то там мелькали фигурки однокашников мальчика приют питался подаяниями, в стране бушевал голод. Какая-то сердобольная женщина подошла к мальчику, вложила в его руку пирожок, настоящий пирожок! И прошептала ему в ухо:
Возьми. И сам его съешь На всех всё равно не хватит У меня сыночек помер от тифа этой зимой, а ты так на него похож
И поцеловала его в лоб.
Но вдруг откуда-то налетела орда беспризорников. С воплями, свистом и улюлюканьем обрушились они на приютских детей, тележка мальчика сразу опустела. Вырвали из его рук и пирожок, который был таким пахучим и аппетитным.
Это был, видимо, предел. Мальчик судорожно всхлипнул и прошептал высохшими бескровными губами.
Всё Всё
Он выскочил на проезжую часть улицы и куда-то побежал. За ним бросилась воспитательница приюта, ожидавшая детей у ворот рынка.
Алёша! Куда ты? Алёша!
Мальчик не знал, куда он бежит. Он кинулся было в одну сторону, потом метнулся в другую. И вдруг остановился, как вкопанный, перед трубой давно почившего в бозе заводика. Труба казалась маленькому мальчику такой огромной и холодной. И уходила куда-то высоко в небо, по которому неслись серые равнодушные облака. Помедлив мгновение, он стал быстро забираться вверх по скользким металлическим ступеням. Подбежавшая пожилая воспитательница задохнулась от бега, плакала, глядя на него, просила.
Алёшенька, миленький Не надо! Спускайся, деточка Мы обязательно что-нибудь придумаем
Алёша лез всё выше и выше. Внизу собралась толпа, какой-то парень рванулся было за ним, но его остановили а вдруг мальчик спрыгнет А через плотную толпу к трубе пробивалась девушка.
Пустите Пустите меня Я его сестра Пустите
Её пропустили. Она вплотную подошла к трубе и негромко позвала.
Алёша! Алёша, это я Оля
Он был уже довольно высоко, она говорила негромко, боясь спугнуть его.
Алёша, я за тобой пришла Я тебя заберу из приюта, мы теперь будем вместе жить
Мальчик услышал её голос и остановился. Толпа замерла. Наверно, он не понял, что сказала ему сестра, но там внизу была единственная родная ему душа, и он осторожно посмотрел вниз через плечо. Земля была далеко, а голова кружилась от голода постоянно. Он покачнулся, и ноги едва не сорвались со скользких ступеней. В мёртвой тишине громко вскрикнула какая-то женщина на неё зашикали. Ольга продолжала тихо и ласково, изо всех сил стараясь не выдать своего страха.
Не смотри вниз, Алёша Не смотри И слезай потихонечку, не торопись, проверь, чтоб нога хорошо стояла, потом другую поставь
Мальчик помедлил немного и осторожно начал спускаться. Девушка с волнением следила за ним.
Вот так Осторожно, пожалуйста
Наконец, Алёша коснулся ногой земли. Сестра сжала его плечи и повела прочь от страшной трубы. Люди расступились перед ними.
Ты знаешь, Алёшенька, я хорошую работу нашла: меня один профессор в горничные взял. Он один живёт, целый день работает, а я ему обед буду готовить и в квартире прибирать Он обещал хорошо платить и питаться я буду вместе с ним. Мы голодать больше не будем, вот увидишь
Она говорила очень быстро, задыхаясь от облегчения, только, чтобы не молчать.
А кто такой профессор? К её несказанной радости вяло откликнулся мальчик.
Я тебе всё-всё расскажу
Вскоре они уже шли по улице в толпе спешащих куда-то людей. Ольга крепко держала Алёшу за плечи и говорила, говорила, не переставая.
Было поздно. Чистое высокое небо освещала огромная до неестественности луна. Тёмные стволы деревьев в парке перед клиникой отливали серебром. Опавшие мокрые листья слабо шуршали под ногами. По аллее парка к тёмному зданию клиники быстро шёл Славка. Он остановился, поднял голову. Только одно-единственное окно на втором этаже светилось ровным спокойным светом. Славка подошёл ещё ближе и встал прямо под ним. Он пристально вглядывался, стараясь разглядеть какое-нибудь движение в комнате. Форточка была приоткрыта, и белые больничные шторы слегка раздувались мягким ветром. Сзади на аллее послышались чьи-то лёгкие шаги. Славка не обратил на них внимания. Кто-то подошёл ближе и остановился, заметив парня. Потом приблизился и положил руку на его плечо. Это был Дмитрий Павлович.
Славка вздрогнул, оглянулся.
Это не здесь Мягко сказал Дмитрий Павлович. Пойдём
Он крепко сжал Славкино плечо и, не отпуская его, повёл за собой вокруг здания клиники. Наконец, они остановились, и Дмитрий Павлович сказал:
Это там
И, отпустив Славку, ни разу не оглянувшись на него, он ушёл широкими лёгкими шагами вверх по пандусу и скрылся в дверях Приёмного отделения.
Славка не сразу поднял голову. Это окно было на пятом этаже. Здесь тоже за белыми больничными шторами не видно было никакого движения. На подоконнике стояла настольная лампа и свет от неё падал прямо к ногам Славки. Он прислонился спиной к мокрому стволу дерева и замер, не сводя глаз с окна. Он стоял так целую вечность. Небо посветлело. Огромная луна стала сползать к горизонту, отчётливо стали проступать из темноты голые деревья в парке
Губы Славки дрогнули. Он то ли шептал что-то, то ли плакал без слёз. А окно всё светилось, и электрический свет постепенно тускнел и линял в утреннем холодном тумане
До свидания, дедушка, вдруг отчётливо произнёс он. Я иду, дедушка Я иду
И, наклонив голову, ссутулившись, словно пряча вздрагивающие плечи, он пошёл от здания клиники по аллее, а тускнеющий свет от окна падал впереди него и растворялся в тёмных давно опавших листьях.
ЭПИЛОГ
Зоя Васильевна ненадолго пережила мужа, умерла во сне через три месяца.
Вскоре ушёл из жизни и Дмитрий Павлович. Он закончил тяжёлую полостную операцию, аккуратно положил использованные инструменты на простыни рядом с больным и медленно опустился на колени перед операционным столом. Не смотря на возраст уверенные твёрдые руки не подводили его подвело сердце.
Вера окончила институт и уехала к родителям в Англию. Там успешно сдала все необходимые испытания и получила медицинскую лицензию. В настоящее время работает в процветающей частной клинике. Семья решила на родину не возвращаться.
Наташа по-прежнему служит в театре. С возрастом вдруг нашла своё амплуа у неё стали великолепно получаться роли комических старух. Она стала много играть, о ней заговорила пресса.
Отец Славы Владимир вполне преуспевающий бизнесмен. Он не сдал свой партбилет, как это сделали другие: он не смог предать Соколова. По-прежнему живёт один. Много работает, входит в Совет директоров своего завода.
Слава вернулся из Афганистана с целыми конечностями, но после тяжёлой контузии. Теперь и он хорошо знал, что такое война. В институт не поступил заниматься было трудно, при малейшем напряжении дико болела голова. К тому же в боях он растерял остатки школьных знаний. Так и не сумев найти себе применение, вскоре спился.
Иногда, объединив усилия, отцу с матерью удаётся устроить сына на лечение в диспансер или в больницу. Оттуда Слава выходит преображённым человеком, устраивается на работу, но вскоре срывается, и всё начинается сначала.
Институт, которым руководил Соколов, через несколько лет после его смерти пришёл в упадок. Прекратилось финансирование, фундаментальная наука оказалась на задворках новой жизни. Зарплата не выплачивалась месяцами. Большая часть прежде преуспевавших отделов прекратила существование. С распадом СССР Средняя Азия и Закавказье стали заграницей, закрылись филиалы и опорные пункты по всей России.
Сакен после похорон своего шефа исчез и больше никогда не появлялся в доме у Соколовых.
Кондаков успел защитить докторскую диссертацию и успешно руководит кафедрой в Технологическом институте.
Сцилла и Харибда
Марина подняла голову и дерзко взглянула прямо в лицо хозяйке кабинета. Перед ней сидела крупная дама с ярко выраженным чувством собственного достоинства на полном лоснящемся лице. Возраст её давно перевалил за пенсионный. Отёчные веки почти скрывали узкие глаза, смотревшие на девушку холодно и отчуждённо. С нескрываемым осуждением и даже с какой-то брезгливостью она произнесла.
Какие вы все детдомовские
И окинула её насмешливым оценивающим взглядом. Перед ней сидела взъерошенная, багровая от негодования наглая девчонка. В дешёвеньких джинсах, разорванных по моде на коленях, в сверхкоротком топике, почти полностью обнажавшем впалый живот, и с высушенными перекисью бесцветными волосами. Абсолютно беспомощная девчонка, которая целиком зависела от её воли.
Марина переспросила неожиданно дерзко.
Какие же мы, детдомовские?
Настырные. Без комплексов. Все вам что-то должны, что-то обязаны Квартиры вам подавай. Приучили вас в детдоме на всё готовенькое.
Марина вспыхнула. Вскочила со старого скрипучего стула, единственного в этом кабинете, если не считать такого же полуразвалившегося кресла, на котором, однако, ответственная дама восседала важно, словно на троне. Со злостью рванула с пола новый разлапистый рюкзак и накинула его лямки на плечи.
Значит, юрист, который встречался с нами выпускниками детдома, врал и Вы не обязаны предоставить мне жильё? В её голосе прозвучали угрожающие нотки. Ну что же Так и запишем! Будьте любезны, изобразите свой отказ на моём заявлении! Она выхватила из кармана и со всего размаху шлёпнула на стол измятый листок бумаги, на котором было что-то написано крупным школьным почерком. А я эту бумажку председателю муниципалитета отнесу. У него как раз приём в понедельник. Устраивает?
Не хами, моя дорогая!
Нервы у Марины сдали, и голос её дрогнул.
Это не я хамлю, а Вы!
Ты мне ещё заплачь здесь!
Чего? Да я, если хотите знать, никогда не плачу.
Да ну!
Я с шести лет в детдоме, и никто никогда моих слёз не видел.
Ишь ты Хозяйка кабинета чуть приподняла веки и с любопытством взглянула на девушку. Сядь! И не прыгай с места, пока разговор не закончен. Да оставь ты свой рюкзак, наконец!
Марина села.
Ответственная дама раскрыла какой-то журнал, перевернула пару страниц.
Как твоя фамилия, напомни.
Найдёнова.
Так Найденова. Слушай, а Николай Найдёнов тоже ведь выпускник вашего детдома? Так этот Найдёнов не твой брат случайно?
Все люди братья, не удержалась Марина.
Ты мне мозги не пудри! Так брат или нет? Чего я каждому из вас отдельное жильё ищу, если вас вместе поселить можно?
Марина испугалась.
У нас в детдоме все Найдёновы, ну, кто без документов был найден. Больше половины воспитанников.
Ладно. Поняла. Вот тебе очередная смотровая. Последняя. Про квартиру забудь навеки. Комнату бы тебе найти какую-никакую. Ты не одна, вас десять человек выпускников детдома, всех надо куда-то поселить. У нас не Москва, жилья свободного в городе кот наплакал. А тебе и то не так, и то не этак.
Так чё Вы мне давали? Первая комната вообще в полуподвале, пол проваливается, со стен капает, а вторая прямо под крышей на чердаке, небо просвечивает.
Не сочиняй. Не чердак это, а мансарда. Если хочешь знать, там известный художник много лет мастерскую держал, не жаловался. Бери бумажку-то. Здесь адрес. Двухкомнатная квартира хорошая, на третьем этаже. И комната твоя двенадцать метров, светлая. Но заранее предупреждаю соседи у тебя будут те ещё Потому сразу тебе и не предлагала.
Это что значит «те ещё»?
Да вот то и значит. Двое ваших уже отказались. Да что я тебе буду рассказывать, сама увидишь. Но учти у меня больше ничего нет. Хоть в суд подавай. Мне ещё твоего названного братца устраивать надо.
Марина снова натянула лямки рюкзака на плечи и направилась к двери, но хозяйка кабинета вдруг спросила.
Слушай, Найдёнова Ты вот всё со смотровыми бегаешь А ночуешь-то ты где?
Мне Ольга Сергеевна, наша директор, разрешила в её кабинете ночевать. Ответила Марина, удивившись про себя этому вопросу. Втихаря, чтобы никто не видел. Я поздно приходила, меня ночная нянечка впускала. Но Ольга Сергеевна в понедельник в отпуск уходит, так что теперь и не знаю
В узких глазах начальницы впервые мелькнуло что-то человеческое.
А Николай Найденов где ночует?
Марина вздохнула.
Теперь не знаю. Его мальчишки ночью к себе в спальню впускали, на полу у них спал. Да потом сторож увидел, такой скандал был. Теперь где не знаю. Может быть, в ночлежке, если там место есть.
А вещи? Где ваши вещи?
Марина усмехнулась. Кивнула на рюкзак.
Мои-то все здесь. А у Кольки из всех вещей одна зубная щётка в кармане.
Ладно, ступай. Завтра выходной. А в понедельник приём у меня с утра. Придёшь, скажешь, что решила. Если комната устроит, там и ночевать оставайся. С ремонтом тебе обслуживающая компания должна помочь, я позвоню, распоряжусь.
Марина, несколько озадаченная такой метаморфозой в настроении начальницы, протиснулась с рюкзаком через узкую дверь и, спохватившись, уже в коридоре произнесла.
Спасибо
Ответили ей или нет она уже не слышала. Выскочив на улицу, она почти побежала по нужному адресу.
Он спокойно шёл домой обычным своим маршрутом, по знакомым улицам и через изученные дворы со своими тёмными закоулками и скверами, с обновлёнными недавно детскими площадками
Батюшка, благословите!
Ещё не старая женщина преградила ему дорогу. Он давно знал эту прихожанку, где бы она ни встретила священника, везде подходила за благословением. Иногда отцу Михаилу казалось, что она также резво подскочила бы к нему за благословением и в продуктовом магазине.