Внучка выросла в его госпитале. Родители разъезжали по всему миру, а Веру оставляли деду. Дмитрий Павлович таскал её на дежурства. Она спала в его служебном кабинете на кожаном диване, ела госпитальную кашу вместе с больными солдатами, её нянчили медсёстры и убаюкивали санитарки, когда дед стоял у операционного стола С Верой они дружили.
По телевизору показывали плохой фильм о войне. Гремели взрывы, шли танки, кто-то кричал «Ура!»
Алексей Петрович болел. Он сидел в кресле, прямо перед телевизором, спрятав ноги в электрический сапог-грелку. Шея его была обвязана тёплым шарфом. Словно поперхнувшись, он опять закашлялся сухим, лающим кашлем.
Славка вошёл, встал у порога.
Дедушка, сделай, пожалуйста, потише Оглушил
Алексей Петрович промолчал. Оторванный от любимого дела, он не мог найти себе занятия и отыгрывался на близких. Славка убавил громкость телевизора и хотел было уйти, едва скользнув взглядом по экрану.
А ты почему фильмы о войне не смотришь, будущий солдат?
Так скучно же Всё заранее известно
Ишь ты Что ты вообще знаешь о войне, что тебе всё известно?
Вошла Наташа. Алексей Петрович, покашливая, обернулся к ней.
Совсем он у тебя аполитичный вырос Ничего не знает, ничем не интересуется Одни анекдоты на уме
Он не только у меня вырос, папа Но и у тебя тоже Откуда тебе знать, что у него на уме? Это тебя никогда не интересовало парировала дочь.
В фильмах о войне ему, оказывается, всё известно ворчал Алексей Петрович, не слишком вслушиваясь в её слова.
Папа, поморщилась Наташа. Не придирайся. Ты в первый раз за полгода перед телевизором сидишь, и то по болезни. А Славка в кинотеатрах не одни штаны протёр. А фильмы о войне, и в самом деле бывают разные и хорошие и плохие
Ладно Махнул рукой Алексей Петрович и снова закашлялся. Вас не переспоришь, вы всегда самые умные Поставь-ка мне банки
Зоя Васильевна готовила на кухне обед. Славка заглянул, быстро стащил со стола что-то вкусное. Она звонко хлопнула его ложкой по лбу.
Ба Обиженно пропел он. Я в армию ухожу, не обижай меня
Зоя Васильевна улыбнулась.
Отец звонил. Сейчас прибудет.
Славка хлопнул в ладоши.
Хоть раз в жизни побыть в центре внимания! Все меня любить сразу начали, ходят вокруг, сочувствуют Он примолк и вдруг спросил, став совсем серьёзным. -Бабуля, а ты будешь переживать, если меня в Афган отправят?
Зоя Васильевна побледнела, уронила половник, перешагнула через него, схватила внука за плечи и прижала к себе.
Я бы всё сделала, только бы не было этой бессмысленной бойни Но как тебя защитить, я не знаю
Наташа ставила отцу банки. Он лежал на животе, подставив рыхлую спину и, отвернув поневоле голову к стене, сердито выговаривал дочери.
Работать надо, работать
А искусство, по-твоему, не работа? обиженно возражала Наташа.
Это у тебя-то искусство? Вертишься, как белка в колесе: три слова на радио, роль без слов на телевидении, «Кушать подано» в театре
Наташа сдерживала слёзы, эти бесконечные споры людей, не способных понять друг друга, опустошали её.
Папа, ты ведь занимаешься наукой Это тоже творчество. Почему ты не хочешь меня понять?
Она загасила горящую палочку и крепко укутала старика пледом.
Творчество Гнусавил в подушку Алексей Петрович. Наука это, действительно, творчество. Это нужно всем и государству, и людям
Театр тоже нужен всем, не сдавалась Наташа, хотя спорить она совершенно не умела.
Зачем нужен? Последовал гнусавый вопрос.
Ну Совсем растерялась Наташа. Просто, чтобы лучше узнать жизнь
Алексей Петрович хрипло засмеялся, закашлялся
Это в театре-то? Сколько раз на твои премьеры ходил, мать заставляла Три часа в темноте просидишь, а про что речь, так и не поймёшь Вот я где-нибудь в Чимкенте сутки на вокзале в ожидании поезда проведу, такую жизнь увижу, что твоему Товстоногову и не снилось
Славка снова заглянул в кухню.
Ба, разними их Подерутся
Зоя Васильевна отложила половник, закрыла крышкой кастрюлю, выключила газ.
Совсем наш дед болеть не умеет
Когда она вошла в комнату и встала у порога, Наташа сидела в кресле, обречённо дожидаясь конца процедуры. Алексей Петрович всё ещё лежал, уткнувшись носом в подушку. Банки подпрыгивали на его спине, когда он говорил.
Я, между прочим, всё это ему сказал вдруг ядовито хихикнул он.
Кому? Даже привстала с места Наташа.
Да Товстоногову твоему, Гоге
Зоя Васильевна всплеснула руками.
Да где же ты с ним встретился?
А мы часто встречаемся В Смольном Пленум обкома был на той неделе Рядом сидели Вот я ему всё и сказал
Что «всё»?
Что он ставит всякую дребедень Что думал, то и сказал
Наташа выразительно посмотрела на мать, потом на часы, и, вздохнув, начала снимать банки со спины отца.
Надеюсь, ты ему не сказал, что ты мой отец?
Конференция началась. Мне с докладом надо было выступать. Уже не до тебя было
Наташа еле сдерживала слёзы.
Мам, ты на какой спектакль его водила? Спросила она через плечо.
«Ханума» Хотела, чтобы он посмеялся, отдохнул
Ну, вот Надо было в Пушкинский На «Оптимистическую трагедию»
Наташа быстро вышла и заперлась в ванной.
Зачем ты её обижаешь, Алёша? И без того ей не просто живётся
Алексей Петрович, освобождённый, наконец, от банок, сел на диване.
Сама себе такую жизнь придумала. Вместе с тобой, между прочим Могла бы любую профессию выбрать инженера, доктора В артистки ей захотелось И, останавливая жену, которая хотела что-то возразить, попросил:
Подиктуй-ка мне этих писателей, что ли
Наташа беззвучно плакала в ванной.
Вскоре телевизор был выключен. Алексей Петрович, закутанный женой в плед, старательно писал под её диктовку за круглым обеденным столом.
Эк-зю-пе-ри Э-лю-ар
Зазвенел звонок. Славка бросился в прихожую, распахнул дверь. Вошёл Дмитрий Павлович.
Ты чего? Засмеялся он, увидев разочарованную физиономию парня. Девочку ждал?
Отца. Должен приехать.
Как дед?
Всех «низводит» Как Карлсон «домомучительницу». Спасайте.
Дмитрий Павлович снял пальто, прошёл в гостиную. Алексей Петрович сосредоточенно записывал.
Мане, Моне, Дега, Лотрек Латрек или Лотрек?
Принести альбомы?
Не надо. Не хочу ничем лишним забивать себе мозги. Мне бы только писателей с художниками не перепутать, как в Голландии Хорошо, что наш посол тогда меня своим телом закрыл Пусть этот список в кармане лежит, подсмотрю, коли нужда будет
Ты что, во Францию собираешься? Вошёл в комнату Дмитрий Павлович. Здравствуй, Зоя
Поцеловав Зою Васильевну в щёку, он профессиональным беглым взглядом окинул друга, коснулся тыльной стороной ладони его лба.
Франция потом. Сначала мне надо в Среднюю Азию слетать, оттуда на Дальний Восток Вот тебе профессиональная задача поставить меня на ноги за три дня
Это как получится
У меня билет на пятницу
Я его не пускаю, да он разве послушается Везде незаменимый
Надо мне туда, понимаете? Я из тридцати пяти лет, что институтом руковожу, пять лет в Коканде провёл завод строил И теперь должен посмотреть, как он жить начнёт. И на Дальний Восток самому надо слетать, там наш филиал совсем захирел, кроме меня никто не решит, закрывать его или нет Такие дела Но даю вам всем слово- это прощальная гастроль Вот юбилей отметим и всё
Дима, ты пока этого гастролёра посмотришь, я на стол собирать буду. Наташа, ты где там?
Опять кто-то позвонил в дверь. На этот раз это был, действительно, Славкин отец.
Я не опоздал? Похлопал он сына по плечу. А то, думаю, маршируешь уже где-нибудь с песней У тебя в детстве самая любимая была: «Не плачь, девчонка, пройдут дожди».
А что хорошая песня, обнимая отца, подхватил Славка. Главное всё понятно: «Солдат вернётся, ты только жди!»
Владимир был вполне современным человеком дела. Мужской красотой он не обладал, но женщины всегда его выделяли не только за высокий рост, но и за умение быть с ними предельно вежливым и даже галантным. Родители его, совсем простые люди, ничего не могли ему дать кроме своей любви. Отец Володи, пройдя солдатом всю войну, так и остался с четырьмя классами образования, а мать и вовсе едва умела расписаться. Владимир закончил десять классов, потом техникум и в девятнадцать лет начал строить жизнь и карьеру самостоятельно. Никто и никогда ему в этом не помогал. Но был он умён, для своих лет достаточно образован, умел ладить с людьми, избегать ненужных конфликтов, и вскоре стал быстро учиться пользоваться нужными знакомствами и связями. В результате продвижения по службе не заставили себя ждать. Владимир быстро поднимался по служебной лестнице, оставляя далеко позади своих сверстников.
С Наташей они познакомились случайно, в отпуске на Кавказе. Море и южные ночи быстро сблизили их, они поженились, родили Славку и вскоре разбежались, так и не научившись понимать друг друга. Но Владимир искренне любил своего сына, часто проводил с ним отпуск и выходные дни, и был по-прежнему неравнодушен к Наташе, хотя она его постоянно раздражала своей независимостью и патологическим упрямством. Рано потеряв всех своих родных, он остался на правах близкого родственника в доме Соколовых, всегда молчал, когда в его присутствии происходила очередная стычка отца с дочерью, но в душе был вполне согласен с Алексеем Петровичем по поводу работы Наташи в театре.
Пришёл? Заглянула в прихожую Зоя Васильевна Вот и хорошо, сейчас обедать будем.
Алексей Петрович аккуратно убрал свои шпаргалки в карман. Дмитрий Павлович терпеливо ждал, пока он разоблачится, сняв чуть влажную от испарины майку. Потом долго и внимательно выслушивал и выстукивал друга, заставляя его то покашлять слегка, то подышать ртом посильнее. Результаты обследования его насторожили.
Хрипов в лёгких нет, но дыхание С банками вы пос1пешили Надо обследоваться, Алексей. Это очень серьёзно
Зоя Васильевна с Наташей накрывали на стол. Зоя Васильевна молчала, но внимательно прислушивалась к разговору.
Садитесь обедать Только и сказала она, когда Наташа внесла большую дымящуюся кастрюлю.
Я тебя понимаю, продолжал доктор. Но, может быть, всё-таки отложить командировку?
Об этом не может быть и речи. Покачал головой Алексей Петрович. У меня в этой поездке ещё одна цель есть Надо от Ташкента в сторону километров триста проехать
А что там, дедушка? Беспечно спросил Славка.
Алексей Петрович низко опустил голову над тарелкой и ответил не сразу.
Там похоронена моя мать
Над столом повисла тишина. Сразу расхотелось есть. Все молчали, только у Славки невольно вырвалось:
Ты ты простил её, дедушка?
Алексей Петрович не ответил, только мерно стучал ложкой по тарелке, ещё ниже опустив лысую голову
Дверь в комнату Славки была приоткрыта. Снаружи висело объявление, написанное от руки: « Вход для родственников по пятницам с 16.30 до 17 часов по пригласительным билетам». Здесь царил творческий беспорядок: по стульям валялась какая-то одежда, сверху журналы, на кровати скомканный плед. Отец взглянул на обложку книги, лежащей на столе, покачал головой.
« Винни Пух»
А что? ничуть не смутился Славка. Ты её, хотя бы раз, открыл? Вот именно В ней каждый своё находит: взрослые одно, дети другое Мама с бабушкой укатывались, когда я им вслух читал Это, конечно, Заходер постарался. Моя настольная книга, между прочим. Я её в армию возьму.
Славка устроился рядом с отцом на диване. Вошла Наташа, молча присела на стул.
Как только Славка мне позвонил насчёт повестки, серьёзно начал отец, я сразу поднял на ноги всех друзей. И нашёл. Как говорится, «кто ищет». Нашёл одного нужного мужика прямо здесь, в вашем военкомате Сходил с ним кое-куда, посидели пару часов, поговорили В общем он сказал, что по этой повестке Славке никуда не надо появляться Надо переждать, понимаешь? со скрытым вызовом повернулся он к Наташе. Ему надо заболеть, наверно У тебя никого нет, кто бы мог сделать справку?
Наташа, слушая, постепенно мрачнела, а на прямой вопрос медленно покачала головой. А Славка вдруг залился краской и заёрзал на месте, переводя взгляд с одного на другого.
Наступило долгое молчание. В душе у Наташи бушевала буря. Она совершенно растерялась. В доме Соколовых не принято было лгать, изворачиваться и приспосабливаться. Но при одной мысли, что её Славка может пойти на войну, на самую настоящую войну, ей становилось плохо. Но Наташа была дочерью своего отца. Собравшись с духом, она выпалила:
Я думаю, Вячеслав догадывается, что я могу сказать на это Он знает, что скажет по этому поводу бабушка и, тем более, дед Ты ему поможешь увильнуть от своего долга пожалуйста. Только помни, Слава, тебе жить в этом доме
Владимир, забыв о сдержанности, вскочил с места, забегал по комнате. Он очень уважал Алексея Петровича и искренне любил свою бывшую тёщу, но патологический идеализм этого семейства приводил его в бешенство.
Зачем ты так ставишь вопрос, Наташа? Зачем взваливать на парня такой груз? Зачем превращать его в уголовника? Ты что Ты, действительно, хочешь, чтобы он пошёл воевать с душманами?
Нет, я не хочу, чтобы мой сын шёл с кем-то воевать Но я также не хочу, чтобы он стал приспособленцем. Пусть решает сам, он совершеннолетний. Отрезала Наташа и вышла из комнаты. За дверью она перевела дух и беззвучно заплакала.
Сегодня был на редкость удачный день. В новом спектакле Наташа получила настоящую роль. Совсем небольшую, но очень важную в пьесе. Это была женщина с ярким характером, с внятными поступками, в общем, было, что играть Наташа репетировала везде: и дома в своей комнате, в кухне и даже в ванной, в метро (про себя), и даже пока бежала по набережной Фонтанки повторяла и повторяла отдельные фразы, ища правильную интонацию. Репетировала с азартом, забыв про всё на свете кроме своей героини. Именитые партнёры поглядывали на неё доброжелательно, и режиссёр остался вполне удовлетворён. Но самое главное, когда она случайно посмотрела в зал, то даже не поверила своим глазам: на заветном месте сидел он, Георгий Александрович, их ненаглядный Гога. Оказывается, он пришёл ещё в середине репетиции, все это видели, кроме Наташи. Встретив её изумлённый взгляд, Товстоногов чуть улыбнулся и едва заметно одобрительно кивнул головой. Возможно, ей только показалось, что он кивнул, но всё равно это была, если не победа, то удача, и это непременно надо было отметить. И вдруг она вспомнила, что на самом дне её видавшей виды сумочки в конверте лежит заветная сумма, и Наташа, наконец, решилась
Вернувшись домой, она едва протиснулась в дверь с большой коробкой в руках. Настроение было почти праздничное, если бы не какое-то внутреннее беспокойство. Она не сразу поняла о чём, подумала и сообразила Славка Душа её заныла она не знала, как нужно поступить. Наташа была дочерью своего отца, и с детства усвоила такие понятия, как честность и порядочность. Так же, как и её родители, она совершенно не умела лгать и лицемерить. Она понимала, что Владимир во многом прав. Наверно, он был вовсём прав надо было спасать сына от войны. Но для этого надо было сломать себя. Это было безумно трудно. Невозможно.
Наташа, вздохнула, отогнав от себя на время тяжёлый груз нерешаемой проблемы, с трудом вместила свой плащ на вешалку, утопающую в разных пальто и куртках трёх взрослых людей. В межсезонье, наверно, в каждом доме на вешалке по два-три пальто на каждого И, наконец, она приступила к священнодействию: развязала упаковочный шпагат на коробке и достала из неё великолепную норковую шапку. Серебристый голубой мех переливался в её руках. Это была мечта, а не шапка. Наташа надела её на затылок, поглядев в зеркало, тут же сдвинула её на лоб, почти до самых глаз. Шапка необычайно шла ей, и Наташа осталась очень довольна собой.
Мама! Крикнула она. Ты где?
Где я могу быть? откликнулась Зоя Васильевна из кухни. У мартена
Смотри! Гордо сказала Наташа и вошла, неся на голове шапку, словно корону.
Купила?! Зоя Васильевна придирчиво оглядела дочь. Великолепно! Тебе очень идёт!
Спасибо, что деньжат добавила, Наташа чмокнула мать в щёку. Я бы сама ещё лет десять копила
Сними Мех запахи очень впитывает, а здесь жареной рыбой пахнет, ещё не проветрилось
Наташа вернулась в прихожую, сняла шапку, ещё раз засмотрелась на серебристый мех, подула на него легонько, полюбовалась на голубую дорожку, и с сожалением убрала шапку в коробку. Потом долго не могла пристроить её на полке для головных уборов: коробка не помещалась и падала. Наконец, получилось, и Наташа, по-детски облегчённо вздохнув, ушла к себе в комнату.