Андрей Буторин
Воплоэны. Одно сердце для двоих
Глава 1
Любовь мое пронзила сердце Но сердце у меня одно пронзенное, оно любить не сможет!.. И жить я больше не смогу
Я высказала эти слова со всей искренностью, на которую была способна. А способности у меня точно имелись иначе не давали бы главные роли. И пусть театр провинциальный, зато один на всю область. Режиссер у нас правда хм-м Нет, он хороший и даже талантливый, но его порой заносит начинает считать себя гением. Ставил бы известные пьесы, ту же проверенную годами классику, так ему, видите ли, сам Шекспир тесен. Недаром фамилия у режиссера Широков. Вот и теперь мы играли спектакль «Пронзенное сердце» по написанной лично им пьесе.
Что мне в этом «Сердце» нравилось декорации и костюмы. Время действия век семнадцатый-восемнадцатый, поэтому на заднике красовалось золотисто-белое здание, похожее на дворец в Павловске с него, наверное, и срисовывали; а на актерах на нас, в смысле бархатные плащи, фраки, сюртуки, мундиры из темно-зеленого сукна, брюки с лампасами, бриджи до колен, треугольные шляпы, ботфорты Это на мужчинах. А на женщинах шикарные платья с длинными откидными рукавами и шлейфами, в руках веера, на головах диадемы из шелка, расшитые золотыми и серебряными нитями, усыпанные блестяшками, призванными изображать бриллианты.
Мою голову украшала лишь ниточка жемчуга, превосходно подчеркивающая красоту шелковистых черных волос, спадающих волнами ниже плеч на ворот светло-синего платья, разрез которого, идущий к низу от талии, открывал атласную юбку белого цвета. Украшало платье и золотое шитье, как без этого! Красавишна, в общем. Королевишна! Хотя играла все-таки не царевну-королевну, а княжну Анели́ это Широков придумал, изначально ведь роль писал под меня. А раз уж я в миру Анна вот тебе и для сцены имя созвучное.
У меня вообще имя с фамилией почти классические Анна Куренина. Или обкуриться, или под поезд кинуться. Но я не из таких. Меня трудности только сильнее делают, сказывается детдомовская закалка. Совсем крохой меня подбросили к дому малютки в корзинке, прям как в книжках. Курениной же я стала не потому, что лежала в этой корзине с папиросой во рту, а по фамилии нянечки, которая меня нашла. Имя же я сама сказала. Ну, как сказала В полгода, или сколько мне там было, особо не наговоришь, но как потом рассказывали, я так плакала, короткими придыханиями: «Ан ан ан а-аан!»
После дома малютки детдом, где мои театральные задатки, кстати, отметили лишь только какая проверка нагрянет, так меня сразу на сцену, гостей развлекать. И все оставались довольными. Не раз от этих проверяющих слышала: «Этой бы девочке в театральный, да только» В общем, это «только» за каким-то лешим привело меня в технический колледж, после которого, правда, ни дня по специальности не отработала, потому что играла в студенческой кавээновской команде, и где-то как-то умудрилась попасть на глаза Широкову. Он сграбастал меня с клубной сцены чуть ли не во время выступления и перетащил на сцену театральную. Еще и на актерские курсы отправил. Спасибо ему, в общем. Говорю же, хороший дядька, хоть его и заносит. С другой стороны, не заносило бы может, мы его и знать не знали, покорял бы столичные сцены. Все что ни делается к лучшему, правильно говорят.
И вот сказала я, задушевно и трепетно, что жить так больше не могу а было это уже в конце второго акта, и бросив взгляд в зрительный зал увидела стоявшего в проходе у самой двери мужчину. Ух ты, вот это был кадр! Невысокий и худощавый, в длинном черном плаще несмотря на теплый летний вечер, одним только взглядом заставил поверить, что на самом деле он высокий, могучий и вообще суперкрутой. Взгляд у дядьки был что надо! Его бы к нам в труппу, играть злодеев и коварных любовников. Может, потому он там и торчит, что дожидается окончания спектакля, чтобы встретиться с Широковым? Кто его знает. Вот только смотрел он все время на меня. Пристально, неотрывно, не мигая. Меня это стало напрягать, даже один раз сбилась, вместо «пронзили взглядом, так пронзите шпагой», я сказала: «Пронзили взглядом, так придите шагом». И мужик этот сразу ушел, словно разочаровался во мне за ошибку. Или же понял ее буквально, но сделал наоборот.
Непонятно как, но этот глазастый черт, который и впрямь пронзил взглядом почти реально, аж лопатка зачесалась, выбил меня из сценического состояния, и я с трудом доиграла спектакль. Доползла до гримерки, а там уже Сашуля сидит, дожидается. Александра, рыжее солнышко, моя лучшая подруга, и нас так часто привыкли видеть вместе, что ее пускают в служебную часть театра, считая за свою. Мы даже внешне похожи, особенно фигурами среднего роста и телосложения, так что если бы не разный цвет волос, то наверное, и путали бы.
Только я зашла, она тут же вскочила и набросилась на меня, как львица на лань:
Ты видела?! Ты видела того Калиостро в черном?! Я думала, он тебя глазами съест!
Положим, до Калиостро ему далеко попыталась возразить я, но Сашуля не позволила.
А до кого близко?! завопила она, широко распахнув красивые серо-голубые глаза. Ты че, не просекла, что он за тобой приходил? Это ж бандюган, он на тебя глаз положил, решил своей шмарой сделать!
Ну ты и нахваталась словечек, поморщилась я. И по-моему, ты Калиостро с Корлеоне перепутала, не?
Ладно тебе придираться! Корлеоне, Аль Капоне главное, бандюган.
Саш, сейчас не девяностые.
И что, организованная преступность побеждена?
Слушай, я устала, опустилась я в кресло, а ты, прости меня, несешь какую-то чушь.
Чушь?! вскинулась подруга. Вот подожди, постучат в твою дверь и скажут
И тут раздался стук в дверь! Мы с Александрой обе подпрыгнули она стоя, я сидя. Глаза подруги сделались размером с блюдца.
Н-не-е открыва-ай заблеяла она испуганной овечкой.
Это Широков, сказала я без особой уверенности. Он после спектакля всегда заходит.
Посмотреть, как ты переодеваешься? на время забыла, что нужно бояться, Сашуля. Обычно она серьезно воспринимает действительность, но сейчас улыбнулась и в глазах заиграла хитринка.
Что у тебя на уме?! встала я и направилась к двери. Он режиссер! И он высказывает свое мнение о моей игре, делает замеча
Я открыла дверь и замерла с открытым ртом. Там стоял Калиостро. В смысле, Корлеоне Короче, за дверью стоял тот самый мужчина в черном, что пронзил меня взглядом в конце второго акта. У меня опять зачесалась лопатка.
Здрасьте, нервно сглотнула я, но быстро взяла себя в руки. Что вам нужно, сударь?
Не знаю уж, почему именно «сударь» наверное, из роли до конца не вышла. Но во всяком случае я этого Аль Капоне ничуть не боялась. Я уже говорила, что выросла в детдоме, так что один на один с мужиком такой комплекции справлюсь как нечего делать. Платье, правда, снять не успела длинное, зараза, туфлей в глаз бить затруднительно. Ну да ладно, до чего-нибудь пониже и не менее болезненного точно дотянемся. Потом тенором будет жаль, у нас театр не оперный.
Разрешите войти, сказал будущий тенор и не дожидаясь ответа шагнул в гримерку. В мою! Гримерку! Без приглашения! Вот гад! Кстати, как его вообще на служебную половину впустили?..
А вид у этого гада был такой невозмутимый, даже чуть высокомерный, будто это он оказал честь, посетив мою творческую келью. Увидев Александру, взмахнул пальцами:
Оставьте нас.
И вот это вообще уже чертовщина! Сашуля безропотно вышла из гримерки. Может, напрасно я сказала, что до Калиостро ему далеко? Как бы не оказалось, что это он и есть.
В общем, в голову опять полезли дурацкие мысли, но у меня там, в черепушке, на такой случай припасена поганая метла, которой я этот мусор и вымела. Вновь стала сама собой и вернулась в кресло. А Капоне пусть постоит, нечего из себя крутого строить. Был крутой будет всмятку.
Чего надо? спросила я уже более конкретно.
Нам понравилась ваша игра, идеальное перевоплощение, сказал Калиостро. Не, на Калиостро он уже не тянул, пелена с моих глаз спала. Обычный мужик в плаще. Не удивлюсь, если сейчас распахнет его и Не распахнул. Добавил почти равнодушно: И мы бы хотели пригласить вас к нам.
К каким еще вам? брякнула я, поскольку он опять умудрился раздербанить мои мысли. Это что, столичный вербовщик за мной пожаловал?.. Ну, пусть не столичный, пусть, скажем, э-э
В наш коллектив, не дал Капоне моим мыслям далеко разбежаться. Вы нам подходите.
Но вякнула я.
Вот договор. Я не успела заметить, откуда он его выудил, но уже протягивал лист слегка желтоватого, как будто от старости цвета, где от руки было много и мелко чего-то написано. Прочтите, там все подробно сказано.
Я машинально взяла этот лист, хотя поняла уже, что мужик поехавший крышей. Возомнил себя владельцем театра судя по состаренной бумаге «договора» и рукописному тексту, какого-то средневекового И вот набирает актеров. Кого бы правильнее вызвать: полицию или медиков? Хотя в подобных случаях не помешают и те, и другие. Я, делая вид, что читаю «договор», как бы между прочим протянула свободную руку к лежащему на столике телефону
Не надо, сказал псих. Не отвлекайтесь. Читайте внимательно, чтобы не было лишних вопросов.
Ну ладно, подумала я, прочитаю. Может, ты за это время потеряешь бдительность, и тогда я тебя
Вижу, вы никак не можете сосредоточиться, нахмурился непрошенный гость. В таком случае читайте вслух, это не позволит отвлекаться.
Во нахал! Вслух ему читай! А песенку не спеть? А сисю не дать?.. Не, сисю не дам. Почитать, так уж и быть, почитаю. Блаженных ублажать полагается, пардон за тавтологию.
Я уставилась в текст договора, написанный красивым, с завитками и прочими финтифлюшками почерком, и машинально стала читать, не вдаваясь в суть того, что именно декламирую. У меня всегда так: читаю молча все понятно, читаю вслух весь смысл вместе с голосом вылетает. Сейчас и вовсе что-то пошло не так Голова вдруг закружилась, перед глазами поплыл туман. Разволновалась, что ли? Еще не ясно, стоит ли. Не грохнуться в обморок вот что было важным. К счастью, длилось это недолго. Расплывшиеся, пляшущие строчки уже снова встали на место. А вместе с ними до меня дошел наконец и смысл того, что я последним прочитала. Точнее, бессмыслица, потому что там было написано: «Гердериум тохус антакаракт».
Что еще за антакаракт? швырнула я «договор» в лицо сумасшедшему. А не пошел бы ты в тохус?!
Не надо в тохус! испугался вдруг тот. Так нельзя, неправильно. Перечитайте последнюю фразу еще ра
Договорить он не успел. Не, может, и успел, но где-то там. То есть я даже знала где в моей театральной гримерке. Вот только меня там уже не было.
Я сидела на дне глубокого глинистого оврага, по дну которого тек мутный ручеек. В этом ручейке я и сидела. В своем шикарном синем платье с атласной юбкой. Еще совсем недавно белой.
Смешно, но я совсем не испугалась. То ли мозг счел происходящее сном, то ли вообще решил самоустраниться от анализирования подобной пурги. Зато я очень сильно разозлилась. Вскочила на ноги, поскользнулась на долбаной глине, снова шмякнулась, добавив разнообразия в цвета моего наряда, опять встала, надежно расставив ноги, и заорала:
Эй, ты, дебил грохнутый! Иди сюда, договор почитаем! А потом ты его жрать будешь, чтоб врагам не достался!
Я как бы уже понимала, что ору зря, что дебил на самом деле остался в гримерке, но мне нужно было на ком-то выплеснуть злость. И надо же, меня этот кто-то услышал. В смысле, не тот, который там, а совсем другой, который подъехал на белом коне. Ну конечно, чтобы ко мне да не на белом! Я бы с таким и говорить не стала. Не, все равно стала бы, мне очень хотелось узнать, почему я барахтаюсь в глине вместо того, чтобы переодеться и поехать домой. Не на коне, на моем стареньком верном «меганчике». И даже не на белом на синем. Между прочим, один-ноль в мою пользу: синих коней не бывает. Ну да ладно, это просто у меня в голове опять началась кутерьма из-за белой лошади. А скорее, из-за ее всадника, одетого, как наши актеры из «Пронзенного сердца»: ботфорты, бархатный плащ свекольного цвета, вот только на голове не треуголка, а широкополая шляпа, похожая на мушкетерскую, только без перьев. Синяя, как любимый «Меган» и платье, чем сразу заслужила мое расположение. Впрочем, ее хозяин, хоть и не был синим в этом и ему, и мне, считаю, повезло, впечатление производил еще круче. Длинные темные брови, сведенные у переносицы прямого, тонко очерченного носа, темные же, не густые, но чертовски привлекательные усы и короткая борода А самое главное глаза. Мне не виден был их цвет, но казалось, что они сами светятся из-под сдвинутых бровей. Правда, свет был не особенно добрым. Ах, да! На вид моему брутальному спасителю было чуть больше тридцати. Очень хороший возраст!
А вот спасителем я его назвать поспешила
Ты кто? надменно, если не брезгливо, выкрикнул всадник. Служанка его подвеличества?
Его под кого?.. переспросила я.
Его подвеличества гилена Вилеона, теперь уже пафосно выдал хрен на коне. И снова скривился: А ты не беглянка?
Побегаешь тут, буркнула я, опять едва не поскользнувшись. Вновь разозлилась и стала настоящей собой сильной и гордой.
Сам-то не из цирка сбежал? Или если шляпу надел, можно порядочных дам оскорблять?
А где тут у нас порядочные дамы? повел туда-сюда головой брутальный хрен.
Вот кого здесь точно нет, сказала я, так это порядочных кавалеров. Мог бы ради приличия сначала выбраться помочь.
А потом? усмехнулся этот, в «мегановской» шляпе.
Чего потом?
Вот и я спрашиваю: потом-то что?.. Сначала я помогаю укравшей хозяйское платье замарашке, а чем она потом мне за это отплатит? Платьем? Слишком грязное. Собой? Еще не чище. И думаю, во всех смыслах.
Ну ты, думатель, взъярилась я, скачи думать в другое место! Я знаю одно, там о-очень хорошо думается! Подсказать?
Как ты себе позволяешь так со мной разговаривать?! взъярился в ответ и мой собеседник. Да ты хоть знаешь, кто я такой?!
Знаю, ответила я. Неотесанный хрен на белой лошади. Скачи давай, не зли меня еще больше!
А ведь я могу и сдать тебя, куда следует, процедил сквозь очень ровные и белые зубы хрен. За кражу платья, за оскорбление ветви гилена
К-кого?.. подавилась я смехом. Ветви?.. Да ты больше чем на сучок не тянешь! И я не в состоянии больше сдерживаться, заржала так, что испугала лошадь.
Она тоже заржала, встала на дыбы, едва не сбросив сучка в шляпе, и скакнула в сторону, выбив из-под копыт комья земли с травой, один из которых небольно шлепнул меня по груди.
Считай, повезло, что я не захотел руки пачкать! донеслось уже издали.
Ты мое о себе мнение испачкал, проворчала я под нос. А я уже чуть было не влюбилась.
Любовь это прекрасное чувство! пропищал вдруг кто-то мелодичным тоненьким голоском. Причем шел он как будто у меня из груди.
А вот тут-то мне и стало вдруг страшно. Это что же, я сама с собой разговариваю? Меня что, тот псих в черном плаще заразил? А вообще, сумасшествием разве можно заразиться? Получается, да. Или тот его дурацкий договор, тохус с антрактом, был посыпан чем-то таким, что меня вот так крепко вставило?.. Ага, вот это больше похоже на правду. Все это просто-напросто глюк: и овраг, и конь белый под конем в шляпе, и Я опустила глаза И вот эта зеленая бабочка с человеческим лицом, прилепившаяся к моей груди прямо напротив сердца, тоже, разумеется, глюк. Ишь как моргает, жалобно так, большущими синими глазками! А какие у нее волосики беленькие, пушистенькие прям одуванчик. О! Да у нее и ручки как у человека, с пальчиками! И ножки в серебристых крохотных туфельках! Красивый глюк, такие я согласна смотреть. В меру, разумеется. Но молча пялиться на гибрида девочки и бабочки было скучно, и я решила, что если поговорю с глюком, хуже никому не сделаю. Тем более я уже с одним невоспитанным глюком разговаривала и ничего.