А есть еще и другая сила. Доброй и светлой та сила создана, из Родины своей на чужбину в душе принесенная. И идет человек за силой своей, душою своею ведомый. И как дойдет он до источника силы, так видит он мир нездешний, сиянием радужным окутанный. И тепло в его сердце войдет и тихой радостью в нем отзовется. И очи его дивным светом наполнятся, и в ушах его звон мелодичный песней сказочной зазвенит. И повернет человек назад. А чем дальше идти будет, тем сильнее сияние вокруг него разольется. И спросит он Бога:
Господи. Ведь далеко я уже от силы твоей отошедши, а сияет все вокруг, как и прежде.
И ответит человеку Бог:
Да ведь сила эта в тебе и свет ее из тебя исходит. И куда пути тебя ни вели, а все она с тобою будет. И свет ее не оскудеет, но ярче того возгорится.
И воскликнул тогда человек:
Господи, да ведь я за нею на край света шел, а она рядом была со мною. Да не знал я того, Господи, и слаб был от этого незнания.
И когда человек получает эту силу, тогда служить старается тем, кто слабее. Кому руку протянет свою, чтобы поддержать ослабевшего. Кому доброе слово молвит, и тем камень с души снимет. А кого и силой своей одарит. И видит тогда человек: чем больше силы израсходовано, тем больше ее к нему же и возвращается.
И дивится тогда человек:
Господи, да разве немерена сила эта, что края ее я не вижу? Ведь сколько ее мною отдано, а она во мне все сильнее становится. Ведь не я же ее рождаю, Господи?
А сила эта, человечек, и не тобою рождаема. Но в тебе хранится ключ от двери моей. И отмыкая замок ежечасно, берешь ты из кладовой моей ежечасно. А не скудеет та кладовая потому, что о ней я забочусь и наполняю ее постоянно. И чем больше берешь ты, тем больше труды мои. И радость моя от тех трудов возрастает тоже. И только нельзя эту силу во зло использовать, ибо тогда застрянет ключ в замке и дверь не откроется более. Бери, человек, сколько надобно. Но помни о том, что я тебе сказал о ключе. И благодари, человек, эту силу, ибо твоя благодарность для нее путь к тебе прокладывать будет и тем охотнее она к тебе устремится.
И зверь такого человека стороной обходит, а другие к его свету тянутся. Будто солнцем обогретые, около него силу свою распускают, как цветок, солнце возлюбивший. И спешит к человеку еще одна сила. Богом дарованная, изначальная сила. Как на колокольчик хозяина отзывается стадо его и спешит за ним, куда бы ни шел он, так и на свет этого человека спешит сила мира родного, в котором живет теперь человек. Ибо и в этом мире увидит он теперь силу Отчизны своей, и она ему послушной становится. И тогда человек обретает способность и чудо миру явить, и охаянное зверями очистить. И более того, твердой волей своей тех охальников потеснить, чтобы силе их преграду поставить. И дается тому человеку слово. И этим словом человек становится твердым тем более. А когда человеку приходит пора уйти из этого мира, то сила та бережно его к другому берегу относит и с ним остается навеки.
И еще один вид силы имеется. Черпали ее всегда в вере в того Создателя, имя которого бережно в памяти хранили. Да со временем имя то сменил Создатель, ибо и Богу угодно было имя свое поменять, чтобы в человеческом сердце не имя жило, а любовь. И вера эта, в сердцах принесенная, помогала жить человекам. Правя их путь по себе. И чем больше веры в сердцах хранилось, тем более им по вере воздавалось, ибо брали они по слову, данному им Богом. Но и здесь сила темная оболгала немыслимо все. И деяния Бога как сатанинские творила. И решил тогда Бог человеку явить дитя свое, родом по крови и по мысли своей ему равное. И призвал он Сына своего. И сказал он Сыну:
Иди. Нет теперь чистого Бога. Кровавым ворогом его стала творить сила темная. Иди, Сын мой, в мир человеческий и яви им Бога истинного. И по слову твоему пусть свершается все, да одно пусть не свершится Крест их собою взявши, от креста своего не отрекись, а донеси его, Сын мой, до конца. Ибо и гнать тебя будут, и камней для тебя наготовлено много, и крови твоей взалкают чудища, а ты своей волей не захочешь им отдать кровь свою. Да по слову моему пусть сбудется: отдай им кровь свою, Сын мой. Пусть на кресте человеческом кровь твоя ляжет. Ибо придет час и в третий раз затрубит труба. Тогда кровь твоя на кресте человеческом и откликнется. И восстанет тогда сохраненный кровью твоей человек на ворога лютого и победит его непременно.
Глава 4
И сошел на Землю Сын Бога, приняв и плоть людскую, и грязь людскую. И грех людской на себя. Воскресение Бога явилось чудом для всех человеков.
И сказал Бог человеку:
Вот Сын мой, на Землю сошедший. Прими его как брата своего. Ибо одной вы крови и плоть вам дала Мать-Земля. И будет он в мире твоем, как и ты. Но различие вам положу во всем. Ему от щедрот своих столько отмерю, сколько тебе и не снилось. Ибо ноша его тяжела и с малой силой ее не осилишь. Но тебе полагаю от его щедрот столько, сколько ты помощи своей ему положишь. Тем и приблизишься к Сыну моему могучему.
И терпела Земля стенания. И кровь лилась рекою. И некогда было человеку взор свой устремить к небу да увидеть на нем Бога, сына в дорогу снаряжающего. Из всех людей и нашлась только горстка, какие ждали брата своего приход и готовились к нему тщательно.
И вот настал день. В тот день Земля озарилась светом. Да только свет тот пугал больше, чем радовал. Но ожидающие воспрянули духом и двинулись в путь свой с дарами.
И сказал человеку Бог:
Чутко спал ты, человечек. Да не те звуки уши твои ловили. Ведь и сказал я тебе: «Ожидай». А ты от трудов своих не оторвался и руки и лицо свое не омыл, брата своего встречающи. Или неведомо тебе, что брат твой идет от имени моего, несет тебе дух мой и волю мою? И крест, что судьбою зовется, тебе он несет твой, а ваш общий крест на себя возложить желает. И очи твои отвернуть от судьбы чужой, а своею судьбою спастись.
И молвил в ответ человек:
Господи, чем же моя судьба прогневила тебя, что не дал ты мне сразу ее, а лишь спустя время доносишь?
Эх, человек, разве не дал я в руки твои твой крест, да ты по боязни своей его бросил? Не взывал ли к тебе я немерено, прося к Богу свой лик повернуть к своему, а от чужих богов отречиться? И не ты ль сказал мне: «Сохрани, коль угоден тебе я буду». Вот и посылаю я к тебе сына своего. А чтобы вернее было, крестителя с ним посылаю. И один всех будет крестить, каждому судьбу его в руки вручая. Другому дано крестить вас огнем, к будущей жизни готовя. Ибо огонь, из его сердца исходящий, и будет вам и прощением вашим, и грамотой вашей пред чужаками. Крещеному огнем сердца Сына моего не воспрепятствуется вход ни в какие миры. И ты, человек, спеши к нему. Лучи сердца его лови. Не смотри по сторонам, но вперед заглядывай. Ибо воздастся тебе от щедрот моих столько, сколько унести ты сумеешь. И меня представлять будешь в мирах, кои назначу тебе для жития твоего, человечек.
Время шло своим чередом. И поднял Христос крест судьбы человеческой. Могучей рукой вознес он крест этот. И, отвернув человеков от гибели, сам заплатил жизнью за жизнь искупленных им человеков.
Господи, а почто ты не дал ему силу, чтобы отвратил он от гибели нас и себя одновременно?
Да ведаешь ли ты, человечек, что отказавшись от своей судьбы, ты принял судьбу зверя лютого, червя, коему я назначил быть у тебя в услужении, а вместо того он хозяином твоим сделался? А чтобы отвратить тебя, человечек, от судьбы лютой, ибо зверствам его конец тоже назначен и должен он будет изгнан из миров наших, и велел я Сыну своему крест твой поднять и кровью своей тот крест запечатлеть, чтобы звери к нему и приблизиться не посмели. А не то чтобы в руки свои его взять. А тебе, человечек, положена жизнь иная, от Бога тобою принятая. Освоить тебе миры все положено. И в них обозначил я житие твое вечное. Да, наверное, растерял ты смелость свою, что оглядываешь ты все со страхом. И в доме своем изгоем себя ты поставил. А звал я домой тебя вот для чего: из мира моего ушедши, не взял ты с собою ничего. А тебе мною много положено. И звал я тебя за дарами этими, да в стенах родного дома хотел подкрепить тебя духом своим, чтобы, уже возвратившись, не пел ты песни чужие и хлеб их не ел более. А все из дома своего принесши. Тем бы и жил в мире ином, да строил его так, как и свой, бывало.
И обратился червь к человеку. Глаза его лютым сверкали пламенем. И сказал человеку червь тот грозно:
Убил я Сына Бога твоего. И тебя я убить сумею. И даже прах его исторг я из мира сего, чтобы ты впоследствии даже следов его не отыскал. И других, от Бога идущих, исторгну прах. Ибо в этом мире я господин и хозяин, а ты мой раб. Так и проси отныне милости моей униженно. Рабом себя величая, а меня господином своим зови. А храм я тебе построю великий. Со скинией, тобою в руках носимой, он не сравнится. И в нем я повешу лики богов твоих, тобою доныне чтимых. И ты им молиться, а я изгаляться над ними буду. Вот и отвернется твой Бог от тебя и не вспомнит о тебе, как бывало.
Кровавым светом озарилось небо. И все, что чтилось, осквернялось нещадно. И горели дома человеков. И гибли близкие его. А впереди несли крест, возвещая, что именем бога губят они чужаков.
Доколе же ты, человечек, в слепоте своей ведомый зверями, в себе все губить будешь Богово? Ведь ни огня сердца твоего, ни души своей не видишь ты более. Будто тень скользишь ты по жизни. А стоит тебе умереть, зарастает травою место упокоения твоего и след твой из мира твоего исчезает, будто и не было его вовсе. Что оставил ты в память о себе, человечек? Разве сложил ты песню, что мир твой иным сотворила? Или зажег ты очаг, возле которого грелись иные и в стужу лютую от огня твоего живы остались? Или накинул ты петлю на горло алкающему зверю и остановил его, дабы другим он вреда не причинил никакого? Разве любовью своею жену свою и детей своих окружил. Чтобы, прожив с тобою жизнь, они бы радовались каждому новому дню, а не в слезах его провожали, как ныне? Ведь в тебя я, человечек, вложил: защитою тебе быть для жены своей и для детей своих и светить им, как солнышко красное, а не рвать их души и сердца, на телах их следы оставляя кровавые, подобно зверю, тобою ведущего песню войны своей и смерти. Вложил он в уста твои и сердце твое песню хульную. И песню эту поешь ты в угоду ему, человечек. И как жена твоя и дети твои, на тебя глядя, сказать могут: «Сын Богов, мы его кровь и плоть». Не воскликнут ли они: «За какие прегрешения послал ты зверя нам? И доколе он плоть и кровь, и сердце наше рвать будет?» А ведь ты, человечек, уже стал зверю подобен, и не надо ему уже лицо казать в мире твоем. По тебе лицо его уже видимо.
Когда человек обернулся к Богу, то увидел он кровавые следы своего жития. И возопила душа человеческая: «Где же тот человек, что любил и был любим? Кто в чистоте своей не ведал греха и убийства не совершал никогда? Разве это я оставил кровавые следы? И где тот Бог, который, видя все это, терпел меня, а не уничтожил прежде, чем я дошел?»
И ответил Бог человеку:
Разве ты эту кровь пролил, сын мой? Это сердце твое посетила злая сила и закрыла глаза твои покрывалом лжи. И в руки твои вложила она меч, а в уста твои яд. И ты по ее научению стал орудием ее. И взывал я к тебе, человек, немерено и просил тебя остановиться. Да больно много ты пил вина кровавого. От него и помутился разум твой. Но ныне скажу тебе так: мало пожил ты в чистоте, вот и сбила тебя ложь с пути праведного. Вот и скорблю я сейчас вместе с тобою. Глядя на следы твои кровавые, плачу.
Разве же дети мои не впитали с молоком, их вскормившем, силу и честь, истину и любовь? И даже первый порыв ветра заставил вас пасть вниз лицом перед злом, а не сразиться, как надобно было. А терпел я деяния твои, человечек, веря, что, вкусив всласть вина кровавого, прозреешь ты и захочешь стать иным. И раскаянье твое искренне. Ведь не прощения ты сейчас для себя попросил, а увидел прежде мерзость свою и содрогнулся. Видно, сын мой, ты пробудился уже и другую судьбу для себя попросить желаешь. Затем и ждал я так долго, что знал я задолго наперед, что пробудишься ты, сын мой, и встряхнувшись ото сна, примешься ты за работу, тебе порученную. А не будешь бродить в тумане, выполняя волю правителя своего ничтожного. И сейчас я даю тебе наказ: возьми немерено то, что дам тебе. И этим деянием поделись с другими. Себе оставь лишь необходимое, то, без чего не сможешь. И тогда, увидев щедрость твою, и другие к тебе потянутся. И ты открой им сердце свое и покайся перед ними. Тем и мир меж собой восстановите. А когда рассеется туман, тогда увидишь ты и брата своего по-другому. Увидишь боль его и страх его. И поймешь ты тогда, человечек, что не на того ворога поднял ты руку свою, не теми мерками мерил его и себя, не той монетой платил за все. И слеза твоя тем более живительной струей для твоего сердца станет. И очистит она тогда и все остальное меж вами. И не будет больше вражды, а желанное сердце понесет другому то, что хотел бы ты донести себе. А до тех пор прикоснись душою ко мне. Пусть твоя душа у моей любви отогреется. Пусть твои уста повторяют за мной слова мои, пока ум твой им же не станет вторить. Вот тогда и получишь ты свои дары и вернешься в тот мир, из которого я тебя сейчас изъять решился. И душою своей ты в мире моем, а тело твое ожидает душу твою, чтобы вместе вам и в том, и в этом мире добро творить, любовь сеять да пожинать плоды добрые, под солнцем ясным взращенные. А чтобы понятнее было, расскажу притчу тебе я, человечек. Вот было у попа два работника. Один помогал ему в службе его, а другой по домашним делам справлялся. И если один из них заболевал, то другой его заменить не мог, ибо не обучен был иному мастерству, кроме того, которое выполнял ежечасно. И тогда приходилось попу заменять их на время болезни, ибо был он обучен и тому и другому. А когда умер поп, то заменить их стало некому. Не старался их поп обучить и тому и другому обоих. Так и в твоей, человечек, жизни получается: сердце не умеет выполнять работу ума, а ум сердца. И только разум и то и другое умеет. И может заменить их на время болезни. А сейчас болеет и сердце, и ум. И твой разум не знает, кого же заменить надо. Поэтому ты, человечек, учи и то и другое в единстве своем выполнять работу свою. Тогда и разум станет помогать обоим одновременно.
Глава 5
В то время не открыл еще глаза человек, когда Бог по Земле ходил. Не всем дано было увидеть, что это Бог. Встречали его всяк по-своему: кто учителя в нем видел, кто чудотворца, а кто его вовсе шарлатаном выставил. Казалось бы, сила, из него исходящая, должна была убедить каждого, что непростой человек себя Сыном Боговым величает. А только глядя глазами земными, многое ль увидеть можно? Только вершину айсберга, что над водою возвышается, а что там внизу не знал ни один человек.
В великой душе Христа боль клокотала подобно тому, как в жерле вулкана клокочет лава. И не выливается она еще, но дыхание ее ощущается во всем. Молчали уста Христа, не дано их было ему отверзнуть. И никто не прикоснулся к сердцу его. И никто не сказал ему: «Излей мне, брат мой, боль свою и давай мы ее на двоих с тобой поделим». Одно его существо несло всю тяжесть. Да и на кого ее было тогда взвалить, на Земле? Одному Отцу посылал думы свои. И Отец ему отвечал:
Крепись, мой Сын, не пришло еще время человеку ношу с тобой поделить. Неси свой крест один. А моя любовь укрепит тебя, мой Сын. Так и одолеешь ты свой путь, не споткнувшись.
Господи, давно уже нет Христа на Земле. Но поведай ты мне дела его и думы его, от меня сокрытые, расскажи. Что знаю я Боге своем, кроме того, что явлено мне явно было?
А что ты хочешь знать о нем, человечек? Разве поймешь ты сейчас то, что сказать я тебе хотел нескоро? Может, ты такой же любовью сердце свое зажег, что плачет оно, на люд земной глядя? И положило оно себя, впитывая и боль твою, и горе твое? Или заметил ты, человечек, что мир твой, светом его озаренный, от гибели отвернулся? А может быть, ты вместе с ним обогрел Мать свою Землю теплом совей души, дав ей на время отдохнуть от твоих злых нападок и подлечить сердце свое, тобою пронзаемое?