Привет Хоме и Суслику!
Перелётные птицы кричат, мальчишки-рыболовы и далёкие китобои в открытом океане.
Как Хома и Суслик последнее поделили
Наступила зима. Сне́гу! Земли не видно, снег на снег падает. Белый и такой холодный, что, когда бежишь друг к другу в гости, лапы обжигает.
Кончились у Хомы и Суслика запасы. Спать надо зима. А на голодный желудок не спится.
Я такой толстенький был, заныл Хома. А теперь от голода таким, как ты, Суслик, тощим стану! Скоро.
А каким же я тогда буду? беспокойно задумался Суслик.
А тебя, значит, вообще не будет, пожалел его Хома.
Нет, буду! упрямо сказал Суслик. Я нас в такое место отведу! Живи не хочу! За сто лет не съешь!
За меня не бойся, повеселел Хома. Съем! Пошли.
И они пошли
Вдали, на краю деревни, сарай-амбар замаячил.
Подошли вплотную, он полнеба закрыл. Высокий!
Тридцать сусликов одного на другого поставить вот какой высокий!
Что это? тихо спросил Хома, озираясь.
Хранилище. Кладовочка такая. Суслик с уважением похлопал лапой по стене. Мне воробьи рассказывали: там гороха полным-полно! Давай дверь искать. Ты в обход направо, а я налево в обход!
Пробирается Суслик по снегу и вдруг слышит позади шаги чьи-то. Оглянулся в испуге, а это Хома!
Ты чего за мной идёшь?
Хитрый какой, прищурился Хома. Сам меня направо послал там снег по колено. А тут за тобой тропинка тянется.
Посмотрел Суслик: правда. За ним следы остались, а Хома в эти следы наступает.
Поморгал Суслик, поморгал. И дальше затопал.
Шёл и оглядывался: идёшь, а за тобой следы остаются удивительно!
Ну, кто прав? бубнил позади Хома.
Ну, ты, нехотя ответил Суслик. Чего привязался?
Я к тебе не привязывался. Нечем, пыхтел Хома, погружая лапы в следы Суслика. А надо бы. Ветер. Подумал и добавил: Шатает.
Наконец они на дверь наткнулись. И в щель под ней пролезли.
Только и смогли сказать: «А-ах!»
Из крохотного оконца под потолком свет льётся кругом сушёный горох на огромной подстилке лежит. Столько насыпано до крыши носом подать!
Я отсюда не уйду, взобрался на кучу гороха Хома, пока сам собой до пола не опущусь.
Как до пола?
Ну, пока всё не съем, ответил Хома. Так и буду опускаться. Постепенно.
И я, поддакнул Суслик. Постепенно.
Какая для них жизнь наступила!
Не жизнь объеденье! Объедались
Чего молчишь? усмехался Суслик.
Рот занят, довольно мычал Хома.
Они до того обленились, что вскоре и разговаривать перестали. А зачем разговаривать, если можно лишнее съесть?
Потом и двигаться перестали. А зачем двигаться, если еды полно, даже лапу лень протянуть?
Лень не лень, а протягивали: есть-то надо. Лень, а надо.
Протянул однажды Суслик лапу и взял горстку горошин у Хомы под боком.
Ты чего у меня берёшь? рассердился Хома. И зачерпнул ладошкой прямо под носом Суслика.
Ты вон как?! вскочил Суслик. Давай всё делить!
Вначале по горошине делили и около себя сыпали. Надоело. Потом по пригоршне.
У тебя лапа больше, спохватился Хома. Вон какая загребущая! Давай, ты одной лапой, а я двумя?
Ишь ты! не согласился Суслик. Умный, да?
Промерили они кучу шагами. И прокопали посредине в горохе границу-канавку, от стены до стены.
По ночам теперь Хома и Суслик не спали.
Тайком в темноте на чужую половину бегали. Горох к себе таскали.
Уж и есть-то некогда было. Голодали. Старались побольше унести.
А днём тоже не спали. Друг на друга смотрели: как бы кто у кого горошинку не взял. Стерегли.
Глаза слипаются, слипаются Ущипнут сами себя за бок, чтобы не заснуть, и снова следят.
А как-то раз ночью возвращались каждый к себе с добычей лбами столкнулись.
Сцепились. Шерсть клочьями полетела. Покатились. Треск, звон, грохот!..
Когда они очнулись в сугробе и взглянули высоко вверх, где разбитое оконце виднелось, Хома проворчал:
Я больше туда не вернусь.
И я не вернусь, простонал Суслик.
И они дружно зашагали домой.
Ушёл каждый молча в свою нору. Есть захотелось
Пошарил, пошарил Хома на полке. Вдруг случайно горошину нашёл. Одну-единственную.
Посмотрел на неё В лапе зажал. И к Суслику.
Разломил горошину пополам другу дал.
Как Хома зимой купался
Шумит, метёт зима, сон нагоняет.
Забежал Суслик к Хоме в гости. Напоследок, перед спячкой. Спокойной зимы пожелать.
Сидели. Зевали.
Как сейчас заляжем, деловито произнёс Суслик.
Но Хома вдруг решил: не спать!
Ведь жизнь одна, заявил он Суслику. А мы полжизни спим. Не буду спать, значит, две жизни проживу. Одну свою и одну твою, пока ты спать будешь!
Мою не надо, заволновался Суслик. У меня и так-то жизни почти нет, раз я спать люблю.
Давай не спать вместе, великодушно предложил Хома.
Знал бы ты, как я спать умею, обиделся Суслик. Куда тебе до меня!
Это мне-то! А кто позапрошлой зимой больше тебя на два дня проспал?
Вспомнил! усмехнулся Суслик. А в прошлом году? Ты меня целый месяц не мог разбудить, когда я не спал и притворялся.
Притворялся! А я, умный такой, целый месяц тебя будил?
Ага, хихикнул довольный Суслик, ты такой умный.
И повертел лапой у Хоминого виска.
Лапы прочь! рассердился Хома. Спи, как хочешь, а я зато вас всех переживу!
Уговорил. Будем всех переживать вместе! А как?
Нужно бодрым быть, приосанился Хома. Тогда спать не захочется. Будем в проруби купаться.