Приключения Хомы и Суслика и другие сказки - Иванов Альберт Анатольевич 3 стр.


 Привет Хоме и Суслику!

Перелётные птицы кричат, мальчишки-рыболовы и далёкие китобои в открытом океане.

Как Хома и Суслик  последнее поделили


Наступила зима. Сне́гу! Земли не видно, снег на снег падает. Белый и такой холодный, что, когда бежишь друг к другу в гости, лапы обжигает.

Кончились у Хомы и Суслика запасы. Спать надо зима. А на голодный желудок не спится.

 Я такой толстенький был,  заныл Хома.  А теперь от голода таким, как ты, Суслик, тощим стану! Скоро.

 А каким же я тогда буду?  беспокойно задумался Суслик.

 А тебя, значит, вообще не будет,  пожалел его Хома.

 Нет, буду!  упрямо сказал Суслик.  Я нас в такое место отведу! Живи не хочу! За сто лет не съешь!

 За меня не бойся,  повеселел Хома.  Съем! Пошли.

И они пошли

Вдали, на краю деревни, сарай-амбар замаячил.

Подошли вплотную, он полнеба закрыл. Высокий!

Тридцать сусликов одного на другого поставить вот какой высокий!

 Что это?  тихо спросил Хома, озираясь.

 Хранилище. Кладовочка такая.  Суслик с уважением похлопал лапой по стене.  Мне воробьи рассказывали: там гороха полным-полно! Давай дверь искать. Ты в обход направо, а я налево в обход!

Пробирается Суслик по снегу и вдруг слышит позади шаги чьи-то. Оглянулся в испуге, а это Хома!

 Ты чего за мной идёшь?

 Хитрый какой,  прищурился Хома.  Сам меня направо послал там снег по колено. А тут за тобой тропинка тянется.

Посмотрел Суслик: правда. За ним следы остались, а Хома в эти следы наступает.

Поморгал Суслик, поморгал. И дальше затопал.

Шёл и оглядывался: идёшь, а за тобой следы остаются удивительно!

 Ну, кто прав?  бубнил позади Хома.

 Ну, ты,  нехотя ответил Суслик.  Чего привязался?

 Я к тебе не привязывался. Нечем,  пыхтел Хома, погружая лапы в следы Суслика.  А надо бы. Ветер.  Подумал и добавил:  Шатает.

Наконец они на дверь наткнулись. И в щель под ней пролезли.

Только и смогли сказать: «А-ах!»

Из крохотного оконца под потолком свет льётся кругом сушёный горох на огромной подстилке лежит. Столько насыпано до крыши носом подать!

 Я отсюда не уйду,  взобрался на кучу гороха Хома,  пока сам собой до пола не опущусь.

 Как до пола?

 Ну, пока всё не съем,  ответил Хома.  Так и буду опускаться. Постепенно.

 И я,  поддакнул Суслик.  Постепенно.

Какая для них жизнь наступила!

Не жизнь объеденье! Объедались

 Чего молчишь?  усмехался Суслик.

 Рот занят,  довольно мычал Хома.

Они до того обленились, что вскоре и разговаривать перестали. А зачем разговаривать, если можно лишнее съесть?

Потом и двигаться перестали. А зачем двигаться, если еды полно, даже лапу лень протянуть?

Лень не лень, а протягивали: есть-то надо. Лень, а надо.



Протянул однажды Суслик лапу и взял горстку горошин у Хомы под боком.

 Ты чего у меня берёшь?  рассердился Хома. И зачерпнул ладошкой прямо под носом Суслика.

 Ты вон как?!  вскочил Суслик.  Давай всё делить!

Вначале по горошине делили и около себя сыпали. Надоело. Потом по пригоршне.

 У тебя лапа больше,  спохватился Хома.  Вон какая загребущая! Давай, ты одной лапой, а я двумя?

 Ишь ты!  не согласился Суслик.  Умный, да?

Промерили они кучу шагами. И прокопали посредине в горохе границу-канавку, от стены до стены.

По ночам теперь Хома и Суслик не спали.

Тайком в темноте на чужую половину бегали. Горох к себе таскали.

Уж и есть-то некогда было. Голодали. Старались побольше унести.

А днём тоже не спали. Друг на друга смотрели: как бы кто у кого горошинку не взял. Стерегли.

Глаза слипаются, слипаются Ущипнут сами себя за бок, чтобы не заснуть, и снова следят.

А как-то раз ночью возвращались каждый к себе с добычей лбами столкнулись.

Сцепились. Шерсть клочьями полетела. Покатились. Треск, звон, грохот!..

Когда они очнулись в сугробе и взглянули высоко вверх, где разбитое оконце виднелось, Хома проворчал:

 Я больше туда не вернусь.

 И я не вернусь,  простонал Суслик.



И они дружно зашагали домой.

Ушёл каждый молча в свою нору. Есть захотелось

Пошарил, пошарил Хома на полке. Вдруг случайно горошину нашёл. Одну-единственную.

Посмотрел на неё В лапе зажал. И к Суслику.

Разломил горошину пополам другу дал.

Как Хома зимой купался


Шумит, метёт зима, сон нагоняет.

Забежал Суслик к Хоме в гости. Напоследок, перед спячкой. Спокойной зимы пожелать.

Сидели. Зевали.

 Как сейчас заляжем,  деловито произнёс Суслик.

Но Хома вдруг решил: не спать!

 Ведь жизнь одна,  заявил он Суслику.  А мы полжизни спим. Не буду спать, значит, две жизни проживу. Одну свою и одну твою, пока ты спать будешь!

 Мою не надо,  заволновался Суслик.  У меня и так-то жизни почти нет, раз я спать люблю.

 Давай не спать вместе,  великодушно предложил Хома.

 Знал бы ты, как я спать умею,  обиделся Суслик.  Куда тебе до меня!

 Это мне-то! А кто позапрошлой зимой больше тебя на два дня проспал?

 Вспомнил!  усмехнулся Суслик.  А в прошлом году? Ты меня целый месяц не мог разбудить, когда я не спал и притворялся.

 Притворялся! А я, умный такой, целый месяц тебя будил?

 Ага,  хихикнул довольный Суслик,  ты такой умный.

И повертел лапой у Хоминого виска.

 Лапы прочь!  рассердился Хома.  Спи, как хочешь, а я зато вас всех переживу!

 Уговорил. Будем всех переживать вместе! А как?

 Нужно бодрым быть,  приосанился Хома.  Тогда спать не захочется. Будем в проруби купаться.

Назад