6
Свою ненависть к Нью-Йорку, я сформировал окончательно, только приехав туда во второй раз. Но уже в Денвере, смог сформулировать основу этой ненависти.
«Любые залы ожидания в Американских городах как Нью-Йорк. Ну Везде говно, крики, жара. Все вперемешку. А из-за бесплатных зарядок и круглосуточной работы, народ тут собрался, мягко говоря, антисоциальный. Блять, я уже привык, все вокруг курят дурь. Еще я заметил, какими бы Американцы небыли сбродом из разных наций, все очень дружелюбные. Обмануть, конечно, пытаются, но даже это дружелюбно. Это вошло в привычку, стало их тенью. И за ней они очень успешно скрываются. Не считая крохотного количества уникумов, которые пиздят друг друга табуретками. Страна теней, для тех, кто видит это впервые, впечатление складывается сугубо положительное. Но стоит столкнуться с этим десятки раз. Все они превращаются в нечто безликое, пустое, куклы с улыбками на лице.
Долго всматриваясь, двигаясь ближе к компаниям людей, мне вновь мучительно захотелось узнать кого-нибудь. Все становились похожими на них, тех, кого я давно не видел, от кого, как мне казалось смог, сбежать. Я открыл страницу пороков, проблем, домыслов и прочих заебов. Но они. Они Все же они настоящие. Они трогают душу, западают в сердца. Их ненавидишь и так обожаешь.
А черные женщины супер! Спасибо Господу за них. По-своему обворожительные и заботливые как мамы, которые тебя не рожали и по идеи не должны тебя любить. Ну и вдобавок женщины, чья задница имеет такие размеры, не может не радовать, как бы плохо тебе не было»
С наступлением темноты и резким похолоданием, я вернулся на автобусную станцию. Сидел и смотрел на двери к парковке, в ожидании, когда и мне предстоит пройти через них. Но приходилось лишь лицезреть счастливчиков, запрыгивающих в свои автобусы. Интернета нет, все книжки давно прочитаны, делать нечего, я занимал себя хождением покурить. Блок сигарет, который я купил еще дома постепенно начал таять.
Девять вечера. На улице стемнело. В ночное время, каждый город становится пугающим и мрачным, особенно незнакомый. В темноте, уродство каждого становится ярче, все стекаются и сбиваются в стаи, показываясь окружающим, будто под неким прожектором или маяком. И этот маяк заставлял меня нервничать. В один из выходов, у меня стрельнул сигарету, очень занимательный тип. Смуглый, с длинными косичками, которые были сплетены на груди. На голове красовалась широкополая шляпа, которая болталась на спине, держась за шею толстой веревкой, а также на очень дорогом велосипеде, как я понял ворованном. После долгого разговора и моего окоченения на улице, я в темпе ретировался, так как он стрелял слишком много сигарет. От нечего делать, я стал записывать короткие сведения, об окружающих меня персонажах.
«Chee stand alone. Он же Чи Одиночка. Индеец. Коренной житель Америки. Жуткий прохвост и пиздабол затейник. Стрелял сигареты одну за другой, но рассказал много интересно и как мне казалось, полезного. Закупаться продуктами по дешевке, лучше на углах. Там меня с легкостью могут отпиздить и ограбить, уговаривал пойти туда с ним. Рассказал, где тусуются бабы, чтобы развлечься. Рядом с ними всегда есть мужики, готовые выбить мне все зубы. Расспрашивал меня про жизнь, откуда я и чем занимаюсь, а также чем занимаюсь вечером. Попутно продолжая рассказывать сказки венского леса, как вдруг сильный порыв ветра, словно знак свыше, поднял его шляпу и унес на крышу станции. С криком: «Россия стой! Присмотри за велосипедом!», он ринулся за угол здания. Я остался, придерживая его велосипед одной рукой, вокруг меня стала собираться толпа. Все по очереди спрашивали, мой ли велик? Последовав примеру шляпы, я скрылся от пиздабола, обратно в помещение.
Одиннадцать вечера. Я неплохо убил время с индейцем. Просидев на неудобной лавке, начал чувствовать, как от меня пахнет. Через два сидения темнокожий бомж втирал что-то себе в голову, потом надел шапочку для душа, положил на шею подушку-фиксатор, как в самолете и уснул. Я пересел поближе к туалетам. У меня была запасная майка и носки, чтобы переодеться, когда я хотел было уже зайти в него, изнутри раздался душераздирающий рык. Никогда не слышал, чтобы кого-то так громко тошнило. Спустя пять минут, в туалеты зашел охранник и оттуда сразу же вышел, в жопу пьяный парень. Его штормило. Он не мог стабилизировать себя ни по метражу, ни по тангенсу. Еле-еле он подошел ко мне и выкрикнул нечто невнятное.
Что вы сказали?
Я блять
Чего?
Ты не видел меня, только что вышел, куда я пошел? я сдерживался чтобы не рассмеяться, а он искренне ждал ответа. Собравшись, я очень серьезно ответил ему.
Нет дружище, не видел тебя.
Он выдал протяжное «Блять», бухнулся на лавку, задрал ноги и захрапел.
Потом их туалета вышел охранник, выводя кого-то под ручки. Ага, мой парень был не в самой худшей кондиции. Я зашел, думая о том, как подмоюсь по-быстрому в раковине, основные пахучие зоны, переоденусь и выйду обновившимся человеком. Растолкав запах свежей мочи и блевоты при входе, я нырнул внутрь. У раковины стоял здоровый, волосатый мужик. Голый. Он мыл муди и не обращал никакого внимания на окружающих. Я прошел мимо него, заперся в кабинке, сменил одежду и понял, что больше в туалет я не пойду.
Час ночи. На улице раздались крики и шум. Охранник вышел на улицу. Шум продолжился. Темнокожий, поджарый и очень серьезный охранник, зайдя обратно, дал объявление. Кто будет плохо себя вести, будет спать на улице. Я подошел к нему и спросил, что произошло. Мужик на улице, сказал, что хочет убить его, ушел за ножом и обещал вернуться. Но сейчас вроде все нормально, не надо переживать. Через пол часа приехала полиция, и лицом пьяного мужчины, протирала асфальт. Он и правда вернулся.
Три часа ночи. Столько событий в столь короткий срок, не могу уснуть, курить я решил больше не выходить. Те, что снаружи, намного хуже уродов внутри. К своим я уже привык. К компании молодых ребят, которые лежали на полу солнышком и заряжали телефон. К сумасшедшей тетке, которая лежала в спальнике у входа, к спящему пердуну в дальнем углу и периодическому крику от разных лиц.
Четыре утра. Мне никак не дает что-то покоя. Свербит во всем теле. После бесконечных каруселей с билетами, я решил подойти к кассе и уточнить насчет билетов. Просто, чтобы удостовериться еще раз. За кассой уже не было той мексиканской девчонки, а была взрослая, роскошная, черная мадам.
Здравствуйте, мне насчет билета уточнить, в шесть утра ведь приедет автобус?
Дайка сюда. Так. Твой автобус уже уехал.
Что? Как это? В смысле?
Дорогой, не в шесть утра, а в шесть вечера был твой автобус.
Да вы издеваетесь, мне девочка сказала, я же переспросил! Кстати, где она?
Она ушла домой уже.
Я блять не сомневался. Что мне делать, оформить возврат?
Возврат мы не делаем, могу обменять билет.
Давайте, до Джексона!
Ой. Дорогой, есть на семь утра, но будет очень долгая пересадка в Солт Лейк Сити.
Насрать уже, давайте на семь утра, точно семь утра?
Как скажешь, да семь утра, будь внимателен, автобус через три часа, тебе во вторую дверь. Обмен двадцать долларов.
Хорошо, спасибо огромное.
Отдав последние деньги, я грелся от гнева. Постоянно прокручивал в голове как убиваю ту девчонку, как душу ее и кричу в лицо. У меня теперь ни копейки, если не доеду на этом автобусе, то все. Вариантов больше нет.
Шесть утра. Я вышел на парковку автобусов. Закурил. Справа от меня стоял взрослый мужчина, рядом с ним сидела грязная девушка. Они курили траву по очереди. Заметив меня, он спросил, не хочу ли затянуться. Я в который раз отказал. Он спросил куда я еду, и мы с ним разговорились. Его досье я также добавил в блокнот.
Керри. Сорок восемь лет. Из Мичигана. Дальнобойщик. Я предложил ему сигарету, но он отказался. Сказал, что недавно победил рак легких четвертой стадии, больше не курит сигареты, только марихуану. Я подарил ему пачку сигарет из России, на память. Пусть не курит, может продать или раздать друзьям, узнайте мерзость наших дешевых сигарет. Взамен он дал мне иголку с нитками, так как увидел, что у меня порвались штаны. И дал наставления: если путешествуешь, то у тебя обязательно должна быть иголка и нитка, всегда пригодится. Плюс добавил избитую фразу, но она тогда звучала сильно и многозначительно: «Если ты можешь пересчитать друзей на пальцах одной руки, то у тебя действительно есть друзья
Пол седьмого утра. Я распрощался с Керри, он сел в свой автобус и уехал. Прогнав еще несколько раз все разговоры за этот день, наконец подъехал и мой автобус»
7
Это был мой первый автобус такого типа. Большие удобные кресла с подлокотником, зарядка сбоку, под любые разъемы и очень разговорчивый водитель. Я еще не знал, насколько юморные водители в этих автобусах. Все как на подбор, каждая поездка как небольшой стенд-ап.
Водитель крупный, чернокожий мужчина, лет сорока. Он взял микрофон и начал объяснять правила поведения в автобусе.
Приветствую всех, сейчас мы начали выезжать из Денвера и направляемся в Солт Лейк Сити, ведите себя культурно и у вас не будет проблем со мной. В течении этой поездки мы будем пересекать штат, а это значит, все незаконное, что вы успели тут купить, надо выкинуть или употребить пока мы еще в Денвере. Все начали потихоньку хихикать, а кто-то шарить в сумке.
Продолжаем, у нас будет несколько остановок, чтобы покурить и размяться, водитель заметил парня на переднем сидении, который разговаривал по телефону.
Я попросил у вас всего лишь несколько минут времени, пожалуйста положите телефоны и слушайте, это важная информация, он повернулся и стал коситься на парня, тот убрал телефон вниз и замолчал.
Как только водитель снова начал говорить, он снова поднял телефон и продолжил говорить.
Водитель повысил тон: «Хватит базарить! С каждым словом, в этом разговоре, ты приближаешься к смерти. Все ближе и ближе, и ближе. И ближе!»
Парень испуганно сбросил звонок и сел по струнке смирно. Автобус продолжал смеяться и слушать правила безопасности.
Ехать было долго, на разных полустаночках, я глазел по сторонам и дивился местной красоте. Горы как нарисованные, я ходил в разные стороны, пытаясь заметить обман, но все было взаправду. Мне не хотелось фотографировать все это, не хотелось записывать впечатления, я просто впитывал окружение и наслаждался.
Когда стемнело, и большая часть пассажиров сошла на своих остановках, на меня напала грусть и меланхолия. Смотря в окошко, я размышлял, что будет со мной дальше. Пока сидящий справа от меня мужчина не начал со мной разговаривать. Он был также утомлен, с грустью в глазах и яркой белизной на висках. Питер казался добродушным и располагающим человеком, я даже немного открылся ему. Его досье, также было помещено в блокнот.
«Питер. Шестьдесят четыре года. Едет забирать сына в Солт Лейк Сити. Не виделся с ним почти десять лет. У него были какие-то сложные отношения в семье, судя по виноватым ноткам, проблема была в нем, но он не вдавался в подробности. Много говорил, как важно любить близких и как больно не быть рядом с ними. Попросил меня не совершать таких ошибок. После разговора, он сказал, что устал, сел чуть подальше и задремал»
Почему-то у меня получались разговоры, только с людьми намного старше меня, ну или с откровенным сбродом.