Вдруг сзади послышался голос такой теплый, нежный, знакомый. Ну что, приличия соблюдены? Соблаговолите еще раз протанцевать со мной?
Она поняла, что пропала. Какой счастье было слышать этот голос! В ней боролось желание согласиться на еще один танец с ним, чтобы снова прочувствовать его горячие касания, с желанием не показываться деверю на глаза, остаться в своем убежище, немного отсидеться там, где он не сможет увидеть ее, отвлечется на что-то иное.
Здесь так душно, мне нужно еще немного передохнуть, вы позволите? боже, она отказала ему. Как? Яна уже не знала, где ее личные эмоции переплелись с эмоциями Ядвиги, но они явно скакали все в одном направлении. Слезы чуть не брызнули из ее глаз из-за того, что она лишена даже такой малости как потанцевать с тем, кто ей мил.
Давайте сбежим? вдруг непредсказуемо предложил ее собеседник. В сад. Хотя бы на полчаса. Вы явно не хотите попадаться на глаза и дразнить этого молчаливого угрюмца?
Ядвига смотрела на него с улыбкой и обожанием, и молчала. В глазах ее, наверное, читалось сомнение. Но тут Яна вспомнила, что Герман говорил ей о том, что она просто предлагает возможность, решение принимает сам человек. Она постаралась навязать своей хозяйке мысль о том, что уж такую малость она может себе позволить. Но та и сама уже была рада согласиться, и они тайно выбежали в небольшой тенистый сад. Стояла середина июля, было уже по-вечернему прохладно, хотя дневной зной нехотя держался в отдельных уголках сада. Яна почувствовала, как Ядвига расслабилась, попав в вечернюю темноту, где ее точно никто уже не увидит, и сосредоточилась на беседе. Яна не участвовала в ней, просто чувствовала, как из ее рта пассивно вылетают какие-то слова, и боялась, что, если собьёт хозяйку своими мыслями, та может ляпнуть что-то глупое или неуместное. Поэтому следила за беседой со стороны. Беседа была радостная, глубокая, спокойная, собеседники явно наслаждались общением, оба были умны и образованны, как вдруг по прошествии какого-то времени Пушкин вдруг обнял ее за талию и начал целовать. Сначала осторожно, нежно, потом страстно. Яна почувствовала, что никто еще не целовал так Ядвигу, она прочитала это в ее удивленных мыслях и растрепанных чувствах. Яна тоже была не весть как избалована подобными ласками и постаралась насладиться моментом счастья, украденным у своей спутницы, раз уж так вышло. Ядвига тоже с удивлением, но наслаждалась моментом, при этом не прекращая паниковать и вслушиваться в звуки и шорохи сада. Вдруг он остановился. Нехотя, но непреклонно отстранив ее от себя.
Нас могут хватиться. У вас будут неприятности.
Ядвига пыталась перевести дух и не знала, что сказать. Момент счастья закончен. Надо не растерять воспоминания о нем, чтобы насладиться ими потом, больше ничего не остается. Но вдруг она скорее даже почувствовала, чем увидела, как он снова приблизился к ней и прошептал на ухо.
Я приду к вам сегодня. Спрячусь за диваном в маленькой гостиной. Когда вы придете домой, отошлите прислугу, скажите, что устали и вам надо побыть одной. Ну, или придумайте что-нибудь. Вы найдете меня там. Я буду ждать. Я сейчас пойду наверх, а вы выждите четверть часа и тоже поднимайтесь. Наверняка нас хватились. Я поднимусь и отвлеку внимание гостей на себя. Чтоб никто не подумал, что вы были со мной, выждите и поднимайтесь в залу.
Глядя ей прямо в глаза, он на секунду стиснул ее руку, нежно погладил ладонь и скрылся в темноте.
Ядвига в панике, смешанной со сладким предвкушением продолжения счастья, стояла растерянная в саду. Она заставила себя сесть на скамью, рядом с которой цвел божественно пахнувший розовый куст. Из окна раздавались звуки музыки, хохот дам, которых Пушкин начал развлекать своими анекдотами. Ей было не до веселья. Она любовно поглаживала ладонь, на которой ожогом отпечаталось прикосновение этого человека. Хотелось запечатлеть счастье этого вечера навсегда, повторить это счастье, быть с ним еще. Она не представляла, как вечером сможет принять Пушкина у себя, никогда у нее не было такого опыта, но отказать ему означало уничтожить в себе что-то. Она не могла этого сделать. Сердце ее билось как бабочка, пойманная в коробку, хорошо это или плохо, она не знала.
Выждав время, Ядвига двинулась по направлению к лестнице. На самом верху ее повстречал супруг, Сергей Иванович, полный благодушия он выиграл большую сумму в карты и не видел больше повода здесь оставаться.
Куда же вы подевались, душенька? Мы вас обыскались. заулыбался он, превозмогая одышку.
Я Мне стало душно, и я спускалась в сад, пролепетала Ядвига.
Хм. Одна? Так надолго?
О, да. Я хотела спуститься на минуточку, но аромат роз меня не отпускал. Я замечталась.
Да, вы, девушки, любите помечтать. Но вам нелепо обременять себя размышлениями, тучно прохохотал он своей дурацкой шутке. Ну что же, пойдемте собираться. Где Петр?
Петр, возможно, пожелает остаться здесь? Я видела, как он вальсировал с незнакомкой. Невежливо его прерывать. Поедемте домой, у меня готова разболелась, хочется прилечь.
Раз так, то поедемте. Оставим его. Мне тоже что-то не можется, уж больно пьяное шампанское у этих Петровых.
Яна почувствовала, как Ядвига облегченно вздохнула. Видимо, этот Петр и правда напугал ее, раз даже поездка в одной карете с ним представляется для нее тяжким испытанием.
Дома Ядвига, вторично предусмотрительно пожаловавшись на головную боль, с нервно бьющимся сердцем поднималась к себе в спальню. У мужа ее спальня была на первом этаже, смежная с кабинетом, где он постоянно работал. Она была оформлена в тяжелом классическом стиле, с дубовыми стеновыми панелями, торжественными гобеленами, пропахшая табаком и коньяком. В этом году ему исполнялось 60, он женился на Ядвиге несколько лет назад и не считал занятным для себя проводить с ней больше получаса в день. На втором этаже находилась спальня Ядвиги с примыкающей к ней маленькой гостиной, где она принимала подруг, читала книги, мечтала. Подруг, правда, практически не было, так что только и оставалось читать и мечтать.
В голове ее две надежды плясали канкан одна на то, что никого не будет в гостиной, что это была шутка. Что она, как была, чистая и незапятнанная перед собой в первую очередь, так и будет чистой и незапятнанной, сидеть, несчастная, в своей маленькой гостиной. Одна, обманутая, вспоминая этот вечер. Вторая что он все-таки придет. От этой мысли становилось ужасно страшно, и Яна поняла, что Ядвига надеется и на то, что он придет, и на то, что нет, одновременно.
Она аккуратно, как могла тихо, прикрыла за собой дверь маленькой гостиной. Подумав, заперла ее. Оглядела темную комнату, шепотом спросив «Есть кто?»
Несколько секунд она разочарованно вслушивалась в тишину, потом заметила шевеление за диваном и увидела выползающего оттуда Пушкина с растрепанной шевелюрой.
Как вы сюда проникли? удивленно-восхищенно спросила она.
Через окно, конечно. Не переживайте, меня никто не видел. Даже ваша горничная, она пять минут назад заходила сюда зажечь вам свечу я сидел тихо, как мышь, можете себе это представить? Не переживайте, в темноте ваши окна никому не заметны. Задуем свечу. Я выскочу так же, через окно, на дерево. Ничего не бойтесь.
С этими словами он нежно привлек его к себе. Ни Яна, ни Ядвига теперь сложно было понять, что чувствует одна, а что другая, не могли себе представить, что мужчина может быть настолько нежен и одновременно напорист. Яне было немного стыдно участвовать в том, в чем она явно не должна была участвовать, но она не могла даже и подумать о том, чтобы прекратить все это, за этот вечер она тоже успела влюбиться. Вместе с Ядвигой они обе упивались одними и теми же переживаниями.
Глава 13 Сашка
Яна почувствовала, что отключается. Кто-то старательно тряс ее за плечо.
Это был Сашка. Он только что пришел с работы, довольный, уставший, голодный. По дороге домой он заскочил в пиццерию и принес две огромные ароматные свежие пиццы. Зайдя на кухню, он обнаружил там Яну, сопящую на большом семейном диване. На столе перед ней лежала коробка с реликвиями, перевод письма, на руке была злополучная старинная перчатка. Очнувшись ото сна, Яна испуганно зарделась, словно ее застали за чем-то запрещенным и неприличным. По сути, так оно и было, но этому, конечно, не было никаких вещественных доказательств. Бегло посмотрев на часы, Яна поняла, что в своем видении она прожила целый вечер и почти целую ночь, а в этом мире прошло не более десяти минут. Она грезила на диване полусидя, и теперь пыталась осмыслить и сбросить с себя остатки грез. Греза не выветривалась, слишком уж сильное впечатление и след она оставила.
Ого, чем ты тут занимаешься! Французский, вино. Одна?
Конечно, одна. обиженно пробормотала Яна, вот ждала тебя, задремала.
Это ты сегодня одна полбутылки уже выпила?
Нет, это Иронька заходила, помнишь школьная наша подруга, мы с ней тут случайно встретились, и я ее пригласила. Она приносила вино и вот, осталось. Допиваю.
Сашка внимательно рассматривал Яну, словно видел впервые.
Ты подстриглась. Тебе идет. Совсем другая. Классная.
Яна вдруг поняла, что они с Сашкой уже больше недели не виделись и даже не общались по телефону. Все разговоры как дела буду поздно были несодержательны, Яна не любила поддерживать общение он-лайн.
Это Иронька подстригла. Она парикмахер. Еще на той неделе.
А я не видел, растерянно развел руками Сашка, прости, столько всего навалилось. Очень важные дела были на работе. Давай есть?
Они накрыли на стол все накрывание заключалось в открывании коробок с пиццей и доставании еще одного бокала, для Сашки. Яна быстро убрала со стола семейные реликвии в коробку, чтобы не обсуждать их. Тем более, что он их уже видел когда-то давно. Почему-то после сегодняшнего вечера это показалось очень личным для нее, таким, чем не поделишься ни с кем, даже с мужем. Особенно с мужем. Тем более что еще неизвестно, какие у них отношения сейчас.
Сашка пригубил вино и удивленно присвистнул.
А твоя Иронька отличное вино принесла! Одно из моих любимых. Тебе как? Ты же не любишь вроде такое? Тебе же полусладкое нравится?
Ты знаешь, а я его распробовала. Мне понравилось. Такой горький шоколадный вкус
Да, удивился Сашка. Он был большим любителем и знатоком итальянских вин, очень этим гордился и часто сокрушался над тем, что Яна ни в какую не хотела пить «эту кислятину», и что еще ты почувствовала? Какие вкусы? Кроме шоколада?
Ну Вроде черника Или вишня.
Ого! Молодец! С первого раза сама это так все раскусила! Или Ирка помогала?
Да нет, мы с ней вообще о вине не говорили, это я сегодня решила попробовать понять, что вас так привлекает в этом напитке.
Поняла? Понравилось?
Ага, очень! Я поняла, смысл в том, что не просто пьешь, а пьешь и анализируешь. Думаешь.
Сашка смотрел на нее внимательно-удивленно и явно был рад случившейся перемене. Что-то немного растерянное было в этой радости.
Какие еще новости у тебя? Новая прическа, новое отношение к вину. Новая подруга Точнее, старая, но все же Мне тут Маринка, кстати, звонила пару недель назад, несла какой-то бред. Хотела, чтобы я кого-то взломал, какой-то вирус отправил Что ты что-то ей там сказала Забыл уже. Что там у нее?
Забей. У нее все хорошо. Не надо никого взламывать. Она перестала страдать, нашла себе любовника и радуется жизни.
Так. Это ты ей посоветовала?
Я? При чем тут я? Мне, конечно, надоело, что она вечно ноет и занимается фигней. А когда она попросила, чтобы я тебя заставила взломать страницу Пашкиной любовницы и разместить там какой-то бред, я ей сказала, что она дура, совсем сошла с ума и пора бы уже отпустить мужа туда, где ему хорошо и сделать хорошо себе. А месть это непродуктивная трата времени.
Точно! А она?
Она наорала на меня, что я плохая подруга, и бросила трубку. А пару дней назад я встретила ее в парке, с новой прической и новым мужиком, радостную и счастливую, как ни в чем не бывало.
Ну вы даете, девчонки! сказал Сашка просто чтобы что-то сказать. Он был сильно удивлен.
Я, между прочим, нажила с этой историей немало седых волос.
Так они болтали, допивая вино еще какое-то время. Яне было приятно, что наконец-то семейный вечер состоялся, но искорки вечернего видения еще попыхивали у нее в груди, сбивая дыхание.
Как только вино закончилось, Сашка деловито встал, помыл свой бокал и выказал намерение выйти из кухни.
Саш! отчаянно окликнула его Яна.
Да? обернулся тот, что? Я спать.
Мы семья? тихо спросила Яна и замерла в ожидании ответа.
Сашка на секунду замер от неожиданного вопроса.
Ну конечно, а кто иначе?
Тогда поцелуй меня? попросила Яна.
Саша медленно подошел, положил руку ей на плечо и молча поцеловал в висок.
Прости, я спать. Ужасно устал.
С этими словами он вышел из кухни, а Яна осталась разочарованно сидеть на большом кухонном диване, ловя недосказанное, недоспрошенное. Столько всего накопилось обсудить, рассказать, пусть даже нельзя, но к чему тогда все эти перемены, если они ни для кого? Если никому неинтересно, что происходит в ее душе? Окутанная магией своего видения, романтичная, влюбленная в тот образ, что занимал все мысли ее наперсницы, она почувствовала страшное одиночество и стремление воплотить в жизнь хоть крупицу того счастья, которое было ей испытано во сне. Она не знала, зачем это, и как закончится, она знала только, что это был не сон, что она присутствовала при реальной встрече своей родственницы, которая впоследствии должна перевернуть ее жизнь. Яна уже поняла, что это за возможности, которыми обладает. Поняла, что Герман многого ей недоговаривает. Ну что ж, придется разбираться самой.
Глава 14 Андрей
Яна не курила уже лет пять, но вдруг так страшно захотелось курить, просто сил нет. Так не хотелось, когда она считала себя настоящим курильщиком. Либо курить, либо плакать. Спать не хотелось абсолютно. Хотелось еще раз обдумать все и свою жизнь, и Ядвиги, в жизнь которой так неожиданно пришлось вторгнуться.
Яна накинула пиджак на легкое домашнее платье и вышла из дома. Ближайший круглосуточный магазин находился в двух кварталах от ее дома, напротив площадки для выгула собак. Яна шла туда, наслаждаясь теплой прохладой летней ночи. На улице было настолько замечательно, что захотелось за город, на дачу, чего с ней раньше практически не бывало. На улице пахло засыпающим летним зноем, засыхающей скошенной травой, от реки тянуло легким болотным запахом речной воды. На улице практически никого не было. Яна не знала, странно это или обычно такая пустота ночью, она не имела обыкновения гулять по ночам, и сейчас ей стало удивительным а почему? Дойдя до магазина, Яна купила пачку сигарет, зажигалку, банку пива и пакетик чипсов, села на скамейку и закурила. В голову ударило мощное дежа вю она с друзьями, на вечеринке, на пляже, в клубе. Сигарета тогда была тогда средством коммуникации с внешним миром, и Яна этого не забыла.
Яна отхлебнула пива и заплакала. О своей странной никчемной жизни, о том, что ничего у нее не было интересного и не факт, что будет, о том, что никому она не интересна.
Вдруг она услышала пыхтение под рукой и почувствовала, что кто-то покушается на ее чипсы. Повернув голову, она увидела огромную собаку, породы вроде мастиф, который пытался подобраться к пакетику, лежащему между ее коленом и рукой на скамейке. В этот же момент она услышала громкое
Фу! Нельзя! Сидеть!..