Вообще-то я ничего не смыслю в психологии, хотя это и очень интересно. Так, иногда могу почитать пару статей в интернете. Когда читаешь, кажется, что вот теперь все на свете будет по-другому, потому что что-то стало понятно. Но ничего не меняется.
Ну во-первых, настоящая психология она не для всех. Ведь все далеко не так просто. Вот лежит перед вами пирожное. Вкусное, сладкое. Вы хотите его съесть, потому что ели и знаете, что любите такие. А такое как у меня, например, не любите. Вы это и без всяких книг поймете, попробовав. Вам не надо для этого читать рецепт. Что вам даст информация о том, зачем и почему вам его не надо есть? Вы же ничего не сможете с этим уже поделать. Не нравится, и все. Это ваш личный опыт. Надо просто уметь слышать себя и свои желания. Так и с психологией. Мы получаем жизненный опыт и прекрасно используем его без всякого анализа. Интуитивно. И это самое правильное. Когда мы начинаем анализировать элементарные вещи, по-дилетантски, это самый простой способ сбиться с пути. Дайте кондитерам печь пирожные и предлагать их вам, а вы просто ешьте и сосредоточьтесь на своих ощущениях, а не на их сути и первопричине.
Очень интересное сравнение. А во-вторых?
А, во-вторых, дело не в психологии. Как я подозреваю, у вас есть способности, и я бы хотел их исследовать. Это поможет и нам, и вам. Предложение деловое. Если сработаемся, выиграем все, и не только финансово. Интересно вам это?
Интересно. Хотя странно, если бы вы подошли ко мне на пару дней раньше, я бы не стала с вами разговаривать. Мне не было интересно ничего, связанное с переменами, незнакомцами, и вообще с тем, что выходит за рамки правил простой жизни.
Значит, это было ваше интуитивное желание встретить меня или кого-то, кто подтолкнул бы вас к переменам. Я вообще считаю, что в жизни человека не бывает случайностей. Бывают сбои, которые происходят по разным причинам, но вообще жизнь предлагает нам ровно то, что нам нужно.
Давайте так. Раз уж у нас такой деловой начался разговор, я готова выслушать ваше предложение. Но это не значит, что я точно соглашусь на него!
Конечно! Но если не согласитесь, будете жалеть абсолютно точно! Хотя бы потому что я сейчас вам не смогу рассказать всего.
А как тогда?
Смотрите. Я вижу в вас способности. Мое исследование как раз частично о них. Способности влиять на людей, чувствовать их, возможно, даже манипулировать ими.
При слове «манипулировать» Яна сделала такую смешную гримасу, что самой захотелось посмотреть на нее и посмеяться. Но Герман поднял предупреждающе указательный палец, выказывая просьбу дослушать.
Иметь возможности не значит уметь ими пользоваться. Вот я говорил вам о том, что все мы связаны. Что постоянный энергообмен происходит между всеми вокруг. И вот, у каждого ведь своя роль, и именно такой ролью, как ваша, я занимаюсь в своем исследовании.
Я хочу предложить вам прийти к нам в институт, пройти тесты. Если вы действительно подходите нам, в чем я практически не сомневаюсь, мы подпишем контракт, обучим вас и возьмем на работу на несколько месяцев. Это исследование очень хорошо финансируется, и вы выиграете как минимум финансово.
Насколько выиграю?
Точно не пожалеете. Большего сказать не могу.
Очень странно звучит. Я вроде как нужна вам в роли подопытного кролика. Но за это заплатят. Звучит так, что мой инстинкт самосохранения уговаривает меня не соглашаться.
Да нет же. Никаких кроликов! Вы придете к нам как полноценный сотрудник, в штат. Мы вас обучим сначала.
Не проще ли взять обученного, готового?
Конечно проще. Но нам нужен обученный, но с вашими способностями. Таких просто нет. Поверьте, если вы согласитесь, если у нас все получится, мы с вами произведем фурор в научных исследованиях данного направления! Должны!
Яна задумалась. Звучало странно. Опасно и интригующе. Она понимала, что нормальный человек ни за что не согласился бы на такую авантюру какой-то незнакомец вдруг предлагает ей стать центром современной науки. Попахивало мошенничеством.
Но так интригующе попахивало!
В жизни Яны не было еще ничего по-настоящему интересного. Если у нее будут дети, ей вдруг подумалось, даже рассказать будет нечего! О чем? О бабушкиной перчатке? О поцелуях на вечеринках? О друзьях, которых она растеряла?
В конце концов, если этот Герман темнит, и получится, что он ее обманывает, она несколько дней хотя бы сможет поиграть в важную даму. Она хотела бы попробовать почувствовать свою нужность и полезность в этом мире, иметь там действительно свое место, знать, что наконец-то у нее что-то получается.
Пока она размышляла, Герман тактично сосредоточился на экране ноутбука, словно там вдруг появились неотложные дела. На самом деле он, конечно, уже понял, что она готова согласиться, и не хотел больше давить на нее, просто чтобы она считала это решение полностью своим.
Выждав пару минут, она допила кофе и сказала.
Ну хорошо. Хоть все это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, я хочу попробовать.
Герман просиял. Его глаза потеплели, плечи опустились он словно бы сдулся, как воздушный шарик.
Отлично. Но нам с вами понадобится целый день. Вы сможете его для нас освободить?
Да, я договорюсь завтра. Понедельник подойдет?
Это будет замечательно. Но вы понимаете, что, если мы сработаемся, вам придется уволиться и перейти к нам? Вы очень дорожите своей работой?
Яна вдруг поняла, что совершенно ей не дорожит. Вот просто совсем. И ее вдруг охватила какая-то детская радость от того, что есть наконец уважительная причина для нее на эту работу скучную, бесцветную, неинтересную, низкооплачиваемую больше не ходить. Вот просто вообще никогда. Оставить ее, забыть и не расстраиваться о том, сколько лет на нее потрачено впустую. И уже это одно было весомым аргументом подписаться на эту авантюру с Германом. И еще ей вдруг подумалось, что если этот Герман обманет ее, ничего не получится, или мало ли там что одно то, что она уйдет с нелюбимой работы, будет ей наградой за их случайное знакомство, за то, что она не побоялась, а решилась рискнуть.
Конечно, дорожу. Но в понедельник приду, заулыбалась Яна. Словно на свидание, подумалось вдруг ей. А сейчас извините, мне надо бежать.
Глава 7 Маринка
Они попрощались, и Яна выпорхнула из кофейни.
Она наврала Герману о том, что у нее есть еще дела. Никаких дел. Просто надо было освежить голову и переварить все сказанное.
Несмотря на свою неотразимость, Герман был красив не той мужской красотой, которая бьет женщин наповал, в самое сердце. У него была обаятельная улыбка, элегантно очерченные скулы. Но холодные голубые глаза создавали стену, держали дистанцию. В его взгляде она увидела готовность быть друг другу полезными, но в нем не было приглашения к дружбе и тем более к более близкому знакомству.
Тем более, было, о чем поразмышлять.
Во-первых, у нее предполагались какие-то способности. Какие еще, непонятно, но хоть какие-то об этом знать уже было приятно.
Во-вторых, появился шанс, точнее, оправдание для самой себя уйти с нелюбимой дурацкой работы, бросить ее ко всем чертям, не работать больше в этой пусть самой престижной компании. Она не чувствовала себя ни частью большого бизнеса, ни частью команды, ее там все давило и угнетало.
В-третьих, просто был хороший солнечный теплый вечер, такой нежаркий, августовский, золотой, Яна была в красивом летнем платье, новая прическа еще не успела ей надоесть, и просто хотелось походить по дорожкам парка, подышать прохладным воздухом Невы на набережной, полюбоваться целующимися парочками на причале.
Она всегда это любила наблюдать за влюбленными, за целующимися на скамейках, в парке, в метро. Пусть ей не судьба, так хоть кто-то. Они лучатся счастьем, не замечая никого на свете, и это счастье, льющееся через край, теплой волной обдает тех, кто поневоле оказывается рядом.
И вот, Яна пошла бродить по парку, дыша запахом скошенной травы, воды, чьих-то духов, табака Как много запахов можно услышать летом в парке? Трава, земля, солнце, вода, люди все это смешивается и дарит знакомое ощущение лета. Она медленно шла по дорожке, чувствуя, как мелкий гравий хрустит под подошвами ее летних туфелек, чувствовала, как более крупные камушки перекатываются, толкая друг друга, раздвигая и смещая более мелкие. Ей представилось, что человеческое общество, это тоже вот такие вот камушки, разного размера, кто-то важен, кто-то нет, и более важный всегда найдет себе дорогу, отодвинув мелкого в сторону. Раньше ей хотелось быть маленькой и незаметной, потому что думалось, что незачем высовываться, быть выскочкой. Сейчас она поняла, что это просто была зависть ведь ей не представлялось даже, что действительно можно стать значимым человеком, она не видела в себе каких-то возможностей, талантов, и просто успокаивала себя тем, что быть маленьким здорово. Это не здорово. Это болезненно, это так бессмысленно, ты всегда что-то для кого-то, если ты мешаешь, тебя могут просто подвинуть. И обидно будет потом умереть, понимая, что жизнь твоя была песком, в котором нет смысла, который служил основой для чужих проектов, для чужого успеха. Сегодня вдруг появилась надежда на свой собственный успех, пока непонятно какой и зачем, но хоть какой-то. И это оказалось так важно для нее, что было совершенно неожиданно.
В душа зарождалось чувство, подростковое такое, что весь мир у твоих ног, и жизнь только начинается. Яна не знала, ложное ли это чувство, но она давно его не ощущала, и оно ей нравилось.
Вдруг почему-то Яна вспомнила про Марину.
С того момента, как они поссорились, та ей больше не звонила, да и самой Яне не сильно хотелось. В последний раз, когда она все-таки перезвонила Маринке и разговор продолжился в тех же интонациях, Яна вдруг собралась и сказала ей о том, что, если хочешь мое мнение узнать, так разводись, и дело с концом. Ведь лучше уже не будет, а жизнь проходит. В ответ она услышала кучу эпитетов в свой адрес о том, какая она подруга, и трубка была повешена. Теперь она была уверена, что Марина считает ее предателем, врагом, но сама знала точно, что поступила правильно. Раньше бы она сомневалась, потому что считала, что в первую очередь надо бороться за семью, но потом поняла, что семья это не просто, когда люди живут вместе и рожают детей, семья это близость, это радость, которая рождает цельность, это ячейка, связанная изнутри клеем любви и понимания, семья это целый мир, в котором люди взаимосуществуют, помогают друг другу, не потому, что так надо, а потому что по-другому не бывает просто, это будет все равно что отказать себе, предать себя. А если этот клей рассыхается, можно держаться друг за друга, приковав к себе кандалами взаимного долженствования, но хорошего все равно не выйдет, потому что ячейки уже нет, остается усталость, как работа, и как необходимость участвовать в чем-то, что тебе уже не дорого.
Когда она это поняла, а это пришло ей вот недавно, вдруг, за секунду, как озарение ей ужасно захотелось прожить это с Сашкой такое вот единение душ, которое было у них еще в те времена, когда они были друзьями. Очень обидно было бы его потерять, или стереть в порошок, потому что просто много других дел и нет времени друг на друга.
Яна решила попробовать сегодня поговорить с ним, понять, есть ли что спасать, или от этого тоже нужно бежать, как от нелюбимой работы. Да, Яна была готова жечь мосты, если необходимо такое у нее теперь было воинственное настроение.
Яна проходила мимо грота одного из своих любимых мест в Александровском парке. Это был небольшой искусственный холм, поросший травой, точнее, здание, построенное как бы внутри этого холма. Сбоку был вход, недавно там было сделано кафе, и на улице, у входа, стояли разноцветные столики, журчал фонтанчик, все было кукольно и мило. Столики стояли таким образом, будто бы уезжавшие с дачи гости впопыхах бросили на участке дачный инвентарь там стояло три шезлонга, два пляжных столика, на краю фонтана вообще лежала доска, выполняющая роль стола, а в глубине на камнях лежала еще одна, на которой были разбросаны разноцветные подушки. Все было так вразнобой, но удивительным образом создавало идеальную картину небрежного летнего отдыха. На скамейке с подушками, выполняющей роль уличного дивана, сидела влюбленная парочка, буквально светившаяся счастьем. Из них извергалась такая жажда жизни, такое поглощающее их обоих единство, что Яна подумала, что, если их разделить, посадив за разные столики, наверное, они почувствуют физическую боль. Разделять их, конечно, никогда нельзя. При этом она видела только затылок девушки, кудрявый, озорной, покорный этому единению настолько, насколько это возможно для затылка.
Мужчина держал девушку за руку, что-то ей рассказывая. Яна залюбовалась. Ей показалось, что связь этих людей материальна, она связывает их носы как веревочкой, вокруг которой сияние достигает такой силы, что рядом сидеть, наверное, слишком жарко.
В этот момент девушка зачем-то обернулась. Яна прямо почувствовала, как порвалась веревочка, как холодным ветром обдало мужчину, он растерялся и замолчал. Холодным ветром обдало и Яну, потому что в девушке она узнала Марину, с новой стрижкой.
Это была та самая Марина, которая неделю назад хотела порвать глотку любовнице своего мужа, которая боролась неистово за свою семью, для которой ничего на свете не было важнее.
Мужчина был Яне незнаком.
Во взгляде Марины Яна прочитала растерянность, удивление, испуг. А потом Марина улыбнулась и позвала ее. Все это произошло за секунду, как цунами замешательство, раздрай, а затем спокойствие и радость.
Холодный ветер стих, между Мариной и мужчиной снова восстановилась связь. Яне ничего не оставалось, как подойти и поздороваться. Она не была уверена, что стоит им мешать, но не подойти теперь было, конечно, нельзя.
Привет, подруга! позвала ее Марина. Познакомься, это Рома, она хитро заулыбалась, без подробностей!
Яна не знала, как реагировать на увиденное.
Привет! Я рада, что у тебя все хорошо, и снова хорошее настроение. Она не знала, что еще сказать. Все, что ни скажешь, прозвучало бы неуместно или глупо. Стоит ли вообще что-то говорить при этом Роме, что можно ему знать, и соответственно не знала, о чем спрашивать.
Маринка встала, кивнула Роме, отвела Яну в сторону. Стала ей быстро-быстро говорить.
Короче, я подумала, что хватит заниматься ерундой. Хватит ей заниматься. Я послала Пашку на все четыре стороны, Леньку пока к бабушке отправила до сентября, и развлекаюсь. Пашка свое получит потом. Пусть страдает. Надо было давно так сделать.
Ну, а я тебе что говорила в последний раз?
Ну да, так давно надо было сказать.
Удивительно, что ты вот так в этом сейчас признаешься мне, после всего что сказала тогда, сухо сказала Яна. Ей вдруг стало крайне неприятно от того, что ее дельным советом, за который она получила по мозгам, все же, воспользовались. Захотелось забрать его назад, или развернуться и больше не видеть никогда этих людей, из-за которых она так переживала.
Конечно, мне хотелось мне твоей поддержки, а ты меня так в лоб. Очень было обидно. Знаешь, как я ревела.
И я тебя не поддержала? Я что, не старалась тебе помогать? Яна едва сдерживала слезы обиды. Легкое «прости» подруги ее уже не устраивало.
Нет, не поддержала. Мне было тяжело, а ты меня, можно сказать, послала.
Я тебя не послала. Я дала тебе единственное нормальное решение. И ты вроде им довольна. затараторила Яна, разводя руками в сторону Маринкиного спутника, да все, что я хотела тогда, это чтобы у тебя все было хорошо, лучше всех. Чтобы помочь тебе. Да я об этом только и думала последние два месяца. Что тебе сделать, как решить вопрос. Неужели ты не понимаешь, что я была как часть этой всей ситуации? Думаешь, мне непонятно, почему твой муж так поступил?