Погреб простирается в темноту, но здесь хранится не только вино. На современных стальных стеллажах сложены большие круги сыра, а с крюков из нержавеющей стали под потолком свисают огромные окорока и куски ветчины. А дальше еще больше сыра. Боже, как я люблю сыр.
Но времени на раздумья нет. Я достаю телефон и раскладываю на полке перед собой огромную карту вин и меню. Черт! Это точно не та винная карта, которую я распечатала с сайта. В той, которую я засунула в сумку еще дома, было около дюжины красных и белых вин разной степени дешевизны.
План если это можно было назвать планом состоял в том, чтобы пройти быстрый курс под руководством абсолютно нового экземпляра книги «Вино для новичков» и сэра Гугла попозже вечером. Поверхностные знания. Достаточно для блефа. Достаточно, чтобы проторчать лето в дрянной гостинице в глуши. Только вот захудалая, ветхая, дрянная шотландская гостиница осталась в моих фантазиях, а вместо нее я оказалась в изысканном, роскошном бутик-отеле. Этому месту нужен сомелье мирового класса, чтобы расшифровать совершенно новую двадцатистраничную карту вин. А я определенно не из таких.
Пришло время позвать на помощь.
Пришло время позвонить настоящей Хизер.
Глава 2
За две недели до этого
Уже собралась? спросила я, качая головой и оглядывая ее спальню в поисках вещей, которые я могла бы «одолжить», пока ее не будет. Я уже заметила ее туфли на перепонке, торчащие из-под стула, и щипцы для выпрямления волос. Затем увидела бикини, разложенные на кровати. Насколько шикарен этот шотландский отель?
Хизер была моей лучшей подругой с начальной школы, когда она приехала с отцом в наш родной город Плимут вскоре после смерти матери. Я сразу заметила, как она боится: крутит свои кудри, не отрывая глаз от пола. Информация про ее маму распространилась по детской площадке как молния. Я сразу поняла: я нужна этой девочке.
Я подошла к ней:
Не бойся. Я тебе все покажу. Я Элизабет Финч, и мне уже шесть лет.
Финч? Как птица[2]? прошептала она в ответ. У меня есть карандаш с маленькими птичками. Хочешь?
Конечно. Я восхитилась яркими маленькими картинками и ластиком в форме клюва. У меня никогда не было такого особенного карандаша.
Теперь он твой. Будем дружить?
Конечно, но тебе понадобится гораздо больше карандашей, ответила я с широкой улыбкой. Хотя, конечно, дело было вовсе не в карандаше.
С того дня мы стали неразлучны. Я была ее яростным защитником, а Хизер самым добрым, позитивным человеком в моей жизни.
Сегодня мало что изменилось. Двадцать пять лет спустя у нее есть квартира в Лондоне, одежда, косметика и стабильный доход, благодаря которому у нее всегда будет молоко к чаю. Пойдя по стопам отца, она стала одним из самых ярких молодых экспертов по вину в стране. Хизер нашла свой путь в жизни. А я до сих пор чувствовала себя ребенком без собственных модных карандашей.
Она присела на край кровати, сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и нервно посмотрела на меня:
Птичка, случилось кое-что серьезное. Но я в порядке. Все хорошо. На самом деле, все отлично.
О-о-о, звучит восхитительно, ответила я, чувствуя легкое покалывание в предвкушении драмы. Я оперлась о край ее туалетного столика и приготовилась. К счастью для тебя, я снова официально безработная, и теперь у меня есть время на все драмы в мире. Так что продолжай, я готова.
Это не драма, сказала она, и ее большие глаза прищурились от обиды.
Черт! Извини, я не хотела показаться легкомысленной. Пожалуйста, говори. Что случилось?
Мне кажется, я влюбилась в Кристиана, сказала она, и ее рот искривился в нервной улыбке.
О, ответила я, пытаясь казаться бодрой, хотя сердце у меня ушло в пятки.
Знаю, знаю. Она покраснела и радостно улыбнулась, а мне захотелось сломать что-нибудь пополам. Только не в него. Не в Кристиана, он же наркоман.
Правда? сказала я, собравшись с силами. В сапожника?
Он дизайнер обуви, произнесла она, вздохнув. В общем, я еду с ним в Рим на лето, чтобы посмотреть, получится ли из этого что-нибудь.
Это объясняет бикини.
Он собирается расстаться со своей девушкой, быстро добавила она. Чтобы успокоить меня, я полагаю. А потом она глубоко вздохнула. Птичка, я думаю, что, может быть Я имею в виду, что, возможно, у нас любовь. Думаю, я нашла своего мужчину.
Хорошо, кивнула я, отвернувшись и разглядывая бамбуково-керамическую щетку, чтобы не смотреть на нее. Я провела пальцем по щетине и мысленно отметила, что нужно чаще укладывать феном свою вьющиеся волосы. А что насчет работы? Ты же не собираешься бросить ее ради Кристиана?
Ответ на этот вопрос я уже знала. Это была ее ахиллесова пята. Хизер хотела Любви с большой буквы. Она бросала все при одном ее упоминании. Только за последние два года мы пережили Мерзкого Кайла; сорокавосьмилетнего ветеринара, который называл ее «котеночек»; Калиля-пекаря, у которого в постели тесто не поднималось, и он говорил Хизер, что это ее вина; Просветленного Уоррена, самого сексистского феминиста в мире; и вот теперь Кристиана.
У Кристиана есть девушка, с которой он, очевидно, собирается расстаться, и глубокие и прочные отношения с тяжелыми наркотиками. Я не психолог, но для девушки, которая очень рано потеряла маму, а через несколько лет и отца, должна быть какая-то связь между этими фактами и отчаянной потребностью быть любимой.
Это было невероятно обидно, потому что если кто и заслуживал встретить чертовски хорошего спутника жизни, то это быть Хизер. Она сама была чертовски хорошим человеком.
Ну, это не работа моей мечты.
В смысле? Ты говорила, что хочешь туда поехать. В это самое место. Ты целую вечность ждала, когда там появится вакансия. Зачем просто все бросать?
Это всего лишь летняя стажировка, огрызнулась она.
Поддерживай ее, Элизабет Финч.
А, ну ладно, ответила я, кивая.
Я и согласилась-то только потому, что думала, что должна увидеть Шотландию в какой-то момент своей жизни, потому что, ну, я наполовину шотландка. Это старое обветшалое место в глуши. Но оно рядом со Скаем, а я хотела увидеть Скай. Ты же знаешь, как я всегда хотела побывать в Скае. Моя мама там родилась.
Я знаю, знаю, быстро проговорила я.
В любом случае, у этого места ужасные отзывы на Tripadvisor. Честно говоря, им нужен не чертов сомелье, а полный ремонт. Но, Птичка, я должна выяснить, есть ли будущее у этой истории с Кристианом. Ты бы упустила шанс на настоящую, истинную любовь? спросила она, глядя на меня большими округлившимися глазами.
Не поймите меня неправильно, я люблю счастливые концовки, но Кристиан не про это. Фу. Я не могла смириться с мыслью, что еще один недостойный засранец займет место в ее добром сердце. И все же я не могла сказать ей об этом. На горьком опыте я поняла, что нотации и вмешательство не работают с Хизер, когда дело касается любви.
Моя задача как лучшей подруги Хизер заключалась в том, чтобы поддерживать ее, несмотря на все мои сомнения.
Если это то, чего ты хочешь, тогда иди к своему сапожнику. Люби его! Я вздохнула.
Отвали. Ты издеваешься.
Да нет, извини. Просто это немного неожиданно, сказала я. Поддерживай ее, Элизабет Финч. Я посмотрела ей прямо в глаза. Если это то, чего ты хочешь, то я счастлива.
Ты счастлива за меня?
Тебе нужно, чтобы я была счастлива?
Нет. Но так было бы лучше.
Ну, я действительно немного волнуюсь, что нормально, учитывая обстоятельства. Но я рада за тебя, если это действительно сделает тебя счастливой, сообщила я, причем мое колено начало подрагивать. Мне это не нравилось, ни капельки, и больше всего меня расстраивало, что я не могу высказать ей это.
Я просто чувствую, что мне нужно попробовать отношения с Кристианом. Я знаю, ты думаешь, что он любит оторваться или что-то в этом роде, но на самом деле он очень чувствительный. Секс с ним волшебный. У нас такая прочная связь, и я по-настоящему готова экспериментировать в постели. Когда мы занимаемся любовью
Фу, не говори «занимаемся любовью», у меня аллергия на это выражение.
Чего не говорить? Занимаемся любо-о-овью? произнесла она сексуальным голосом.
Да. Да, да, да, перебила я. Ладно, Италия. Кофе и углеводы. Могу я хотя бы приехать в гости?
Конечно! Но когда я со всем разберусь, сказала она смущенно. Спасибо, Птичка, поделиться с тобой большое облегчение.
Ты им рассказала? В отеле? Я вздохнула, смирившись с тем, что придется ждать примерно три-четыре месяца, прежде чем все это загорится и сожжет всех дотла, включая бедную девушку Кристиана. Я, конечно, буду рядом с Хизер, чтобы ей помочь. Я всегда рядом.
Нет. И не собираюсь. Не могу набраться смелости.
Она попыталась отмахнуться от разговора, и я на мгновение умолкла. Это было не похоже на Хизер. Обычно она настоящий профессионал. Если раньше я слышала тревожные звоночки, то сейчас это были сирены воздушной тревоги.
Хизер, не говори глупостей. Ты должна им позвонить. Я не верила своим ушам. Придумай отговорку.
Я не могу придумывать вранье. У меня полно других дел. Ее голос звучат натужно и высоко, и я почувствовала, как у меня распрямляются плечи, пока я готовлюсь к тому, чтобы попытаться ее образумить.
Просто скажи им, что ты попала в автокатастрофу. Или у тебя Эбола. Или тебя пырнули ножом по ошибке. В наше время людей постоянно пыряют ножом.
Это не смешно, резко оборвала она.
Можно сказать, что тебя пырнули в ребро возле интернет-кафе в Бенидорме, предложила я, распаляясь.
Что?
Никто не посмеет решить, что ты это выдумала. Это отличный вариант, поверь мне. Тебя ударили ножом в Бенидорме.
А почему? Выглядит так, как будто связано с наркотиками.
Случайно.
А почему я была в Бенидорме?
Училась.
И что я изучала?
Испанское вино, естественно.
Испанское вино. Хм. Вряд ли. Но, может, херес. Разве это не попало бы в газеты?
Нет. Вокруг постоянно какая-то поножовщина.
Тебе нужно перестать читать эти ужасные таблоиды.
Это напоминает мне о моем дрянном детстве, произнесла я. И прежде чем она успела запротестовать и сказать, что оно не было дрянным, я пошутила: В любом случае, поверь мне: никто не будет просматривать испанские новости, чтобы узнать, не пырнули ножом ли какую-нибудь богатенькую английскую девушку.
Они поймали того, кто это сделал?
Нет.
То есть ему ничего не будет?
Ну, естественно, полиция все еще его ищет.
Это радует.
Наступило короткое молчание, а затем мы обе разразились смехом.
Ты должна предупредить их, Хизер, сказала я, когда смех утих.
Да ничего страшного. Это всего лишь летняя стажировка, и они сразу же найдут замену. Париж осенью вот следующий важный шаг для меня. А это просто пустяк. Ну, практически пустяк. Мне наверняка больше никогда не придется видеться или говорить с ними
Я не могла позволить ей так поступить:
Может, я позвоню им вместо тебя? Я не буду притворяться, что тебя зарезали. Я скажу что-нибудь подходящее, хорошо?
Правда? обрадовалась она, широко раскрыв глаза от чистого, неподдельного облегчения.
Мне несложно. Это был не первый раз, когда я вмешивалась, чтобы сделать для Хизер что-то, что она сама делать боялась.
Хорошо, сказала она, заметно расслабившись. Это было что-то, что я легко могла сделать для нее, в отличие от оплаты своей доли аренды. Полагаю, мне не стоит пятнать свой послужной список.
Я съежилась от стыда, вспомнив о собственной карьере. Эта «карьера» была, по сути, серией абсолютно бесперспективных работ, лучшей из которых оказалась последняя что-то с «цифровыми СМИ» в названии. На нее, если честно, я попала благодаря обману и своим бессмысленным знаниям об инфлюэнсерах из соцсетей. Когда они это поняли, меня уволили. До этого была пара попыток играть на сцене, но я не могла выносить других актеров; работа в книжном магазине, которая мне вполне нравилась, но меня сократили; бухгалтерская фирма, ужасная; несколько периодов безработицы; два лета работы в баре на Тенерифе, которые организовала Хизер. «Просто чтобы продержаться, пока не поймешь, что делать дальше, и не найдешь свое призвание», говорила она.
Но мне уже тридцать один, и я не приблизилась к этому мифическому призванию.
Я придумаю для тебя хорошее оправдание, чтобы ты могла сохранить репутацию, хорошо? Но тебе придется затаиться. Ты не можешь бросить работу и потом рассказывать всему интернету, как ты загораешь на Ривьере.
Кристиан вообще-то тоже хочет, чтобы я затаилась, так что никаких проблем.
«Понятное дело, хочет», подумала я, и моя ненависть к нему удвоилась.
Поручи это мне, попросила я.
Спасибо, Птичка. Она глубоко вздохнула, и наступило короткое молчание. Мне бы очень хотелось позволить тебе остаться здесь, но ты же знаешь, что мне придется сдать квартиру в аренду. Ты ведь уже где-то устроилась? Тебе нет необходимости ехать к родителям?
Не волнуйся, я попробую связаться с двоюродным братом в Тутинге, солгала я. Мне не хотелось говорить ей, что он уже отказался.
Который мясник?
Да.
Но он же тебя терпеть не может.
Это я его терпеть не могу. Все будет хорошо. Я что-нибудь придумаю. Ты же знаешь меня. Не парься, отмахнулась я.
Она нахмурилась.
Хизер, расслабься. Как только ты уедешь, я подам заявления на кучу вакансий и найду что-нибудь другое, не за компьютером. Что-то более практичное. Работу, которую можно делать руками, продолжала врать я, добавляя в голос как можно больше позитива. Хотела бы я, чтобы у меня была такая же страсть, как у тебя.
Ты кого-нибудь встретишь, Птичка.
Я не имею в виду страсть к парню я имею в виду карьеру. Виноделие, как у тебя. В общем, если ты забыла, я вроде как снова встречаюсь с Тимом.
Птичка, она нахмурилась, ты не можешь серьезно относиться к тому, с кем познакомилась в ночном автобусе.
Я немного напряглась. Я знала, что за человек Тим, и все равно решила с ним общаться. А Хизер не видела Кристиана таким, какой он есть, вот в чем разница.
Если я с Тимом, то с широко открытыми глазами, резко сказала я. Ну, на самом деле, это не совсем так. Если бы я правда была с открытыми глазами, я бы не смогла думать о Джейсоне Момоа.
Я просто хочу, чтобы ты была счастлива. Он даже не позволил тебе пожить с ним, пока ты не найдешь новое жилье. И он страховой агент, ради всего святого!
Страховой следователь, поправила я. Не всем нужна большая итальянская история любви, Хизер. Ты забываешь, что однажды мне отказал парень, который работал Санта-Клаусом в торговом центре. У меня не так много вариантов, пошутила я, желая побыстрее перевести разговор на нее и уйти от перечисления собственных проблем.
Любовь начала она, и я поняла, что сейчас будет лекция о том, какая я замечательная, если бы только смогла это понять. Но потом она вздохнула, и мне стало еще хуже.
Я положила расческу рядом с собой, внезапно перехотев растягивать прощание:
Слушай, Хизер, тебе пора.
О, ты права. Ну, давай прощаться, сказала она, вставая и обнимая меня, но, Птичка, я не смогу радоваться, если буду знать, что ты несчастна.
Я счастлива. Правда, я наконец смогу сесть и написать книгу «Как избежать ответственности почти за все», о которой я все время твержу.
Только у тебя получилось бы написать книгу по самопомощи, лишенную всякого действия, с гордостью сказала она. Я постарался проигнорировать приступ угрызений совести.
А то.
Когда наши улыбки сменились грустными по случаю прощания выражениями лица, Хизер крепко обняла меня.
Ты дашь мне знать, когда позвонишь им? Можешь сделать это сегодня?
Конечно.
Спасибо. И дай мне знать, где ты в итоге остановишься. Я не усну, если узнаю, что тебе придется вернуться в этот чертов дом. Я серьезно, Птичка, твои родители
Да-да, обязательно, быстро перебила я. Я не хотела вступать в разговор о своих родителях. Мы обсуждали эту тему миллион раз, и разговоры о них не меняли того факта, что они есть, были и всегда будут полным дерьмом.