Я осмотрелся по сторонам, вокруг городские рекламные плакаты, и некоторые магазины уже зажгли свои вечерние витрины, а некоторые наоборот уже закрываются, чтобы продолжить свой рабочий день завтра ранним утром. Солнце уже почти зашло за горизонт, лишь желтый свет его немного рассеивался на синем чистом небе. Дул пронзительный и холодный ветер, и в его перерывах, даже это солнце, уже заходившее за горизонт, пыталось согреть меня своими лучами. Еще днем оно мне мешало жить, освещало мои складки на жилетке, ослепляло глаза, в общем, мешало жить, а сейчас мельком согревало. Вернуть бы его назад, но это уже невозможно Блин, опять отвлекаюсь! Опять погружаюсь в мысли ненужные Смотри на знаки! Смотри на машины, смотри по сторонам! Свежий ветер компенсировал напряжение. Он дул как раз со стороны океана, и доносил те легкие освежающие ароматы, призывая приятные чувства, похожие на первые минуты после разбитого стекла в том холле Холодный поток тогда остужал горячую от волнения кровь в венах. Я опять ускорил шаг, всетаки прохлада мне больше по душе, даже думать проще стало, и я сконцентрировался, думал одновременно и о дороге домой, и о своих внутренних переживаниях.
Я прошел мимо окон соседского здания. На первых этажах его люди не жили. Там были прачечные, ремонтные мастерские и т. д. В центральных районах города они работали круглосуточно, так как люди могли приходить за услугами только после работы, оставляли свои вещи на ремонт и для чистки. А на выходных люди чаще всего уезжали из города в горы. Кстати, с другой стороны нашего городка были прекрасные горы, которые будто отделяли нас от внешнего мира, но дарили нам покой, уют и защиту.
Горы эти еще во времена, когда не было самолетов, вертолетов, и других технологий, позволяющих рыть глубокие, длинные тоннели, защищали наш город от грабежей, воровства и завоеваний так говорил историк в школе. Поэтому наш город МаршМеллоу получил отличное развитие во многих областях, именно поэтому он стал таким большим инновационным центром страны, красивым и по своей сути, и по своей внешности. Богатым, что немаловажно, а так говорил мой отец, когда читал газеты. Пиратство, конечно, и здесь имело свой рост, благодаря ему возможно богатство не обошло стороной, как говорил историк, не пираты, а судовладельцы. Именно они в нашем городе обменивались товарами. Но об этом никто старается здесь не говорить, лишь увидишь порой старые рассказы и небольшие отголоски сплетен от стариков. Нехорошо это товаром людей называть, поэтому все умалчивали.
Однажды я нашел несколько книг в библиотеке, что на проспекте какогото там дядьки бородатого, где было как раз несколько слов об этом. В город изза этой темы стали стекаться большие потоки иммигрантов богачей, желавших здесь по дешевке людей прикупить и разбогатеть, и в итоге их семьи здесь оставались учиться и жить. Но то время прошло, как и другие времена. А теперь в больших и густо населенных городах одиночество стало основной ценностью для каждого жителя. Наш город не стал исключением из правил, хоть и много людей вокруг, ты все равно один.
Ну, вот я наконец добрел до парадной нашего дома. Большой козырек выступал из здания. Он держался на стальных трубах, скрепленных между собой крестнакрест, и покрашенных в серебристый цвет. Двери были стеклянные, и уже с улицы я видел, кто там стоит в холле, на каком этаже лифты, и сколько лампочек горит внутри. В нашей парадной не горела всего одна. Я уверен, что большинство жителей на этот факт даже не обратят своего внимания, так как с утра они из последних сил собираются на работу, и им не до лампочки уж точно, а вечером они скорее торопятся домой принять ванную, быстро поесть, и завалиться в теплую постель. Даже люди, которые не сильно обременены обязанностями и работой, выходят и тоже не заметят сгоревшей лампы, днем освещение же не нужно, и его выключают во всем доме.
Подойдя к лифту, я нажал кнопку вызова. Достал телефон, где сразу высветилось много уведомлений новости, звонки, сообщения. На первой полосе новость, что «кнопок вызова лифта скоро не станет», его будут вызывать голосом, так же как в самом лифте произносим, на какой лифт подняться хотим. Я подумал, вот о чем завтра в школе будут разговаривать, как же так, кнопку уберут Это же действительно важно Я ухмыльнулся про себя с иронией, и еще раз про себя подумал, да это оченьочень важно, будто метеорит скоро упадет на Землю, но не знаем, когда именно. Может завтра, а может через парудругую тысяч лет. Надо им этим создателям новостей подкинуть идею, что люди сами могут делать метеориты, и в небо запускать, вот уж они ее точно красиво преподнесут.
Лифт подъехал, я шагнул в него. Назвал свой этаж. На улице уже стало совсем темно, и город погрузился в разноцветные неоновые краски фонарей, и лэдовских холодных ламп от наружной рекламы. Уже нет той дневной суеты, скорее больше спокойствия, умиротворения. Мне сейчас хотелось ехать в лифте подольше, еще тройку часиков. Сегодняшний день стал для меня, наверное, очень значимым, столько всего удалось сделать и переосмыслить. Я продолжал думать о Каролине, и даже не вспомнил о фотографиях стекол, что сделал в ее доме. Зайдя в свою квартиру, я услышал запахи еды, которую готовила моя мачеха. Отец сидел в гостиной, листал каналы на телевизоре. Он устает на своей работе, я раньше находился там, в коридоре его работы, и точно помню, каково это все. Он часами разговаривал по телефону, и каждый звонок проводился на максимально эмоциональной волне. Когда мы шли домой, я часто боялся даже заговорить с ним, наслушавшись его выражений и орущей интонации. Думал, и мне сейчас прилетит от него на автомате, обзовёт или рявкнет.
Мачеха позвала меня за стол, я отказался. Хотя есть мне хотелось, если честно. Но я часто так делал. Противоречивый и гордый чересчур. За словом в карман не полезу, что сказал, то сделаю. Причем, я недолюбливал эту женщину, хотя по своей сути ничего плохого она мне никогда не делала, и не делает. Старается даже понравиться, сделать так, чтобы мне было вкусно, тепло и комфортно. Но она все равно не родная. Не моя она. Не могу вот так просто с ней общаться, и она вечно мне напоминает отсутствие моей родной матери. И этот «материзаменительный» протез всеми силами претендует на это место. Пойду есть, когда они уйдут спать.
Я пошел к себе в комнату, и сразу не переодеваясь, включил ноутбук. Проверил чат. Друзья все уже давно дома. Живут они кстати недалеко совсем, и подобные дела, как сегодняшнее, их часто заставляет сразу разбежаться и запереться по домам. Им наша работа такая очень нравится, и я знаю, что они с нетерпением жду, когда же я выложу фотографии. Сколько ажиотажа будет, сколько комментариев и восторженных смайлов о том, какие они крутые. Для нас это весомое достижение. Туда еще никто не добирался. Это здание будоражило воображение многих последователей нашего движения. Я тут же перекинул фото на ноут и загрузил в сеть, ссылочку отправил друзьям.
Ну что, дождались, подружки?
Подружки? Это я от труса что ли слышу?
Попытался снова меня задеть Энджи. На что я вновь ему отправил того самого кролика с потирающими ручонками. Все весело перекинулись смайлами скобками и помирились. Вот так и живем. Наша добыча, наши фото по сети разлетелись как вкусные куски пиццы на большой вечеринке. Сравнение с едой произошло не спроста сейчас, я сильнее проголодался, и решил всетаки пойти на кухню поесть. Я зашел в столовую, моя тарелка осталась одна на столе, полная и не тронутая. Видимо родители меня ждали, но не дождались и ушли отдыхать. Отец всегда поступает мудро, не трогает меня лишний раз. Я его очень люблю и уважаю.
Я накинулся на еду, даже не помыв руки. После того как я поел я быстро принял душ и лег спать. Но на этот раз я уснул не сразу. Виной всему стала та девушка, та звездочка, которая теперь греет мою душу и днем, и ночью. Я взял телефон и стал искать ее в соцсетях. Найти не удалось, видимо богатым дочкам не разрешают вести свои аккаунты. Отложил телефон и стал представлять ее перед собой, только такие мысли позволили мне немного расслабиться и в конце концов уснуть. Я вспомнил, как она смотрела на меня, какой был у нее голос, когда она мне говорила про мое хобби. Ее милый образ мне был очень близок, будто бы я ее такую всю жизнь знал. А еще вспомнил, как она сказала про разбитые сердца. Наверное, это намек.
Уснул я поздно, и перед сном четко решил, что буду наблюдать за ней изредка около ее дома. Буду дежурить, и искать поводы для еще одной встречи.
Не успел я заснуть, как прозвенел мой будильник. Голос отца изза двери не сумел меня убедить в том, что пора вставать и идти в школу. Совсем не хотелось. В голове еще шумел какойто короткий сон, и от внезапного звука будильника стучало сердце. Я совершенно не выспался, в голове творился какойто кошмар. Я как в тумане, и сквозь эту мглу вдруг светом пробилась мысль после школы я иду искать встречи с Каролиной! Волнение пробежало по моей коже холодными мурашками. Как мне одеться? Как я буду выглядеть в этот раз? Я никогда не чувствовал себя таким неловким и неуклюжим. Самоуверенный самец стал похож на жидкую манную кашку, теплую такую, обволакивающую пищевод, какую варила мне мачеха, давая мне понять, что я еще якобы ребенок.
Времени оставалось мало, надо вставать и действовать. Я как заводная механическая детская игрушка неловкими движениями стал перекладывать вещи с места на место. Чтото одевал, чтото снимал. Желание быть необычным, особенным для нее меня не отпускало ни на секунду. Минуты беспощадно утекали одна за другой. Я умылся, даже почистил зубы, старался уложить непослушные волосы, выглаживая копну в правую сторону.
На завтрак кашей совсем не оставалось времени. Я схватил какието бутерброды мачехи со стола, и кинул их в сумку с учебниками. Сунул руки в карман, и понял, что совсем не осталось денег. Я не смогу ей купить подароксюрприз!
Мысли бегали в моей голове, бегали как сумасшедшие тараканы после травли. Я стал лазить по другим карманам штанов, с надеждой отыскать хоть пару монет. Все мои попытки сводились к тому, что я пойду на встречу с Каролиной сегодня с пустыми руками
На полках в комнате, на столе, я не нашел ничего подходящего. И тут мой взгляд бросился на статуэтку. Она стояла рядом со входом в комнату, на тумбочке, иногда я на нее вешал ключи. Она мне очень нравилась.
Я в данный момент так торопился, что совершенно не понимал, что я делаю. Но отчетливо понимал, что, если опоздать на первый урок математики, который ведет директор, он обязательно свяжется с моим отцом. Он меня конечно не накажет, он в принципе того не делал никогда, но будет ко мне предвзято относиться пару недель, так точно. Его косые взгляды мне не дают спокойно спать, я сразу чувствую вину. Я проходил свои подобные косяки раньше, и искупления своей вины мне приходилось добывать очень тяжелым путем. А сейчас наши отношения болееменее наладились, он мне доверяет и на некоторые шалости может закрыть глаза. Но школа, работа, дом, семья это святое. Я не осуждаю его, по большому счету он ничего не видит кроме этой жизни, и не хотелось его лишний раз расстраивать.
Выбежав из квартиры, я очутился в лифте вместе с соседкой, живущей в квартире напротив. Ровесница моей мачехи, живет одна, всегда красивая, наряженная, вкусно пахнет, будто у нее каждый день свидания. Почему будто? Потому что я с ней рядом ни разу не видел мужчин, только постоянный ее взгляд, пожирающий меня, подростка. Правда, уже достаточно взрослого подростка, красивого, стильно одетого, и тоже вкусно пахнущего, с дерзкой ухмылкой. Да пусть смотрит, что мне жалко, что ли. Любезная культурная женщина для меня не представляет никакой опасности. А что у нее в голове, мне до лампочки. До той самой, что сейчас не будет гореть в холле парадной на первом этаже.
В лифте я вместе с ней любовался собой, только она смотрела на меня, а я в зеркало. Сегодня я действительно неотразим. Черный костюм, белый воротничок, выглядывающий изпод пиджака, как нимб, только не над головой, а под головой. Форма моего лица особенно сейчас выделялась, волосы, уложенные в правую сторону, особенно подчеркивали дерзкие черты. Я достал новые туфли, черные. Они блестели так, что я видел в них свое отражение. Лежали они у меня в коробке около года, ждали подходящего момента. В наших местах, было в моде то, что несло отражение. Стекло, зеркало, хром, и т. д. Все это визуально увеличивает пространство маленького, тесного города. А я должен был отдать дань этой моде, может, всетаки я публичное лицо, глава целого движения.
Выйдя из лифта, я побежал как обычный школьник к автобусу, так как до его отправления оставались считанные секунды. В процессе бега, мой богатый внутренний и внешний миры стали немного потрепанными. Я вскочил в автобус и двери тут же закрылись за моей спиной. Я не смотрел на окружающих, держался за поручень, и дышал как собака, еще чутьчуть и высунул бы язык. В этом же автобусе ехали и мои одноклассники. Я слышал сквозь свое громкое дыхание их глупые насмешки. Но мне было все равно. Я все же успел.
Немного освоившись, я решил оглянуться, и обнаружил свободные места рядом с нашими, так скажем, не совсем адекватными учениками. С ними мне было сидеть не по статусу. Да и сами они не горели желанием сидеть со мной. Они помнят, как приходилось периодически страдать от моих издевок по поводу их количества ума и внешнего вида.
Я стал продвигаться дальше по салону, в поисках свободных мест. Мне хотелось ехать одному, привести себя в порядок. Обычно последний ряд был полностью пустым. В этот раз вышло так же.
Пройдя пару рядов, я слегка споткнулся, от чего дико засмеялся сидящий неподалеку такой же, как я, подросток. Мне даже его имя произносить неприятно. Богатый, избалованный мальчик, привыкший свои проблемы решать деньгами и авторитетом родителей. Я не понимаю, зачем он ходит вообще в школу. Видимо, родители его хотят, чтобы он приучился хоть к какойто дисциплине, но при этом постоянно вмешиваются во все школьные процессы, и просят ставить ему хорошие оценки. Потом, небось, хвалятся перед своим окружением, что их драгоценное чадо самый умный, самый лучший. Хотя какое там чадо, это просто какоето самовлюбленное чудо, которое просто напрашивалось на горячий подзатыльник с моей стороны. Что я собственно и сделал.
Эй! Тебе придется ответить за это! Крикнул он мне в спину.
Ты шпендик, на голову ниже меня, точно ничего не сделаешь, ухмыльнулся я.
Дойдя до последнего ряда, я сел. Попросил расческу у девочки из параллельного класса, которая сидела передо. Она так обрадовалась моей просьбе, будто я ее позвал на свидание.
Я причесался, поправил воротник, отдал ей расческу, поблагодарил, машинально улыбнулся. В моей голове без передышки бегали мысли о Каролине. Встречу ли я ее сегодня. А если встречу, то, что скажу? Вот я тот самый хулиган, который разбил стекло в вашем доме, благодаря тому, что ты меня впустила Так что ли?
Не прошло и минуты наедине с самим собой, как ктото меня резко дергает за рукав.
Эй, слушай. Я с тобой разговариваю. Что ты сегодня делаешь после школы? Не хочешь проводить меня до дома?
От неожиданности я встрепенулся, так же резко одернул руку и грубо ответил «Нет!», и отодвинулся подальше.