Эрис быстрым шагом направлялась по узким вонючим улочкам к сверкающей белоснежной стене, окружающей центр полиса. При виде магессы Девятого уровня перед ней почтительно вытягивались в струнку бритоголовые мускулистые Деканы с горящими синим огнем глазами и магическим хлыстом в руке. Эти простейшие материальные проекции почти ничего не стоили, зато отлично надзирали за илотами. У каждой десятки рабов был свой Декан, который подгонял их и следил за равномерностью Печати Повиновения. Эрис всегда ощущала холодок в спине, когда видела эти пустые синие глаза.
Ворота, ведущие в сердце полиса, были распахнуты. С мраморного барельефа над массивными металлическими дверями на каждого входящего внимательно смотрела сова символ мудрой Махейи. Эрис вошла в ворота и ощутила щемящее чувство сладкой тоски от возвращения домой. Каждый уголок здесь был связан с каким- то воспоминанием вон за тем углом она наколдовала свою первую Печать, под тем деревом впервые поцеловалась, а возле этой торговой лавки часто ждала мать
В центре полиса возвышался холм, на котором раскинулись главные здания всего союза Совет Архонтов, Народное собрание, Академия и Казначейство. Лучшие архитекторы и скульпторы трудились над этим великолепием, теперь составляющим одно гармоничное целое с окружающим пейзажем. Строгие пропорции, расположение относительно друг друга и ландшафта в целом все это производило неизгладимое впечатление даже на привыкших горожан.
На площади за воротами толпились обитатели здешних учреждений писцы, секретари и помощники, законники, дипломаты и прочие мелкие маги Первого- Второго уровней со слабой родословной. Между ними постоянно сновали гонцы с документами или горячей едой, доставляемой прямо к рабочему месту.
Весть об Эрис волной прошла по площади, заставив всех притихнуть и обернуться. Отвыкшая от внимания, она слегка смутилась, но подняла голову и уверенно двинулась через расступившуюся толпу, улыбаясь знакомым лицам.
Госпожа! Госпожа Эрис! услышала она радостный и такой родной окрик справа.
Сквозь плотный строй зевак пробивался Еврипид верный помощник и делопроизводитель ее семьи. Подбежав, он плюхнулся перед Эрис на колени, обхватил ее за ноги и зарыдал. Сначала ей показалось, что это старый добрый Еврипид все те же растрепанные волосы, нелепые круглые очки и следы от чернил по всему лицу.
Но затем стало видно, как он исхудал. Как увеличилась лысина на его крупной голове. Как истрепался мешковатый плащ, который будто бы не снимался с того дня, как Эрис вышла с этой площади с груженым научным оборудованием обозом и сотней илотов.
Как я рад как я рад, что вы целы!
Я тоже рада тебя видеть Поднимись, не надо.
Но он не слушал и продолжал кланяться до самой земли. Когда- то давно Еврипид был рабом- илотом из приморского племени Агуэров. Его подарили матери Эрис в честь ее избрания на должность ректора Академии. Но по неизвестной никому причине, она решила даровать ему свободу и освободила от Печати повиновения. Но Еврипид решил остаться. Вскоре стала очевидна его необычайная природная одаренность для дикаря, не знавшего письменности, он очень быстро освоил бухучет, делопроизводство, основы юриспруденции. Через несколько лет он уже вел все дела семьи, затем принял участие в воспитании детей уже несколько поколений верой и правдой служит семье, подпитываемый Печатью Долголетия.
Семьей, от которой теперь осталась только Эрис.
Еврипид! Быстро встань и поприветствуй меня, как положено! строго прикрикнула она. Это был единственный способ прервать его лобызания.
Так и вышло. Еврипид встрепенулся и вытянулся по струнке.
Простите, госпожа Эрис! Разрешите доложить о состоянии хозяйства?
Эрис сбросила притворную строгость и улыбнулась.
А вот теперь давай обнимемся.
Она подошла и заключила его в объятия. Еврипид последняя родная душа, что связывала Эрис с семьей. Со счастливыми воспоминаниями, беззаботностью и покоем Когда- то он был строг с ней, укладывая спать или заставляя прочесть домашнее задание, теперь она его госпожа.
Эрис на мгновение переместилась в детство, вдохнув привычный запах пергамента и чернил, исходивший от Еврипида, но затем отстранилась и снова стала взрослой магессой Девятого уровня.
Мне нужно в Совет архонтов. Пойдем, по дороге расскажешь, как обстоят дела.
Еврипид поклонился, украдкой утерев слезу, и стал расталкивать зевак.
Освободите дорогу! Не видите, кто идет?! Разойдитесь, перед вами великий маг, имейте уважение!
Они выбрались с площади и нырнули в небольшой переулок, ведущий к идеально круглому зданию, окруженному величественными статуями. Здесь заседал Совет Архонтов.
Как ты? Как наши дела?
Дела плохи, госпожа Эрис, скорбно сообщил Еврипид. Пока вас не было, консерваторы развернули бурную деятельность в Народном собрании против вашей партии. Очень грязная была кампания в прошлой декаде. Получили большинство, выкинули вашего Казначея до истечения срока, поставили своего сына Психеи
Как это выкинули? перебила Эрис. У него иммунитет!
Они провели закон о лишении иммунитета в случае совершения преступления против морали и нравственности. А затем Казначея нашли в Красном дворце в компании малолетних рабынь, накачанного какой- то дрянью Говорю же, грязная была кампания.
Никакой фантазии, хмыкнула Эрис.
В общем, со своим Казначеем они пережали народникам потоки Архэ, из- за чего дела пошли не очень Мне пришлось продать значительную часть илотов, поскольку Печать Повиновения слишком подорожала. Стал экономить даже на пропитании.
Все это уже не важно, грустно покачала головой Эрис.
Совсем недавно прихрамывая от усталости, она легко взбежала по ступеням на высокий холм, напитавшись энергией родного полиса. Перед ней возвышался Совет Архонтов торжественное здание с высокими толстыми колоннами, облицованными черным мрамором с золотыми обручами.
Зилоты на входе в Зал заседаний двинулись было ей навстречу, но затем почуяли Девятый уровень и почтительно раскрыли массивные тяжелые двери из цельного куска гранита, украшенные искусной резьбой.
В идеально круглом зале, выложенным темным мрамором, в котором отражались блики вечных факелов, шло заседание. Высокий, статный блондин с благородным и мужественным лицом произносил торжественную речь, стоя за высокой каменной трибуной. Публика в белых тогах была разделена две части: у одних на груди висела нежно- голубая фиалка, а других кроваво- красная роза. Они сидели в разных концах зала и с ненавистью поедали друг друга глазами.
Извини, Психос, я вынуждена тебя перебить, громко сказала Эрис.
Выступавший красавчик замолк и обернулся. За ним, как один, обернулись все присутствующие.
В зале повисла оглушительная тишина.
А затем архонты с синими фиалками в едином порыве вскочили и бешено зааплодировали.
Эрис! Эрис вернулась!
Красные сидели тихо, лишь ошарашенно переглядываясь и перешептываясь.
Под рукоплескания Эрис вышла в самый центр круга, вступив в пересечение лучей, пробивающихся через специальные отверстия в куполе. Она купалась в ставшем таким непривычным внимании публики.
Но гулкий неприятный звук внезапно перебил восторг и очень быстро заглушил крики радости. Все архонты быстро поникли и сели на свои места.
В тени трибуны сидел ветхий слепой старик, и размеренно стучал деревянной клюкой по специальному напольному колоколу.
Ты нарушила регламент, Эрис.
Эрис подошла к старику и опустилась перед ним на колени.
Простите, Хранитель. Но я должна сообщить всем новости. Это не терпит отлагательств.
Ты нарушила регламент и прервала выступление Психоса.
Эрис поймала довольный взгляд красавца. Он поправил на груди красную розу и обаятельно подмигнул Эрис.
За это в соответствии с параграфом тридцать шесть я изгоняю крайнего члена списка твоей партии из Совета.
Красные вскочили и единодушно зааплодировали.
По рядам синих пронесся недовольный шумок. Один из них встал, снял с груди фиалку, положил на свое место и молча вышел из Зала.
Еще раз простите, Хранитель. Я поддалась эмоциям, склонила голову Эрис.
Дадим закончить. Прошу, Психос.
Психос почтительно поклонился и снова хитро посмотрел на Эрис.
Хранитель, я крайне заинтригован, что же нам хочет поведать Эрис, и готов уступить ей свое слово.
Ты уверен, что в соответствии с подпунктом тринадцать параграфа три отказываешься от своего слова?
Да, Хранитель. Думаю, мне нужно его приберечь.
Психос запрыгнул на красную трибуну и закутался в тогу, с любопытством наблюдая за происходящим.
Эрис снова вышла в центр зала и с натянутой улыбкой поклонилась красной трибуне.
Благодарю оппонента за великодушие и благородство. Мое поведение оправдано, и сейчас вы в этом убедитесь.
Эрис встала за трибуну.
Пять лет назад я покинула наш прекрасный полис и отправилась в трудную научную экспедицию. Я спускалась в подземелья Эреба, поднималась на горные пики, ходила по краю Черной земли и все это время наблюдала, записывала, проводила эксперименты Все вы знаете зачем. Все вы знаете про теорию Темного Архэ
По рядам красных пробежал ощутимый смешок. Эрис запнулась и смущенно замолчала.
Раздался удар клюкой по колоколу.
Тишина в зале. Не нарушаем регламент.
Смешки прекратились.
Моя мать была великой ученой, это признано всей Академией. В ее честь названы звезды, школы, река и обсерватория. К сожалению, у нее не хватило времени, чтобы закончить свой главный труд. Она так и не нашла доказательств теории Темного Архэ, которую разрабатывала всю жизнь И завистники, никчемные сплетники воспользовались этим, очернили ее имя, сделали из нее чудачку, которая несла всякий вздор. Это наглая ложь, и ее появлению есть две причины жадность и алчность. Но я решила закончить начатое моей мамой.
Эрис сделала паузу и обвела взглядом красную трибуну.
Кратко расскажу о теории. Мама задалась вопросом, в чем природа Архэ? Почему мы можем создавать предметы из ничего? Менять свойства материи, агрегатные состояния вещества, порождать энергию все это не может происходить бесследно. При всем развитии нашего общества, в ответе на этот вопрос мы недалеко отошли от предков, объяснявших Архэ божественной благодатью. Теперь мы отвергли богов и предпочли им науку, но где же ответы?
Психос повернулся к сидящим позади него сопартийцам и стал яростно с ними перешептываться.
Моя мать предположила, что магия вовсе не проходит бесследно. Каждый наш акт творения имеет цену. Каждая сила встречает силу противодействия. Просто мы этого не замечаем. Не хотим замечать. Мама изобрела уникальный прибор, позволяющий измерять колебания поля Архэ вплоть до мельчайших единиц Разработала систему затрат, производимых заклинаниями разных типов. Все эти открытия заслуживают вечной славы, но не были признаны ни Советом Архонтов, ни Академией И плевать. Главное, что мама смогла обнаружить незаметные, но измеримые превращения Архэ, которые происходят при каждом заклинании. Когда вы преобразуете воздух в воду, чтобы наполнить стакан и утолить жажду или когда испускаете раскаленную плазму, чтобы уничтожить врага каждый раз небольшой кусочек забранного Архэ превращается в Темное Архэ. И рано или поздно оно создало бы прорыв в нашей реальности. Мама очень точно все это рассчитала и описала, но не хватало одного: найти эти поля Темного Архэ, измерить их и изучить свойства. Именно за этим я и отправилась в экспедицию.
Психос встал и грациозно поднял руку, откинув ладонь чуть в сторону. Эрис с неприязнью подумала, что он, наверное, любуется каждым своим движением.
Лидер партии оппонентов хочет дать реплику. Выступающий решает, проскрипел Хранитель. Несмотря на слепоту, он всегда знал, что происходит в зале. Не иначе как определял на слух по шелесту складок на тогах.
Извини, Психос, я хочу закончить. Все реплики после.
Психос демонстративно пожал плечами и сел, снова перешептываясь с товарищами.
Так вот. Много лет я искала то, во что никто больше не верил. Только я и только моя мама Много лет провела в подземельях Эреба, полных ужасных тварей и древних ловушек, каждую ночь засыпая с мыслью о том, что могу больше не проснуться Через вершины гор и их глубины пробилась к Северному океану, покрытому такой горой льда, что вершина ее теряется в небесах, окутанная темными облаками, из которых бьют молнии Голодала по нескольку дней, лишь бы сэкономить крохи Архэ, которые долгим трудом, как росу с листьев, собирала неделями и месяцами Вам, не прожившим ни одного дня своей сытой жизни вдали от Наоса, этого не понять.
Эрис сделала паузу, ощущая невероятный прилив сил и возбуждения. Это был момент ее торжества. Слушатели тоже притихли, ощущая заложенную в интонации Эрис пружину, готовую вот- вот с щелчком разжаться.
И я нашла кое- что. Нашла прорыв, созданный Темным Архэ.
Партия синих взорвалась аплодисментами и криками поддержки. Красные сидели настороженные, напряженные, но старались изображать насмешки.
Пока мы слышим только болтовню! крикнул кто- то из них. Предъяви доказательства!
За прерывание выступающего в соответствии с параграфом тридцать шесть я изгоняю крайнего члена списка партии консерваторов, стукнул посохом Хранитель.
Один из красных покинул зал, остальные понизили голос до шепота, который все равно сливался в ощутимый гул.
Доказательства усмехнулась Эрис. Конечно я покажу доказательства.
Эрис достала из- под полы темно- фиолетовый кристалл и подняла над головой.
Внутри кристалла разгорелся свет.
Эрис, магия внутри города строго запрещена, напомнил Хранитель, предостерегающе подняв посох.
Это Проектор, Хранитель, спокойно ответила Эрис. Согласно презумпции Эгилая, юридически проекции не считаются магией, поскольку лишь воспроизводят заложенные в них световые последовательности, а не преобразуют Архэ непосредственно.
Хранитель задумчиво погладил бороду, погрузившись куда- то в глубины памяти. Наконец, он кивнул.
Все верно. Можешь продолжать.
Эрис снова подняла кристалл над головой. Он разгорелся ярким фиолетовым светом, отблески забегали по лицам архонтов, по холодному мрамору зала. Они вращались все быстрее и быстрее, сходясь к центру и складываясь во все более четкое объемное изображение.
Вскоре все смогли различить Эрис, стоящую на краю высокого ледяного обрыва. Ее усталое лицо покрыто грязью, на кончиках ресниц блестит иней, одежда изорвана. В руках она держит разгорающийся фиолетовый кристалл.
Угол изображения меняется, и становится видно, что Эрис стоит на краю циклопического кратера. Его обугленные склоны покрыты головешками тлеющих деревьев, торчащих из- под земли, будто скрюченные пальцы покойников. То тут, то там зеленеют лужи мутной жижи, образовавшиеся от мгновенно растаявшего льда, подледного мха и грибниц.
А в центре этого дымящегося кратера пульсировало ОНО.
Огромное бесформенное нечто. Ухватить взглядом его очертания было почти невозможно. Оно ускользало на периферию зрения, как кусок мыла из мокрых рук. Можно было лишь ощутить его всепоглощающую тотальную черноту, пробивающуюся даже сквозь проекцию, заставляя зрителей ощутить неприятный холодок, бегущий по спине.