Луиза Субиру думает о том, что мужу завтра вставать в половине пятого. Она хочет, чтобы гости поскорее разошлись. В Пиренеях женщины после вечерней трапезы обычно еще молятся по четкам, чтобы достойным и благочестивым образом отметить завершение дня. Одна из женщин громко произносит слова молитвы, а другие вторят ей невнятным бормотаньем. Луиза сама не знает, почему сегодня она поручает громкое чтение молитв Бернадетте. Бернадетта стоит на некотором расстоянии от других, у самой двери. Она послушно вынимает четки, те самые, что держала сегодня в протянутой руке и показывала прекрасной-распрекрасной даме. Бернадетта начинает монотонно читать первое «Ave». Ее слова сопровождает глухое бормотание женщин. Огонь в очаге вспыхивает ярче. Кроме очага, комнату освещает лишь сосновая лучина, которую принесла тетушка Сажу. Молитва следует за молитвой. После того как чтение молитв закончено, Луиза Субиру еще шепчет, как бы в заключение: «О Непорочная Мария, моли за нас Господа, ибо на Тебя уповаем».
При словах «Непорочная Мария» Бернадетту начинает пошатывать, и она вынуждена опереться на дверь, чтобы не упасть. Лицо ее вдруг делается таким же смертельно бледным, каким его видели сегодня Жанна Абади и Мария на берегу ручья.
Бернадетта сейчас упадет в обморок, испуганно восклицает Круазин Бугугорт.
Взгляды всех присутствующих обращаются к девочке.
Тебе плохо, Бернадетта? спрашивает тетушка Сажу. Быстренько выпей еще вина
Бернадетта отрицательно качает головой. Запинаясь, она бормочет:
Нет, вовсе нет Мне не плохо это ничего
И тут получается, что испуганная мать как бы против воли выбалтывает то, за что некоторое время назад побила дочерей.
Ох уж эта Бернадетта вздыхает она. И все потому, что сегодня она видела какую-то распрекрасную даму, всю в белом, и где бы вы думали в гроте Массабьель
Замолчи! раздраженно прерывает ее Франсуа Субиру. Это же чистый бред Просто у Бернадетты неважно с сердцем, мы ведь ее показывали доктору Дозу, к тому же она плохо переносит дым, а здесь полно дыма днем и ночью. Нам нужна новая вытяжная труба для камина, дорогой Андре
Час спустя супруги Сажу, она повязав голову платком, он нахлобучив колпак с кисточкой, лежат, готовые ко сну, на своей широкой супружеской кровати.
Что там рассказывала Субиру о Бернадетте и молодой даме? сонно спрашивает муж.
Бернадетта видела какую-то распрекрасную молодую даму, всю в белом, в гроте Массабьель, отвечает жена, которая все точно запомнила.
Кто бы это мог быть? размышляет Сажу. Какие у нас вообще есть распрекрасные дамы? Дочери Лафита сейчас не в Лурде Разве кто-нибудь из Сенаков или Лакрампов Вероятнее всего, это шутка, кто-то надел карнавальное платье
На этот раз хранит молчание мадам Сажу. Она не отвечает, возможно, она уже спит. Дядюшка Сажу зевает и заканчивает свои размышления следующим мрачным пророчеством:
Помяни мое слово, Бернадетта долго не протянет. Я уже вижу, как ее выносят из кашо в гробу
Госпожа Сажу, однако, решает завтра же обсудить со своими приятельницами, какую это даму могла видеть Бернадетта в гроте Массабьель. Такие же мысли бродят в голове Круазин Бугугорт, в то время как она испуганно склоняется над спящим сынишкой.
Итак, круг этого дня одиннадцатого февраля замкнулся. В дымной атмосфере кашо слышится дружное посапывание всех Субиру под энергичным предводительством отца семейства. Огонь в очаге получил сегодня обильную пищу, отбрасываемые им блики и тени без устали пляшут на стенах. Бернадетта не спит и пристально смотрит на эти пустые стены. Но сегодня она не видит, как обычно, в этих бликах ни лиц, ни фигур. Как будто встреча с дамой парализовала ее пугливое воображение. Она все больше сжимается в комочек на узком пространстве кровати, чтобы только не прикоснуться к телу сестры. То отвращение к телесному, что впервые возникло в ней перед встречей с обожаемой дамой и не вполне прошло после того, как дама исчезла, заставляет ее каждый раз содрогаться, когда ее рука или нога случайно касается Марии, которая жарко дышит во сне, горячая, как молодой зверек. Еще удивительнее, что собственное худое тело также внушает ей ужас. Она существует как бы отдельно от своего тела. Оно словно бы лежит рядом с ней, как нечто чужое, принадлежащее ей не больше, чем тело Марии.
Что же с ней произошло? Она не знает. Но то, что с ней случилось нечто очень важное, чреватое серьезными последствиями, она знает. И это давит на нее сверху и со всех сторон, как неотвратимое чувство долга, от которого нельзя уклониться, который превышает ее слабые силы, долга, которого она не искала, но от выполнения которого ей не уйти. Чтобы не ощущать этого мучительного давления, Бернадетта напрягает всю силу своего воображения, устремляя его на даму. Она плотно сжимает веки, стараясь оживить внутри себя ее безмерное очарование и восстановить ее облик во всех мельчайших подробностях. Вновь увидеть белизну платья, пронзительную голубизну пояса, матовое свечение шеи, своевольные локоны, выбивающиеся из-под драгоценной фаты. Ясную дружескую улыбку, исполненную столь беспредельного понимания. Бескровный восковой блеск белых ножек с золотыми розами
Но всякий раз, когда Бернадетте кажется, что образ дамы к ней приближается, что сейчас она сумеет его удержать, черный водоворот подхватывает ее и низвергает в пустоту. Но, может, ей будет дозволено увидеть даму во сне. Она прилагает невероятные усилия, пытаясь заснуть. Старается думать совсем о других вещах. Вспоминает деревню Бартрес. Вызывает в памяти все предметы крестьянского быта в доме, где она так долго жила: деревянную кровать, на которой рождались все Лагесы, детскую колыбельку, прялку. Мысленно пересчитывает оловянную посуду на полке, называет животных, прикорнувших у очага, теми кличками, которые сама им дала. Окликает собаку, которую она так любила и которая давно уже сдохла. Бернадетта вспоминает ивы на берегу ручья и дальние холмы Оренкля под снегом, под дождем, в солнечном свете. Она собирает все воспоминания, живущие в ее маленькой головке. Иногда ее одолевает сон, но не более чем на несколько минут. Затем она пробуждается и осознает, что ей ничего не снилось. Дама не приходит в ее сны. Она словно хочет доказать (чтобы ее ни с кем и ни с чем не спутали), что ее природа совершенно иная, чем природа снов. Время уже близится к одиннадцати, когда Мария вдруг просыпается оттого, что ее рука касается мокрого места на подушке. Она поворачивается к сестре и сразу понимает причину.
Мамочка мамочка шепчет она боязливо и призывно, стараясь привлечь внимание спящей.
У Луизы Субиру чуткий сон матери. Она поднимает голову:
Что такое?.. Кто меня зовет?..
Мамочка, Бернадетта плачет
Что ты говоришь?.. Бернадетта плачет?..
Громкий шепот Марии растягивает слова:
Ах, мамочка, она та-ак плачет Вся подушка мокрая
Луиза осторожно выскальзывает из-под одеяла и встает на пол. Она спешит к кровати девочек и ощупывает лицо Бернадетты.
Маленькая моя, тебе трудно дышать?..
Бернадетта прижимает кулаки к глазам и трясет головой. Мать пытается ее успокоить:
Ничего, маленькая, иди ко мне, мы немного поболтаем
Она подбрасывает в гаснущий очаг хворост и две толстые ветки. Придвигает стул поближе к огню. Бернадетта стоит перед ней на коленях, уткнувши лицо в материнский подол. Она явно ищет помощи. Луиза долго, без слов, гладит ее волосы. Затем наклоняется к лицу дочери.
Тебе страшно, малышка?
Бернадетта несколько раз энергично кивает.
Ты боишься той дамы из грота Массабьель?
Бернадетта так же энергично качает головой.
Теперь ты видишь, что все это пустые грезы
Бернадетта поднимает залитое слезами лицо, испуганно смотрит на мать и еще сильнее качает головой.
Сердце Луизы Субиру сжимается от тревоги за дочь.
Бедная моя дочурка, мне все это знакомо, я тоже была девочкой Девочки в твоем возрасте часто видят вещи, которых нет Забудь об этом, и все пройдет! Жизнь слишком тяжела, малышка, чтобы придавать значение таким историям. Ты уже большая, скоро станешь женщиной, через год или два, быть может, найдешь себе мужа и у тебя самой будут дети, как у меня Все в жизни так быстро проходит, ты и представить себе не можешь, как быстро все проходит!
Бернадетта еще глубже зарывается лицом в подол матери и не отвечает. Луиза Субиру, несмотря на свои разумные успокоительные слова, твердо решает завтра на исповеди рассказать историю о даме в гроте Массабьель аббату Помьяну, аббату Пену или отцу Санпе и выслушать их суждение.
Часть вторая
Будьте так добры
Глава одиннадцатая
Камень летит вниз
В школе, состоящей под покровительством монахинь из Невера, имеется компания из семи-восьми девочек, группирующаяся вокруг умной и энергичной Жанны Абади и почти всецело находящаяся под ее влиянием. К этой компании принадлежат рыжеволосая Аннет, дочь секретаря мэрии Куррежа, затем Катрин Манго, та самая, которую Гиацинт де Лафит назвал «нимфой этого поганого захолустья», и, наконец, Мадлен Илло, бледненькая, веснушчатая, длинноногая и длиннорукая девчушка, обладающая тоненьким, но очень красивым голосом, вследствие чего ее привлекают для исполнения сольных партий на всевозможных светских и церковных торжествах. Сегодня Абади явилась в класс самой первой. Когда вокруг нее постепенно собралась ее свита, она подмигивает девчонкам с хитрым заговорщицким видом:
Если бы вы только знали, мои милые, что было вчера, вы бы посходили с ума Но я не должна вам рассказывать
Зачем ты тогда разжигаешь наше любопытство? спрашивает рассудительная Катрин. Может быть, с тобой кто-то заговорил на улице?
Речь вовсе не обо мне, а о Бернадетте Субиру
Что могло приключиться с Бернадеттой, с этой недотепой? пожимает плечами Катрин.
Жанна Абади подвергает подруг утонченной пытке:
Я дала Бернадетте слово ничего не говорить. Правда, я не поклялась. Настолько-то у меня ума хватило
Раз ты не поклялась приходит ей на помощь Аннет Курреж.
Да, раз ты все же не поклялась подхватывает хор девочек, усиливая выразительность мелодии.
Да, раз ты не поклялась, выносит вердикт Мадлен Илло, то не будет никакого греха
Абади понижает голос до пронзительного шепота:
Ладно, тогда подойдите поближе, чтобы никто не услышал Бернадетта видела вчера в гроте Массабьель красивую молодую даму, всю в белом, с голубым поясом. И дама была босая, а на ногах у нее были золотые розы Мы собирали хворост, Мария Субиру и я, а когда вернулись, Бернадетта стояла возле ручья на коленях, не слышала, как мы ее звали, и выглядела очень странно
А вы сами дамы не видели? спрашивают, перебивая друг друга, девочки.
Мы с Марией даже не знали, что она там, когда собирали хворост
Золотые розы на ногах подумать только!.. А кто она может быть, эта молодая дама?
Пресвятая Дева, если бы я знала! Я полночи ломала над этим голову
Может, Бернадетта тебя разыграла, задумчиво предполагает Катрин Манго. Но рыжеволосая дочка секретаря мэрии презрительно отмахивается:
Что ты, для этого Бернадетта слишком глупа.
Нет, Бернадетта не лгала, размышляет Жанна Абади, и мы должны поточнее узнать, что все это значит.
Жадные до сенсаций девочки горячо приветствуют предложение Жанны. Решено: они все вместе отправятся в Массабьель, чтобы поискать там загадочную босую даму.
Но будет ли она еще там, когда мы придем? спрашивает Туанет Газала, дочь свечного мастера.
Если Бернадетта что-то видела, то и мы увидим, рассуждает Катрин Манго. Глаза у нас не хуже, чем у нее
Жанна Абади молча о чем-то размышляет и затем выносит решение.
Она должна пойти с нами, заявляет Абади, без нее дама может не появиться.
Когда Бернадетта и Мария, на этот раз необычно поздно, входят в класс, девочки из компании Жанны окружают их и засыпают вопросами:
Так что там было с этой дамой?.. Расскажи, опиши ее поподробней Где она стояла?.. Как ты ее заметила?.. Она тебя позвала?.. Она двигалась?..
Бернадетта заглядывает в глаза Жанны Абади:
Жанна, зачем ты все рассказала?
Но в ее голосе, как и вчера, звучит скорее облегчение, чем упрек. Теперь уже довольно много людей знают о даме, которая, собственно, принадлежит ей одной: Мария, Жанна, родители, дядюшка и тетушка Сажу, мадам Бугугорт, дядюшка Бурьет, а сейчас еще и эта свора девчонок, которые болтают о даме с таким любопытством, как будто во всем этом нет ничего особенного и дама самая обыкновенная дама в мире. Бернадетту с самого начала одолевают противоречивые чувства. С одной стороны, ей хотелось бы, чтобы дама была только ее, теперь и всегда, до последнего ее вздоха, и чтобы ей, Бернадетте, ни с кем не нужно было делиться этой прекрасной ошеломительной тайной. С другой стороны, ей хотелось бы громко кричать о своей тайне всем, кого она знает, чтобы все люди смогли узреть этот пленительный лик и испытать при этом такое же наслаждение, как и она сама. И это ее второе желание было, возможно, даже сильнее первого.
Я все рассказала, оправдывается Жанна Абади, потому что я вчера не поклялась и потому что все это очень важно. Мы все хотим пойти завтра к гроту Массабьель и посмотреть на даму
Как ты думаешь, мы ее увидим? спрашивает Мадлен Илло.
Возможно, увидите, говорит Бернадетта. Но точно я не знаю.
Абади пристально смотрит на Бернадетту:
Ты ведь пойдешь с нами к Массабьелю?
Бернадетта опускает голову и молчит.
Дама что-нибудь тебе говорила? допытывается Катрин Манго.
Бернадетта отвечает, не поднимая глаз:
Нет, ни слова не говорила Но она была такая красивая, что красивее не бывает
Если она такая красивая, с сомнением произносит Мадлен Илло, веснушчатая солистка, то, возможно, она послана к нам не силами Добра
Вот об этом я и думала всю ночь, заявляет осмотрительная Жанна. Вполне вероятно, что дама представляет силы Зла. Я подумала, что в воскресенье после службы надо взять из церкви бутылочку со святой водой. И если дама на месте, Бернадетта должна опрыскать ее святой водой и сказать: «Если вас послал Бог, мадам, подойдите ближе. А если вы посланы сатаной, мадам, убирайтесь прочь!..» Так всегда говорят Думаю, это разумное предложение, так мы узнаем правду.
Ой, прямо мороз по коже дерет, говорит Аннет Курреж. А может, дама не послана ни Богом, ни сатаной, а просто настоящая дама
О да, она совершенно настоящая! страстно заверяет Бернадетта.
Ну вот, весь утиный садок в сборе, раздается голос незаметно вошедшей учительницы. И все внимают мудрым высказываниям нашей высокоученой Бернадетты
Воскресенье. Глухие колокола маленького городка уже разнесли над крышами и холмами весть о пресуществлении хлеба и вина в тело и кровь Спасителя. Литургия близится к концу. Бернадетта и Мария Субиру вместе со всем классом под предводительством Возу присутствуют в церкви. Франсуа Субиру до полудня трудится в конюшнях Казенава. Жан Мари и Жюстен вымолили разрешение побегать по улицам, а Луиза Субиру сидит одна в кашо и наконец-то отдыхает просто сидит и вяжет чулок. Она отстояла мессу в семь утра. Не любит она присутствовать на литургии, куда приходит «чистая публика» люди хорошо одетые и хорошо отдохнувшие. Самой ей нечего надеть в церковь, поэтому она принадлежит к самым низам общества и вынуждена ходить в полутемную утреннюю церковь, где служит тихую мессу один из капелланов: Помьян, Пен или Санпе. Отказ от литургии акт самоотречения со стороны Луизы Субиру, так как торжественная литургия не просто богослужение, но и праздничное действо, необходимая разрядка после изматывающего однообразия будней. Мощные звуки органа согревают душу лучше любого камина. Люди встречаются, здороваются, приветствуют друг друга кивками и улыбками. Декан Перамаль превосходный пастырь, и, когда после чтения Евангелия он обращается к прихожанам с проповедью, его звучный бас проникает в самое сердце. Но главная причина, почему Луиза Субиру отказывается от торжественной литургии, состоит в том, что ей не хочется встречаться в церкви со своими состоятельными сестрами. Бернарда Кастеро, вдовствующая Тарбе, считающаяся семейным оракулом, и Люсиль, несчастная старая дева, обе имеют возможность прилично одеться в церковь. Луиза слишком горда, чтобы выступать на их фоне в роли заблудшей овцы и позора собственного семейства, быть «урожденной Кастеро», которая, к своему стыду, вытянула столь несчастливый жребий. Она питает к Бернарде, своей старшей сестре, почтительное уважение, но в то же время мадам Тарбе постоянно ее раздражает.