Спустившись, аптекарь сначала бросил взгляд на тела, затем на дверь, потом на меня. Я усмехнулся:
Закрыл на крючок, но если еще кто явится, то выбьет дверь с одного удара.
Ой-вей! А кто-то обещал счастливую жизнь. Грабежи, банды, большевики. Вы не знаете, от чего нас освободили? Я таки даже боюсь подумать, что нас ждет в будущем при таких обещаниях, при этом хозяин дома печально покивал головой, потом вдруг вскинулся. Премного извините меня, молодой человек, я ведь вас так и не поблагодарил. Вы спасли жизнь мне, моей жене Софочке и дочери Сонечке. Что я могу для вас сделать?
Можно чего-нибудь попить, уважаемый?
Будет и попить, и поесть. Как только Сонечка заснет, Софочка все сделает.
Вы думаете, что ваша дочь после этого заснет?
Я дал ей снотворное. А попить Погодите!
Аптекарь, продолжая держаться за бок, обогнул стойку и скрылся в задней комнате. Спустя несколько минут вернулся с кувшином и стаканом. Поставил их на стойку, потом вдруг бросил тревожный взгляд на дверь, затем на лежавшего в беспамятстве бандита, и вдруг стал неожиданно ругаться. Поцы и шлимазлы так и слетали с его языка. Я его понимал, у каждого своя разрядка нервов. Пока он этим занимался, я выпил подряд два стакана ягодного морса, и теперь мне захотелось есть. Наконец он закончил ругаться и бросил на меня внимательно-оценивающий взгляд:
Вы знаете, что сейчас там происходит?
При этом он кивнул головой в сторону входной двери.
Утверждать не берусь, но, похоже, лесные бандиты режут местную власть.
Так это банда Левши? в его голосе послышалось облегчение, что меня весьма удивило.
Мне-то откуда знать, но при этом село не подожгли, и народ в панике не разбегается.
Таки он. Уф! Я даже чувствую себя немножко лучше.
А кто это? я кивнул на мертвецов и лежащего в бессознательном состоянии бандита.
Это мое прошлое, и аптекарь горестно закачал головой. Ой-вей! Ведь только семь лет прошло Тот, кого вы так удачно убили, страшный бандит. У него руки по локоть в крови. Его отправили на каторгу, но тогда был закон, а что есть сейчас? Разве это жизнь? Нет, это преддверие ада! Эти люди, которые ничего не знают о жизни, почему-то решили Он резко замолк, настороженно глядя на меня.
Мне не интересна местная политика, уважаемый. Я сам по себе.
Судя по тому, как вы говорите, чувствуется интеллигентный человек, но при этом как-то странно строите фразы.
Мне не хотелось развивать это направление разговора, поэтому я решил сменить тему и поинтересовался:
Кстати, как мне к вам обращаться?
Абрам Кац. Местный аптекарь, как вы уже поняли.
Егор Аграфов, бродяга, как вы уже поняли, в тон ему ответил я.
Мы замолчали. В другое время я бы уже подраздел мертвецов, но присутствие хозяина аптеки, с которым, похоже, наладились отношения, сдерживало меня.
«Может, можно будет решить вопрос как-то по-другому».
С улицы не доносилось ни малейшего звука, только было слышно, как сверху ходит и гремит посудой хозяйка. Вдруг она затихла, а потом, подойдя к краю лестницы, не спускаясь, негромко спросила:
Молодой человек, как вы думаете, нас снова сегодня будут грабить?
Трудно сказать, мадам, отшутился я. Я не местный, поэтому незнаком с вашими обычаями.
Ой-вей! Вы шутите, значит, не все так плохо, и женщина снова занялась своими делами.
Мы снова встретились с аптекарем взглядами, потом он бросил быстрый взгляд на револьвер, который я до сих пор держал в руке, и наконец решился сделать мне предложение, которое мне хотелось от него услышать.
Егор, извините меня, но, судя по вашему босяцкому виду, у вас нет неотложных дел, тем более, что наступает ночь. Вы можете остаться здесь, в аптеке. Кстати, у меня есть хорошая настойка на травах и кедровых орешках.
Спасибо, но нет. А насчет
В этот момент раздался осторожный стук в дверь. Я посмотрел на хозяина дома. Тот бросил испуганный взгляд на дверь, затем посмотрел на меня и пожал плечами. Снова раздался стук.
«Не бандиты. Хм. Тогда, может, клиенты».
Может, покупатели? спросил я аптекаря.
Ночью?! возмутился он, но тут же потух. Хотя да. Да. Возможно.
Подойдя к двери, я спрятал револьвер за спину, а левой рукой откинул крючок, после чего резко отступил назад. Дверь открылась, и на пороге возник еще один еврей. Черные вьющиеся с проседью волосы, нос кривой и длинный. Увидев меня, он испуганно замер, но тут из-за моей спины раздался голос хозяина дома:
Фима, не стой столбом, заходи быстрее! А то на свет если не мошкара, так бандиты налетят!
Я сразу отметил про себя, что, судя по прорезавшемуся юмору, аптекарь как-то быстро пришел в себя, да и к трупам, к моему небольшому удивлению, он оказался привычен.
«Впрочем, время сумасшедшее. Смена властей. Белые красных красные белых. Банды. Налеты. Все это накладывает свой отпечаток. И жена его неплохо держится: ни обмороков, ни плача».
Когда незваный гость перешагнул порог, я закрыл дверь на крючок, затем повернулся и оглядел мужчину. Первым, что бросилось в глаза, был его довольно необычный внешний вид. Нижнее белье, сапоги и кожаная тужурка. Лицо у него было растерянное и напуганное. Косясь на меня, он вошел, но, сделав пару шагов и увидев тела на полу, снова замер.
Кац оглядел своего соотечественника, после чего настороженно спросил:
Фима, тебя ищут бандиты?!
У вас тут что? вопросом на вопрос ответил ему Фима, все еще не отрывая взгляда от тел, лежащих на полу.
Он еще спрашивает?! Нас здесь всего-навсего пытались ограбить и убить! неожиданно возмутился аптекарь. Где твоя советская власть?! Где твое грозное ГПУ?! Где, я тебя спрашиваю?!
Абрам, перестань кричать на Фиму! раздался сверху голос хозяйки. Он не виноват, что у него голова с прибабахом!
А кто виноват?! Ведь это он у нас большевик! Вот-таки прямо сейчас мне скажи, где твое светлое будущее?! в голосе Абрама сейчас пробивались истерические нотки. Или я его увижу только с того света?!
Меня зовут Егор, решил я сбить накал страстей. Что у вас случилось?
Фима. Э Ефим Коганович. Э Здравствуйте. Значит, это бандиты Погодите! Вы убили бандитов Левши?! в его голосе появился страх.
Нет! Это просто бандиты! заявил уже начавший остывать аптекарь. Они пришли Впрочем, я это уже говорил. Затем появился Егор и спас нас.
Появился, повторил Коганович. Это хорошо. Абрам, я пока у тебя пересижу. Можно?
Можно, буркнул тот, но уже не злобным тоном, а, скорее всего, расстроенным. Что, за тобой тоже приходили?
Да. Наверное. Даже скорее всего В общем, я у Марии был, когда стрельба началась, он опустил голову. Мы видели, как Степана и Ефросинью Рыбак бандиты вытащили во двор и шашками порубили.
А жену-то за что?
Так она отвечала за агитацию и культмассовую работу в совете. Потом, думаю, они пошли за мной. В том направлении. Как они скрылись, я ушел задами и сюда.
А чего у Марии не остался? Или она испугалась и выкинула тебя на улицу?
Коганович сначала замялся, потом промямлил:
Не хотел женщину подводить.
Ладно, успокойся. Ты жив, и это главное. Сейчас Софа принесет нам закусить. Ты как, настойки выпьешь?
Выпью! возбужденно воскликнул тот. Внутри все ходуном ходит, не могу успокоиться.
Стоило Кацу уйти за прилавок, в заднюю комнату, как Коганович быстро и негромко сказал:
Я вас знаю. Вы старовер, были арестованы, и сейчас в бегах.
Откуда у вас такие подробности, товарищ Коганович? Работаете в ГПУ или в милиции?
В милиции, так же тихо сказал представитель власти.
Раз так, то мне надо вас прямо сейчас убить! Вы еще забыли добавить, что я контра, а значит, непримиримый враг большевиков, а еще мне надо сохранить тайну своего бегства, сказал я зловещим голосом при этом довольно громко.
Егор, не надо убивать Фиму. Он хоть большевик, но при этом дальний родственник моей Софочки, сказал подошедший к нам Абрам, после чего поставил на прилавок графинчик с двумя стопками и зажженную керосиновую лампу. Мне ведь с ней еще жить да жить, а теперь представьте, что в таком случае у нее появится еще один повод ругать меня за то, что я позволил убить Фиму.
Аптекарь разлил настойку в стопки, потом повернулся ко мне:
Таки не будете?
Я отрицательно покачал головой. Приятели быстро выпили, потом посмотрели в сторону лестницы, ведущей на второй этаж, и быстро повторили.
Егор, я о вас тоже слышал. Такой приятный молодой человек, а уже беглый каторжник. И куда только милиция смотрит? не удержался и съехидничал Кац.
Не смешно, буркнул Коганович, крутя в пальцах пустую стопку и выразительно глядя на графинчик.
Вот только продолжения не последовало, так как на лестнице раздались шаги. Жена аптекаря спустилась с нагруженным подносом, поставила его на прилавок, бросила недовольный взгляд на графинчик, затем окатила товарища Когановича с головы до ног ехидным взглядом.
Фима, ты выглядишь, как последний босяк, при этих словах милиционер сердито запахнулся в тужурку и попытался придать себе независимый вид. Не надувай щеки, Фима, а то совсем смешно получается. Ладно, кушайте, а я пойду, поставлю чай.
После этих событий у меня разыгрался просто зверский аппетит, и я набросился на еду. Фима откусил от бутерброда с форшмаком и стал вяло жевать, видимо, он еще не окончательно пришел в себя.
Абрам, давай еще, Коганович показал на графинчик.
Кац налил, они выпили. Фима снова взялся за бутерброд, а Кац неожиданно о чем-то задумался. Я уже хотел его спросить, о чем он думает, как тот тяжело вздохнул и сказал:
Мне надо сходить к Антипу Трофимовичу.
Мне это имя ничего не говорило, поэтому я промолчал, продолжая жевать. Человеку надо пусть сходит. Зато Фима поморщился, видно, этот человек был ему неприятен: Зачем сейчас-то? Банда в селе.
А ты хочешь, чтобы этих душегубов вытаскивали из моего дома при белом свете, на глазах у людей?!
Представитель власти отвел глаза.
Чем-то могу помочь? спросил я.
Нет. Мне самому нужно это сделать. Закрой за мной дверь.
Его не было минут пятнадцать, потом раздался тихий стук. Подойдя к двери, я спросил, кто там, после чего откинул крючок.
Открылась дверь, и в аптеку вместе с Кацем зашел новый гость, держа в руках дробовик. Это был крепкий и кряжистый сибиряк, лет сорока пяти-пятидесяти, среднего роста с широкими плечами, имевший простоватое лицо, и в то же время недоверчивый и жесткий взгляд. Кожа лица, что кора дерева, коричневая, обветренная, дубленая. Борода и усы с проседью. Он огляделся, задержал взгляд на мне, прикинул, оценил, потом подойдя, осмотрел лежащие тела.
Точно Дубина. Как ни есть варнак каторжный, опознал он одного из налетчиков. Столько лет не было, и вот на тебе, явился.
Ты их приголубил? он посмотрел на меня.
Я, ответил я, пытаясь понять, что представляет собой этот мужик.
А этого чего? и он указал пальцем на начавшего приходить в себя бандита.
Я не понял вопроса и озадаченно посмотрел на хозяина дома. Кац отвел глаза, Коганович, делая вид, что его здесь нет, молча смотрел куда-то в пространство.
Ладно. Мы, люди простые, сами разберемся, усмехнулся в бороду мужик, потом повернулся ко мне. О тебе мне уже довелось слышать, старовер.
Не знал, что я так известен в ваших краях.
Так у нас не город, все друг друга знают, новых людей почитай и нет, а тут весть разнеслась: старовер из лесу вышел, да еще беглый из тюрьмы. Вот люди и судачат о тебе.
«Кто ты такой, сильно знающий?» хотелось мне спросить у него, но я сейчас был не в том положении, чтобы задавать подобные вопросы, да и было в этом сибиряке нечто такое, похожее на обстоятельную, крепкую, хозяйственную уверенность в своих силах. Даже его одежда говорила об этом: серый сюртук с роговыми пуговицами, жилет, штаны черные, заправленные в сапоги-гармошку. На голове картуз с лакированным козырьком. Все почти новое, сапоги блестят.
Я это отметил, затем подумал: «Ночь на дворе, а он одет, словно в гости собрался».
Люди не ведают, что говорят, попытался я снова изобразить старовера. Не все правду знают, а все равно говорят.
Ты мне тут святошу не изображай, парень, снова усмехнулся он. Вон твоя правда на полу, в лужах крови остывает. Или отрицать будешь?
Ответить мне не пришлось, так как послышался нарастающий многочисленный стук копыт, какие-то металлические звуки, лошадиное ржание, негромкие выкрики. Мы все замерли. Напряжение сгустилось настолько, что его, наверно, можно было резать ножом.
Абрамка, лампу гаси! скомандовал Антип, и через мгновение мы оказались в темноте. Полной назвать ее было нельзя, так как в окна светила луна.
Прошла минута, другая. Напряжение достигло предела. Звук копыт слышался все отчетливее, но спустя какое-то время стал удаляться. Мы не знали, что это возвращалась часть отряда Торопова после удачной засады.
Похоже, все. Давай свет, Абрам, негоже в потемках сидеть.
Аптекарь, ни слова не говоря, снова зажег керосинку. Тусклый свет частично осветил пространство аптеки. Мужик снова бросил взгляд на трупы, потом повернул голову ко мне.
Слышь, паря, обратился ко мне Антип. Сейчас сын на телеге подъедет, загрузить поможешь.
Только я кивнул головой, как послышались цокот копыт и скрип колес.
Вот и он. Давай, и Антип направился к начавшему приходить в себя бандиту.
Спрятав револьвер, я подошел к двери, откинул крючок и распахнул ее, после чего схватил ближайший труп за руку и потащил на улицу.
У телеги стоял плечистый парень, где-то моих лет. Он оглядел меня даже не внимательно, а обстоятельно, после чего сказал:
Здорово.
Здорово. Егор.
Михаил. Давай помогу.
Без всякой брезгливости, словно всю жизнь этим занимался, он схватил труп за ноги.
Раз! Два! Три! мы закинули труп в телегу и пошли за вторым мертвецом.
Когда погрузка была закончена, Михаил тронул вожжи, лошадь легко взяла с места, потянув телегу. Вслед за ней пошел Антип с двустволкой, заброшенной за плечо. Все прошло настолько просто и непринужденно, словно мы забросили в телегу три мешка с картошкой. Мне только и оставалось, что покрутить головой от простоты местных нравов.
Глава 4
Глядя им вслед, я жалел, что не раздел разбойничков, проявив не свойственную мне щепетильность. Провел взглядом по темной улице. Здесь было тихо, но где-то там человеческие крики и собаки продолжали рвать тишину летней ночи.
Только я успел переступить порог аптеки, как услышал яростный спор Когановича и Каца. На этот раз аптекаря поддерживала жена, которая спустилась после того, как убрали тела. Судя по тазу с водой и тряпкой, она собиралась мыть пол.
Только теперь я к ней присмотрелся. Невысокая полненькая женщина с простым, но при этом довольно милым лицом. Сейчас она стояла перед Когановичем, уперев руки в бока.
Фима, не изображай героя! Ты что, хочешь на пустом месте убиться до смерти?!
Ты идиет, Фима! вторил ей муж, крепко держа приятеля за рукав. Кто ты? Ты конная армия Буденного?! Да они просто пристрелят тебя, проходя мимо!
В чем дело? спросил я, закрывая дверь на крючок.
Он хочет пойти к своим товарищам! объяснил мне ситуацию аптекарь.
Так хоронят вроде днем, или у вас обычаи другие? сделал я удивленное лицо.
Не юродствуйте! Я хочу знать, что там произошло! Что с моими товарищами, что там с Марией! Если мне суждено умереть, так тому и быть! Дайте пройти!
Коганович стряхнул со своего рукава пальцы Каца и решительно шагнул в мою сторону.
Да ради бога, и я сделал шаг в сторону. Только предупреждаю: еще ничего не кончилось.
Взгляды троих людей скрестились на мне, ожидая объяснений, которых у меня не было. Только одни догадки.
Это как? с явным недоумением в голосе наконец спросил меня аптекарь.
Скажем так: это догадка, и, чтобы получить ей подтверждение, задам вам один вопрос. Зачем Левше уничтожать в селе советскую власть, если через день или два пришлют войска из Красноярска и ему придется убираться обратно в лес? Добавлю к этому еще одну непонятную мне вещь. Его налет можно было бы понять, если бы он убивал и грабил, но, судя по вашей аптеке, этого как раз и нет. Или я в чем-то не прав?