Поднявшись, все в недоумении принялись ходить туда-сюда и ощупывать преграду. Она, будучи совершенно прозрачной, оказалась твердой и непроницаемой, как стекло, а вдобавок обладала отражающей способностью, но не вполне зеркальной. К всеобщему удивлению, это странное зеркало отражало не окружающие предметы и местность, а лишь смутные силуэты наших героев, которые с той стороны смотрелись как призраки. Данный факт их всех озадачил еще больше.
Да что это за хрень такая! воскликнул утративший все красноречие Адя.
Ну вот, выбирались из-под крышки, выбирались, а уткнулись в зеркало, разочарованно пролопотала Подлодка.
Королева молчала в раздумье, Зверюга с неудовольствием фыркал, а Корова все пробовала поверхность на ощупь, то рогами, то копытами. Но все тщетно. Ситуация казалась тупиковой.
А ну, дерзну-ка я разоблачить сию профанацию своим профанатором, сказал Адя. Размахнувшись дубиной, он долбанул по стеклу изо всей своей дурацкой мочи. Но зеркало даже не завибрировало, не говоря уж о трещине, словно было нерушимым как скала, и в то же время чем-то нематериальным.
Здесь требуется не сила, а что-то другое, предположила Брунхильда.
Да нет же, надо сильнее, и чем-нибудь потверже, сказал Адя, покосившись на Подлодку.
Даже и не вздумай! только и успела выкрикнуть Подлодка, но Адя, не спрашивая, схватил ее и ударил в стекло как тараном. С тем же, однако, результатом.
Ах ты сволочь! закричала Подлодка, Зверюга, спаси!
Лохматая Зверюга подскочил к Аде, и тот сразу же отпустил свою жертву, опасливо пятясь.
Знаешь что, Адя, сказала королева. Еще одна такая выходка, и ты будешь с позором изгнан из нашей команды.
Лады, лады! принялся оправдываться Зеленый. Чего вы все взъелись? Она ведь железная, что с ней сделается!
А давай твоей башкой попробуем, она наверняка тверже! закричала Подлодка.
Ты же сама хотела купаться, вот я и старался, для тебя же. Ну, не получилось, что поделаешь, все равно на тебе не ласты, а сапожки. Как ты в них будешь плавать?
Это тебя не касается! Я и без ласт могу. А вообще, ты гад, ненавижу тебя!
Ну ладно, прости, не злись, сказал Адя, примирительно сгладив тон. Он, конечно, был гадом, но в сущности, добрым в душе, как ни парадоксально.
Ваше величество, обратилась к Брунхильде Корова, нам надо что-то предпринимать. Может, я поднимусь наверх, насколько позволит крышка, осмотрюсь кругом?
Давай, моя хорошая, расскажешь потом, где там и что, и куда нам идти, ответила королева.
Оранжевая Корова расправила крылья и взлетела, описывая круги по спирали. Крылышки у нее были на удивленье совсем небольшие, однако ей каким-то непостижимым образом удавалось летать, вполне себе непринужденно. Остальные, задрав головы, с ожиданием следили за всем процессом пилотирования. Покружив немного под самой крышкой, Корова начала снижаться и вскоре, к всеобщему удовлетворению, успешно приземлилась.
Ну? спросила королева.
Вы знаете, вон там, указала Корова рогами, виднеется какой-то город. Больше ничего примечательного не заметила. Может, туда и направимся?
Да, сказала королева.
Все тоже согласно закивали головами, и даже Адя не стал возражать. На том порешили и отправились в путь.
Больные любовью
Шли они, шли, и наконец, пришли. Это был город, в котором громоздились, тесня друг друга, здания всевозможных учреждений. Ни торговых, ни развлекательных центров, ни даже жилых домов нигде не было видно, одни учреждения. На каждом здании висела вывеска из длинных и непонятных аббревиатур, из чего следовало, что собственно названия заведений были еще длинней и непонятней.
Столь плотное скопление различных организаций, которые, несомненно, служили исключительно на пользу общества, свидетельствовало о том, что город был весьма значимым, а его служители очень важными персонами. Прохожие на улицах встречались редко, зато повсюду сновали автомобили, мчавшиеся куда-то по чрезвычайно срочным делам. Каждый водитель держал в руке сотовый телефон, умудряясь управлять машиной и одновременно вести переговоры, не менее срочные.
Из всего этого можно было заключить, что обитатели города занимались не работой, а какими-то очень важными государственными делами, что, понятно, две большие разницы.
Наша компания бродила по улицам в поисках учреждения, которое могло бы помочь в их проблеме. Проблема оставалась прежней, пресловутая крышка, висевшая и над городом. Наверняка и его обитатели были озабочены тем же, недаром ведь повсюду кипела такая бурная деятельность. Аде, как самому образованному и грамотному, было поручено читать вывески зданий.
Так, что тут у нас, комментировал он, задрав голову. «Борщевание борщей». Серьезное заведение. Надо заглянуть.
Да иди ты со своими борщами! кричала ему в ответ Подлодка. Нам что-то по поводу крышки надо!
Так ведь борщ имеет к тому прямое отношение! Когда он в кастрюле варится, накрывается крышкой.
Дальше, дальше идем, командовала королева.
А вот еще, очень любопытно, читал Адя. «Брыжжевание брыжжей». Зайдем?
Ты что, издеваешься?! возмущалась Подлодка.
Ладно, наверно у них слишком узкая специализация. А вот смотрите: «Исправление привкуса». Интересно, какого привкуса? Может, привкуса крышки?
Адя, не болтай чепухи, отвечала Брунхильда. Мы сюда не развлекаться пришли.
А вот, наверно то, что нужно: «Безалкогольный туалет».
!!!
Ну все, все, молчу. Читайте тогда сами, раз такие умные!
Это все не то, сказала Корова. Нам лучше поискать заведения с аббревиатурами, они обычно такими серьезными делами занимаются, что дальше не куда.
Вот именно, что если дальше некуда, то никуда и дальше, ответствовал в своей манере Адя. А нам надо, чтобы принципиально куда, и категориально откуда.
Замолчи, наконец! прервала его Подлодка. Вон там, кажется, солидное заведение, большими буквами написано: «УЧРОХРЗДРАВИСЧТПОХ». Звучит убедительно. По крайней мере, там есть корень «здрав», наверно по части здоровья населения. Ведь они должны заботиться о здоровье? Ведь крышка ему вредит?
Ладно, давайте зайдем, предложила королева.
На входе их встретил дежурный врач.
Больные? спросил он.
Нет, мы по поводу крышки, ответила Брунхильда.
Какой такой крышки?
Той, что висит над городом и небо закрывает.
Ну, так и что?
Но как же, ведь крышка не пропускает солнечный свет!
Ультрафиолетовое излучение, любезнейшие, крайне негативно влияет на нормальное течение болезни. Болезнь должна развиваться так, как ей положено развиваться.
Очень разумные доводы, приветствовал своего единомышленника Адя, позвольте пожать вам руку.
Но погодите, сказала королева, ведь крышка нам всем продыху не дает, она напрямую вредит и здоровью в том числе!
Нет, нами уже строго научно доказано и обосновано, что крышка совершенно безвредна, заявил врач.
Скажите, пожалуйста, обратилась к нему Корова как самая вежливая, а как расшифровывается название вашего уважаемого заведения?
«Учреждение охраны здоровья и счастливые похороны», снисходительно ответил врач.
Значит, вы все-таки занимаетесь вопросами здоровья?
Занимаемся, но не вопросами, а охраной.
Так у вас что, охранная организация?
Точно.
И как же вы охраняете здоровье населения?
Мы не здоровье населения охраняем, а население от здоровья.
Ну а болезни-то вы лечите?
Разумеется. Лечение болезней наш основной профиль и конечная цель.
Позвольте, не унималась Корова, но ведь конечной целью должно быть выздоровление?
Не совсем так. Выздоровление, это лишь промежуточный этап, поскольку за ним неизбежно следует очередная болезнь. Именно поэтому все наше внимание сосредоточено исключительно на болезнях. Сам процесс лечения вот что главное.
А исцеление вас разве не интересует?
Во-первых, у нас уже такие болезни, которые не излечиваются. А во-вторых, если все будут выздоравливать, кого мы тогда будем лечить? Все, любезнейшие, вопросы исчерпаны, если у вас имеются какие-нибудь болезни, добро пожаловать, а если нет
Брунхильда прошептала на ухо Корове: «Все понятно, нам тут делать нечего. Пойдем отсюда».
Пожалуйста, один только последний вопрос! не могла уняться Корова. А что вы в основном лечите, какова основная болезнь?
Любовь, черт ее дери. Очень опасная штука.
А можно нам взглянуть на процесс лечения? Ведь он так важен!
Врач на минуту заколебался, но в разговор включился хитрый Адя.
Любезнейший коллега, меня так вдохновила ваша философия, что не могу удержаться, чтобы не выразить вам свое восхищение!
Ладно, вон докторица сюда направляется, обратитесь к ней.
Больные? тут же задала дежурный вопрос докторица.
Нет, мы практиканты, ответил за всех Адя. Интересуемся методами лечения любви.
Ах, вот как? Похвально.
Позвольте полюбопытствовать, каких успехов вы достигли на столь конструктивном и ответственном поприще?
Поприще наше технически слабо оснащенное, еле справляемся. Да и болезнь уж больно заразна.
Ну а лекарства какие-либо от этой чрезвычайно вредной болезни имеются?
Наши ученые доктора уже почти вплотную приблизились к изобретению универсального средства, антилюбвин называется. Но это пока в стадии разработки.
А как работают прочие методы?
Основной принцип, дать понять пациенту, что он очень, очень болен. Тогда болезнь, бывает, уходит сама.
О, это замечательно! Значит, положительные результаты все-таки имеются?
Да, но не особо. Лечим их, лечим, этих люблюдков, а они, паразиты, не хотят выздоравливать.
Но ведь выздоровление не столь уж и важно, главное, собственно процесс лечения!
Да-да! Какой способный молодой человек! Вы все правильно понимаете.
А нельзя ли нам взглянуть на сам процесс? включилась Корова. Ваш богатый опыт для нас очень ценен.
Пожалуйста, согласилась польщенная докторица, вот как раз сейчас собираемся заняться усиленной терапией. Пойдемте в лабораторию.
Вся компания последовала за докторицей, а Корова по ходу задавала еще вопросы.
Скажите, а они сами к вам обращаются за лечением?
Бывает, приходят, и поодиночке, и парами. Но это в тех случаях, когда болен кто-то один из двоих. А которые больны оба, те лечиться вообще не хотят, их силой приводят.
Зачем же так жестоко?
А как прикажете поступать с антисоциальными элементами? Если с ними не бороться, что тогда станет с обществом?
И какими методами вы их лечите?
Для пар мы проводим курс обезлюбливающей терапии. А если поступает одиночка, с диагнозом неразделенной любви, так его сразу в реанимацию. Но вам повезло, у нас тут одна парочка, он ее любит, она его нет, вот и обратились к нам за помощью, добровольно. Мы подобную сознательность граждан очень приветствуем, поэтому проведем с ними облегченный сеанс, не очень болезненный.
Они подошли к операционной, которая снаружи была оборудована стеклом, а изнутри зеркалом, что давало возможность наблюдать за всем процессом, будучи незамеченными.
Вот, видите, как удобно, обратилась докторица к делегации. Я отсюда буду руководить операцией, а вы можете смотреть.
Внутреннее убранство операционной было не совсем обычным, там отсутствовало главное операционный стол с приспособлениями и инструментами. В центре стоял один лишь прочный стул с привязными ремнями, рядом с ним небольшой столик, да стеклянный шкаф, по-видимому, с медикаментами. На стульчиках у стены сидели парень с девушкой, по бокам их стояли два медбрата крепкого телосложения, а еще медсестра возилась со шприцами и какими-то пузырьками.
Так, ребята, усаживайте пациента на стул, скомандовала через микрофон докторица.
Братья, не церемонясь, схватили парня под локти и поволокли к стулу. Тот, не ожидая такого обращения, начал было сопротивляться, но с ним быстро справились, привязав накрепко руки и ноги к подлокотникам и ножкам стула.
Что вы собираетесь делать? закричал парень.
Ничего страшного, пациент, успокойтесь, это совсем не больно, прозвучал голос докторицы из-за стекла.
Дорого-ой! окликнула его девушка. Ты не волнуйся, ведь мы тебе хотим только добра! Тебя вылечат, и ты снова станешь нормальным.
Отвяжите меня сейчас же! снова закричал юноша. Я отказываюсь от операции!
Извините, у вас нет такого права, ответила ему докторица. Да вы и впрямь, успокойтесь, все будет хорошо.
И тут же добавила, обращаясь к братьям:
Заклейте ему рот скотчем! Или нет, лучше возьмите лейкопластырь из аптечки, для такого симпатичного юноши не жалко.
Наша компания следила за всем этим действом с нескрываемым ужасом и удивлением.
А зачем же рот заклеивать? спросила Корова.
Если они станут друг с другом разговаривать, это превратится в обычную ссору, а поскольку они могут потом помириться, то все лечение пойдет насмарку. Говорить должен только один, здоровый пациент.
Сестра, вводи ей сыворотку! скомандовала докторица.
А это еще что такое? спросила Брунхильда.
Сыворотка правды, очень эффективное средство, она напрочь устраняет способность к дипломатии в таких делах.
Причем тут дипломатия?
Не будьте наивной, милочка, люди не склонны говорить всю правду как есть. Вот еще, начнет она его жалеть, уговаривать, а еще чего доброго влюбится, не дай-то бог. У нас такие случаи бывали, так что теперь мы научены горьким опытом.
Да, не забудь вколоть хорошую дозу кофеина, добавила докторица.
А это зачем?
Чтоб разговорчивей была. Пусть выговорится, как следует, уж сразу, поскорей, выложит все, что о нем на самом деле думает, а не то, что обычно, вокруг да около, да всякое такое. Иначе сеанс может затянуться надолго.
Девица начала было возражать, мол, и так всю правду скажет, и зачем все это, и скрывать ей нечего, и только добра она желает своему несчастному, однако ей сделали строгое внушение, что это обязательная часть процедуры, и избежать ее никак невозможно. В общем, та согласилась. Сестра быстренько сделала свое дело, усадила девицу на стул напротив парня и отошла в сторону.
Несчастный сидел привязанный, с заклеенным ртом, и лишь смотрел во все глаза на свою возлюбленную. Та некоторое время тоже сидела спокойно, потом вдруг оживилась, вскочила со стула и принялась ходить взад-вперед, оглядываясь на привязанного, который продолжал следить за ней глазами. А затем начала свой монолог.
Ну, дорогой, не смотри на меня так! Ты же знаешь, мы желаем тебе только добра! Заметь, не я одна, все мы! Ведь это для твоего же блага! Ты просто очень-очень болен! Говорят, это излечимо, это скоро пройдет! Я, конечно, польщена твоим чувством, но пойми, ты не стоишь даже легкой влюбленности! Да, ты так много для меня сделал, и я тебе так благодарна, так благодарна! Я буду осыпать тебя своими благодарностями! Засыплю по самую макушку! Неужели тебе этого мало? Да, ты хороший человек и верный друг, но у меня даже и в мыслях не было рассматривать тебя в качестве возлюбленного! И не смотри на меня так! Повторяю, ты не стоишь даже мимолетной влюбленности! Говорю это не потому, что хочу тебе сделать больно, а лишь для твоего скорейшего выздоровления! Да, я часто делаю тебе больно. Но ведь я сразу извиняюсь, чего же тебе еще надо? Обещаю, всегда-всегда, делать тебе больно, и сразу извиняться! Ведь это же правильно? Клянусь, я буду очень щедро осыпать тебя своими извинениями и благодарностями! Мне их для тебя совсем не жалко! Как и тебя самого, впрочем. Зато сейчас я скажу тебе одну очень приятную вещь: ты мне очень нравишься! Но любить тебя? О, ничего подобного даже и близко нет! И я совсем не понимаю, почему мой беззаботный флирт давал тебе такую надежду и повод?