Путин осторожно поднял оружие. Простите, Груман. Я должен быть уверен. Груман не ответил, «Макаров» гулко грохнул пороховым взрывом, и у Грумана заложило уши. Он наклонился. Поднял с пола еще одну «розочку» расплющенной пули и положил рядом с первой.
Вы удовлетворены? Через дверь заглянул кто-то из офицеров.
Володя, у вас все в порядке? Путин кивнул и выбросил обойму из пистолета.
Да, с предохранителя снять забыл. Не пострадал никто. Тот, кто заглядывал нырнул обратно. В здании происходила нездоровая суета. Должны были подойти фургоны для того, чтобы вывести архивы. Но их не было уже третий час. Что-то в чисто отлаженном механизме огромного государства не ладилось.
Что такое «сдать» архивы резидентуры было понятно даже рядовому. Наработанные за десятилетия связи, скрытые агенты, агенты влияния. Все становилось прозрачным. Германия давно не была врагом, но и другом тоже. Знать и видеть почти одно и то же, и «сжечь» архивы это было все равно, что «ослепнуть» на территории западной Германии. Путин сел за стол.
Верните обойму в пистолет, господин Путин, оружие вам понадобится через час. И еще Груман достал пачку Гаротты. Посмотрел и с сожалением положил ее обратно в карман. Сколько офицеров с оружием находятся в здании?
Четверо Груман. Включая меня.
Как вы считаете? Четыре офицера смогут остановить разъяренную толпу. Которая будет здесь через сорок минут? Она состоит из двухсот шестидесяти человек? У них биты, палки, куски арматуры. Они ненавидят вас, и я думаю, для того, чтобы уничтожить вас всех вместе с тем, чтобы захватить архивы им понадобится не слишком много времени. Груман пожевал губами. Уничтожить архивы вы тоже не успеете. Только в бумаге их больше четырех тонн.
Откуда вы это знаете, Груман? Груман посмотрел Путину в глаза с некоторой иронией.
Не задавайте богу глупых вопросов, и вы не будете попадать в глупые ситуации, господин. Э простите, черт, товарищ майор. Вы в Игре и, разумеется, вас будут пытаться снять с доски любым удобным или неудобным способом.
Вариант с взбесившейся толпой удобен. «Уши» ЦРУ и МИ «Шесть» не торчат, если вас снимут с доски, то я потеряю одну ставку. Мне это не нравится.
Что вы предлагаете Груман? Груман все-таки достал из пачки Гаротту и закурил.
Из вас нужно потихоньку делать героя. Владимир Владимирович. Иначе моя ставка не сыграет. Он сделал глубокую затяжку и выпустил в потолок струю дыма. Вас учили «работать» с толпой?
Нет, Груман. Это технологии МВД. Груман согласно кивнул.
Да, разумеется. Всего уметь невозможно. Это верно. Но, толпу четыре офицера не остановят.
А что ее остановит? Груман пристально посмотрел в глаза Путину. Остановит один. Это нестандартно. Нет ОМОНА в касках и со щитами. Не с кем бороться и кричать лозунги. Человек вышедший один на один с толпой в триста человек должен быть особенным и толпа воспринимает его как человека особенного. Если вам угодно. Груман снова сделал затяжку. Один человек разбивает толпу на индивидуумы. Насколько бы это не казалось глупым. Они теряют инициативу и начинают соображать и думать не как толпа, а как отдельные люди.
И что?
Они начинают бояться. У вас все-таки в руках пистолет. Путин поежился. Но их несколько сотен.
И что? Вам не стоит бороться с толпой, майор. Вам нужно победить инициативу. И только, а инициативен первый. Толпа всегда идет за первым. Испугаете первого, кем бы он ни был, и вы победите толпу.
Как? Груман встал, улыбнулся. Вы будет не только героем. Вы станете пророком и волшебником. Без этого, что-то сделать в вашем потоке почти невозможно. Вам нужно сказать громко и четко «Первый кто сделает шаг умрет!» Путин привычно взял пистолет в руку. Вытер ладонью вспотевший лоб.
Это сработает? Груман смял в руке окурок. Разжал ладонь. Тот привычно исчез в его пальцах.
Это уже сработало, майор. И Груман вздохнул. Когда вернетесь поменяйте рубашку. Вам обойдется это недешево. Хотя Он пожал плечами. Даже бойцовую собаку нужно учить драться, в противном случае она просто гавкающий кусок мяса, и не более. Путин поднялся на ноги.
Груман, могу я спросить вас еще об одном?
Пока нет, Владимир Владимирович. Груман надел шляпу, натянул ее на нос и многозначительно улыбнувшись, растаял в воздухе.
Резидентура УСС Берн
Кабинет Аллена Даллеса
08.06.1944 16.00
Шеф центральной разведки, глава управления стратегических служб США, будущий директор ЦРУ Аллен Даллес, стоял у открытого окна, курил трубку и нервничал. Каждая встреча с Эрат вызвала у него смешанные чувства, он давно привык, что хозяином мира, по крайней мере, некоторой его и весьма обширной его части был он. Но при каждом диалоге с Эрат оказывалось, что это не совсем так.
Эрат была красива, красива не как обычные земные женщины. Красива по особенному. Он даже не мог понять, что в ней было этого особенного. Он не слишком интересовался женщинами земными, потому, что мог заполучить любую из них, а вот с Эрат. Он выколотил трубку о подоконник. С Эрат он чувствовал себя влюбленным идиотом. Да. Пожалуй так. Он не мог ее заполучить никак и ни в какой форме. Он не мог ее контролировать и часто не понимал. Он играл свою партию, но очень часто получалось так, что даже не замечал ставок вплетенных в его Игру, которые делала Эрат. Иногда это приводило его в бешенство. Он ни с кем не хотел делить пьедестал победителя даже с богами. Даже с богинями. Даже с такими красивыми как Эрат. А такие мужчины как Даллес всегда влюбляются в женщин, «божественных», и как понимал сам Даллес, испытывают при этом жуткий комплекс неполноценности.
Он повернулся на скрип входной двери и осмотрел Эрат сверху вниз, как обычно смотрел на людей. Черный деловой костюм. Короткая облегающая юбка. Уютный пиджак с глубоким вырезом и блузка, которая закрывала «вожделенное» в самом неподходящем месте. Взгляд хотел погрузиться глубже. Как раз туда в эту уютную жаркую впадину между ее небольших крепких грудей. Но блузка! Даллес досадливо качнул головой. Короткая стрижка пепельно-белокурых волос. Большие голубые глаза. Аккуратная круглая шапочка с небольшой черной вуалью. Туфли на низком каблуке. Ноги абсолютно-превосходной стройности. Он смотрел на нее в надежде найти изъян. Тогда ему бы стало хоть чуточку легче, но изъян так и не находился.
Ты через своих архангелов дула в Иерихонские трубы, разрушая Соддом и Гоммору? Аллен присел к столу, жестом указав Эрат на белый венский стул. Эрат положила черную в блестках сумочку на стол.
Ты опять не в духе Аллен? Даллес положил трубку в нагрудный карман пиджака.
Ты могла бы оставить из этих двух городов греха и порока хотя бы один, Эрат. Вдруг бы нам понадобился номер? А? Даллес подсел ближе.
Ты опоздала почти на час. Я страдал. Эрат посмотрела в сторону, немного скривив губу.
Не паясничай Аллен. Это тебе не идет. Ты знаешь, что Альфийцы меня не интересуют. Аллен глубоко вздохнул.
Даже лучшие из них? Эрат посмотрела на Аллена проницательно и задумчиво качнула головой.
Ну, может быть, насчет лучшего из них я еще и подумаю. Эрат посмотрела на стол, на котором стояли использованные приборы для чая и кофе. У тебя грязно Аллен, и отвратительный чай. Вы не умеете готовить хороший чай. Прикажи, чтобы мне сварили хотя бы кофе. Аллен хмуро дернул за шнур колокольчика для вызова прислуги. Вошла женщина средних лет. Быстро убрала использованную посуду со стола.
Кофе, Эльза. Мне и моей даме. Он подумал секунду. Сахар и печение. Ты же не откажешься от моего печения, Эрат? Эрат поджала губы.
Лучший Альфиец, который только и мечтает о том как бы затащить меня в постель не убрал обеденный стол. Тебе должно быть стыдно, Аллен Даллес. Даллес постучал пальцами по столу.
Я не думаю, что мы будем говорить о кофе и печениях, Эрат, и тем более не будем искать епископа для того, чтобы он разрешил мне потрогать тебя пониже спины. Он бросил на стол золотой брелок с изумрудной кнопкой.
Ты могла бы придумать, что ни будь более изящное для того, чтобы встретиться с тобой? Он взял брелок и брезгливо повертел его в руках.