Елена Сотникова
Обещаю тебя забыть
Пролог
Раз, два, три, четыре Я отсчитываю секунды, ожидая, когда лифт доедет до нужного мне этажа. Сердце бьется как сумасшедшее, ладони потеют. Это моя последняя попытка все исправить.
Кабина останавливается, створки разъезжаются, и на трясущихся ногах я выхожу в большой светлый коридор. Впереди нужная мне дверь, в приемной никого. Удача на моей стороне. Лишь бы она не покинула меня и дальше.
Ждать до позднего вечера, а то и до завтра у меня просто нет сил. Или сейчас, или сейчас!
Ступаю медленно, прокручивая фразы в голове. Все кажется не тем. Каким-то наигранным, ненастоящим, а мне нужно, чтобы коротко и сразу в цель. Только бы Стас оказался на месте, только бы выслушал.
Я останавливаюсь у самой двери. Вдыхаю глубоко, набираюсь смелости и нажимаю на дверную ручку. Темное дубовое полотно легко поддается, распахивая передо мной красочную картину: мой любимый в кожаном кресле руководителя, а перед ним в одном нижнем белье и чулках сидит его секретарша. Одна ее нога лежит на подлокотнике кресла, другая бесстыже пристроилась между его ног. Сам Стас еще одет, но галстука уже нет, и рубашка расстегнута на пару верхних пуговиц.
Я задыхаюсь от увиденного, останавливаясь на пороге, не в силах пошевелиться. Ситуация настолько говорящая, что не нужно ничего объяснять. Все и так понятно.
Можно было бы списать на то, что наглая секретарша решила соблазнить начальника после рабочего дня, если бы не несколько но: во-первых, девушка почти раздета, что уже говорит о том, что Стас даже не пытался ее остановить, во-вторых, возбужденный мужской пах, выделяющийся сквозь ткань брюк, говорит сам за себя.
Катя? переводит он на меня раздраженный взгляд.
Алиса так, кажется, зовут его сотрудницу испуганно дергается в сторону, замечая меня в проеме двери. Хватает лежащую рядом юбку, пытаясь прикрыться, но Стас останавливает ее, кладя ладонь на ее колено. Девушка неуверенно замирает.
Здравствуй, Стас. Прости, что помешала, киваю нервно.
Что-то случилось? спрашивает таким будничным тоном, словно мы с ним тут вдвоем и я ничего не видела.
В груди печет, на глаза наворачиваются слезы. Еще пару минут назад у меня была надежда, что все можно исправить. Что ссоры, вечное раздражение любимого человека, недомолвки это просто такой сложный период нашей пары. Что трудности преодолимы.
Но это
Господи, я оправдывала его, выгораживая и думая, что он много работает, а оно вон как оказывается. Он просто трахает другую женщину. Он просто мне изменяет.
Робкая надежда бьется хрустальным стеклом на мелкие осколки. Я больно закусываю щеку изнутри, чтобы не разрыдаться. Или не расхохотаться, как ненормальная. Я вообще с трудом сейчас себя контролирую.
Кать, только давай без истерик, ладно? Мы ведь взрослые люди, слышу его усталый голос.
Смотрю в любимые и такие чужие сейчас для меня глаза и на мгновение замечаю в них жалость. Он недовольно поджимает губы.
Жалость Боже, я и правда сейчас выгляжу жалко, глупо и убого. Сглатываю колючий ком, но он застревает в грудной клетке и теперь душит там, ширясь и разрастаясь. Весь мир рушится карточным домиком.
Делаю глубокий вдох, медленно выдыхаю. Больно, но плакать буду потом, дома, одна. Когда никто не видит. И уж точно не при Стасе.
Я просто хотела сказать, что уезжаю. Мама заболела, мне нужно ее проведать, говорю совсем не то, что собиралась.
Даже пытаюсь выдавить из себя извиняющуюся улыбку. Стас прав: мы взрослые люди, устраивать скандал нет никакого смысла. Я ничего не добьюсь, кроме очередной ссоры, которая окончательно добьет меня. А мне и без того плохо. Да и о том, что наши отношения подошли к концу, Стас дал понять уже давно, просто я тормозила, не желая мириться с неизбежностью, и всячески оттягивала момент.
Он смотрит на меня несколько секунд странным взглядом, словно убеждаясь, что все правильно понял, а после просто кивает:
Сочувствую. И, чуть помолчав, уточняет: Когда уезжаешь?
Завтра, отвечаю безжизненным голосом.
Надолго?
Слишком хорошо слышен в его вопросе подтекст, чтобы не понять, какого ответа он ждет.
Насовсем.
Разворачиваюсь и прикрываю за собой дверь. Это конец. Стас не побежит следом за мной, не будет умолять остаться. Вообще ничего не сделает. Он меня не любит. А я его А теперь это уже не имеет значения. Можно ставить жирную точку.
Если раньше я еще на что-то надеялась, о чем-то мечтала, за что-то боролась, то теперь не осталось ничего. Пустота. И боль. Много боли, которая разрывает изнутри.
Нас больше нет.
Дышать тяжело, слезы застилают глаза, и только обида, ядом расползающаяся по венам, взывает к гордости и не дает полностью расклеиться.
«Я вырву тебя из сердца, слышишь?! мысленно обращаюсь к своему теперь уже бывшему, наполняясь решимостью. Клянусь. Обещаю тебя забыть».
А по дороге к лифту выбрасываю в урну тест на беременность с двумя полосками, о котором так и не смогла рассказать.
Глава 1
Катюш, второй вип-зал. Касатик с какими-то мужиками пришел, заглядывая в кухню, оповещает наш администратор Лена.
Кивком даю знать, что услышала ее, беру папки с меню и походкой от бедра дефилирую между столиками в вип-зал. Сегодня спокойная смена. Клиентов немного, настроение отличное. Час назад какие-то бизнесмены в деловых костюмах посидели полчасика, выпили кофе и оставили мне чаевые как половина минимальной зарплаты в нашей области.
В такие дни я люблю свою работу. Пусть пахать официанткой не так престижно, как быть офисным клерком, зато тут часто деньги падают с неба. За пару дней я могу заработать среднюю зарплату по области, на которую буду жить месяц, а остальные со спокойной душой сложу в копилку. Да и мечту купить свое жилье я смогу осуществить только при таком доходе.
Добрый день, здороваюсь с мужчинами, выдавливая самую милую улыбку из своего арсенала.
Олег Дмитриевич, или Касатик, как окрестили его наши девчонки, приветливо кивает в ответ. Мэр города и по совместительству просто хороший человек. По крайней мере, клиент он желанный, потому как чаевые никогда не забывает оставлять и претензий за все время от него в нашу сторону не было ни разу.
Катюш, мне как обычно, а ребятам посоветуй что-нибудь. Они у нас в гостях, первый раз тут, ласково просит Касатик.
Первый так первый. То, что мэр приходит пообедать сюда с разными деловыми людьми, в том числе и с иногородними партнерами, давно не новость. И список лучших блюд для таких случаев мы знаем наизусть.
Я как раз начинаю перечислять кулинарные изыски местной кухни, как меня перебивает один из гостей:
Катя? А ты здесь?..
Многие клиенты знают нас по имени, да и на бэйджике написано крупными буквами, поэтому я не сразу чувствую подвох. Даже когда поворачиваю голову, переводя на него взгляд, не сразу понимаю, кто это.
Когда работаешь с таким потоком новых лиц, как у нас, ежедневно в течение двух лет, не всегда сразу удается вспомнить, откуда знаешь того или иного клиента, кто он такой и при каких обстоятельствах вы общались.
Среднего роста, темно-русые волосы, круглое лицо, мясистый нос, глубоко посаженные глаза, маленький подбородок. И небольшой живот, выделяющийся под светлой рубашкой. Обычная, ничем не запоминающаяся внешность.
Кать, не узнаешь, что ли? Это я Юра Селезень. А ты изменилась, проходит одобряющим взглядом по моей фигуре.
Кровь резко отливает от лица, и сердце ухает в пятки.
Здравствуйте, Юрий Константинович. Да, вы правы, не узнала. Вы тоже изменились, нахожу в себе силы ответить.
Селезень был правой рукой моего бывшего в бизнесе. Его зам и самое доверенное лицо. То, что он внезапно появился в нашем городе, да еще с мэром, не сулит мне ничего хорошего. Остается только надеяться, что он по каким-то причинам больше не работает со Стасом и не расскажет тому, что видел меня здесь. Не хочу видеть последнего ни при каких обстоятельствах.
Похорошела ты. Расцвела прям, продолжает разливаться соловьем. Молодец. Рад тебя видеть.
А я не рада. Совсем не рада. И дело не в самом Юрии, а в том, что он связан, пусть и косвенно, с болезненными воспоминаниями из прошлого.
Вы знакомы? интересуется Олег Дмитриевич.
Да, было дело, лаконично отзывается Селезень.
Вот видишь, как все удачно складывается? И договор заключили, и знакомых увидел, сейчас еще местных яств отведаешь и окончательно влюбишься в наши края.
Я раздаю мужчинам папки с меню и удаляюсь, давая им время для выбора заказа. Липкий холодный пот катится по спине под белоснежной блузкой.
Я уехала из столицы почти сразу после развода. Мои отношения рухнули, с работой тоже начались траблы, да и по деньгам оставаться там, учитывая мое тогдашнее положение, я просто не тянула.
Вернее, до родов еще как-то можно было продержаться, а вот после пришлось бы туго. Поэтому я и решила вернуться в глубинку, пока еще была возможность.
О своей беременности Стасу я так и не рассказала. Вначале была обижена, а потом стало поздно. О таком либо говорят сразу, либо молчат до гробовой доски. Тем более, как поведали мне наши общие знакомые, у бывшего тогда начались крупные проблемы в бизнесе, компанию лихорадило так, что она едва не обанкротилась, так что вряд ли ему было дело до ребенка, которого я носила под сердцем. До меня в целом.
А после я оборвала все ниточки, связывающие меня с прошлым, и запретила себе интересоваться жизнью Стаса. Точка должна была стать точкой, а не запятой. И я старалась не вспоминать о нем.
Катюш, все в порядке? замечает мое состояние Настя коллега по работе.
Что? Да, в порядке.
Касатик не в духе, что ли? Или его гости тебя чем обидели? Ты чего такая бледная?
Никто не обижал, Настюх. Просто голова разболелась.
А, бывает, сочувственно кивает она. Ты, если что, скажи. Я подменю.
Я грустно улыбаюсь, подумывая на самом деле передать ей этот стол, но в этот момент девушку отвлекает администратор. На кухне какое-то ЧП, и требуется помощь.
В обычный день вряд ли кто-то по доброй воле согласится расстаться с жирным кушем в виде солидных чаевых от постоянного клиента, но сегодня не тот случай, чтобы думать о деньгах. И мне бы на самом деле попросить коллегу о помощи, но останавливает тот факт, что Юра уже видел меня здесь, а значит, прятаться поздно. И замена официантки проблему не решит: у Селезня из памяти наша встреча чудесным образом не сотрется. Поэтому натягиваем на лицо дежурную улыбку и идем работать.
На мое счастье, старый знакомый больше не обращает на меня внимания. У них кипят сугубо деловые разговоры про сроки строительства какого-то объекта и про финансирование из бюджета. Я немного выдыхаю. Ровно до того момента, пока мужчины не заканчивают с трапезой. Касатик поднимается, подзывая меня, собираясь расплатиться, но его останавливает Селезень. Забирает чек, шкатулку для денег и со слащавой улыбкой выводит меня из вип-зала.
Цены у вас демократичные, мне нравится, изучив бумагу, делится впечатлениями.
Спасибо.
А ты давно здесь? обводит взглядом зал.
И я не понимаю сути его вопроса: он спрашивает о моем стаже в этом заведении или о прожитых годах в этом городе?
Достаточно, ухожу от прямого ответа.
Замуж не вышла?
А вы с личной целью интересуетесь?
Помилуй, Катюш! У меня жена и двое ребятишек. Просто спросил, не чужая как-никак.
И не родная, обрываю его.
Он смотрит на меня странным взглядом, словно хочет то ли поспорить, то ли еще что-то спросить, но в итоге передумывает. Достает бумажник, отсчитывает купюры и кладет в шкатулку.
Кто знает, как жизнь повернется, кто знает! изрекает философски, хлопая приятельским жестом по плечу. Всего хорошего, Катюш. Будет время еще заглянем. Хорошо тут у вас, вкусно. И главное душевно!
Он уходит, оставив после себя неприятную недосказанность. Что значит «заглянем»? С кем? С мэром? Или же со своим боссом? И что это за «кто знает, как жизнь повернется»? Что это вообще за чушь?!
Ну? Чего? Сколько в этот раз? подлетает сзади Настюха.
Не знаю.
Ну так считай!
Мы часто делимся друг с другом, сколько оставил тот или иной клиент. Бывает, что один и тот же человек одной из девчонок дает чисто на чай, а другой на икорочку с маслом. Состоятельных людей не поймешь, а наш основной контингент люди с деньгами. Заведение находится в историческом центре города, напротив администрация города, банки, солидные конторы и никакой конкуренции, если не считать забегаловки, торгующие гамбургерами и газировкой.
Хозяину повезло: он застолбил это помещение, сделав из него конфетку, и работал на качество. Как итог за десять лет это едва ли не самое престижное заведение, где часто обедают все сливки города.
Я пересчитываю купюры, оставленные Селезнем, и перевожу взгляд на любопытную мордаху Насти.
Без чаевых.
В смысле? Касатик и не оставил ничего? смотрит неверяще.
А расплачивался сегодня не он, вылетает нервный смешок.
Охренеть! А я еще предлагала подменить тебя. Сочувствую, подруга. Бывает.
Настя разочарованно уходит, а я понимаю, что если и надо мне сочувствовать, то точно не по поводу недополученных чаевых.
Глава 2
Домой я возвращаюсь после одиннадцати вечера. В квартире тихо, только в ванной за закрытой дверью слышен шум льющейся воды. Ритка подруга, с которой мы делим съемную жилплощадь, принимает душ.
Скидываю обувь и в первую очередь иду в спальню к сыну. Ромка спит, раскинув руки. На лбу капельки пота, волосы взмокли. Это хорошо, значит, не заболел. С утра сын плохо себя чувствовал, сопливел, и я боялась, что в течение дня у него поднимется температура. Слава богу, обошлось.
Дверь ванной распахивается, выпуская клубы пара, как из парной, и замотанную в полотенце Риту.
Пришла? шепчет она из коридора.
Угу, отзываюсь я.
Вытираю ладонью пот со лба Ромки, поправляю одеяло. Сынишка все больше становится похож на меня. Те же светлые вьющиеся волосы, тот же курносый носик, те же черты лица. Разве что цвет глаз ему достался от отца темно-карий.
Все хорошо? Он не жаловался на сопли? Горло? Кашель? спрашиваю, выходя из спальни.
Нет. Все норм. А у тебя как дела?
Да тоже ничего.
Клиент попался вредный? тут же замечает паузу в моем ответе подруга.
Хуже.
Тебя уволили? Не пугай!
Переживать Ритке в случае моего увольнения есть о чем. Во-первых, сразу встанет вопрос об арендной плате с ее стороны. Сейчас у нас действовал договор: я полностью оплачиваю жилье, а она забирает Ромку из садика и сидит с ним до моего возвращения домой. Няня на полставки, одним словом. Во-вторых, на продукты Ритка тоже не особо любит тратиться, поэтому и этот пункт чаще всего оплачивается из моего кармана. А если меня уволят, то все расходы тяжким бременем лягут на плечи подруги. И на прочие хотелки у нее просто не останется денег.
Нет, не до такой степени, успокаиваю ее, направляясь мыть руки.
Уф! Остальное можно пережить.
Надеюсь.
Захожу в ванную комнату. Кафельная плитка на стенах запотела, на полу вода, воздух влажный. Ну Рита, блин, ну опять! Неужели так сложно включить вытяжку и вытереть после себя лужи?! А еще убрать намотанные на сливное отверстие волосы!?
Прикрываю на мгновение веки, чтобы не сорваться на подругу, не накричать, выплескивая накопленный за день негатив. Я понимаю, что она не виновата. Просто я устала и встреча с Селезнем потрепала мне нервы, а все эти мелочи последние капли в чаше моего терпения.
Рит! не оборачиваясь, зову подругу.
Спокойствие, только спокойствие!
Что?
Я переступаю лужу, чтобы не поскользнуться, прохожу к раковине, включаю воду. Ритка терпеливо ждет меня у двери.
Мою руки с мылом и разворачиваюсь к ней. Полотенца на месте тоже не нахожу.