ЛУИС! Издалека послышался голос Тома. ЛУИС! Том стоял на своих двоих и кричал ему. ПЕСОК! ОН НАЧАЛ ИЗМЕНЯТЬ СКРУКТУРУ! ОБАТНО! ЛЕТИ ОБРАТНО! ЖИВО!
Послышался рёв приближающейся звуковой волны.
Луис повернул голову в сторону звука и увидел подступающий поток колебаний.
БЫСТРЕЕ! Том заметил границу области поражения, которая заканчивалась в метре от него. ТЫ УСПЕЕШЬ, ЕСЛИ ПОЛЕТИШЬ ОБРАТНО!
Местность была открытая, поэтому спрятаться было негде и Луис, подняв мальчика на руки, рванул в сторону друга, вступив в гонку с мчащейся к нему смертью.
НЕ ОБОРАЧИВАЙСЯ! НЕ ТРАТЬ ВРЕМЯ! Орал Том, наблюдая за движущимся силуэтом Луиса, который был уже неподалёку от него.
Том видел приближение волны, уходящей далеко вверх, формирующей свои чёткие границы на поверхности снизу.
Осталось 20 секунд!
После этой фразы броня Луиса около ликов внезапно окрасилась в зелёный цвет и ботинки тут же отключились.
ЛУИС!
Том увидел падение своего друга. Том увидел выражение лица Луиса, который в момент осознания происходящего, потерял эмоцию.
ВСТАВАЙ, ДУРАК! Кричал Том, смотря в глаза своему товарищу, который неподвижно лежал на песке, так как понимал, что времени у него не осталось.
Том, позаботься о себе!
Вставай!
Луис поднял кулак вверх, сомкнув пальцы как можно сильнее, и его глаза начали терять фокус, заливаясь говорящими слезами, проводившими диалог со своим носителем о том, что остались последние секунды их жизни.
Том ответил Луису тем же.
Маленький мальчик, позабыв о боли, оставил мысли о том, что недавно он потерял свою маму. Маленький мальчик, в миг повзрослев, поборов свой страх, лёжа рядом с Луисом тихо произнёс:
Это не конец.
Луис не понял его интонацию. То ли это был вопрос, то ли утверждение. Впрочем, думать об этом было уже неважно.
Перед лицом Тома образовался монолитный слой звуковой волны, за которым ничего не было видно. Раздался жуткий свист и преграда, уходящая вверх по бесконечной вертикали, исчезла, оставив после себя след нахлынувших эмоций.
Том упал на колени при виде бесследно пропавшего Луиса, а затем в обеих ногах образовалась судорога и повалила мужчину на песок. Его тело начало трясти, сознание плыть, а эмоции вырываться. Теперь Том не боялся, что его кто-нибудь услышит. Он, в один момент исколотый сотнями ран, колотился на песке, теряя свой рассудок и приобретая всё больше и больше боли, подливающей керосин в его сердце.
Том кричал, выл, ревел, что-то шептал себе под нос, проклиная и себя, и природу. Он обругивал всё, о чём думал. Его связки разрывались от непереносимого давления, вены на лице раздулись, а перед глазами всплыли кадры, возникшие прямиком из прошлого.
С днём рождения! Воскликнул Луис.
Том медленно к нему подошёл и обнял, пообещав ему, во что бы то ни стало, сохранить их дружбу.
Вперёд! Затем побежим налево во двор и скроемся за углом вон того дома! Кричал запыхавшийся Луис, когда они вместе убегали от преследования полиции.
Да мы ничего не сделали! Смеялся Том, захватывая лёгкими всё меньше и меньше воздуха.
Том стоял в коридоре больницы напротив окна, за которым располагалась палата, провожающая свою гостью на тот свет и непоколебимо сопереживавшая посетителю, приклонившемуся перед живой куклой.
Ничего. Слышишь? Говорил Том, встречая Луиса, вышедшего из палаты только что погибшей его младшей сестры. Пройдём это вместе. Эй? Друг.
Луис присел на кресло, находившись на грани эмоционального срыва. Стали выделяться капельки пота на лбу. Он сильно нервничал и часто тряс кистями рук, обретя после того дня эту привычку.
За неделю, Луис начал говорить, до того, как она.
Он остановился, потому что не смог произнести последнее слово, и, сжав голову руками, начал бесшумно рыдать.
Они сидели на диване в квартире Тома и говорили. Час. Два. Три. Обсуждая всё, рассказывая что-то, иногда переходя на длинные монологи. Поочерёдно выслушивали друг друга, разделяя передававшую эмоцию говорящего и пытаясь дать при этом какой-либо значимый совет, способный помочь. Они говорили о проблемах, о восприятии, об изменениях. Друзья в эти моменты становились единомышленниками. Том и Луис рассказывали о разном, но абсолютно всегда старались прочувствовать на себе все волнующие вопросы друг друга, при обсуждении возникающих трудностей.
Смотри. Эта микросхема предназначена для установления баланса между двумя взаимосвязанными механизмами. Контакты, идущие ко входу, включают в себя функцию носителя информации, подготовленной для передачи из одного тела в другое, понимаешь?
Луис. У меня голова кипит. Говорил Том, лёжа на спине в лаборатории, выслушивая неоправданные попытки объяснения Луиса о разработке его нового изобретения.
Видишь? Спросил Том, прячась за деревом, по телефону, на другом конце которого висел Луис, также скрытно наблюдавший за обстановкой. Девушка в красном. И парень в голубой приталенной рубашке.
Ну и?
Спорим на 100 долларов, что он через 10 секунд заговорит с ней?
Да ты брешешь.
Десять.
Парень окинул взглядом красавицу. Том это заметил, чуть улыбнувшись, и продолжил отчёт, чтобы Луис принял пари.
Девять. Восемь. Семь.
Ладно, ладно. Давай.
Четыре.
Только попробуй.
Два. Один.
Парень раскрыл рот и произнёс:
Девушка, извините.
Ну ты и жук. Обозвал Луис Тома. И как это произошло на этот раз?
Само по себе. Здесь всё работает так же, как и с твоими микросхемами.
Они засмеялись.
Теперь Луиса нет.
Как и чувства, что Том вновь сможет взять себя в руки. Перекрутив плёнку воспоминаний в голове, он встал на ноги и, как полностью опустошённый сосуд с образовавшимися трещинами на его стенках, спросил сам у себя:
«Что дальше? Что мне делать дальше?».
Дальше винить себя в том, что даже не попытался помочь другу? Том знал, что погибнет вместе с ним, так же, как и предполагал Луис, когда видел стремительно надвигающуюся на него волну.
Том не знал, что было лучше. Умереть вместе или выбрать этот исход. Время шло против его размышлений, и он не успел принять решение, которое могло бы. Ничего оно не могло бы.
«Я сам говорил Луису о смысле бессмыслия. Смерть не выход. Тем более та смерть, которую ты ожидаешь».
Он пошёл к примерному месту исчезновения Луиса и постоянно прокручивал у себя в голове «за» и «против».
Том находился в состоянии разорения, за минуту проиграв всё своё состояние. Сейчас наступал самый тяжелый этап во всей его жизни. Он это понимал. После умопомрачительного проигрыша, ему нужно собрать себя по частям и начать сначала, а не продолжать вести свой образ жизни, идя в ногу со своим прошлым. Как бы не было трудно, как бы не было больно, надо вернуться в начало.
Том, разбившись на осколки, словно ваза, знал, что заново склеивать её не стоит. Этот процесс займёт уйму времени и тем более в результате объединения последнего недостающего элемента сосуд всё ровно останется не до конца собранным, так как невозможно было бы составить его части идеально, учитывая, что на самом деле речь идёт о моральной составляющей человека. В итоге, обязательно появилось бы место, в котором не хватало бы нужного, ключевого звена, намеренного возложить на себя весь упавший на его плечи груз.
В такие моменты не нужно пробовать создавать заново. Склеивать то, что нельзя ни в каких обстоятельствах собрать воедино. Если всё же попытаться это сделать, то будет велика вероятность того, что твоя ваза станет очень хрупкой. Ты добился своего. Ты построил тот же образ, ту же форму, но нет. Это всё не нужно. Это, на языке занудства, не рационально.
Тому нужно было строить совершенно новую вазу или же начать выращивать свежий расточек в голове, который затмит его устаревшее представление о разбитом сосуде.
Подойдя к месту, в котором Том выдел Луиса в последний раз, он вновь поддался исступлению и за пару минут смог выпустить из себя на свет космическую порцию безобразно-мучительных эмоций. Сознание не сумело во время переварить болезненные ощущения и придало Тому положение живого плода, растущего из земли на участке, но не имеющего волю для произведения перемены в своих малейших действиях.
Всё. Начал говорить он вслух, выдавливая из себя крайнюю слезу. Всё. Дальше, Том. Готов поспорить на 100 долларов, что Луис, глядя на меня сверху говорит мне о том, чтобы я взял себя в руки и шёл дальше.
Том раскрыл копию карты, подумал о том, что возвращаться обратно в бункер он точно не будет, так как, чтобы построить новую вазу или посадить росток, нужно развязать себя от каната, который всем своим усилием вяжет твоё сознание и тянет тебя обратно в прошлое.
Так. Он говорил с собой, чтобы затмить душевную пустоту, кормя сердце фальшивой едой, предоставляя сознанию иллюзию порядка, воцарившуюся в голове. Иными словами, Том пытался отвлечься от жжения в груди, от боли в голове, от мысли о том, что он только что потерял своего лучше друга, который за последние годы стал для него семьёй. Так. Повторил он и вновь не выдержал очередного наплыва.
Том свалился на песок, положил руки на грудь и начал вглядываться в небо.
Нет смысла. Нет никакого смысла. Он закрыл глаза и стал говорить со своим сердцем. Прошлого не вернуть.
«Но никак не забыть».
Если не забыть, то будет очень тяжело подниматься и идти дальше.
«Забыть значит потерять воспоминания. Потерять жизнь в самом себе».
Если этого не сделать, можно превратиться.
«В человека, который найдёт другой путь. Нельзя пытаться забыть о старой разбитой вазе и о том, что она хранила внутри себя».
Нужно создать новую.
«Но подойти к построению нужно совсем по-другому».
Что мне делать?
«Подниматься и идти. Вперёд. Продолжать бороться за свою жизнь, помнить о Луисе и о смысле бессмыслия смерти. Доведя себя до самоубийства ты сдашься на начале своего, пока что не заданного маршрута. Кто знает, может в будущем он смог бы довести тебя до визуализации собственной веры, о которой ты говорил Луису».
Нужно вновь поверить?
«Да. В себя и в свои силы. В новую жизнь, в предстоящий этап».
Для чего?
«Для обретения нового смысла».
Том встал с песка, выкинул все мысли из головы, встряхнулся, взял рюкзак, достал карту, указал для себя направление, включил лики, наклонил корпус на ход движения и, наконец, тронулся с мёртвой точки.
После двухчасового бесследного передвижения по полю, изредка встречаясь с буграми, он остановился перекусить и, не заключив ни одну мысль, оставив голову в покое, двинулся дальше.
Если рассматривать его силуэт со стороны, периодически заглядывая вовнутрь, то можно сделать вывод о том, что Том попытался себя перепрограммировать. Его сознание начало перестраиваться. Чтобы справиться со сдавливающим стрессом, сейчас ему нужно найти способ отвлечься, иначе он сможет, будучи птицей, в мгновенье потерять свои крылья.
Единственным существующим отвлечением для него стало движение. Путь, направление, действие и запертые мысли, закрытые в тёмном помещении на замок.
Пролетая километры, наблюдая за одинаковыми раскрывающимися перед Томом видами, время, казалось, для него остановилось. Он, словно бродил по замкнутому кругу, представляющему из себя одно выбранное им направление, которое, будто не хотело менять свой облик. Та прямая, которую выбрал Том, тот маршрут, указанный на карте, превратился в бесконечное движение вперёд.
Кажется, что вся сложенная ситуация это самое неподходящее средство для очищения своего внутреннего стресса, но. Дело в том, что нам всегда кажется, что только кажется. В действительности, появившийся перед Томом тупик это пробуждение в нём действия, которое несёт за собой отвлечение от пережитой потери Луиса.
Нескончаемая даль, несущая за собой усталость, чувство скованности, ощущение переформирования твоего образа в живое тело домашнего хомяка, который бездумно бегает по пластиковому колесу, прикрепленному к клетке, приносит свои плоды. Том не потерялся в однообразии. Он стал обретать многогранность в чувстве замкнутости бескрайнего песочного поля.
Как только Том осознал то, что говорило ему своё сердце, он тут же воскликнул от раскрывшегося перед собой горизонта.
Долетев до вершины холма, он, выглянув из верхней точки, увидел перед собой панорамный вид на огромный заброшенный город.
Есть.
5
Путеводитель
Прошёл месяц. Том ни разу не столкнулся со звуком. Его защита осталась почти незатронутой. Он обрёл новый дом, расположившись на самом краю города.
Из-за обретённых умений, смог спокойно приспособиться к жизни в одиночку. Возможно, ему было легко из-за того, что всё вокруг успокоилось. Всё шло своим чередом до одного вечера, в который он решил выйти из своего убежища и прогуляться. Стабильность в моральной составляющей вышла на уровень безразличия ко всему, к чему прикасались руки. Жизнь приняла образ существования.
Он присел на землю рядом с разбитыми кусочками мрамора, напоминающими разрушенный памятник.
После смерти Луиса, он подружился с сигаретами. Поднося огонь к спрессованному табаку, наступала пора минутного облегчения, не несущая за собой никакого здравого смысла. Вредная привычка стала поводом для отвлечения от гнетущих мыслей назойливой повседневности. Когда Тому доводилось найти пачку табака, облегчению не было предела.
Он зажёг папиросу, стал наблюдать за горящей спичкой, держа её в руках, дождался, пока она полностью сгорит, подумал о том, что он смог бы обжечь себе пальцы, будь он без брони и выкинул её. Затянулся раз. Два. И услышал что-то новое.
Том начал нервничать, потушил окурок о защиту, приготовился к неожиданному и пошёл в сторону шороха, доносящегося из соседнего здания. Зайдя вовнутрь через входную дыру в стене, он остановился посреди коридора и начал вслушиваться.