Нагайки закончились? засмеялся парень.
Вокруг хором зашикали, замахали руками, кто-то пригрозил полицией. А труженик агитпропа, когда шум затих, продолжил как ни в чем не бывало:
Еще наши злейшие партнеры с упорством, заслуживающим лучшего применения, стремятся рассорить провинцию и столицу. К примеру, требуют, чтобы не меньше половины налогов оставалось на местах, в регионах. Но позвольте: а на что же мы тогда будем содержать
Зажравшихся столичников! выкрикнул очередной оппонент. И опять в зале зашумели, стали призывать к порядку.
Стыдитесь, Чехвостов! пожилая дама, видимо, преподавательница вуза, пыталась усовестить своего студента. Вам еще курсовую сдавать
«Не москвичи, а именно столичники. Видно, что регионалист убежденный, понимает, что Москва тоже субъект Российской Федерации», Осадченко проследил взглядом за молодым человеком. Тот небрежно раскинулся в кресле, по-наполеоновски скрестив руки на груди.
Витийство продолжалось. «Как звать-то этого говоруна? Кажется, Вахрушин? Нет, Баклушин. Точно Баклушин! Бьет баклуши, чешет языком, профанирует и дискредитирует патриотическую идею в глазах молодежи».
Он заерзал в кресле, взглянул на часы именные. Врученные за блестяще организованную и проведенную операцию разоблачение шайки пробандеровских наци-скинхедов. Без четверти восемь. Пора бы домой, к жене и сыну. В зале находилось еще двое сотрудников в штатском, так что, если в зале прозвучат какие-то противоправные заявления, они всё зафиксируют. Он незаметно выскользнул в коридор, затем в вестибюль, оделся и устремился на улицу, где шелестел весенний дождик, лаская молодую листву. Прочь от тупой демагогии губителей державы, считающих себя ее спасителями и защитниками.
Между тем в зале вскочил еще один молодой человек веселый, шустрый, энергичный, рядом с ним сидела девушка, вполуха внимавшая «проповедям» защитника устоев. Как только ее парень поднялся, чтобы задать вопрос, маска тоскливого равнодушия на ее лице сменилась выражением неподдельного интереса.
Что вы можете сказать о возрождении древнего народа голядь? Он реально существует или как эти поморы, о которых вы говорили?
Голядь Гольды? Кажется, так назывались раньше нанайцы, забормотал сбитый с панталыку Баклушин.
Да голядь же! Потомки балтийского племени.
Простите, но я не в курсе, московский гость обескураженно моргал. Я посмотрю, изучу вопрос. Вы можете мне написать. В мою книгу «Россия: угрозы и вызовы» вложена визитка. По окончании лекции будет организована продажа книги
Парень сел и торжествующе шепнул на ухо девушке «шепнул» так, что услышали на двух рядах сзади и двух впереди:
Как я этого болтуна срезал! Он же совершенно некомпетентен в этнологии.
Вокруг недовольно загудели. «Пойдем, Ди», студент бережно взял под руку гимназистку, и они двинулись к выходу. Следом встали и вышли еще двое молодых людей, демонстративно хлопнув сиденьями. Скорее на свежий воздух, подальше от суесловия, надоевших пропагандистских клише туда, куда пять минут назад ушел подполковник ФСБ. Окунуться в теплый и влажный весенний вечер, вдохнуть чистый, не отравленный словесными миазмами воздух. А оратор между тем, облегченно вздохнув, принялся вещать на тему опасности регионального сепаратизма
Что у тебя за это? Владик внимательно рассматривал яркую обложку книжицы, которую Маша держала в руках.
Русские народные сказки, улыбнулась девочка. Я ситать умею!
Все буквы знаешь? недоверчиво спросил Владик.
Посьти все! просияло личико Маши.
И я тоже! гордо заявил Владик. Лус-ские на-лод-ные ска- зки, прочел он вслух. Лусские плохие! Они голядей убивали.
А мне эти сказки нравятся! Про Бабку-Ёзку и про Ивануску
А мне дядя Альберт сказал, что такие книжки сжечь надо.
Ззесь не надо! Маша прижала книжку к груди, словно мальчик пытался отобрать у нее сказки. Хоросая книзка!
Дети, вы опять ссоритесь? воспитательница подошла к спорящим.
Елена Палана, а Владик сказки не любит! пропищала Маша.
Ябедница!
Сам такой!
Ребята, прекратите! прикрикнула Елена Павловна. Владик, ты всё время задираешь других детей, скандалишь постоянно. Зачем тебе это?
Не буду, плавда, пробубнил Владик.
Когда Елена Павловна отошла на достаточное расстояние, он шагнул к Маше и внушительно произнес:
Пло глупого Ваньку не читай. Он дулак. Будешь читать пло него сама дулой станешь. Ваще лусские сказки все такие.
А какие тогда ситать? удивилась Маша.
Голядские, тебе сказано!
Дома Маша не раз просила у мамы и папы купить ей сказки народа голядь, но родители только изумленно переглядывались друг с другом. Однажды решили купить ей скандинавские, но Маша быстро раскусила обман.
Папа, это зе норвесские! А я хочу голядские! и громко захныкала, разбудив младенца Ваню. Дурак Ваня! Фу! презрительно фыркнула.
Не смей так, он же твой братик! рассердилась мама.
Только в пеленки писает, глупый! не унималась девочка.
Сама когда-то такой была, просто не помнишь этого!
На следующий день Маша спросила у Владика:
А ты сам голядские сказки знаесь?
Еще бы! просиял тот. Мне дядя Альберт много лассказывал. Вот такую, наплимел: жила-была в одной лесной делевне тетенька, и было у нее два сына. Один сын
Это зе русская сказка. Только там три сына. Младьсий дураком был
Не пелебивай, а слушай.
И Маша зачарованно внимала Владику. Было у тетеньки два сына, и жили они, не тужили, пока на их землю не явились русские. И они забрали у мамы ее сыновей. Один сын умер в тюрьме, а другой выжил. И родился у него сын.
Когда подрос он, узнал правду о страданиях своего отца, дяди и бабушки. И поклялся он отомстить русским завоевателям увести у них детей. Взял он волшебную дудочку
Это немесская сказка! воскликнула Маша. Мне ее папа ситал. Там про крысолова. Он из города всех крыс увел. Играл на дудоське а крысы противные за ним посли в реку и утонули. Но люди в том городе ему не заплатили. И тогда он увел у них детей. Эту сказку немсы придумали.
А что с детями стало? озабоченно спросил Владик. Тоже утонули?
Они все погибли, всплакнула Маша.
А эти дети не погибли. Он запел чудесную песню дайну, и дети за ним пошли и стали не лусскими, а голядью.
Знасит, музыка была волсебная! В глазах Маши вспыхнули синие огоньки.
Сева и Мишка без дела слонялись по двору, дожидаясь третьего приятеля, Веньку, который обещал присоединиться к компании, но что-то запаздывал.
Слыхал, а папка-то нашего «Голядьберга» так отругал, смеялся Сева. Он сам мне всё и рассказал.
Батька егонный?
Да нет же, Венька. По телефону мне позвонил, сам со смеху помирает. Там, короче, предки собирались идти на открытие какого-то ихнего «еврейского центра», как он там называется? Так Венька отказался категорически! Он говорит, понимаешь: «Я никакой вам не еврей, я из народа голядь. Мне там в голяди больше нравится». Прикинь! Батя накричал на него, говорит, ты хуже этого пионера Павлика, родителей предашь, погромщиков в дом приведешь и сестру родную отдашь на поругание!
Ее и так там в агентстве папики «ругают» спереди и сзади, захихикал Мишка. Ну и как наш «Гольдман» на это?
Да ничё! Семейство на него дуется, а он хоть бы хрен. Твой- то как, «товарищ Дзержинский», в разработку нас уже взял?
А что я, по-твоему, бате о всех наших делах рассказываю? Я что тебе, стукач? обиделся Мишка. Это ты с твоим длинным языком всех нас выдашь русским.
Иди ты, «выдашь»! обиделся уже Сева. Я моим про голядь рассказал
И чего ты рассказал? насторожился Мишка. Выкладывай.
Ну, сказал, что, оказывается, жил на нашей земле такой народ, и я о нем осенью для ученической конференции доклад писать буду. И вообще, прикольно было бы быть сегодня голядью. И всё! Зуб даю на отсечение!
Тупой, дают голову на отсечение. А зуб рвут с корнем. И это всё? прищурился Мишка. А про наши встречи с Альбертом Иванычем?
Ни слова, как партизан на допросе. Просто сказал, что круто было бы жить голядью, а не русским.
А папка с мамкой чего?
А батя сказал: можно быть хоть негром, лишь бы платили хорошо, а не как у него в компании. А мама вообще смолчала. Им всё это пофиг. Они ж русские! А мы уже не русские.
Здорово, пацанва! Хайль, голядь! это появился Венька улыбающийся, развеселый, сделал ручкой, как фрицы в фильмах, а еще еврей, пусть и бывший уже. Об чем базарим?
О, привет! Заждались! радостно воскликнул Сева. Только ты зигу не кидай, а то попадешь к Мишкиному папе в застенок.
Да ну тебя вяло отмахнулся Мишка. Только подкалывать мастер.
Гляди, Иванушка-дурачок вышел, Сева показал пальцем на вяло переваливающегося, как пингвин, олигофрена, вышедшего из подъезда. Он был ровесником пацанов, но умишком едва ли превосходил четырехлетнего детсадовца. То ли головкой в детстве ударился, из коляски выпав, то ли какая инфекция в мозг проникла, то ли папа за воротник крепко зашибал, а дите росло телом, а никак не умом. Его даже в дурацкую школу не взяли. Или взяли, а потом выгнали за тупость.
Ваня, со двора не уходи. Сиди в песочнице. Я тебя позову, понял?
Ыгы Буду Пешочница, промычал Иванушка, обернув к матери поросячью физиономию, на которой расплывалась вечная блаженная улыбка.
Парни, его до сих пор в окно окликают! засмеялся Сева. У всех нормальных мобилы, как у нас с вами, а этот дурень, он даже не знает, что с ними делать.
Русский герой Иван-дурак! произнес Венька. Как в сказке.
Нет, тот только прикидывался дебилом, а сам умный был, всех надул, даже царя, не соглашался Мишка.
Это русские свою дурость за ум выдают! подытожил дискуссию Сева и неожиданно предложил: А давайте с этим дурачком поиграем в русско-голядскую войну. Идет?
Это как? в один голос спросили оба друга Севу.
Ну, это значит просто погонять. Не бить, а так, свое превосходство показать: кто мы и кто ты, чмо!
Пацаны недоверчиво переглянулись: Ванька же не просто дурак, а больной, больного обижать нельзя, грех это.
Гони русского дурака! заорал внезапно Сева и побежал к Ваньке, увлекая за собой пацанов. Умная голядь русских дурней победит!
С лица дурачка тотчас исчезла блаженная улыбка, сменившись выражением ужаса. Он с диким воплем сорвался с места и помчался прочь, повизгивая на бегу точь-в-точь поросенок.
Да здравствует голядь! в один голос орали ребята. Смотрите, как русский от голяди драпает. Голядь победит Русь, ура!
Ванька припустил через весь двор. Из-под ног пулей вылетел вспугнутый кот, с шумом взлетели ленивые голуби. Неожиданно на пути улепетывающего дурачка оказалась скамейка. Он налетел на препятствие и перевалился через него, больно ударившись, завыл и запричитал что-то на своем дебильном языке. Пацаны остановились и хором заржали.
Эй, вы там! раздался сзади чей-то хриплый голос. Совсем, что ли, охренели? Глупого мальчишку дразните, гоняете, а сами- то что, умными себя считаете? Сами вы идиоты! Вот расскажу вашим родителям, чем вы тут занимаетесь! пожилой мужик гневно тряс авоськой с торчащим из него батоном, в левой руке он держал поводок, на котором выгуливал сиамского кота. Кот в унисон ему угрожающе гнусаво промяукал.
Бежим! крикнул Сева и трое нырнули в подворотню. Это был чужой двор, так что разгневанный мужик едва ли знал, кто их родители. Вслед убегающим неслось: «шпана», «будущие уголовники» и тому подобное.
А немцы раньше таких, как Ванька, того, выпалил Венька, переводя дух, и выразительно провел ребром ладони по кадыку. Под корень!
Они и твоих тоже под корень, так же тяжело дыша, небрежно бросил Мишка. Забыл?
Запомни: я не еврей! Я голядь, как и ты! почти закричал Венька. Еще раз скажешь в лоб получишь, ясно?
На себе не показывай, встрял Сева.
И ты тоже со своими русаческими прибаутками, фыркнул Венька.
Значит, так, пацаны, Мишка обхватил друзей за плечи. Давайте раз и навсегда: нет в нашей компании больше ни евреев, ни русских.
Ни хохлов! среагировал Сева.
Мой папа, если хочешь знать, никогда себя хохлом не считал и мне говорил: украинцы ветвь русской нации, тотчас парировал Мишка.
А теперь мы все голядь, примирительно произнес Венька. Один народ!
И они, рассорившись и тут же помирившись, зашагали в свой двор
Опять эти националисты русских унижают, Алла Васильевна комментировала сюжет «Вестей», сидя в удобном кресле перед телевизором. Русские школы закрывают. Скоро совсем по-русски говорить нашим запретят! Избаловали этих прибалтов в советские годы, а они теперь на русских отыгрываются. Посмотри, что делают!
Мама, а ты никогда не задумывалась, что русские, может быть, тоже бывшие прибалты, только не знают об этом? Диана выплюнула в блюдце черешневую косточку. Плохо же у тебя эта машинка работает: написано, что освобождает ягоды от косточек, а на самом деле ни фига!
Ну, бывает, проскакивают. Мать повернулась к дочери. Постой, а как это так: русские и тоже прибалты? Мы же славяне, доченька!
Ну да, нас такими сделали. А раньше здесь вот, в нашей области, жило литовское племя голядь.
Голытьба, что ли? Ну, так это не литовцы, а свои нищеброды были.
Я говорю племя такое было, Диана прокусила ягоду вот эта без косточки. Говорило на своем языке, своим богам поклонялось, а русские его завоевали и заставили заделаться русскими. А кто против, тех, она провела чайной ложкой под подбородком. Выбили всех. Нам с Костей это рассказал один старик, прикольный такой. Краевед!
Как у тебя с Костей? мама решила перевести разговор с непонятных ей, экономисту-финансисту, рассуждений о каком-то средневековом народце на более приземленные материи.
Всё культурно! дочь отправила в ротик еще одну ягоду. Не как у тебя с папкой было: родила меня по залету, а он теперь
Не смей! воскликнула родительница. Сопливая еще, чтобы взрослых обсуждать и осуждать! Вот сама обожжешься и
Отец Дианы оставил семью два года назад, уйдя жить к любовнице, которая ненамного-то старше его дочери. Диана возмущенно выпалила:
Вот это у тебя всегда так. Как про мои отношения с парнем, так «сопливая еще», а как про поступать на факультет менеджмента, так: «тебе уже семнадцать, пора готовиться». Да у нас с Костей, если хочешь знать, этого самого, о чем ты думаешь, не было. Только целовались! А когда оно будет, это только нам двоим решать, всё это девушка выложила на одном дыхании. И, уже успокаиваясь: Запишусь я на подготовительное, не беспокойся! Хотя мне твой менеджмент, если честно, до лампочки. Я, может быть, еще раздумаю, на исторический поступать буду.
Вот так десять раз передумаешь и никуда не поступишь, вздохнула мать. И тут же решила перевести разговор с чреватых очередной ссорой любовной и учебной тематики на далекую от их семейных проблем национальную. А это твое племя
Голядь?
Ну да. Оно же вымерло давно. Как скифы разные, нам о них в школе рассказывали. Вот и голядь
Ее заставили стать русской. Это предки наши, мама! И мы можем снова стать голядью, если захотим!
Выписаться из русских? Да разве такое возможно?
Почему бы нет? улыбнулась Диана
В раскрытое окно вливался теплый, влажноватый (прошел дождик) воздух раннего лета. Красота! Костя жадно вдохнул запах цветущей сирени. Он привычно пришел в клуб «Ратник», чтобы обсудить предстоящее «ристалище» ребята должны были скоро сразиться с командой «витязей» из соседней области: московское войско против бойцов из Тверского княжества.
Однако парней занимало совсем другое. Саня Шелохтин что- то печатал, уткнувшись в экран компьютера, Гарик Городцов сосредоточенно водил маркером по большому листу ватмана.