Дети непредсказуемы. Пока я сообразил да пока вмешался бегемотик снова упал на асфальт, совершенно пустой и внезапно одинокий.
Зачем?! Я сказал, один!
Меня скрутило. Прибежала мать, кричала, била по лицу. Она спрашивала, где ее девочка я не знаю, я и правда не знаю. Две резинки остались лежать на асфальте. Что я мог сказать этой женщине что девочка пяти лет стала на шесть моложе? Надеюсь, она в лучшем мире.
Мать вызвала полицию, я дождался. Десяток стандартных вопросов, меня в итоге отпустили. Катя оборвала телефон.
На исходе дня одиннадцать пятьдесят пять я все же вернулся домой.
Катя, видимо, ждала: уснула прямо в одежде. Нет, она не сильно изменилась. Чуть ярче стали скулы, на руках проступили вены. Я аккуратно пристроил ей бегемотика между пальцев. У него должен быть другой хозяин.
* * *
Были в этом мире вещи, что я любил. Родителей и бабушку, свою нелепую игрушку. Катю вот, например. Даже по-своему девчонку с косичками, такое стороннее отцовское чувство. Я ведь ношу большую тайну, семейную, если точнее, я не могу быть неважен, не нужен или нелеп. По-своему убийца, а в целом хранитель: память штампует все, и парк, и чужое горе, и Катю. Архитектор их изменений. Может, когда меня вызовут на божий суд, стану лучшим свидетелем нашего краха. Но пока еще живу, дышу и вполне соответствую своим же ожиданиям.
* * *
Она когда-то сказала, его зовут Кошмарик. Это такое милое, любящее прозвище. Осознанное, видимо.
Катя собирается на работу, а я глаз не могу отвести.
Здорово очень здорово выглядишь!
Жена снисходительно улыбается, я рад ответной реакции.
Тебе тридцать семь, мимоходом напоминает. Но это до вечера.
Знаю, вечером я ее устраиваю в возрасте около тридцатника. Те же интересы, и мы снова сверстники. Катя мимоходом сует бегемотика в карман. Она очень мудрая, моя жена. Я когда-то хотел наступать на собственное поле из граблей, а теперь вот передумал.
Потому что уж очень больно бьются. Металлические зубья о лоб, до крови, пусть ее и не видно. Я привычно растягиваю рот в улыбке генетически хороших зубов.
Возвращайся с уловом.
Это нормально, это как пожелание доброго утра. Так же нормально, как та женщина, что семь лет приходит на детскую площадку в парке за своей Машей.
Все приедается со временем. А я просто рад, что наконец-то не один.
Александра Ильина
Унгайкё
Ито Кэзуми была красива как ангел. Никого не удивило, что она, будучи школьницей, стала востребованной моделью и актрисой в рекламных роликах, а позже и в дорамах, ведь она не пропускала ни одного фестиваля, где был конкурс красоты, неизменно занимая первое место, и бесконечно ходила на всевозможные кастинги, тем самым добившись того, что ее заметили.
Кэзуми понимала, какой дар достался ей от природы, и пользовалась этим. Она умела себя преподнести, что в совокупности с кукольной внешностью открывало перед ней любые дороги и быстро вознесло на вершину популярности. Однако характер девушки был словно стекло с сахаром. Когда ей было что-то нужно, она была самым милым существом на свете, но чуть что не по ней, она превращалась капризную эгоистку, которой и была на самом деле. Успех и слава настолько вскружили ей голову, что Кэзуми считала, что выше нее только солнце, ведь всё и все вращались вокруг нее.
Для многих сотрудничество с ней было залогом бешеных рейтингов, а значит, и больших денег. Поэтому крупные авторитеты шоу-бизнеса радостно потирали руки при заключении контрактов, а остальным лишь оставалось терпеть выходки Кэзуми, стиснув зубы до скрежета. Девушка также отличалась жестокостью, ставя себя выше обслуживающего персонала, и гоняла людей до изнеможения, попутно унижая и оскорбляя. Если же ее капризы так и не были удовлетворены, она могла с легкостью выбросить человека с работы на улицу, словно мешок с мусором. Кэзуми не входила ни в чье положение, кроме своего собственного, и считала людей не более чем грязью под ее ногами.
Тем не менее на людях и с поклонниками она никогда не показывала истинного своего отношения к ним. Кэзуми не была дурой и понимала, что от презираемых ею людишек зависит ее популярность, поэтому при общении с фанатами она натягивала свою самую милую улыбочку и была приветлива и дружелюбна. В своих интервью девушка часто говорила, что, несмотря на свою загруженность и большое количество писем от поклонников, она старается отвечать всем, хотя это было неправдой. Если в начале своей карьеры Кэзуми действительно могла кому-то ответить, то теперь она игнорировала абсолютно всех. Лицемерие и ложь настолько прочно вошли в ее жизнь, что девушка и сама верила в то, что говорит на публике, и совершенно не замечала своего отвратительного поведения.
Помимо этого, Кэзуми очень любила заниматься самолюбованием. Частенько она садилась перед зеркалом и начинала то корчить забавные рожицы, то надувать губки, а то и вовсе разговаривать со своим отражением. Все эти забавы могли продолжаться часами, а иногда девушка запускала прямые эфиры и таким образом развлекалась под пристальными взглядами своих многочисленных фанатов, которых умиляли ее кривляния, а деньги с донатов текли рекой.
Однажды, накануне своего двадцать третьего дня рождения, Кэзуми в сопровождении телохранителя прогуливалась по району Сибуя в поисках подарка для себя любимой. Ей хотелось чего-нибудь необычного, неординарного. Такого, чтобы это было только у нее. Увы, но то, что предлагали торговые центры, лишь навевали на девушку скуку.
Вдруг, проходя мимо небольшого магазинчика, ее глаз зацепился за вывеску с надписью "Антиквариат". Внутрь вела деревянная дверь с необычным узором, явно сделанным умелыми руками резчика по дереву, в виде четырех то сужающихся, то расширяющихся кругов, от которых в разные стороны расходились тонкие линии, придавая изображению сходство с солнцем.
"Солнце смерти", пронеслось в голове у Кэзуми, однако она словно завороженная подошла к двери и, толкнув ее, вошла. Телохранитель девушки остался ждать снаружи. Он искренне недоумевал, кто в здравом уме будет изображать что-то связанное с цифрой четыре[1]. Это либо безрассудная смелость, либо глупость. Тем не менее спорить с Кэзуми, которая решила туда войти, было чистым безумием, и мужчина решил просто промолчать.
Внутри магазина в нос ударил приторно-сладкий запах благовоний, а глаза сразу же разбежались от многообразия товаров. Чего там только не было: старинные самурайские доспехи, пестрые, расшитые золотом многослойные кимоно, древние вазы, статуэтки, гравюры в стиле укиё-э[2] и многое другое. Кэзуми почувствовала себя так, словно она зашла не в антикварную лавку, а попала в настоящий музей. Девушка зачарованно прошлась по магазинчику и остановилась рядом с яркой куклой. Она была одета в оранжево-фиолетовое кимоно, ее черные как смоль волосы частично собраны в пучок, частично ниспадающие на плечи, а взгляд опущен вниз, на маленький поднос, который кукла держала на вытянутых руках.
Тяхакоби-нингё, произнес за спиной у Кэзуми мужской голос.
Девушка, вздрогнув от неожиданности, повернулась к говорившему.
Простите, не хотел напугать, улыбнулся пожилой мужчина. Он был одет в белое кимоно, что снова натолкнуло девушку на мысли о смерти[3]. Позвольте в качестве извинений показать вам кое-что.
Мужчина, взяв куклу, подошел с ней к прилавку и жестом пригласил Кузуми подойти. Затем он вышел в другую комнату и спустя минуту вернулся с чашкой чая в руках. Поставив куклу лицом к девушке, он водрузил на ее поднос чашку. Тяхакоби-нингё словно очнулась от многолетнего сна и, слегка покачивая головой и перебирая ножками, торчащими из-под кимоно, подъехала к Кэзуми и почтительно замерла. Девушка смотрела на нее во все глаза.
Не откажитесь от чашечки чая, который столь любезно предлагает вам мой компаньон, с улыбкой произнес мужчина. Когда выпьете, поставьте, пожалуйста, чашку обратно на поднос.
Кэзуми, осторожно взяв чашку, сделала несколько глотков. Сладковатый чай очень освежал, оставляя травянистое послевкусие. Закончив, вернула чашку на поднос кукле, и та слегка поклонилась, развернулась и отправилась обратно к мужчине, который, видя реакцию девушки, весело рассмеялся.
Удивительно. Просто магия, восхищенно прошептала Кэзуми.
Никакой магии. Это всего лишь тяхокоби-нингё. Скажите, за чем вы пожаловали в мою скромную лавку?
Этот простой вопрос тут же поставил девушку в тупик. Она была так поражена куклой, что совершенно забыла цель своего визита. Быстро придя в себя, Кэзуми ответила.
Скоро мой день рождения, и мне бы хотелось купить себе нечто необычное.
В таком случае вы пришли по адресу. Такого в моем магазинчике полно. Кстати, мне знакомо ваше лицо. Не мог ли я вас раньше где-то видеть?
Разумеется, могли и видели, горделиво ответила девушка. Я известная модель и актриса Ито Кэзуми.
Как только она это произнесла, ей на долю секунды показалось, что лицо мужчины помрачнело. "Да он просто растерялся, узнав о том, что к нему случайно зашла такая знаменитость, как я, ведь мое лицо знает вся Япония", подумала девушка.
Что ж, снова заговорил продавец, для такого необычного человека, как вы, у меня есть одна вещица.
Оставив девушку, мужчина скрылся в другой комнате. Ожидая его возвращения, Кэзуми подошла к витрине с украшениями и принялась рассматривать. Всевозможные старинные заколки, веера, гребни и ювелирные изделия вызывали у Кэзуми неподдельный восторг. Она поражалась тонкой работе по кости, перламутру, восхищалась художественной росписью веером. Несмотря на это, она с интересом ждала, что же такого предложит ей продавец.
Прошу прощения за ожидание, произнес вернувшийся мужчина, а девушка, поглощенная разглядыванием антиквариата, снова вздрогнула. "Что-то я сегодня чрезмерно пугливая", раздраженно подумала Кэзуми и подошла к прилавку, на котором лежала небольшая коробочка. Девушка смотрела на нее в нерешительности, словно ожидая приглашения.
Ну же, открывайте.
Сняв крышку с коробки, девушка увидела в обрамлении красной ткани бронзовый диск золотого цвета с рельефным изображением двух вееров с рисунком цветущей сакуры на фоне горного ландшафта. Кэзуми в замешательстве переводила взгляд то на содержимое коробки, то на продавца.
Ну и что же здесь такого особенного? раздраженно спросила она.
Вижу, вы не понимаете, что это такое, улыбаясь произнес мужчина. Тогда я покажу.
Продавец вытащил диск и развернул его к Кэзуми.
Зеркало? Ну и что с того? девушка уже начинала терять терпение.
Смотрите.
Продавец нащупал что-то под прилавком и, погрузив магазин в полумрак, вытащил настольную лампу и включил ее. Поймав отражение зеркала, он перевел его на стену. Кэзуми изумленно ахнула, увидев представшую перед ней картину. Там, куда было направлено отражение, виднелся горный массив, на фоне которого парили золотые веера с тонкими очертаниями цветущей сакуры. Их словно подбросила в воздух гейша, исполняющая изящный и грациозный танец, а они воспарили, как две свободные бабочки, над которыми не властно ни время, ни пространство.
Великолепно, восхищенно прошептала Кэзуми. Это действительно необычная вещь. Волшебная.
Продавец улыбнулся, положил зеркало на место, выключил лампу и вернул освещение.
Сколько вы за него хотите? Я заплачу столько, сколько скажете.
Мужчина задумался, а девушка уже была готова к тому, что сейчас ей придется раскошелиться на кругленькую сумму. Тем не менее зеркало настолько понравилось ей, что она готова была заплатить любую сумму. В конце концов, Кэзуми не привыкла себе в чем-то отказывать.
Я готов продать вам его за полторы тысячи йен[4], наконец произнес мужчина.
Глаза девушки округлились.
Так дешево? Вы серьезно?
Как никогда. Скажем так, пусть это будет огромная скидка ко дню рождения. Да и мне будет приятно, что вещь, которой больше ста лет, наконец обретает нового хозяина.
Оплачивая покупку, Кэзуми не могла поверить в собственную удачу. Такая великолепная вещь досталась ей буквально за бесценок. Покупка свершилась, и девушка, поблагодарив мужчину, отправилась на выход. Открывшаяся дверь выпустила Кэзуми в летний зной приближающегося вечера.
Как только девушка ушла, продавец, продолжавший стоять за прилавком, рассмеялся. Наконец свершилось то, чего он ждал целых четыре года. Теперь он наконец-то сможет обрести покой.
Тем временем Кэзуми прилетела домой в самом лучшем расположении духа. Достав зеркало, она принялась разглядывать его, поворачивая то так, то эдак. Она попробовала повторить тот фокус, который показывал ей продавец, и пришла в неописуемый восторг, когда у нее получилось. Затем, установив зеркало на подставочку, которую она обнаружила на дне коробки, под красной тканью, и, усевшись перед ним, Кэзуми занялась своим любимым делом самолюбованием. Спустя время девушка почувствовала усталость и, решив в ближайшее время провести прямой эфир и продемонстрировать своим фанатам новую вещицу, девушка отправилась в постель. Как только ее голова коснулась подушки, она забылась сном.
Выспаться Кэзуми в эту ночь, как и в последующие, не удалось. Она постоянно просыпалась от смутного ощущения, что за ней кто-то наблюдает. От этого чувства девушке было не по себе. Она чувствовала, как липкий страх проникает прямо в ее душу. Ей хотелось спрятаться, закутаться в одеяло, словно оно могло защитить ее от всего плохого в этом мире. В конце концов, пересилив иррациональный страх, Кэзуми поднималась с постели, включала свет и отвлекалась с помощью социальных сетей, пока снова не проваливалась в сон.
Следующие несколько дней девушка была вся в работе. Десяток фотосессий для глянцевых журналов, несколько интервью для телевидения, парочка съемок в рекламных роликах и грандиозная вечеринка по случаю ее дня рождения, на котором собрались все сливки японского шоу-бизнеса, в совокупности с ежедневным недосыпанием, быстро вымотали Кэзуми. Она решила немного отдохнуть и посвятить это время себе и баловством с новой вещицей.
Покончив с делами, девушка привела себя в порядок и решила провести запланированную прямую трансляцию, чтобы похвастаться. Сначала она, смакуя подробности, рассказала о вечеринке в честь своего дня рождения, высказалась о работе и дальнейших планах, а затем показала фокус с проекцией, не забыв упомянуть о возрасте зеркала и о том, что оно досталось ей почти даром. После этого начались ее любимые кривляния и ужимки, которые так нравились фанатам и ей самой.
Поначалу все шло хорошо, как вдруг Кэзуми резко вскрикнула и отпрянула от зеркала. Она испугалась настолько, что не сразу нашла в себе силы взять себя в руки и объяснить присутствующим на трансляции людям, что произошло. Да и как объяснить то, что в какой-то момент отражение в зеркале исказилось, и она увидела, как от ее прекрасного лица начала пластами отходить кожа, оно почернело, словно сгнило заживо, нос ввалился, а кожа на губах лопнула, обнажая зубы. Нет. Нельзя об этом рассказывать. Поэтому, как только Кэзуми пришла в себя, она извинилась и оборвала трансляцию.
Девушка не могла поверить в то, что увидела. Это лежало за гранью ее понимания. В конце концов, такого просто не может быть. Она опасливо приблизилась к зеркалу и взглянула на себя. На этот раз Кэзуми не увидела ничего, кроме своего привычного отражения.