Почему бы вам не обратиться к русским банкам? спросил он. Сейчас появилось несколько. На наш взгляд, они работоспособны. И нашими законами не связаны по рукам и ногам.
Вы можете какой-то посоветовать? спросил Дерек.
Мы с некоторыми уже ведем дела, нам это довольно выгодно ставки в России высокие, а у нас сами знаете какие. Их аккредитивы мы тоже часто видим я пришлю вам по факсу список наших корреспондентов, потом вместе выберем кого-то для переговоров.
Отлично, господин Ван дер Хейст! воскликнул Питер. Ждем скорее вашей информации.
Получив на другой день этот список, Питер зашел в кабинет, в котором расположился Станислав, и показал список ему.
Стас, ты знаешь кого-то из этих банкиров?
Стас прочитал список и прокомментировал так:
А зачем они нам? Это все новые люди. Тут один «Внешэксимбанк» более или менее надежный, поскольку государственный. Ты же помнишь Каретина, нас тогда Ярошевич с ним знакомил. Впрочем, его там уже нет. Говорят, не справился он.
Да нужно нам профинансировать одну сделку. Здешние банки не возьмутся, боюсь.
Какую?
Питер задумался: говорить или нет? Но потом решил сказать.
Это в связи с выкупом компании у стариков, который мы недавно обсуждали. Надо им как-то средства перевести. Голландцы, да и швейцарцы, я проверял, не готовы этого сделать. Говорят в один голос: криминальное дело.
Так бы сразу и сказал, дело общее, надо помочь, улыбнулся Стас. «Внешэксим» на это не годится. Надо из молодых да ранних выбирать. Сегодня там семь главных. Эти ребята лихие. Как там у нас говорят, подметки режут на ходу. Дай мне с Москвой потолковать, я потом скажу.
Позднее он позвонил Питеру по интеркому и сказал, что его московские контакты посоветовали обратить внимание на два банка: «Молна-банк» и «Аутфит-банк». Эти, мол, самые активные на международном рынке и даже имеют представительства в Швейцарии.
Питер быстро нашел представительства этих банков в Цюрихе и договорился на следующей неделе о встрече там с их руководством.
6. Банкирщина
Менеджер «Аутфит-банка» господин Изюмов показался Питеру каким-то слишком рафинированным и сухим даже для швейцарского банкира, которым он на самом деле не был, а только довольно неумело подражал их манерам. В разговоре он почему-то перескакивал с немецкого на французский, а потом на английский, словно пытаясь поразить своего собеседника эрудицией. Но и Питер был не промах он прилично знал пять европейских языков и немного понимал русский, так что менеджеру особенно поразить его не удалось, тем более что ничего особо умного он не сказал.
Питер быстро уяснил только, что «Аутфит-банк» чрезвычайно озабочен своей репутацией и не может позволить себе ввязываться в какие-либо сомнительные операции не только в Швейцарии, но и в России. Питер проформы ради поинтересовался, не согласится ли банк финансировать некоторые производственные процессы на российских предприятиях.
А какие будут гарантии? тут же поинтересовался Изюмов.
Мы обычно кредитуемся под залог сырья и экспортных контрактов.
А что за сырье? Металлы? Химия какая-то? Лоб Изюмова покрылся морщинами от плохих школьных воспоминаний.
Ну да, химия, кисловато ответил Питер.
Извините, но для химии у нас нет экспертизы, притворно пожалел Изюмов, мы даже не сможем понять, обманываете вы нас или нет! улыбнулся он своей шутке. Вот если бы нефть или что-то подобное
С нефтью у нас как раз полный порядок, усмехнулся Питер, там как раз финансирование устойчивое.
В общем, надежды на «Аутфит-банк» оказались напрасными, и теперь Питеру предстояло встретиться с президентом «Молна-банка» Борисом Хватдурковским.
Президент «Молна-банка», напротив, произвел на Питера очень приятное впечатление, несмотря на факт, что он был явный еврей. Природный антисемитизм Спундера тут дал сбой, потому что и внешность, и манера общения Бориса Хватдурковского мигом растворили его предвзятость.
Высокий и стройный брюнет с благородным лицом под орлиным носом, распахнутыми улыбчивыми глазами. Когда он разговаривал, его ясный взгляд сразу доносил до собеседника, что говорит он искренне и буквально обожает того, кто напротив.
«Такое нечасто встретишь, высоко мысленно оценил своего визави Питер. В коммерческих делах это незаменимое качество. Такой, пожалуй, и в политике не пропадет! Надо с ним ухо востро держать!»
А вещи он говорил именно такие, которые Питер мечтал от него услышать. «Не может быть, чтобы мне так сразу повезло! осаживал свой забурливший энтузиазм Питер. Не бывает, чтобы так карта шла!» Тем временем Борис продолжал рассказывать, какие связи у него в правительстве, как его уважает молодая команда экономистов-реформаторов, какие законы они принимают с его подачи и какие еще примут, будь на то нужда.
Нас интересует один, пока один, но конкретный вопрос: можно ли через вашу банковскую структуру провести средства, которые наши владельцы много лет использовали для финансирования торговли с СССР? спросил Питер, прищурившись.
Напомните, вы в какой области специализируетесь? ответил вопросом на вопрос Хватдурковский.
Мы в химии и нефтехимии специализируемся, ответил Питер, а про себя подумал: «Ну вот, опять эти дела начинаются». Он не любил, когда ему не отвечали прямо, а задавали встречный вопрос.
Но Хватдурковский и бровью не повел на изменившийся тон собеседника.
Мы вам можем предложить и получше вариант. Хотите послушать?
Для нас сейчас это приоритет!
Но мы, может, решим все в комплексе? Мы вам, а вы нам?
Говорите, Борис, что у вас на уме, согласился Питер.
Мы, как вы, возможно, знаете, приобрели недавно несколько нефтяных активов. Попутно нам достались и некоторые химические и пластиковые предприятия, ухмыльнулся он, подмели как пылесосом. Борис постучал пальцем по какой-то синенькой папке, которую он, однако, не открывал.
Мы и с нефтяными можем помочь, у нас есть специалисты.
Здесь мы как-нибудь сами, обрезал Хватдурковский, невелика наука!
Питер проглотил обиду и спросил:
А какая у вас химия?
Удобрения вас интересуют? В частности фосфорные?
Не особенно, там цены в журналах публикуют. Весь заработок только на транспорте. Есть что-нибудь еще?
Полиэтилен? Это как?
На экспорт? заинтересовался Питер.
Да куда захотите! Мы весь завод вам предлагаем!
Какой завод? удивился Питер.
В Кавалерийске.
Питер внутренне оторопел. Виду не подал, но затянул с ответом.
Хм. Там директор проблемный, наконец вымолвил он, нам его нипочем не сломать. Всегда гнет свое!
А его и ломать не придется! веско сказал Борис. Мы его уже сломали то есть уволили. Там сейчас наша временная команда.
От такой новости и немедленно возникших перспектив у Питера даже немного закружилась голова. Дело было в том, что с этим заводом фирма уже работала, и довольно успешно.
На это предприятие фирма поставила Эдуарда Думбинского сына хитрого эмигранта из Киева, который вместо Израиля ловко проскользнул через Вену в Штаты.
Эдуард оказался крайне толковым парнем и без особой помощи окончил в Америке университет Лиги Плюща, где получил отличную финансовую квалификацию. За ним, правда, волочился шлейф кредитов, но с его талантом было понятно, что он скоро с ними расправится. Эдуард чудесно ладил с генеральным и коммерческим директорами этого завода, тем более они относились к тому же роду-племени.
В последние годы внутренний толлинг [2] на разных химических заводах России позволял фирме выводить в зону личного комфорта огромные материальные средства. Но тут был другой масштаб! Тут в руки сам падал огромный завод!
«Сколько он запросит? пульсировала в голове мысль. Трейдеров пошлем к чертовой матери, только мы с Дереком! Эдди надо срочно ликвидировать! А может, и Дерека к чертям? Я тут горбачусь, а он там в своем японском садике прохлаждается? Хорошо устроился! Эх, была не была! подумал Питер. Рискну!»
Вы сколько за него хотите? спросил он напрямик.
А сколько вы дадите? ухмыльнулся Борис.
Но вы же предлагаете вы и цену назовите! резонно напер Питер.
Пятнадцать миллионов? Долларов! сказал, как отрезал, Борис.
Питер уже готов был закричать, что он на все согласен, только бы Борис не ушел из комнаты и не унес с собой это предложение, но старая и прочная коммерческая закалка спасла его от опрометчивого шага.
Наличными? спросил он.
Конечно, на офшорный счет. Никаких налогов! А бумажки мы параллельно оформим. С ценой вы согласны?
Сегодня не отвечу, осторожно сказал Питер, я один тут не решаю. Мне надо пару-тройку дней, вы можете подождать?
Он немедленно поехал в аэропорт и вернулся в Амстердам. Уже вечером они сидели с Дереком в ресторане и обсуждали развитие событий.
Давай прикинем, какова у нас финансовая ситуация, говорил Дерек. У нас сейчас в обороте только по России миллионов семьдесят, не меньше.
Да, подтвердил Питер.
Нам их надо обналичить и вернуть старикам плюс еще двадцать пять?
Правильно, опять кивнул Питер.
Плюс надо еще пятнадцать за Кавалерийск и месяца на два оплатить для него сырье. Я правильно считаю?
Да, кивнул Питер. Выходит сто двадцать с лишним миллионов!
Это расходы. А доходы?
Партнеры задумались. Питер посмотрел на Дерека и явственно увидел над его плешивой головой золотой нимб. «Это что за видение? подумал он недоуменно. Переутомился, что ли, я?» Но Дерек продолжал молча клевать из своей тарелки, и нимб никуда не девался, только покачивался в такт его движениям. Питер вгляделся в этот нимб и определил, что он состоит из множества сверкающих золотых монет, которые, слабо покачиваясь и позвякивая, витали над головой Дерека. Питер потер виски, закрыл веки и потер их. Нимб исчез. «Первый раз такое. Что это? Давление надо проверить» подумал Питер.
Мне как-то мало верится, что такой завод могут продать за пятнадцать миллионов, сказал наконец задумчивый Дерек, надо сделать разведку. Но и доходы надо рассчитать!
Это правильно, кивнул Питер, завтра же лечу в Москву. Это что-то невероятное!
7. Владимир Неминовский
Прежняя жизнь в советской Москве была неподражаема! Сухая, почти стерильная атмосфера в отношениях с иностранцами. Нудное следование протоколу. Даже пьянство с советскими партнерами было омрачено ожиданием какого-то неприятного происшествия. Доступные девицы, имевшиеся в некотором количестве в гостиницах для интуристов, вызывали законное подозрение. Прежде всего своей неуязвимостью. Всесильная госбезопасность, казалось, власти над ними не имела. Ой ли? Расчеты, которые Питер делал в отношении людей в своей коммерческой голове, ясно указывали на то, что девицы эти именно и представляли внешнему миру привлекательный и сексуальный образ этой пресловутой госбезопасности.
Но он все равно оказывал девицам внимание. И даже тратил на них деньги. «Да черт бы их побрал с их компроматом! размышлял он. Ну скажут они моей жене, что я ей изменил, ну и что? Может, мне только этого и надо? Легче будет развестись, если что» Энергии у него было много жажда успеха двигала им, но и девицам доставалось, ибо Питер был в расцвете сил.
Однако за какие-то пару лет Москва поразительно изменилась. Нет, она не стала похожа на Париж или какой-нибудь Нью-Йорк. Питеру представлялось (а ему было с чем сравнить), что она скорее стала похожа на Стамбул. То же хаотичное дорожное движение, торговцы повсюду просто уличные, а кое-кто в наспех сколоченных ларьках, мелькание повсюду огромных клетчатых сумок. Толпы народа на улицах, и надо всем терпкий потный дух коммерции.
Надувались и лопались, как воздушные шарики, товарные биржи и банки. Финансовые пирамиды зазывали к инвестициям. Это стало модным словом, поскольку оно оправдывало любую глупость и даже преступление. Не брезговало такой деятельностью и правительство, которое по какому-то лингвистическому капризу называло себя демократическим.
В этот приезд Питеру требовалось решить важные дела и, главное, собрать информацию о компании Хватдурковского.
Еще на закате советской власти на переговорах в одном из химических внешнеторговых объединений ему представили нового вице-президента этого объединения, который недавно вернулся из длительной командировки в Китай.
Это был очень примечательный человек. Когда они встретились с Питером через несколько дней за ланчем в центре мировой торговли, он без обиняков рассказал ему, что никакой химией он никогда не занимался, а работал в Китае по «линии внешней разведки». Питер был вначале поражен такой откровенностью, но потом быстро понял ее выгоду. Далее Владимир Неминовский а именно так его звали заявил, что, работая много лет в Пекине, стал председателем дипломатического клуба гурмэ. Глядя на его необъятную фигуру примерно семьдесят восьмого размера, Питер этому факту не удивился. Однако он правильно понял намек, что в обычные рестораны ходить его партнер не будет, а только в самые изысканные. В центре мировой торговли самым оригинальным в то время был новый японский ресторан с типичным для этой страны названием «Сакура». Вот тут и наслаждался Владимир Неминовский своим сашими, мясом из Кобэ, прозрачным супом с мисо и грибами, лапшой с морепродуктами и иногда сукияки-жу в лакированных коробках.
Владимир Неминовский не занимался разными глупостями вроде контрактов на поставки того или иного химиката. Это были дела не его уровня. Бывало, в один из приездов Питера встречались они на ланче, и после вручения ему очередной коллекционной бутылки «Чиваса» Владимир доставал из кармана обрывок бумажки и зачитывал Питеру:
Питер, нам нужна смола, что-то я тут не разберу а, вот CN-243G.
А сколько? спрашивал Питер, записывая марку.
Да немного, до килограмма. Больше не надо. Ну так, чтобы в чемодане привезти.
Хорошо, кивал Питер, обязательно сделаем.
Америка страна больших возможностей. В ней есть все, что только можно себе представить. И даже смо́лы с такими экзотическими названиями. И есть там благодарный народ, который почти безвозмездно готов помочь. А за деньги почтет за счастье так поступить.
Когда Питер привозил смолу, или другой подобный продукт, ему обеспечивали проход через зал официальных делегаций, другими словами в обход обычной таможни. Практически на той же неделе в офис компании поступал заказ из внешнеторгового объединения на поставку по импорту какого-то продукта. Сотрудник по телефону подтверждал, что их устроит любая приличная цена. И контракт шел в дело.
Вот с этим Владимиром Неминовским и хотел Питер обсудить в Москве, происходит ли на белом свете то, о чем он узнал от Хватдурковского.
Питер, дорогой, это еще цветочки! засмеялся, но не очень весело, Неминовский. Погоди, еще будут ягодки!
Питер не очень понял эти русские иносказания и попросил Владимира объяснить поподробнее.
Ты же всегда с министерством работал? А где они теперь? Понимаешь меня? Управлять некому! Нету власти теперь в промышленности!
Питер уже давно об этом знал и по-крупному использовал безденежье и отсутствие сырья на предприятиях для переработки собственного сырья, купленного недорого у прежних смежников. Но говорить Владимиру он этого не хотел, поскольку считал это за коммерческую тайну и собственное «ноу-хау». Он пытался выведать у Неминовского нужную ему теперь информацию.
А где ты, Владимир, сейчас работаешь? спросил он. Министерство, как ты сказал, закрылось?
Непросто теперь, тяжко вздохнул Неминовский, много народу кто в отставку, кто на улицу пошел а я тут у одного крепкого бизнесмена консультантом. Слышал, наверное, фамилию Гнусинский Володя? Раньше он театральным деятелем был, но масштаб теперь у него куда шире! Думаю его к химии привлечь все же мне это больше знакомо, чем нынешние дела