И парни следом за мной.
Но лицо водителя не было мне знакомо, а вот, глаза и голос остались теми же. Он принадлежал Кириллу, которого все чаще называли Док. Этот тип был куратором нашей организации от самой влиятельной из спецслужб советского времени. А еще он всякой нетрадиционной медициной занимался.
Что с нами произошло, Кирилл? спросила я, как только захлопнулась дверь машины.
А что ты последнее помнишь? ответил он вопросом на вопрос, не отводя глаз от забитой машинами дороги.
Я зажмурилась, пытаясь сосредоточиться:
Свет, темнота. Я была у тебя на столе, в лаборатории в памяти всплывают ощущения и образы.
Так значит, я, все же, умерла тогда? мозг отказывается принимать самое подходящее объяснение.
Да, почти! коротко бросает Кирилл.
А ты? спрашиваю я.
А мы? раздается сзади.
Давайте, я привезу вас туда, где можно будет спокойно поговорить! предлагает Кирилл, бросая взгляд в зеркало заднего вида.
Мы молчали, пока он колесил по почти незнакомым улицам. Высоченные дома теснились вокруг узких извилистых улиц, словно пытаясь выдавить остатки того, что на моей памяти называли «центром города». Море ярких, безвкусных, рекламных плакатов вызывало в памяти дешевые голливудские фильмы. Все, они, требовали непременно что-то купить или съесть. Парни сзади, то и дело, издавали возмущенные возгласы и тихие ругательства. А я пыталась осознать значение этих перемен.
А когда машина выкатилась на набережную Волги, у всех вырвался невольный вздох облегчения. Хоть, что-то в этом мире остается неизменным!
Если бы не Волга, я бы тоже решил, что совсем с ума сошел! сказал Кирилл, выпрыгивая наружу.
Мы тоже дружно высыпали на тротуар. Эту часть набережной всегда, на моей памяти, называли старой. Огромные голубые ели перемежались с кряжистыми липами, образуя своеобразную, крытую, аллею чуть поодаль от парапета. Все это оставалось неизменным, как и серое бетонное здание плавательного бассейна.
Как тут хорошо, все по старому! удовлетворенно пробасил Соболь.
Рано радуетесь! ехидно заметил Кирилл. Вы на другую сторону дороги посмотрите!
Мы дружно обернулись на 180 градусов и остолбенели. На крутом холме, как и прежде, стоял «монумент Славы», который многие считали символом нашего города. На высоченной колонне, облицованной пластинами из титанового сплава, возвышалась металлическая скульптура человека, взметнувшего ввысь руки, держащие крылья. Молодежь, в шутку, называла его «Паниковский, брось гуся!». Но все жители, тем не менее, считали монумент отражением духа города, который строил ракеты и самолеты, уносящие людей в небеса.
Холм этот был заповедным местом, его специально освободили от других строений, чтобы памятник был хорошо виден с пароходов, плывущих по Волге. А теперь на нем, с одной стороны, возвышалась церквушка, а с другой массивное, аляповатое, здание. Весь вид был, напрочь, испорчен!
Да, кто ж, такое сотворить посмел! выдохнул простодушный Барсук.
Те, у кого, судя по всему, сегодня в руках вся власть! совершенно серьезно ответил Кирилл. Я уже сходил туда, так этот беломраморный монстр городская администрация.
А церква-то тут причем? продолжал недоумевать Мишка.
А ты, хоть где-нибудь, среди этих пестрых плакатов, «Слава КПСС» или что-то подобное заметил? Свято место пусто не бывает! криво усмехнулся Док.
Но если это, все же, наш мир, вступил в разговор Герка, то я, наотрез, отказываюсь понимать, что здесь произошло!
Я тоже еще не во всем разобрался, тяжело вздохнул Кирилл. В этом новом мире у меня, как и у вас, наверное, прошло всего-то около трех часов. Поэтому, давайте-ка заберемся обратно в машину и сообща попытаемся понять, что к чему.
Не знаю как вы, а я открыл глаза и понял, что сижу в какой-то незнакомой машине. А над Волгой занимается рассвет. Мне было в чем-то проще, я сознательно уходил из своего тела и отчетливо помнил все, предшествующее моему уходу. По тому, как затекло тело, в котором я оказался, можно было предположить, что оно сохраняло неподвижность несколько часов между тем, как его покинул предыдущий владелец, и тем моментом, когда в нем очнулся я, рассказывал Кирилл, вертя в пальцах незажженную сигарету, старая привычка давала себя знать, он неоднократно пытался бросить курить. Прежде всего, я попытался осознать, что произошло с предыдущим владельцем, но никаких ранений или шприцов с наркотиками не обнаружил. Потом попытался понять, кем был этот человек до меня. Пухлый бумажник дал мне пищу для размышлений.
Док достал дорогое кожаное портмонэ и вынул оттуда водительские права в виде простой карточки с фотографией, а не привычной мне картонной книжечки. Со снимка на нас смотрел довольно молодой мужчина с короткой стрижкой «ежиком» и явной сединой на висках. Имя и фамилия ни о чем мне не говорили. Как и марка машины в техпаспорте. А еще там была кипа, подобных же, ярко разрисованных, пластиковых кусочков.
Насколько я помню из «забугорных» фильмов, эти штуки банковскими картами называют! встрял Юрка.
Я тоже это помню, кивнул Кирилл, не знаю только, как ими пользоваться!
Другой братец вытянул одну из карт, повертел в руках, пожал плечами:
Ее нужно в какой-то банкомат сунуть!
С этим можно погодить, обычные деньги тут тоже есть, проинформировал Кирилл.
Мы дружно охнули, разглядев цифру с тремя нулями на большой красной бумажке, за такую сумму, вполне, можно было купить новенький автомобиль. В нашем мире, конечно.
А как ты сообразил, каким образом можно этой тачкой управлять? поинтересовался Барсук, разглядывая приборную панель, усеянную какими-то значками и лампочками.
Слава богу, время было совсем раннее! коротко хохотнул Кирилл. И стоянка вокруг пустая, а то бы, непременно, в милицию загребли! Решили бы, что я наркотиков наглотался или чужую машину угнать пытаюсь!
В полицию! поправил его Юрка. Я по дороге машину с такой надписью видел.
Все у них тут с ног на голову перевернулось! проворчал Соболь, предварительно извинившись за невольно вырвавшееся ругательство. И каким дьяволом нас сюда занесло?
И почему ты знал, где и когда мы должны оказаться? встрял любопытный Герман.
Кирилл, мгновенно, посерьезнел и внимательно посмотрел на меня:
Я думаю, причина того, что и вы, все, оказались здесь Инь! А то, что я знал, где вас искать, объясняется просто. Мы с ней договорились, где будем искать друг друга. Сама-то ты, Рысь, об этом помнишь?
Отчетливо я помню только необходимость прийти к дому с часами! потерев виски, сообщила я. А также то, что лежала у тебя в лаборатории и истекала кровью.
А с тобой-то что приключилось? изумленно воскликнул Юрка.
Настолько же неудачная операция, как и та, в результате которой погибли сначала Барсук, а потом и вы с братом, проведенная по настоянию начальства Кирилла, скрипнув зубами, сообщила я.
А я-то подумал, было, что мне это кошмар такой приснился, с перепою! потирая грудь, в которую у него вошли пули, сконфуженно пробурчал Барсук.
Я очень хотел надеяться, что мне тоже! тихо признался Юрий.
Я с пониманием кивнула, нелегко вспоминать, как у тебя на глазах убили брата-близнеца. И сам ты, тоже погиб, так и не сумев отомстить убийце.
А я почти не помню, что в самом конце произошло! признался Герка. Вот, только что, мы были в доме Волка, и вдруг, сижу, рядом с братом, на каком-то чердаке.
Мы, и правда, очнулись на чердаке «сталинки», которая рядом с тем домом, рассказал Юрка. Вылезли в чердачное окно, спустились по пожарной лестнице, глядь, Соболь с Барсуком идут!
Мы с ним в каком-то гараже очнулись, дверь вышибли и к дому с часами подались! подтвердил Мишка.
А почему вы решили, что это Братья Гримм? поинтересовался Кирилл. Ведь, они, действительно, не рыжие. Хотя, если судить по внешнему сходству определенно, братья. Возможно, что и близнецы!
Не знаю, Док! смущенно пожал плечами Барсук. Но когда подошли поближе, то сразу поняли, кто они! Хотя, ты прав, они не очень на себя похожи.
Я, тоже, сразу Рысь узнал! с улыбкой сообщил Юрка. Даже несмотря на эту уродскую прическу и розовый цвет волос.
Я поморщилась, глянув на себя в зеркало заднего вида. Волосы мои висели неровно обрезанными прядями, а некоторые из них были окрашены в ядовито-розовый цвет. Вперемешку с угольно-черным. И на обгрызенных ногтях у меня имелся облезлый черный лак. Жуть сплошная!
А я тебя еще по голосу узнал! вспомнил Герка. Даже когда из-за будки еще не видел!
Голоса у нас, действительно, остались прежними! согласилась я.
Или манера разговаривать, задумчиво добавил Кирилл.
Так что же ты, все-таки, со мной тогда сделал? я попыталась вернуть разговор в прежнее русло. Видимо, что-то очень неординарное, раз, к такому результату привело.
Попытался воспользоваться учением Мастера! сообщил Док.
Каким же образом? Соболь выразил наше, общее, недоумение.
Если честно, то началось все еще с Волка! огорошил нас Кирилл.
Память услужливо напомнила, что Алекс, или Белый Волк, был направляющим нашей молодежной команды, которую мы называли «стая», и умер он определенно раньше, чем я. И стало это следствием крайне неприятной переделки, в которую мы с ним вместе попали.
Алекс, еще за полгода до смерти, понял, что ему не выкарабкаться оглядев нас, с невеселой усмешкой, начал Док свой рассказ. Мне с Мастером рассказал, а вам просил не сообщать, чтобы группа не развалилась. А может быть, в тайне, надеялся как-то справиться с болезнью. Я помогал Волку лекарствами, чтоб он от боли так сильно не мучился. А Мастер попробовал примирить его с уходом, подсовывал всякие, восточные, трактаты о перерождении души. Алекс ими всерьез увлекся. Да, и меня они заинтересовали, особенно в свете того, что был найден тот бурятский, нетленный, лама. По своим каналам я добыл сведения о веществах, которыми лама пользовался для медитации. И потихоньку пытался экспериментировать.
Док, действительно, всегда тяготел ко всякой там, «нетрадиционной», медицине.
Вскоре после того, как ты уехала на юг, продолжил Кирилл, переведя взгляд на меня, Алекс почувствовал себя совсем плохо, начал часто терять сознание, обезболивающие почти не помогали. И уговорил меня воспроизвести один из обрядов, описанных в трактате. Он страшно переживал, что вынужден оставить вас одних, в тот тяжелый момент, поэтому цеплялся за любую возможность вернуться, чтобы помочь вам выкарабкаться из сложившейся ситуации.
Док прикрыл глаза и покачал головой, воспоминания давались ему нелегко. Как и понимание того, что наша компания покинула мир живых не без его участия. Ну, или при попустительстве нашим врагам. И своему начальству.
А почему ты мне об этом не рассказал? возмутилась я.
А о чем, собственно говоря, было рассказывать? пожал плечами Кирилл. Волк ушел из этого мира, во всяком случае, живым его сложно было назвать.
Но ты и кремировать его не стал, я правильно тебя понимаю? спросила я, уже угадывая ответ, не зря же, Волк просил нас не навещать его могилу.
Док только кивнул, вглядываясь в серую гладь волжской воды, проглядывающую сквозь ветви деревьев.
И где же Алекс теперь? я решила, что необходимо дожать и получить конкретный ответ.
Его тело лежит там же, где и наши с тобой, в одном из забытых ответвлений подземного лабиринта, идущего от противоракетного, правительственного, бункера. Дверь я заблокировал изнутри, ответ Кирилла удивил не только меня.
А ты почему там оказался? недоуменно спросила я.
Кирилл покаянно вздохнул и сознался:
Я сам решил уйти следом за тобой! Когда я рассказал Мастеру, какой провел обряд, тот выразил сомнение, что дух Волка сможет найти путь назад, без опытного проводника. И это при том условии, что Алекс довольно долго изучал теорию перерождения. Мастер хотел сам попытаться помочь ему из нашего мира, но успеха не гарантировал. С тобой же все было иначе. Ты была тяжело ранена, сознавала, что уходишь. И страшно переживала за своих ребят! Я сделал все, что мог, но ты оказалась права. Твой организм, действительно, не принимал чужую кровь. И собственная не желала останавливаться. Твой уход был только делом времени. А еще, твои рассказы о детстве, напомнившие мне мою младшую сестру, умершую совсем юной. И я решил, что не хочу больше оставаться в этом мире, а попробовать, вместе с тобой, пройти путь ускоренного перерождения, попытаться сохранить память о нашей прошлой жизни. И помочь вернуться в мир, как можно быстрее.
А разве теория перерождений не говорит о том, что ушедший дух возвращается в теле новорожденного? я тоже кое-что читала на эту тему.
Обычно да! задумчиво кивнул Кирилл. Но буддистские монахи считали, что в исключительных случаях, дух может вселиться и во взрослое тело. Например, в монаха, во время медитации.
Но эти тела определенно не буддийские монахи! насмешливо фыркнул Герка.
Ты прав! покачал головой Док. И с этим еще предстоит разобраться. Как и с тем, каким образом Инь ухитрилась зацепить в междумирье вашу компанию. А сейчас нам стоит переместиться отсюда, а то мимо нашей машины, уже в третий раз, проходит тип в милицейской форме. Чем-то ему наша компания подозрительной показалась.
И куда же мы поедем? тоскливым голосом спросил Барсук.
В бардачке машины я нашел квитанцию по оплате квартиры, сообщил Док, заводя двигатель. Судя по адресу, живет мой предшественник где-то неподалеку, в старом центре.
А как и почему ты вбил мне в голову идею, встретиться у дома с часами? все-таки спросила я, глядя как он осторожно выруливает со стоянки.
Про дом с часами ты, сама, однажды мне рассказывала, напомнил Кирилл. Тебя очень трогала эта история, возможно потому, что та умершая девушка была такой же молоденькой, как и ты. Я и решил, впечатать в тебя, под гипнозом, это место встречи, дом-то памятник архитектуры федерального значения, как-нибудь должен был устоять, даже в условиях бурного строительства тех лет.
И ты не ошибся! согласилась я. Целых тридцать лет простоял, судя по дате на квитанции.
Глава 2. Изменившийся мир
Поток машин на дорогах, вопреки нашим ожиданиям, не рассосался, а стал еще более плотным. Как будто утренний час пик, когда люди спешат на работу, растянулся на весь день. Немало тому способствовало и то, что вдоль узких улочек старого центра, петлявших ранее среди одноэтажных, деревянных, домишек, выросли настоящие небоскребы.
Домов-то понатыкали, а улицы расширить поленились! пробурчал сзади Соболь.
Да, бред какой-то! откликнулся Кирилл. И ведь, уже в наше время существовал план перестройки центра, где собирались выпрямить все, эти, зигзаги и вдвое расширить проезжую часть!
А может, это, все-таки не наш мир? в голосе Германа звучали жалкие остатки надежды.
Наш, наш! угрюмо заметила я. Промеж этих высоток достаточно много знакомых мне домов осталось, только они почти в руины превратились. А на той «сталинке», на повороте, даже следы от названия «Диета» сохранились. Там магазин для диабетиков был. Новые буквы прибили, а следы от старых не закрасили. Краски, что ли, не хватило?
Парни смирились с неизбежностью и временно замолчали, настороженно оглядываясь по сторонам. Но вся их выдержка мгновенно улетучилась, когда машина вырулила на привокзальную площадь.
Площадь эта, в наши годы, носила название Комсомольской, потому как с нее регулярно уходили составы с молодежью, едущей на комсомольские стройки, типа БАМа и Комсомольскана-Амуре. Но построена она была еще при царском режиме, одним известным архитектором, задумавшим ее, как единый архитектурный ансамбль. Здание вокзала и дом, в котором находилось управление железной дороги, были выдержаны в одном стиле и раскрашены в зеленый и белые цвета, чем-то напоминающие железнодорожные вагоны. Даже массивные вазы из белого камня, с растущими в них цветами, обрамлявшие площадь, составляли часть единого ансамбля.