Александр Колосов
Были-не-были
Авария
Случилось это в конце лета, в полдень, в солнечный воскресный день, когда на дороге никого нет. Старенький джип, купленный в кредит, груженый под завязку всякой всячиной, под руководством видавшей виды дамы, трепетно хлопотавшей о своем барахле, попал в аварию: в него влетело фривольное новенькое «Вольво», управляемой неуправляемой юной блондинкой. Авария потрясла уставшую жить женщину словно ураган яблоню: средь бела дня получить удар в зад со всей силы все равно, что лишиться публично невинности, все ее планы на будущее мгновенно осыпались на землю и разбились вдребезги. И больно, и обидно. Про зад машины вообще невозможно говорить слезы и слезы. И вот, по горячим следам, вернувшись домой, пострадавшая сторона все это мне рассказывает в лицах, а я ее поправляю.
Понимаешь, в меня въехала самая настоящая блондинка.
Завидуешь?
Чему? Тому, что она шлюха!?
Почему ты так решила?
Потому, что ее содержит хозяин автосалона. Он тут же за ней прилетел!!
Может это ее муж?
Ха, она сама сказала, что от него сбежала: поссорилась, села в его машину и рванула.
Любовь! Асисяй!
Дурость! Одна дурость. Она, считай, машину угнала, вела ее без документов.
То есть была в состоянии аффекта.
А он ее приехал просто отмазывать от уголовного дела.
Значит любит.
Ха! За что ее любить? Вылезает, такая длинная из машины
Не длинная, а высокая.
Ха! Ну высокая, кукла!
То есть красивая?
Ха! Ну красивая, зато крашенная!
То есть натуральная блондинка?
Да что ты все цепляешься к словам! Вся такая расфуфыренная, в черных очках, ногти и губы черным накрашены, в черном платье, да еще и в дорогих цацках. Бледная как смерть. Словно с того света сюда заявилась.
Не с того, а из высшего. И не света, а общества.
Ха! Какого общества, если она даже говорить не может, а только матом садит? Почему!? Почему таким, как она, все, а другим, таким как я, ничего?
И вот тут я уже ничего не смог ответить. Потому что не знаю и правда, почему?
А может и правда было смешно
Сидит человек и просто давится от смеха. Его спрашивают, почему он смеется, а он, глотая слова, отвечает:
Вы не поймете.
Оказалось, что это душевнобольной.
А жаль. Так никто и не узнал, над чем он смеялся. Может, это и правда было смешно?
Автор
Он был самой примечательной личностью своего поколения. Жил так, как будто окружающего мира не существует. Писал о том, чего не знал и так плохо, что это уже становилось интересно читать. Каждую новую его книгу критики ждали с нетерпением каннибалов, желающих полакомиться свежим деликатесом: всем было любопытно сумеет ли он превзойти себя прежнего и написать что-то еще хуже. Своих врагов и завистников не замечал, чем доводил их до крайнего бешенства: не специально, а просто потому, что не знал, что они существуют. Удивительное пренебрежение к читателю всегда ставили ему в заслугу. Читатели платили ему тем же. Его проза у них пользовалась неизменным успехом как растопка для печей и каминов. Про нее шутили: «Литература с огоньком». Он утверждал, что сотворил наш мир в обед, между супом и котлетами. На все про все у него на это ушло где-то около семи сотых миллисекунды. В качестве неоспоримого доказательства своего авторства приводит неопровержимый аргумент: мир слишком несовершенен для того, чтобы быть работой кого-либо другого, в нем чрезвычайно много несовпадений. Сначала он этому не придавал особого значения, а затем начал этим тяготиться. Вокруг появилось через-чур много лишних людей. Он их презирал, считая плодами своего воображения, но они донимали его как мухи или слепни в летний полдень. И в результате он исчез. Не выдержал. Растворился в воздухе на глазах у всех. Как раз между супом и котлетами. А нам теперь приходиться расхлебывать всю эту кашу, что он заварил, но так и не сумел толком приготовить. Не стоит что-либо начинать, если не знаешь, как это закончить. Тем более такое хлопотное дело, как сотворение мира.
Адский коммунальщик
Оказывается, вот уже больше десятка лет во главе легиона дворников и слесарей в нашем городе стоит совершенно выдающийся человек. Хотя, если приглядеться, то скорее все же человечек: существо субтильное и почти нелепое на вид. По фамилии Бирюков. Но это только видимость. Внешность-то у него самая что ни на есть примечательная. Даже можно сказать сказочная. Он похож на отрицательного персонажа из какой-нибудь киносказки старика Ромма. Нос крючком, уши торчком, зубы кривые, а глаза злые. Под его чутким руководством коммунальные службы города борются с каждым временем года как с очередной погодной катастрофой: дождь пошел караул, снег пошел караул, солнце светит тоже караул. Даже всем набившая оскомину реконструкция центральных улиц которая уж точно полный караул тоже дело его непокладаемых ручек. Поистине, не человек, а какой-то Коровьев из свиты самого Сатаны. О его прошлом гуляют самые невероятные слухи. Самый экзотический он бывший начальник Лефортовской тюрьмы. Если это правда, тогда становится понятно, откуда у него взялась прямо-таки демоническая способность, если не сказать аномалия, сродни Курской, одним лишь взглядом воспламенять любой предмет, на который он с гневом посмотрит: ведь в Лефортово, говорят, спрятаны ворота в ад, которые построил во времена Сталина нарком Ежов, и их бдительно охраняют на случай экстренной эвакуации всего Кремля. Из-за этой чертовой аномалии Бирюкова бывший градоначальник Лужков перестал носить шапки. Придет Лужков всякий раз на какое-нибудь коммунальное совещание дворникам нагоняй устраивать, а Бирюков взглядом его шапку дай, да подожгет. Каждый раз выходил один сплошной конфуз. Опять же, слухи поползли, что не спроста на мэре шапки горят, небось что-то, да таки украл, раз шапки горят. Пришлось Лужкову асбестовую кепку завести, хотя она ему, по слухам, изрядно лысину натирала. Через это, говорят, Лужков и погорел: не тот головной убор носил. Его отставили с формулировкой: "Не по шапке Сенька", а Бирюков остался. Пригодился новому мэру, который вообще без головного убора ходит. Принципиально! Он теперь у Собянина парады мусороуборочных машин организует и заведует организацией автомобильных пробок. Очень преуспел в этом деле. За что ни возьмется, любое дело у него горит. Ни дать, ни взять адский коммунальщик. Хотя, если хорошо подумать, то какой еще, если не такой должен быть в нашем "лучшем" городе мира столицы, ни много и не мало, а самой Империи Зла.
Антивирусная
Есть девушки в русских селеньях,
Есть парни в больших городах.
И те и другие обычно стремятся
Любовью заняться в стогах
***
Но вирус проклятый не дремлет,
Обрушил цену на бензин,
Обрек он всех дев на безделье,
Парней заключил в карантин.
***
В стране, что себя называет
Великой, с двухглавым гербом,
Народ проклинает китайцев
И мирится с собственным Злом.
***
Сей вирус принес не китаец,
Сей вирус живет здесь давно.
Зовется он партией власти,
Народ для него лишь говно.
***
Есть девушки в русских селеньях,
Есть парни в больших городах.
И те и другие теперь лишь мечтают
Любовью заняться в стогах.
Банк самоубийц
Все желающие покончить жизнь самоубийством отныне имеют право открывать счет в особом банке, который гарантирует реализацию их желания быстро и безболезненно умереть. При этом они подписывают обязательство, что их тела после смерти переходят в полную собственность банка. Банк разбирает их на части и использует для трансплантации, хорошо зарабатывая на этом. Везде социальная реклама, типа «спаси жизнь другого и отдай свою», или «твой вклад это вклад в чужую жизнь», наконец, «принеси жизнь на алтарь отечества».
Смерть перестает восприниматься как неизбежное зло. Эвтаназия обществом приветствуется, а люди воспринимают друг друга как средство для оказания друг другу помощи. Трансплантация повсеместна. Люди делятся на тех, кто паразитирует на других, стремясь жить как можно дольше, меняя органы, и на тех, кто жертвует собой, не желая долго жить, желая умереть молодым и красивым. Возникнет новая религия трансформация христианства в новый стоицизм. Прояснится новое отношение к человеку он станет главной ценностью в обществе, т.к. его органы дают жизнь другим, восторжествует своеобразный духовный и телесный вампиризм.
Какова жизнь в таком обществе? Какие цели и ценности исповедуют люди? Ради чего живут? Страдания и боль в таком обществе объявляются главным злом: распятие под запретом, как символ страдания. Провозглашается главная цель человека наслаждение своим существованием и самолюбование. Это будет поистине мир всеобщего благоденствия, где во главе стоит культ свободы воли, от секса до смерти. Гиперэгоизм и уважение чужой воле приведет к тому, что дети и родители дистанцируются друг от друга уже с первых лет жизни.
Без головы
Жил-был Иван. Не то, что бы дурак, но многие его придурком считали. Он рассказывал, что ему во сне все время богородица является. Ну, является и является. Кому какой дело, скажите? Да только в каком виде! А являлась она ему завсегда в коротком красном платье с глубоким декольте аж до пупка, с распущенными волосами и в кожаных сапогах-ботфортах на высоких каблуках. И все танцевать приглашала. А он все отнекивался, пока однажды взял, да и согласился на свою голову. И закружила она его в танце. Закружила. Так, что он от счастья совсем голову потерял. Начисто. А утром проснулся, пошел умываться и видит в зеркале, что головы-то у него и правда нет. Тело есть, а головы нетути. Сгинула к чертям собачьим. И как он себя теперь видит совершенно непонятно. Чертовщина какая-то, прости господи. Он, конечно, испугался. Выскочил на улицу и давай кричать. Дескать, спасите, помогите, голову потерял! Народ набежал, окружил. Все удивляются. Трогают. Проверяют. Полиция образовалась. Всех дубинками разогнала как участников несанкционированного митинга, а его в участок забрала. Как организатора провокации. Там его долго пытали, куды он голову дел. А потом отпустили. Следователь ему, вишь ты, сердобольный попался. Объяснил, что не у него одного головы нет. И что без головы, мол, мил человек, запросто можно жить. Так даже и лучше: не надо бриться, умываться, в парикмахерскую ходить. И что у всего начальства, силы, власти и престолов тоже голов-то совсем нема. И ничего, процветают. А то, что он у них за головы принимает, так это все иллюзия одна. Сплошные маски-шоу. Так он теперь и живет. Иван, наш, дурак. Без головы. Как все.
Без проблем
В обществе победившей коррупции строить и согласовывать без денег не имеет смысла. В государстве, полностью сгнившем под бременем цинизма, главными драйверами экономики становятся лишь взятки и личное обогащение участников экономического процесса, а конечной целью кидок твоего партнера: помимо экономической выгоды это доставляет бенефициару еще и моральное удовлетворение. Т.е. вроде как все сволочи. И это извиняет личную подлость. А я вот, представьте себе, знаю одного застройщика, решившего жить честно. Не потому, что у него какие-то там моральные качества. А потому, что деньги закончились. На взятки. Он громко так всем заявил, что будет жить по закону, а не по понятиям, как все. И что же? У него истек срок разрешения на строительство и стал он его продлевать. Подал все документы в одно окно: простая формальность, ведь разрешение-то уже было один раз выдано на основании всех этих документов, и получил отказ. С такой формулировкой, что если он и продолжит стройку, то только при другой власти. Теперь думает, где деньги найти. На взятку. Чтобы как все жить без проблем.
Без танцев
В хореографическом училище, на пятом году обучения бурно проходит родительское собрание. Ведущий собрание педагог, краснея и смущаясь, объявляет родителям, что с этого года они будут отчислять будущих балерин по ряду критериев по независящим от них причинам. Родители на это оживленно реагируют, переживая за будущее своих детей. Ведь каждый из них желает увидеть свою дочь звездой кордебалета. Особенно в Большом. Одна настырная мамаша громко требует объяснить, по каким именно критериям будут отчислять. Ведь ее дочь исправно ходит на все занятия и прилежно занимается. Преподаватель, сгорая от стыда, сообщает во всеуслышание, что если, например, у ее дочери вырастит грудь четвертого размера, то они ее будут вынуждены отчислить, т.к. с такой грудью уже не потанцуешь. «Да если у нее грудь такого размера вырастит, мы ее и сами заберем, удивляется мамаша, С такой грудью она и сама устроится. Без всяких там танцев».
Без черепов и эпатажа
В молодости мой отец был весьма большим оригиналом и любил шокировать окружающих своим поведением и внешним видом. Носил бороду и усы, одевался в какое-то невообразимое рубище, в своей комнате в общежитии все стены, пол и потолок выкрасил в черный цвет и принимал гостей обязательно при свечах, держа на столе для окончательного шика настоящий человеческий череп. Ни встать, ни взять, а эдакий принц Датский, разыгрывающий спектакль перед неблагодарными зрителями под названием «меланхолия дульче мелодие», что в переводе на общедоступный язык означает всего лишь "меланхолия сердце мое пронзило". Среди его гостей была и моя будущая мать, женщина не только красивая, но и практичная, которая по достоинству оценила актерский потенциал отца и взяла над ним шефство. Перво-наперво, она велела ему побриться, потому-что борода и усы мешали ей с ним целоваться. А затем, шаг за шагом, переодела его в партикулярный костюм и заставила носить галстук, вернув в общество ординарных людей, для которых курица нужна, чтобы нести яйца, а не биться над проблемой, что первично курица или яйцо. Когда же родился я, отцу уже ничего не оставалось, как смириться со своей судьбой, примерить на себя роль отца и так и прожить всю оставшуюся жизнь, благодаря мать за то, что она подарила ему сына и избавила от ложных иллюзий поменять этот мир. Мир и так достаточно хорош, чтобы в нем просто жить. Без черепов и эпатажа.
Бессмертие
Когда мы познакомились, он находился в состоянии полураспада: все человеческое в нем еще не до конца выгорело, и остатки его личности влачили совершенно жалкое существование в компании из слов и алкоголя, потусторонние сюжеты проступали из него, словно золото парши, обличая его в саван из воспоминаний прежних его жизней, а он воровал сюжеты у всех своих собеседников, настоящих или мнимых, и размазывал их как масло по толстому слою рыхлого синтаксиса, пока не стал знаменитым. Теперь он, бронзовый, стоит на бульваре и голуби гадят ему на голову. Такова цена бессмертия.
Бесы
На кладбище порой случаются самые невероятные вещи: все-таки место встречи живых и мертвых. Обязывает. Толпа деревенских баб на родительскую субботу отправилась поминать родственников. Они даже попа по такому случаю подрядили прямо на открытом воздухе среди могил отслужить панихиду. Чтоб все было чин-по-чину. И вот когда он начал кадить и возглашать, из-за высокой некошеной травы среди могильных камней и покосившихся крестов выглянули две адские рожи. Их отчетливо увидели все и потеряли дар речи. Рожи исчезли. Поп перекрестился и попробовал продолжить панихиду. И снова рожи тут как тут. Прямо из-под земли. И явно приближаются. Что тут началось. Одни кричат. Другие плачут. Поп молчит и лишь бородой трясет. А бесы в траве и среди могил мелькают и все ближе и ближе. Наконец, поп не выдержал и запустил в одного из них кадилом с криком: «Сгинь, нечистая сила!» и попал. Раздался визг и черная свинья изрядных размеров рванула мимо них ко всем чертям. А за ней вторая. За компанию. Оказалось, это были поросята из ближайшего двора, которые повадились на кладбище в поисках земляных червей. Правда, поп до сих пор не верит и утверждает, что именно он своим кадилом чертей обратил в свиней. Вот что делает вера православная!