Во главе Первого ополчения встал рязанский дворянин Прокопий Ляпунов, к которому присоединились бывшие сторонники Лжедмитрия II. Весной 1611 года его отряду удалось подойти вплотную к Кремлю и освободить Белый город, Земляной город и даже часть Китай-города. Руководило войском некое «временное правительство», которое назвали «Совет всей земли». Но согласия в товарищах не было, и во время спора на одном из военных советов Ляпунов был убит.
Что было дальше, уверен, знают теперь все, поскольку 4 ноября мы отмечаем День народного единства в честь освобождения Москвы от поляков Вторым ополчением во главе с Мининым и Пожарским в 1612 году. Исходу оккупантов предшествовала длительная осада столицы, продолжавшаяся несколько месяцев. В летописях тех времен сохранилось вот такое описание: «Сидение же было в Москве таким жестоким, что не только собак и кошек ели, но и русских людей убивали. И не только русских людей убивали и ели, но и сами друг друга убивали и ели». Хотите верьте хотите нет. Кто бы мог подумать, что наши соседи поляки с литовцами еще и людоеды. Хотя друзьями нам они никогда не были, но все же так с виду и не скажешь, что уж настолько дикие.
(В повествовании о тех годах очень часто встречается слово «осада». Некоторые из них продолжались по много месяцев. В этой связи не могу не заметить: поспешность нужна, как говорится, только при ловле блох, а в военном деле она недопустима. И, как показывает история, блицкриги редко заканчиваются победой. Как спустя несколько столетий, например, провалился гитлеровский план «Барбаросса», по которому СССР должны были покорить за четыре месяца. Это я пишу для тех, кто сетует, что нынешняя «военная специальная военная операция» на Украине идет слишком медленно. Человеческие жизни дороже быстрого успеха, как бы сильно его ни хотелось).
Начало эры Романовых
После освобождения Москвы в начале ноября 1612 года первым делом встал вопрос об избрании нового государя, для чего был созван Земский Собор, на который пригласили по 7 представителей от всех городов русских. Вот такой пример «демократии» по-русски! (В скобках замечу очень не люблю я это слово, потому как разговоры о «власти народа» это лишь конфетка в красивой обертке для демоса, чтобы подсластить горькую пилюлю правды, которая состоит в том, что государства управляются меньшинством от имени большинства. На самом деле, на мой взгляд, в мире не существовало никогда и не существует сейчас ни одного подлинно демократического государства).
Земский собор состоялся в январе 1613 года. В итоге выбор остановили на сыне патриарха Филарета Михаиле Фёдоровиче, который стал первым Романовым на российском троне. Может, я и не прав, но я не помню, чтобы где-то еще в мире главу государства в те времена выбирали вот так вот «всем миром».
Однако и после избрания царя в России не стало спокойнее. К этому времени значительная часть русской земли все еще была ареной военных действий.
Крымские татары, не встречая отпора, хозяйничали на юге и в центральных частях земли русской.
Польско-литовские войска также не спешили уходить восвояси. А шведы, которым уже надоела, видимо, роль «добрых самаритян», разоряли северные русские города и захватили Великий Новгород.
Война с северным соседом завершилась лишь в 1617 году подписанием крайне невыгодного России так называемого Столбовского мирного договора, по условиям которого страна теряла выход к Балтийскому морю, но, правда, возвращала себе Великий Новгород и еще несколько городов.
А остроту польского вопроса удалось приглушить на время только в 1618 году, когда России пришлось подписать не менее омерзительное «Деулинское перемирие», которое признавало все завоевания Польши в период Смуты, но при этом между странами устанавливался мир на 14,5 лет. (И не спрашивайте, почему именно на 14,5, а не 15, скажем. Торговались как на рынке!)
Подписание этого перемирия, как считается, и положило окончательно конец «Великой Смуте».
Но на самом деле могло бы быть и куда хуже. Дело в том, что этот термин «смутные времена» относится не только к Руси, но и к тому, что происходило в те годы в Европе.
Европейский континент охватили не только пожары бунтов и восстаний, но он также стал ареной сражений в ходе так называемой «Тридцатилетней войны». С одной стороны, это была война коалиции государств, в которую входили Англия, Франция, Нидерланды, Швеция и Дания, против претендовавшей на абсолютное господство в Европе династии Габсбургов, которая правила в Австрии, Испании и Священной Римской империи. С другой стороны, это была борьба протестантов против засилья католиков.
Хотя военные действия велись главным образом на территории современной Германии, а также Чехии, Дании, Польше, Нидерландах и Франции, но в конечном итоге в конфликт оказалась втянута вся Западная и Центральная Европа. Не обошлось и без участия давнего русского недруга Швеции, которая воевала за пределами своих границ и по итогам войны расширила свою территорию.
Более жестокой и кровавой войны на европейском континенте до этого никогда не было, да и не будет вплоть до начала ХХ века. Наёмники, из которых больше, чем наполовину состояли армии, не щадили мирное население, убивая не только воинов противной стороны, но и женщин, стариков и детей. Как считается, именно тогда появилось понятие «мародёрство».
Только в Германии из-за боевых действий, голода и эпидемий погибло в среднем 40 процентов населения, хотя в отдельных районах эта цифра превысила 70 процентов. Десятки немецких городов были уничтожены. В Магдебурге, например, из 35 тысяч жителей осталось около 450 человек.
Конец кровопролитию положил в 1648 году Вестфальский мир, заложивший основы нового европейского мироустройства. Созданная тогда Вестфальская система просуществовала три с половиной века, пока не была подорвана уже в наши дни в результате создания Евросоюза.
В результате войны и внутренних бунтов в двух ведущих странах произошли смены династий. Во Франции короновали Бурбонов, в Англии до власти дорвались Стюарты. Развалились старые государства, образовались новые Швейцария и Нидерланды. Швеция окончательно закрепила свое положение как главной балтийской державы.
Ох, уж эти Чемберлены!
Так что по большому счету европейцам было просто-напросто не до Руси. Но могло сложиться и иначе.
В те годы англичане, обосновавшиеся в русских городах еще со времен Ивана Грозного, довольно активно вели себя в России. Их купцы создавали торговые фактории в провинциях, наемники (англичане, шотландцы, ирландцы) сражались в войсках Лжедмитриев и Шуйского. Так что о богатом потенциале земли русской они были прекрасно осведомлены. И в Лондоне появилось сразу несколько проектов, предлагавших английскому монарху Якову I стать русским царем.
Один из них подготовил английский капитан Томас Чемберлен (ох, уж эти Чемберлены, сколько гадостей сия фамилия наделала России) служил наемником в войсках Василия Шуйского. Вернувшись в Англию, он в 1612 году написал проект интервенции на русский Север и представил его королю. "Если бы Его Величество получил предложение суверенитета над той частью Московии, которая расположена между Архангельском и Волгою, и над водным путем по этой реке до Каспийского или Персидского моря или, по крайней мере, протекторат над нею и полную свободу для английской торговли, это было бы самым счастливым предложением, когда-либо сделанным для нашего государства, с тех пор как Колумб предлагал Генриху VII открытие для него Вест-Индии", витиевато написал Чемберлен, утверждавший при этом, что эти его идеи получили поддержку части московского дворянства. Для реализации своего плана он предлагал отправить в Россию войско и флот.
Похожие предложения содержал и проект французского капитана Маржерета, также бывшего наемника в царской армии, а по совместительству шпиона английского посланника в России Джона Мерика. Поляков он не любил, а потому направил английскому королю письмо, в котором призывал осуществить "святое и выгодное предприятие" разрушить планы польского короля, а для этого направить в Россию трехтысячное войско. "Если Ваше Величество не пожелает завоевать территорию полностью, то Вы можете заключить соглашение, которое Вас устроит, даже избрать правителя России, угодного Вам и на Ваших условиях", написал француз.
Были и другие аналогичные предложения, которые в начале XX века обнаружили в Британском Музее.
Эти «прожекты» живо заинтересовали Якова I, который весной 1613 года, вопреки мнению Тайного Совета, отправил в Московию своих посланников, дабы разведать обстановку и предложить боярам и дворянам английский протекторат.
Но уже по прибытии корабля в Архангельск в июне 1613 года посланники узнали, что в Москве коронован Михаил Романов. Им ничего не оставалось, как сделать хорошую мину при плохой игре и передать от своего короля поздравления новому царю.
Широкая русская душа
Подводя итог этому «черному периоду» в русской истории, приходится признавать, что он привел к огромным территориальным потерям для России. Под басурман-чужеземцев на долгие десятилетия ушел контроль над Смоленском. Шведы отхватили себе значительную часть Карелии.
Смутное время привело к глубокому хозяйственному упадку страны. Во многих уездах исторического центра государства размер пашни сократился в 20 раз, а число крестьян в 4 раза. Сократилась и численность населения, которая в ряде районов даже к 1640 году была всё ещё ниже уровня XVI века.
Но при этом русские продолжили освоение Сибири и были основаны Архангельск, Тобольск, Царицын, Тюмень, Саратов, Старый Оскол, Воронеж. Был учрежден Московский патриархат во главе с первым патриархом Иовом. А еще, не знаю, правда, зачем, была отлита Царь-пушка, которая стоит и по сей день в Кремле как символ мастерства русских литейщиков. Из нее, кстати сказать, никогда не стреляли.
Пусть медленно, но продолжилось развитие торгово-экономических связей страны с Европой. «Немецкие слободы», то есть районы компактного проживания иностранцев появились не только в Москве, но и Вологде, Холмогорах, Архангельске, Нижнем Новгороде, Ярославле, Костроме и некоторых других городах. Причем там жили не только «торговые люди», но и музыканты, ювелиры, лекари, архитекторы, каменных дел мастера. Европейские каменщики приняли самое непосредственное участие в гигантском проекте создания новых каменных оборонительных сооружений вокруг центра Москвы так называемого Белого города в районе нынешнего Бульварного кольца, а также «Скородома» по линии нынешнего Садового кольца.
На службе в русской армии и даже в царской охране находилось несколько тысяч «немцев», как тогда, напомню, величали всех инородцев, независимо от их происхождения. Их использовали для обучения русских солдат европейским приемам ведения военных действий, а также использования современных по тем временам видов оружия.
Наш великий историк Карамзин в своем труде «История государства Российского» особо выделяет тот факт, что русские цари, и в том числе Борис Годунов, были открыты к развитию отношений с Европой и заимствованию всего лучшего, что может дать стране европейская цивилизация. Позволю себе процитировать его слова о Годунове: «В усердной любви к гражданскому образованию Борис превзошел всех древнейших венценосцев России, имев намерение завести школы и даже университеты, чтобы учить молодых россиян языкам европейским и наукам: в 1600 году он посылал в Германию немца Иоанна Крамера, уполномочив его искать там и привезти в Москву профессоров и докторов. Сия мысль обрадовала в Европе многих ревностных друзей просвещения: один из них, учитель прав, именем Товиа Лонциус, писал к Борису (в генваре 1601): «Ваше царское величество хотите быть истинным отцом отечества и заслужить всемирную бессмертную славу. Вы избраны небом совершить дело великое, новое для России: просветить ум Вашего народа несметного и тем возвысить его душу вместе с государственным могуществом, следуя примеру Египта, Греции, Рима и знаменитых держав европейских, цветущих искусствами и науками благородными». Сие важное намерение не исполнилось, как пишут, от сильных возражений духовенства, которое представило царю, что Россия благоденствует в мире единством закона и языка; что разность языков может произвести и разность в мыслях опасную для церкви; что, во всяком случае, неблагоразумно вверить учение юношества католикам и лютеранам».
Согласно Карамзину, не Петр Великий, а Борис Годунов первым отправил молодых дворян на обучение за границу: «царь послал 18 молодых боярских людей в Лондон, в Любек и во Францию учиться языкам иноземным, так же как молодые англичане и французы ездили тогда в Москву учиться русскому. Умом естественным поняв великую истину, что народное образование есть сила государственная, и видя несомнительное в оном превосходство других европейцев, он звал к себе из Англии, Голландии, Германии не только лекарей, художников, ремесленников, но и людей чиновных в службу. Так, посланник наш Микулин сказал в Лондоне трем путешествующим баронам немецким, что если они желают из любопытства видеть Россию, то царь с удовольствием примет их и с честию отпустит; но если, любя славу, хотят служить ему умом и мечом в деле воинском, наравне с князьями владетельными, то удивятся его ласке и милости». Известен такой факт в 1601 году Борис Годунов принял в Москве 35 изгнанных поляками ливонских дворян и граждан. Как рассказывает Карамзин, «они не смели идти во дворец, будучи худо одеты». «Царь велел сказать им: «Хочу видеть людей, а не платье»; обедал с ними; утешал их и тронул до слез уверением, что будет им вместо отца: дворян сделает князьями, мещан дворянами; дал каждому, сверх богатых тканей и соболей, пристойное жалованье и поместье, не требуя в возмездие ничего, кроме любви, верности и молитвы о благоденствии его дома», пишет наш великий историк.
Даже в «смутное время» и в условиях постоянного военного давления с Запада московские правители были готовы развивать торговые отношения с Европой. Но при этом они в первую очередь руководствовались интересами русского государства и ни в коей мере не допускали попыток действовать вопреки его интересам. Тот же Борис Годунов, например, прославился за Западе своим доброжелательным отношением к иноземным купцам, но при этом ликвидировал те исключительные льготы, коими английских торговцев наделил в свое время Иван Грозный до его ссоры с английской королевой Елизаветой-девственницей. Годунов твердо придерживался мнения, что русские порты должны быть открыты в равной степени для всех стран.
Такой подход, естественно, был благожелательно встречен западными купцами. В июле 1584 года один торговец с «Туманного Альбиона», не принадлежавший к привилегированной Английской компании, написал письмо своим коллегам, в котором сообщал, что в московском государстве после смерти Грозного «торговати вольно»: приглашают отовсюду приезжать с товаром, «чтоб вопче торговали бы, всякой себе, по своей воле». «Не бойся, будет нам всем добро на Москве», утверждал этот заморский торговый человек.