Понравилась птичка? приветливо улыбнулся он, обращаясь к Вилли.
Да, кивнул дедушка, а почему он один?
Сирота, охотно ответил африканец. Его высидела полтора года назад курица. С первых мгновений жизни он знает только людей. Других бакланов не переносит. Совсем. Вот и приходится держать его отдельно.
Последующие дни птица не выходила у Вилли из головы. Потому, оказавшись благодаря помощи Эшли ОНила в знаменитой Публичной библиотеке на Пятой авеню, он первым делом проштудировал несколько книг о бакланах. Девушка-библиотекарь выдала ему не только Брема, но и современные брошюрки, среди которых Вилли попались любопытные заметки путешественника, ставшего свидетелем китайской рыбалки с помощью бакланов. Там, в частности, говорилось о том, как китайцы специально выращивают бакланов, используя для высиживания яиц обыкновенных кур. Только так возможно привязать эту птицу к человеку. В противном случае дрессировка оказывалась невозможной.
На следующий день администрация зоопарка с радостью продала баклана Вилли Фросту по более чем умеренной цене. Обе стороны остались довольны. У зоопарка освободился вольер для грифов. А дедушка прилично сэкономил. Теперь перед ним стояла одна задача: как спасти своё жилище от полного разрушения. Ибо ничего иного ждать от баклана не приходилось. Слава богу, Вилли располагал крытой террасой. И даже её захламлённость оказалась кстати.
Придя домой, Вилли Фрост сразу принялся за дело. На переоборудование террасы в бакланник у него ушёл весь день. Зато убежище для птицы удалось на славу. По бокам террасы он натянул верёвки и закрепил на них старые холщовые простыни. Из видавших виды ивовых корзин Вилли соорудил довольно просторную конуру, для верности утеплив её войлочными ковриками и плотными шторами. Из удилищ и черенков для лопат построил прочную инсталляцию в виде дерева, по которой ловкая птица могла бы лазить, коротая время в отсутствие хозяина. Окончив работу, Вилли Фрост с удовлетворением окинул взглядом террасу и пришёл к выводу, что теперь она похожа на хижину Робинзона Крузо, и баклан будет охотно проводить на ней время даже в холодные зимние дни. Пришло время выпускать новосёла.
Выйдя из контейнера-переноски, баклан сразу полез на инсталляцию, не выказывая ни малейшего удивления сменой обстановки.
Хорошая цыпа, похвалил его дедушка. В ответ баклан что-то довольно проскрипел, вибрируя зобом.
Вот, и славно, засмеялся Вилли, значит, будешь Цыпой. Имя вполне подходящее, твоя наседка курица, возможно, так бы тебя и назвала.
Когда имеешь дело с бакланом, необходимо запастись терпением. Первое правило дрессировки этой своевольной птицы требует ни в коем случае не торопиться. Следует сначала подружиться с бакланом, заслужить его доверие. Вилли Фрост так и поступил.
Он заботился о Цыпе, кормил его салакой, а по воскресеньям даже баловал свежей сельдью. Каждый божий день они ходили на прогулку в Центральный парк одной и той же дорогой. Странная парочка, парень c бакланом на правом плече, двигалась по 85-ой улице на восток. Когда правое плечо уставало, парень брал баклана прямо за длинную шею, что для непосвященных казалось жестоким, и пересаживал на левое. Дважды они пересекали дорогу по пешеходному переходу, сначала через Амстердам авеню, а следом через Коламбус. В Центральном парке они всякий раз выбирали дорожку, плавно уходившую влево, и вскоре оказывались на берегу огромного центрального водохранилища. Там Цыпа вдоволь летал, плавал и ловил рыбу. Прохожие могли наблюдать странную картину: чудак, зачарованно любующийся листопадом, вдруг начинал выкрикивать короткое слово на непонятном языке «tsypa, tsypa!». На крик, откуда ни возьмись, прилетал большой чёрный баклан и садился прямо на плечо молодому человеку. Спустя пару часов парочка возвращалась той же дорогой обратно.
Прогулкам посвящалась первая половина дня, затем Вилли уезжал в Бруклин к Эшли. Там он три-четыре часа работал в лаборатории и к вечеру возвращался домой, где его дожидался вечно голодный Цыпа. С собой Вилли частенько притаскивал журналы с научными статьями, которые с удовольствием читал допоздна.
Частые приступы дождя доконали позднюю осень, и она уступила место зиме. Теперь в воздухе над Центральным парком кружились не жёлтые кленовые листья, а снежные хлопья. Вскоре подул пронизывающий холодный ветер, а снег стал жёстким и колючим. Зима самое неприятное время в Нью-Йорке. Теперь Вилли с Цыпой выбирались в парк лишь в редкие относительно тёплые дни.
Дружба их крепла. Цыпа обладал поразительным чувством времени. Каждое утро ровно в пять минут седьмого он запрыгивал Вилли на грудь, хлопал расправленными на полтора метра крыльями и будил своего друга скрипучими руладами. Кормушка Цыпы одновременно являлась и тренажером. Она представляла собой металлическую трубу высотой полтора метра с алюминиевой миской наверху. В миску Вилли кидал пару рыбин, а Цыпа, как заправский акробат на шесте ловко забирался по трубе и утолял голод.
Вилли Фрост не сомневался, что придуманный им сумасшедший план по силам Цыпе. Только как технически осуществить его, он не знал, и в голову ничего не приходило. Однако мысли материализуются.
Однажды Вилли возвращался домой по Бродвею и взгляд его остановился на небольшой, более чем скромной вывеске, скорее даже табличке, «MAGICAL ARTIFACTS[11]». Это была всего лишь дверь в стене одного из зданий между 91-ой и 92-ой улицами. Ни намёка на витрину или небольшое окно, просто чёрная металлическая дверь с медной ручкой в виде грифона, раскинувшего крылья буквой V. Лестница сразу за дверью увела Вилли в квадратный просторный подвал. Солнечный свет проникал сюда через два узких окна под самым потолком на одной из стен. Даже в самый ясный день его явно не хватало, и потому здесь, видимо, круглые сутки не выключались лампочки. Все стены до самого потолка были забраны тяжелыми стеллажами красного дерева и заполнены различными предметами похожими с беглого взгляда на музейные экспонаты. В центре на трёх резных подстольях красовались, по всей видимости, самые ценные шедевры. Вилли подошёл к ближайшему. В нем он сразу опознал меч Эскалибур по соответствующей надписи на гарде рядом с двумя химерами. Из пасти мифических чудищ вырывалось искусно выгравированное пламя. На втором подстолье красовался большой хрустальный кинжал с непонятными каракулями. На третьем копьё судьбы, то самое, что воин Лонгин вонзил в Иисуса Христа. Все три артефакта производили большое впечатление, но лишь до тех пор, пока взгляд не падал на бирки с ценой, висевшие под ними. Меч короля Артура продавался за пятьсот долларов, кинжал за четыреста, а копьё за семь сотен зелёных. Вдруг из угла раздалось шуршание, и Вилли рассмотрел в полумраке ранее не замеченного покупателя. Худой лысый мужчина сосредоточенно выбирал из лоточков старинные монеты. Вилли решил подождать, сделав вид, что ему интересны старинные сектанты на противоположной полке. Наконец нумизмат нашёл, что искал, расплатился с кем-то за высокой стойкой и растворился в темном коридоре. Вилли подошёл и обнаружил за стойкой худого лысого старика с седой бородой. Старикан имел веселый вид, чему, видимо, немало способствовала на четверть опорожнённая бутылка скотча.
Добрый вечер. Вы хозяин этого магазина? сказал Вилли и приветливо улыбнулся.
Конечно. Разве не видно? хрипло засмеялся старик и опрокинул стопочку виски. Хочешь, и тебе налью?
Спасибо, я не употребляю алкоголь. Эти артефакты, кивнул в сторону меча, кинжала и копья Вилли, неужели ваша работа, сэр?
Моя. Как догадался?
Просто предположил. Хочу заметить, работа весьма искусная. Вы настоящий мастер, сэр. И я бы счёл за честь познакомиться с вами. Тем более, что вы, скорее всего, тот, кто мне нужен сейчас больше всего.
Милтиадес, задумчиво почесав красный нос, ответил старик. Мое имя Милтиадес. Я старый грек, последний на Земле человек, обладающий старинными секретами обработки металлов и горного хрусталя. Кроме того, я в совершенстве владею многими другими ремёслами. А ты кто? И зачем это я тебе нужен?
Меня зовут Вилли Фрост. Я русский. С недавних пор являюсь подданным британского короля. Но прежде всего я учёный, генетик.
Милтиадес снова хрипло засмеялся.
Ты напоминаешь мои артефакты. Выглядишь не тем, кем являешься.
Согласен, усмехнувшись, подтвердил Вилли. Кстати, ваши покупатели ведь не круглые идиоты, и понимают, что перед ними не настоящие артефакты. Тогда зачем они их покупают?
Тут все просто, сынок, в глазах грека блеснул веселый огонёк, ложь интересней правды. Меч короля Артура, если и существовал, наверняка, выглядел проще моего. Кинжал из позднего палеолита не имел бы удобной рукояти и больше напоминал бы заострённый осколок кристалла. Что касается копья, никто не может знать, как оно выглядело на самом деле и кого протыкало. Я ничем не хуже торговцев гороскопами. Даже гораздо лучше. Гороскоп может составить любой кретин, а такие артефакты делает только старик Милтиадес.
Резонно, согласился Вилли. Ещё один вопрос с вашего позволения. Вы работаете на заказ, сэр?
Я тебе не сэр, перебил Вилли старик. Обращайся ко мне по имени.
Разумеется, поправился Вилли. Милтиадес, я хочу сделать тебе заказ. Правда, он может показаться дурацким.
Вилли замялся, не зная как убедительнее подать свою безумную идею, но старый грек его поторопил.
Выкладывай, как есть. Меня ты вряд ли удивишь.
У меня есть друг, сразу ответил Вилли, но он не человек, а баклан.
Кто? переспросил грек.
Баклан. Его зовут Цыпа. И с его помощью я хочу нанести поражение германскому подводному флоту в Атлантике.