Хирурги человеческих душ. Книга вторая. Моё время. Часть первая. Вторая оттепель - Олег Владимирович Фурашов 6 стр.


 Это осужденные Жерздев, Мелюзик и Сидорчук. Прибыли перед самым отбоем.

 Почему они так поздно вернулись?

 По разнарядке они числились на ремонтных работах в посёлке. Но по факту после обеда кололи дрова у прапорщика Растащилова,  «крыл правду-матку» старший сержант под злобное пыхтение майора Сырцова.  Поэтому мы с капитаном Плющевым сразу позвонили Растащилову.

И Антипов указал на рядом стоящего прапорщика, помятую и похмельную физиономию которого перекосило от страха.

 Так-так,  подбодрил его Алексей.

 Растащилов доложил, что осужденных он отпустил в семь часов. К ужину.

 Что пояснили осуждённые по этому поводу? Где они пропадали более двух часов?

 Жерздев сказал, что они за складами пили «самопал», которые им дал Растащилов.

Тут все присутствующие повернулись к прапорщику, у которого подленькая натура загнанно металась, не находя выхода. И Растащилов понял, что апокалипсис уже наступил. И объявился конкретно для него.

 Якха-кхадо ветру,  придавленным кочетом заклекотал он, а его откормленная рожа налилась багровой краской натуги.  Я до ветру

 Куды?!  рявкнул Сырцов.

Но было поздно. Растащилов на прогибающихся ногах стремглав выскочил наружу. Там его начало беспощадно «полоскать». В караульном помещении было слышно, что недобродившая и несварившаяся блевотина подлеца хлещет о дощатый помост трапа. Сюда же примешивалась столь же отвратительная «анальная канонада», из которой становилось ясным, что презренный «прапор» смердит в вёпсовскую атмосферу не только ртом.

 Где сейчас Жерздев идвое других?  брезгливо скривившись, продолжил опрос прокурор.

 Жерздев и Мелюзик в ШИЗО, то есть в штрафном изоляторе,  докладывал Антипов.  Жерздев был пьян, а Мелюзик подвыпивши. И мы их туда водворили. А Сидорчук должен спать во втором бараке. Он был трезв. До вчерашнего он нарушений режима не имел, и за опоздание его решили не наказывать. Ясно, что его Жерздев придержал. Он же в авторитете.

Антипов закончил исчерпывающий монолог, и сотрудники колонии посмотрели на него как на самоубийцу. Как на оригинального самоубийцу, который решил свести счёты с жизнью, протестуя по поводу присуждения ему дискредитированной Нобелевской премии. Зато Подлужный признательно пожал его мужественную длань. И тотчас распорядился, обращаясь к майору Сырцову:

 Меняем алгоритм действий. Отведите нам кабинет, где бы я мог допросить товарища старшего сержанта. А затем поочерёдно туда доставьте Сидорчука, этого Мелюзика и, напоследок, Жерздева. Прошу для всех троих приготовить сменные робы, обувь и нижнее бельё. Одежду и прочее у них мы изымем, судмедэксперт их освидетельствует, а я их допрошу. Плющеву и прочим также быть наготове. К допросу. На первых порахПока, всё.

9

Для производства следственных действий отвели комнату свиданий (в просторечии «свиданка»), также находившуюся при караульном помещении. В ней Алексей и допросил Антипова. Едва последний подписал протокол, как Подлужный его искренне похвалил:

 Какой же вы молодец! Без вас нам бы тяжко пришлось. Вы не то, что Плющев и иже с ними. Что за негодяи? Казалось бы, убили женщину и ребёнка.. А телефонистка тоже женщина и, наверняка, матьТак нет туда же.

 Никакой я не молодец,  потупился Антипов.  Я же местный. От совести не скроешься. И на зоне я без году неделя. Не моё это. Ну, уволят и уволят. Шут с имя. Махану в Нижнезаводский район. Зовут меня в леспромхоз. Опять на трелёвочник трактористом сяду. А Плющев совсем другой оборот. Аттестованный офицер. Пришлый. Чужак. Ему до пенсии по выслуге лет четыре года. Вот он и прогибается. Против командно-административной системы не попрёшь. Что до телефонистки Шуры, то вы про неё плохо не думайте. У неё семейные проблемы. И она щас сама не своя.

Следом за Антиповым в «свиданку» привели Сидорчука. Поселенца не пришлось подвергать изнурительному психическому прессингу. Печальную историю расправы над женщиной и девочкой он поведал без давления и полно.

Да и следовавший за ним Мелюзик не слишком запирался. Он «раскололся», едва Мудрых, присутствовавший при допросе, грозно изрёк: «Станешь херовину городить погибнешь при попытке к бегству». И показал рукоять пистолета Макарова, торчавшую из подмышки. Посеревшее от нерадужной перспективы «подметало с зоны» в поисках спасения заискивающе посмотрело на прокурора. Однако Алексей сделал вид, что что-то ищет в следственном чемодане и не слышит инфернальных намерений начальника сыска. Тут-то Мелюзика и обуял словесный понос признания.

10

В ожидании Жерздева, коего должны были доставить из ШИЗО, Подлужный вышел из комнаты свиданий через КПП наружу, на площадку перед зоной. Убийца фактически был изобличён. Напряжение спало. Захотелось подышать свежим воздухом.

Ворота колонии были распахнуты. Уже наступило восемь часов утра, и при свете фонарей шёл так называемый развод. То есть распределение и вывод осуждённых на работы. Ввиду неординарности ситуации на разводе, кроме колонистов и дежурного состава администрации, присутствовало также и руководство колонии.

ДПНК Плющев называл производственный объект и выкрикивал фамилии осуждённых, стоявших рядами на территории зоны. Очередной поселенец, услышав себя, отзывался и переходил из отряда в состав рабочей бригады, стоявшей перед воротами.

Подлужный отвлёкся от развода, так как увидел, что сбоку от рядов осуждённых появилось два прапорщика, сопровождавших высоченного и плечистого детину к пропускному пункту. «Жерздев,  догадался он.  Здоров, гусь!»

Для допроса Жерздева должны были провести через КПП. Однако случилось непредвиденное. Непредвиденное для тех, кто недооценил Жерздева. Того самого Жерздева, которому терять было нечего. Того самого Жерздева, для которого чужая жизнь ничто в сравнении с собственным «я». И потому на него не распространялась общая закономерность: «в зоне зэк, что щука в ведре с карасями».

На подходе к КПП Каратист двумя рассчитанными ударами уложил обоих контролёров наземь, точно прихлопнул двух мух полотенцем. Освободившись от опеки, он играючи перемахнул через символический хилый забор, разделявший проход к КПП и внутренний плац перед воротами, где сейчас теснились ряды колонистов. Расталкивая их, беглец ринулся к воротам. Там его манёвр уже засекли тяжеловесный Сырцов и крепыш Антипов. Они кинулись наперерез.

Однако Жерздев двигался напролом, подобно ледоколу, таранящему льды. В высоком прыжке он так «звезданул» в челюсть хозяина колонии, что тот с клацаньем отлетел прочь, попутно сбив пару прапорщиков и роняя «на бреющем полёте» костяное крошево из собственных зубов. Вторым движением Каратист наотмашь нанёс разящий удар ребром ладони по боковой поверхности шеи Антипова, и сержант рухнул, как подкошенный, сложившись смятой в гармошку картонной хлопушкой.

«Стоя-а-ать!»,  преодолев оцепенение, заорал Подлужный, бросившись наперерез дерзкому беглецу. Ан в обиходе законники далеко не всегда бьют жуликов. Это им не санкцию на арест даватьВыпад Алексея не приостановил Жерздева и на полсекунды. Монолитный верзила всего-то резко, маятником, качнулся чугунным плечом ему навстречу (так сталкиваются футболисты в борьбе за мяч), отчего прокурора отбросило обратно на дощатый помост перед КПП. И будто постыдно обмаравшегося на ковре кота задницей по наждачной бумаге протащило. Ему даже почудилось, что он угодил под скорый поезд «Среднегорск Москва».

На болельщицкий гвалт поселенцев и обалделый гомон сотрудников колонии из комнаты свиданий выскочил Мудрых. Он в два счёта смекнул, что к чему, и бросился вдогонку за Каратистом, мерившего дорогу к посёлку четырёхметровыми прыжками. За ними с воем, проклятиями и отборным интернациональным матом, удивительно полно передававшим многогранность переживаний советского человека, устремилось не менее дюжины офицеров и прапорщиков всех мастей. И уже «в третьей волне» преследующих двигались участковый Порошин, Пылёв и очухавшийся Подлужный. Короче говоря, картина трагикомически напоминала типичную милицейскую операцию по плану «Перехват».

Жерздеву до посёлка оставалось всего ничего. А там, среди стариков, женщин и детей, загнанный в угол зверюга мог натворить много новых бед. Видимо, об этом же подумал и Мудрых. Потому он на бегу достал из подмышки пистолет, произвёл предупредительный выстрел вверх, а затем открыл огонь на поражение. Третья пуля «нашла» Каратиста. Она угодила в спину, сбив его с ног.

Когда преследователи настигли беглеца, то увидели кровь, стремительно и обильно пропитывавшую одежду колониста. Жерздев быстро терял силы. На УАЗике его доставили в вёпсовский фельдшерско-акушерский медпункт в бессознательном состоянии. Там Каратиста осмотрел поселковый фельдшер и беспомощно развёл руками: выстрелом был повреждён подключичный отдел артерии. Требовалась срочная хирургическая операция и переливание крови, что в почти таёжных условиях не представлялось возможным.


Жерздев умер от острой кровопотери. Судмедэксперт Старков здесь же произвёл вскрытие трупа третье за три часа. Тело Каратиста передали по акту администрации колонии для захоронения. Поскольку после вскрытия фельдшерский стол не успели привести в порядок, то Подлужный присел за тумбочку, на которой от руки и под копирку написал постановление о прекращении уголовного преследования по факту правомерного применения оружия Мудрых Владимиром Степановичем, что повлекло смерть Жерздева. В действиях начальника уголовного розыска он усмотрел необходимую оборону и крайнюю необходимость. Один из экземпляров постановления он вручил «под роспись» беззубому Сырцову.

Приговор человеконенавистнику был вынесен. Однако проблема Сылкаспецлеса всё более властно заявляла прокурору Красносыльского района о себе. Её надо было решать. И частным проявлением этого стало задержание прапорщика Растащилова, которого Подлужный вместе с Мелюзиком повёз в Красносыльск.

11

В город оперативная группа возвратились уже под вечер. В том числе и начальник следственного отделения Хохолков Егор Григорьевич. На Вёпсе он тоже не терял времени даром, раскрыв кражу, совершённую ещё одним колонистом.

И когда члены группы, уладив все неотложные следственные вопросы, стали расходиться из милиции, Хохолков предложил Подлужному:

 Алексей Николаевич, я только что жене звонил, она борщец знатный сварганила и котлеты. Да свежую картошечку с нашими сылкинскими боровичками пожарила. И прочие местные деликатесыВсё кипит и шкворчит. Давайте ко мне. Вы же пока в гостинице обитаете? Так чего вам столовский ширпотреб хлебать? И Володя к нам присоединится.

 Хотелось бы с вами сегодняшний выезд обсудить,  подтвердил Мудрых, стоявший рядом.

 Даже и не знаю,  ответил прокурор, застигнутый врасплох.  Боюсь помешать. У вас же дети, наверное, есть?

 Трое,  подтвердил Егор Григорьевич.  Парням семь и пять лет, дочке два года.

 Что вы говорите!  оживился Алексей.  А у меня два сына: старшему семь лет, а младшему ещё и года нет.

 Тем более,  подмигнул Хохолков начальнику угро.  Общая тема для разговора найдётся. У Володи тоже трое по лавкам.

 Ладно,  определился Подлужный.  Но прежде давайте в магазин завернём. Я для детишек сладостей каких-нибудь прихвачу.


Так Алексей оказался в гостях. Он познакомился с женой Хохолкова Еленой Ивановной и с детьми. Затем взрослые расположились на кухне за уже накрытым столом и стали ужинать. Подлужный искренне нахваливал кулинарные шедевры хозяйки, а Егор Григорьевич рассказывал жене перипетии выезда на Вёпс.

 Да уж, если бы Владимир Степанович не срезал Жерздева,  в нужном месте поддержал монолог хозяина Алексей,  то страшно даже подумать, что мог ещё натворить этот изувер.

 Алексей Николаевич, так может по рюмашечке за Володин прицел, за вас? Вы ж вдвоём знатно за Сылку постояли?  неожиданно предложил Хохолков.

 Нет- нет,  категорично отказался гость.  У меня спортивный режим.

 По чуть-чуть,  подключился к диалогу Мудрых.  За настоящее боевое крещение. Вы, Алексей Николаевич, себя настоящим командиром показали. И всех, кого надо, по каким надо углам посадили. А я сколько нервов потратил? Ведь впервые в жизни оружие применил. Этот Каратист хоть и порядочная сволочь, но стрелять по живомуТоже, знаете ли, испытание

 Понимаю вас,  замялся прокурор.

 Тем более что мы выпьем-то по-нашенски, по-сылкински,  оценив колебания Алексея, подключился Егор Григорьевич.

 Это как?  недоверчиво осведомился Подлужный.

 У нас про этот способ говорят так: сначала чо-о-о? потом ничё-ё-о!  выставляя на стол бутылки и расставляя между тарелками с борщом стаканы и

стопарики20, зачастил Хохолков.

Продолжая просвещать важного гостя насчёт местных обычаев, он налил Елене Ивановне вина, мужчинам в микроёмкости водку, а в стаканы красивую на вид тёмно-тёмно-вишнёвую (почти коричневую) густую жидкость.

 А это что такое?  не без прокурорской подозрительности осведомился Подлужный, кивнув на стакан.

 Это пивоНу, или бражка. Кому как больше нравится называть,  усмехнулся Егор Григорьевич.  Не сомневайтесь, Алексей Николаевич! Экологически чистая вещь. Настоянна на пророщенной ржи, смешанной с овсом, и на закваске из хмеля. Да с медком от горных пчёлок!

 Ладно,  взялся за стопарик тот.  За боевое крещение грех не выпить.

 Ту-ту-ту,  остановил его начальник угро.  Надо по порядку, Алексей Николаевич. Сначала пьётся на «чо-о-о?». Стало быть, сначала берёте стакан и делаете два глотка бражки, а потом, без передыху, сдабриваете её водочкой. Вот так.

И Владимир Степанович синхронно с Хохолковым продемонстрировал новичку в области северных традиций, как это делается.

Подлужный под стимулирующим взглядом трёх пар глаз последовал примеру. Прохладное кисло-сладкое пиво оказалось столь же приятным на вкус, что и на цвет. Но когда Алексей «сдобрил» его противной, раздирающей рот водкой, то у него поневоле вырвалось: «Ёк-кэ-лэ-мэ-нэ!»

 Вот это и есть «чо-о-о?!»,  засмеялась Елена Ивановна.

 Бр-р-р,  передёрнуло прокурора, и он потянулся за закуской.

 Извините, Алексей Николаевич,  остановил его Мудрых.  А сейчас, опять же без передыху и закуси, мы с вами пьём уже на «ничё-ё-о!». В обратном порядке: сначала водочку, а заглаживаем пивком.

И начальник угро с начальником следственного отделения дружно опрокинули стопочки, «заполировав» «сорокоградусную» самодельным деревенским напитком.

Тяжко вздохнув и покачав головой (угораздило же вляпаться!), Алексей на волевом усилии опрокинул второй стопарик, который сходу запил медовой настойкой. В сравнении с первым актом контраст был разительнымВ хорошую сторону.

 Ну? Как?  в напряжении уставилась на него «дружная парочка», опасаясь, что опростоволосилась.

 Так ведь это,  щёлкнув пальцами, не смог сразу подобрать нужные слова прокурор.  Так ведь это совсем другое дело!

 А мы что говорили?!  выдохнув с облегчением, отрепетировано выпалили два милиционера.  Ведь взаправду ничё-ё-о!

И компания дружно расхохоталась. А когда все успокоились, Подлужный перешёл к мучавшему его вопросу.

 Владимир Степанович, Егор Григорьевич, мне хочется, чтобы после сегодняшнего «чо-о-о?!» на Вёпсе, наступило «ничё-ё-о».

 Это как?  дружно отозвались милиционеры.

 Как же вы, товарищи, впустили В-52 чуть ли не в дома граждан?

Глава третья

1

Утром следующего дня Подлужный прибыл на работу (впрочем, как и всегда) заблаговременно. Несмотря на это, отпирая двери учреждения, он услышал, как прокурорский телефон буквально надрывается от звонков. Пока Алексей снимал объект с охраны, надоедливые трели прекратились. Но едва он вошёл в свой кабинет, как аппарат затрезвонил снова. Подлужный поднял трубку и ответил. Выяснилось, что с ним тщетно пыталась связаться секретарь областной прокуратуры.

Назад Дальше