Ты совсем меня не слушала, да? она округляет свои большие глаза. Маленькие блесточки на веках чуть осыпаются под глаза, создавая маленькие слезки под ними. Я же говорила, что они развелись год назад! Теперь мама нашла нового богатенького хахаля и хочет меня познакомить.
Кажется, не у меня одной проблема с домашними. Лишь бы она не спрашивала о моей семье. Они последние, о ком хочется говорить. Оставшись наедине, я стараюсь не вспоминать добрые мамины глаза, подбадривающую улыбку папы, кривляния сестры. Я больше никогда их не увижу. Я изгнана.
Эй! Мики!
Оглядываюсь на Монику. Она уже пьет третий шот под подмигивание бармена-латиноса. Кажется, я снова застряла в мыслях.
Прости, но я не понимаю, что именно тебе не нравится?
Как это что? Какой-то чужой мужик приглашает нас с мамой в ресторан в Нью-Йорке. Говорит, полетим на его частном самолете. Кретин! она залпом выпивает четвертый шот, Монику немного пошатывает.
Осторожнее, помогаю соседке усесться на высоком стуле. Посмотри на это с другой стороны. Твоя мама счастлива, она не перестает любить тебя сильнее из-за свадьбы.
Да, не перестает, но я от этого страдаю!
Как?
Ты не понимаешь!
Ты права, я искренне не понимаю, но вслух это не произношу.
Твои родители не разводились и не делили полгода имущество! А твоя мать не заявляла с ходу, что скоро выходит замуж. Вот у тебя как? Живут счастливо и звонят каждые выходные?
Нет, не звонят. Не приезжают. И даже видеть меня не желают. Но я сама подписалась на это, сама виновата в своих ошибках, а не они. Только говорить об этом не хочется. Ни с Моникой, ни с кем-то другим. Однако с профессором Миллером я раскрылась. Может, потому что он знал причину?
Но не знал последствия
Моника внимательно глядит на меня. Выжидающе, прорезая глаза мою плоть. Нет, не в буквальном смысле, но ощущения, что мою кожу режут на части, не оставляет меня ни на секунду.
До одного момента.
О, девочки! И вы здесь? произносит над нашими головами Том.
Почему я подумала, что момент спасительный? Я не сразу замечаю за ним еще двух ребят из братства: рыжий кучерявый парень и темнокожий качок с выпирающими ушами. Где-то я их уже видела. Наверное, на той вечеринке, с которой позорно сбежала.
Как вы вовремя! А мы скучали в одиночестве! добавляет парень, улыбаясь мне полупьяной улыбкой. Видела ее на вечеринке, помню до сих пор жесткую хватку.
А еще помню итог того дня и неприятные ощущение, которые до сих пор липнут к телу
У нас женские посиделки, Джаред, первая реагирует Моника, позволяя мне облегченно выдохнуть. Так что бери своих дружков и проваливай.
Какая ты грубая. Может, я не к тебе пришел.
А к кому?
Том ничего не отвечает, просто кидает на меня недвусмысленный взгляд. Черт возьми, я попала! Он последний, с кем я хочу разговаривать. После того, что мне сказала Моника и после поцелуя с профессором черт! Как я это допустила? Может, соседка спасет мою жизнь еще раз?
Однако Моника молча пожимает плечами и заказывает новую порцию напитка. Но куда? Ей и так достаточно, а она
Наверное, мы пойдем, хватаю соседку и пытаюсь спустить ее с барной стойки.
Эй! Я никуда не пойду! Я еще не отпраздновала мамину помолвку!
Нам нужно кое-что доделать!
Ничего не надо доделывать! Я прекрасно
Слушай, ко мне обращается бармен, заставив отвлечься от пронизывающего взгляда Тома и наклониться над стойкой. Я давно знаю Мони. Я позабочусь о ней.
Но она вдрызг пьяная!
Лишнего не налью, не волнуйся.
Приятный парень. Веселый, понимающий и, видимо, каким-то волшебным прочитавший мои мысли и попытку сбежать от Тома как можно дальше.
И еще от собственных воспоминаний о профессоре Миллере.
Когда парень из стойки подходит к Монике, понимаю, что пора валить. Почему? Потому что одна пара глаз все еще наблюдает за мной, пронизывает насквозь и пытается пригвоздить к стулу, чтобы не соскочила. Но со мной это не сработает. Не сейчас. Теперь точно пора валить. Как хорошо, что я в кедах.
Я отойду в туалет.
Или не в туалет, а куда подальше. Но им об этом знать не обязательно. Выхожу через чёрный входная улицу, легкий влажный ветер дует с океана, разбрасывает волосы в разные стороны. Неудобно. Приходится уложить в хвостик.
Почему я воспринимаю Тома как абсолютное зло? Он просто хочет Плевать, что он хочет, когда стоит передо мной вдрызг пьяный и загораживает путь на волю, прижав меня к кирпичной стене.
Я хотел с тобой поговорить, произносит парень на удивление ровным голосом. Почему-то мне показалось, что он пьяный. Или освещение подвело его?
О чем?
О нас. Слушай Том опускает светлые глаза вниз, которые сейчас, под покровом вечерних огней кажутся темными. Я хотел извиниться за тот случай.