Словно птичка поет, заметил господин Требс.
Да ну тебя, засмеялась госпожа Требс. Будь добр, дорогой, принеси молока и кусок хлеба.
Хлеба и молока! возмутился господин Требс. Знала бы ты
Конечно, конечно, сказала госпожа Требс. Включи это в счет.
Янис сидел на кровати, откинувшись на подушку, и пил молоко из чашки. Господин Требс на дворе колол дрова. Эти привычные звуки напомнили Янису о доме. Удар топора и треск раскалывающегося полена. У Фрида это получалось очень точно, он каждый раз попадал, куда нужно. Господину Требсу случалось промахнуться это было слышно: плюх!
Черт тебя дери! выругался господин Требс.
Теперь ему придется вытаскивать топор из колоды, а это, знал Янис, дело непростое.
Госпожа Требс сидела на стуле у окна.
Молоко у нас прекрасное, похвасталась она. Повезло нам с коровой.
Янис притворялся, что пил молоко всю свою жизнь. Сейчас нужно постараться говорить как можно меньше глупостей, он и так уже отличился. Ничего вкуснее молока он никогда не пробовал. Вкус был белый и пенистый. А хлеб какой! Мягкий, теплый и с хрустящей корочкой. И намазан не смальцем, а чем-то сладким. Впервые Янис не сожалел о том, что спустился вниз, с горы. Оказывается, в мире есть столько всего вкусного!
Ну и проголодался же ты, удивилась госпожа Требс. Неужели ты не взял с собой еды в дорогу?
Взял, ответил Янис. Ягоды и еще яйца, только огня не было. Он отер рот. А где Лока? спросил он. И Камешек?
Собака это Камешек или Лока? Госпожа Требс не стала дожидаться ответа. На конюшне они. И собака, и ослик.
Мне надо к ним, сказал Янис.
Госпожа Требс посмотрела на его забинтованные ноги и задумалась.
Господину Требсу это не понравится, но я могу одолжить тебе пару носков, в них ты, пожалуй, дойдешь.
Забрав чашку, она вышла и оставила Яниса одного. На дворе затявкала собачка.
Вот молодец, сказал господин Требс. Охранник наш!
И он вогнал топор в очередное полено. Хрясь!
Вернулась госпожа Требс. Принесла пару коричневых носков из пушистой шерсти. Янис надевал их медленно и очень осторожно. Он решил сделать это сам, госпожа Требс и так уже достаточно провозилась с его ногами.
Еще одна комната. Половичок в синюю полоску. Стол. На деревянном стеллаже стоят книги, целая полка! Янис остановился посмотреть.
Всё в порядке? спросила госпожа Требс.
Опять половик, на этот раз красный. Осталось переступить порог и выйти на двор. Янис опустился на стоящую у дома скамейку обессиленный, хотя и прошел всего несколько шагов.
До конюшни еще далеко, предупредила госпожа Требс.
Янис прислонился спиной к стене дома. Над дверью висела деревянная табличка с нарисованной на ней свиньей. «Позолоченный кабан» гласила витиеватая надпись. Получается, кабан и свинья одно и то же.
К ним подбежала собачка черный пушистый шарик на быстрых ножках, с отчаянно виляющим хвостом.
Продолжим? спросила госпожа Требс.
Янис заставил себя подняться.
Госпожа Требс оказалась права, путь с забинтованными ногами и в носках оказался неблизким. Янису пришлось дважды останавливаться: один раз из-за боли, а второй потому что дорогу им преградил господин Требс.
Это что, мои носки?
Да, ответила госпожа Требс. Он взял их поносить.
Не забывай, сказал господин Требс, я всё записываю.
И правильно, ответила госпожа Требс. Так и надо, дорогой.
Она взяла Яниса под руку. Они прошли мимо курятника, старой телеги и клочка земли с тоненькими ростками на ровных грядках.
Тут у меня огородик, сказала госпожа Требс. А вот и конюшня.
Завидев Яниса, Лока радостно помчалась навстречу и прыгнула ему на грудь. Янис повалился на солому. Лока лизнула его в лицо, обежала круг по конюшне, вынырнула откуда-то сверху и сделала еще один круг. Камешек подошел к Янису и уткнулся носом ему в руку. Янис погладил Локу, и Камешка, и черную собачку, которая тоже захотела поиграть и скакала на коротеньких ножках вслед за Локой.
Сейчас здесь всё так заброшено, посетовала госпожа Требс. А посмотрел бы ты, как тут было раньше! Когда у нас не оставалось ни единой свободной комнаты, и все постояльцы были не пешие. Бывало, что лошадей тут стояло по двадцать штук! Господин Требс еле справлялся с работой.
Двадцать лошадей. Настоящих лошадей. Это как целый мешок вишни, даже лучше.
А гладить их было можно? спросил Янис.
Гладить? Да у меня не было на это времени. Я занималась готовкой, стиркой и уборкой. Госпожа Требс тихонько рассмеялась. Придумаешь тоже, гладить.
Янису удалось встать и самостоятельно сделать несколько шагов. У деревянной перегородки стояли его корзины. Он достал кроличье одеяло, сел в уголке на пышную солому и приложил одеяло мягкой стороной к лицу. Лока примостилась рядом с ним. За перегородкой послышалось сопение. Корова! Он обязательно встанет на нее посмотреть, только не прямо сейчас. Столько всего за один день! Столько новых непонятных слов. И все эти книги в доме целая полка! Может быть, там есть картинки и ему разрешат их посмотреть.
Госпожа Требс подозвала к себе черную собачку и закрыла дверь в конюшню. Янис остался один. Он пока тут посидит и отдохнет. Он опять устал, но это из-за жара. У него жар и слабость, так сказала госпожа Требс. Он прислонился к деревянной стене. Под одеялом было тепло и уютно. От соломы исходил сладкий запах, а корова слегка посапывала и что-то мерно жевала. Янис слышал, как ее челюсти ходят туда-сюда.
Оказывается, он уснул, и госпожа Требс пришла его будить.
Есть хочешь? спросила она.
Янис вспомнил молоко.
И пить, ответил он.
Лока зевнула и потянулась всем телом.
Янис похлопал ее по спине. Больше всего она любит, когда ее легонько похлопывают обеими руками.
Идем?
Собака останется тут, остановила его госпожа Требс. Нам в доме чужие собаки не нужны.
Но начал было Янис.
Никаких «но», отрезала госпожа Требс.
Янис прижал к груди кроличье одеяло.
А это что? спросила госпожа Требс и скривила лицо. Неужели с собой хочешь взять? Ну уж нет! Отпусти!
Янис хотел протестовать, но госпожа Требс сказала, что его ждет суп с хлебом, и в животе у Яниса заурчало. Он свернул одеяло и положил его на солому рядом с корзинами.
Сторожи! велел он Локе. Она склонила набок голову и посмотрела на него с удивлением.
Ели за столом, суп был густой и жирный. Янис быстро разделался со своей тарелкой, и госпожа Требс спросила, не хочет ли он добавки. Черная собачка сидела на пороге и выпрашивала еду. Господин Требс кинул ей кусочек хлеба.
Ничего себе, сказал он госпоже Требс. Добавки? А платить кто будет? Суп это раз. Дальше: хлеб с молоком. Чистое постельное белье. Носки.
Ну, носки-то он всего лишь взял поносить, возразила госпожа Требс.
Лен и мазь, продолжал господин Требс. А еще объедки для его собаки и корм для осла.
Давайте я расплачусь ложками, предложил Янис. Одна у меня уже есть, и я скоро закончу следующую, а потом сделаю еще одну, этого должно хватить. Тут он подумал, что с господином Требсом лучше оставаться в добрых отношениях. Знаешь что? сказал он. Знаете что? Я сделаю вам еще две. Он ничего не смыслил в обмене, но уж пяти ложек точно должно быть достаточно. Это почти столько же, сколько брал с собой Фрид, когда уходил меняться. И так как засиживаться в «Позолоченном кабане» слишком долго Янис не мог, он добавил: Эти две я сделать не успею, но занесу их на обратном пути.
Господин Требс побагровел и ударил кулаком по столу, так что суп перелился через край тарелки на стол.
Ложки! закричал он. На это мы не купимся! Ты заодно с Дабберталем! Так я и знал! Как только увидел осла, всё сразу понял! Сказать тебе, что мы делаем с такими людьми, как вы? Выпроваживаем их на все четыре стороны. И собаку на них спускаем!
Черная собачка завиляла хвостом.
Он же не такой, как господин Дабберталь? осторожно предположила госпожа Требс.
Сомневаюсь! отрезал господин Требс.
А кто он, этот господин Дабберталь? спросил Янис.
Будто ты сам не знаешь! крикнул господин Требс. Он схватил Яниса за руку. А ну-ка отвечай! Эти ложки это ваш с ним промысел?
Но кто это? спросил Янис. Как он выглядит?
Он такого же роста, как и господин Требс, начала рассказывать госпожа Требс. Только тощий. Темноволосый, курчавый, носит шапку, такую коричневую. И очень странно улыбается, я каждый раз вздрагиваю.
Господин Требс скривил рот.
Да! воскликнула госпожа Требс. Именно так!
Схенкельман! выпалил Янис.
Ага, значит, ты его знаешь. Пальцы господина Требса впились в руку Яниса.
Нет! сказал Янис. То есть да! Я видел его один раз.
А осел? спросил господин Требс. Откуда у тебя осел господина Дабберталя?
Успокойся, сказала госпожа Требс. Дорогой, да отпусти же мальчика наконец.
Господин Требс убрал руку.
К постояльцам мы относимся доброжелательно, сказала госпожа Требс. Мы ведем себя вежливо и не задаем лишних вопросов. Но в данном случае Сначала эти выдумки про какую-то хворь и про Фрида с мешком, полным всякой всячины, а теперь выясняется, что ты знаком с господином Дабберталем. Мне кажется, пора бы тебе кое-что рассказать. Кто ты
Пройдоха он, вставил господин Требс.
Помолчи, сказала госпожа Требс. Пусть сначала сам расскажет. Давай, Янис. Объясни нам, кто ты и откуда.
Янис очень старался не терять спокойствия. Давно ли здесь был Схенкельман? Ему хотелось знать, но он не осмеливался задавать вопросы. Господин Требс и так уже вон как разозлился.
Я спустился со скалы, сказал он. С той стороны ущелья.
Неужто ты перешел по чертову мосту? удивилась госпожа Требс.
Не так уж это и страшно, сказал Янис. Ему было не до каменного моста. Надо начать с самого начала, это важнее. Янис рассказал, что родители его умерли и что живет он с Фридом, вдали от Великой хвори. Рассказал и о мене.
Ложки! воскликнул господин Требс.
Иногда, поспешил ответить Янис. На кроликах он решил не останавливаться и перешел к Схенкельману. Рассказал, что был один дома, когда тот поднялся на гору.
Совсем один? спросила госпожа Требс. Правда?
Не один, а с Локой, ответил Янис. И только пока не вернется Фрид.
Он рассказал, какие гадости Схенкельман говорил про Фрида. Всё это, конечно, ложь. А еще Схенкельман вел себя как дома. До чего же наглый, уму непостижимо! Лока цапнула его за штаны. Нет, за ногу! А Схенкельман как побежит! Только одного ослика взял с собой. Так испугался, что второго просто оставил. Янис рассказал, что он должен был, как и обычно, дожидаться Фрида, но в этот раз Фрид слишком уж долго не возвращался. Так и не вернулся. Вот Янис и ушел. Вот и забрался так далеко от дома. Чтобы найти Фрида.
Но мне до сих пор так ничего и не удалось разузнать, сказал он дрожащим голосом.
Господи боже мой, произнесла госпожа Требс.
Этот Дабберталь, или Схенкельман, или как его там, оказался еще хуже, чем мы думали, сказал господин Требс.
Он часто остается у нас на ночлег, сказала госпожа Требс. Приходит где-то раз в две недели.
Приходил, поправил ее господин Требс.
У нас последнее время не так много постояльцев, пояснила госпожа Требс. Так что мы принимали его с распростертыми объятьями. Но потом он больше не смог платить.
И заявил, что, мол, будет платить ложками. По одной ложке за ночь. Ничего другого он нам предложить не мог.
Ложки были с цветами? спросил Янис. С птицами?
Я их так и не увидел, ответил господин Требс.
Одна была с оленем, призналась госпожа Требс. Такая красивая! Она робко взглянула на господина Требса. Я посмотрела у него в корзинах. Что в этом такого, подумала я, он и не узнает.
С оленем! воскликнул Янис. Значит, это мои ложки.
Дабберталь, сказал господин Требс, обманщик, это ясно. И наглец к тому же!
Госпожа Требс задумчиво глядела к себе в тарелку.
Мы должны поверить мальчику, сказала она господину Требсу.
Посмотрим, сказал господин Требс. Но тебе незачем было залезать в корзины к господину Дабберталю. Негоже нам опускаться до такого поведения!
Я только одного не понимаю, сказала госпожа Требс. Великая хворь, что это вообще такое?
Она ползет ползком, сказал Янис. И скачет скоком. Стелется по земле
Да, перебила его госпожа Требс, это ты уже сообщил, когда мы тебя нашли. Но тут никому ничего ни о какой великой хвори не известно.
Не слыхали ничего подобного, подтвердил господин Требс.
Так что непонятно: зачем вы поселились так далеко, на скале? спросила госпожа Требс.
Янис не ответил.
Может, Фрид что-то напутал, продолжала госпожа Требс. Она провела рукой по столу и смела крошки в кучку. Или он плохой человек. Я не говорю, что это так, но такая вероятность есть. Очень странная история, как ни крути.
Подозрительная, согласился господин Требс.
Да уж, сказала госпожа Требс. Потому что никакой такой хвори великой у нас нет, да и не было никогда. Я думаю, ее и не существует.
Конечно не существует, подтвердил господин Требс.
Янис встал. Ему хотелось сказать, что Великая хворь существует. Ведь не зря же они жили в хижине на скале, да и Фрид знает про Великую хворь больше, чем господин и госпожа Требс вместе взятые. Но у него сжалось горло, а в голове зазвучал какой-то свист, высокий и пронзительный. Он отодвинул в сторону стул и заковылял на двор. Великая хворь существует, говорил он самому себе. Существует! Она ползет ползком и скачет скоком, стелется по земле и плывет по воде. Она оттяпает тебе нос, и пальцы, и всё остальное. Он еще раз повторил про себя всё от начала и до конца, но слова звучали глухо и безжизненно. И тут он понял. Никакой Великой хвори нет. Об этом даже страшно думать, но это так. Еще никогда он не видел человека, у которого была бы Великая хворь. И Схенкельман тоже никогда не видел такого человека. И господин и госпожа Требс точно знают, что Великой хвори не существует. Схенкельману верить нельзя, но господин и госпожа Требс говорят правду. Госпожа Требс просто не может врать. И еще кое-что. Янис спустился с горы, долго шел по лесу, и ничего не случилось. Если уж Великая хворь так хитра и опасна, она бы давно расквиталась с Янисом. Янис пощупал нос. В глубине души он даже надеялся, что кончика носа нет, но всё было на месте.
И тут он страшно рассердился. На Фрида, который врал, а потом взял и пропал, и на Схенкельмана, который всё испортил. И на себя, потому что теперь непонятно, кому и чему верить. Янис сел на скамейку и стал бить себя руками по голове и выть. За дверью конюшни залаяла Лока. Камешек закричал, а черная собачка затявкала. Янис выл громче всех и не перестал, пока не выбился из сил.
Потом он вернулся в дом. Господин Требс стоял посреди комнаты. Побледневшая госпожа Требс прислонилась к стене.
Я не знаю, сказал Янис. Его голос звучал хрипло.
Чего не знаешь? спросила госпожа Требс.
Ничего не знаю, ответил Янис. И начал рыдать, так, что слезы ручьем полились по щекам.
Госпожа Требс подошла к нему. И обняла и оттого, что она была такая теплая и мягкая, Янис разрыдался еще сильнее. Это было какое-то странно знакомое ощущение что его обнимают, из какого-то давно забытого прошлого.
Господин Требс прочистил горло.
Отнесу собаке объедки, сказал он. И добавил, помолчав: За это можешь не платить. Объедки они и есть объедки, в счет их включать не буду.
Янис еще плакал, содрогаясь всем телом.
Госпожа Требс гладила его по голове.
Тише, тише, приговаривала она. Всё будет хорошо.
Когда стемнело, господин Требс зажег лампы. Госпожа Требс поставила на стол чайник, из его носика плыл запах ромашки. Для Яниса она принесла чашку теплого молока. Он растягивал его по глоточку, медленно-медленно.
Когда к вам заходил Схенкельман? спросил он.
Несколько дней назад, ответила госпожа Требс. Как раз тогда он и начал говорить про ложки. Мы отказались, но я всё же посмотрела. Больше всего мне понравилась та ложка с оленем. А еще была с птицей, кажется, вороном, и даже перышки было видно, как будто он сейчас возьмет и улетит.