У меня было другое детство, ответила она, не оборачиваясь.
И я вдруг поняла!
Вы не знали, во что и как играют дети в таганах? Вам попросту не о чем было говорить? Так?
Жизнь выродков Урунжана нам неинтересна, с раздражением ответила махари, и я хмыкнула:
Ого. Как-то грубо ты отзываешься о своих братьях и сестрах. Выходит, и о себе.
Мы не имеем с ними ничего общего! рявкнула Акмаль, и я возразила:
По убеждениям правильно. Они преданные дети своего Отца, вы отступили от веры. Однако и ваши предки были созданы Белым Духом. Зачем же так говорить о своих корнях?
Махари порывисто обернулась и нацелила на меня палец:
Да что ты знаешь, пришлая?
Я знаю, что такое верность, ответила я. Я знаю, что такое ценить свои корни
Да ты даже не помнишь о них! воскликнула Акмаль.
Но это не означает, что я отреклась от них, сказала я, ощутив первый укол раздражения.
Но ты не желаешь о них вспоминать, произнес Рахон, и я перевела на него взгляд.
Замечание было справедливым. Мы говорили об этом, и мой ответ илгизит знал. Однако раздражение от этого только разрослось, но я скрыла его и ответила с прохладой:
Неверно. Мое нежелание основывается не на презрении к своему прошлому. Я не знаю, что осталось за моей спиной. Я бы желала передать весть тем, кто печалится обо мне, что жива и здравствую. Но кто и что на самом деле ждет меня там? Я ведь не знаю, как я оказалась в этом мире, потому, возможно, мое беспамятство благо, тогда к чему его нарушать? В любом случае, я снова улыбнулась, на всё воля Создателя.
И все-таки ты не желаешь знать свои корни, заметил пятый подручный.
И вновь неверно. Я прошла мимо махари и приблизилась к Рахону, а затем обогнала и его. Я знаю свои корни и не отрекаюсь от них. Я родилась в знатной семье и получила образование, отличное от образования, которое полагается девицам. Почему? Этого я не помню, но законодательство и право не входило в перечень дисциплин, которым обучают женщин. Я вспоминаю строки из книг, которые не читают женщины. Я знаю основы административного управления. Финансы, налогообложение, система образования это всё мне знакомо не только в терминологии, но и на практике. Возможно, именно мои знания стали причиной того, что я покинула родной мир, или же мне помогли его покинуть. А может быть, было что-то еще.
Смутно, но я помню своих родителей. Я могу представить их издали, когда они гуляли по саду, но черты расплываются перед внутренним взором. Еще помню девушку, ее лицо я вижу ясно, но не могу вспомнить, кем она мне приходилась: сестрой или подругой. Как не могу вспомнить ни единого имени.
А еще помнишь кого-нибудь? спросил Рахон, и я обнаружила его с собой рядом.
Я рассеянно кивнула, вспомнив еще одного человека из прошлой жизни:
Мужчину. У него черные волосы и голубые глаза. Я чувствую, что этот мужчина был связан со мной, но кто он и какова была связь, сказать не могу.
Твой муж из того мира? спросила Акмаль, и в ее голосе я снова уловила насмешку.
Обернувшись, я поглядела на махари и усмехнулась:
Нет, он мне не муж, это не знание, внутренняя уверенность. Мой единственный возлюбленный и муж перед богами Танияр. Это я знаю точно, как знаю, что он дар Высших Сил, за который я не устану благодарить Создателя Белого мира. Лучшего мужчину и желать нельзя.
Акмаль фыркнула и посмотрела мимо меня. Зато у меня созрел новый вопрос, и я не стала отказывать себе в любопытстве:
Махари, ты любишь своего мужа?
Она вновь поглядела на меня и ответила, разумеется, надменно:
Кто ты, чтобы совать свой нос в мою душу?
Я остановилась и повернулась к ней лицом.
А она у тебя есть? уже без всякой улыбки спросила я и в ответ получила тяжелый взгляд исподлобья. Бедная Белек. Сначала ее бросил отец, после мать. Да и нужна ли она тебе? Ты ведь была разочарована ее рождением. Не сын. Будь она сыном, тогда бы и дочери Эчиль не являлись бы для тебя помехой, но родилась дочь. В наследовании Архаму вы обе оказались бы последними, кого призвали править. Даже Танияр на случай гибели в войне с двумя каанами назвал своими наследницами старших племянниц.
Замолчи, глухо велела махари.
О, сколько угодно, легко отмахнулась я. Твоя совесть твое дело, если она у тебя, конечно, есть, как и душа. Мужа приворожила, дочь оставила врагам. Да, совести, пожалуй, тоже нет.
Я развернулась и направилась дальше, спрашивая себя, зачем ярю ее. Но эта женщина вызывала мою острую неприязнь, от которой никак не удавалось избавиться даже на время. Рахона, что удивительно, я выносила спокойно, хоть он уже дважды стал тем, кто лишил меня дома и близких мне людей. Однако с ним я могла говорить почти как с другом, а махари раздражала всем, чем только можно было раздражать. Заносчивостью, самоуверенностью, тоном. Впрочем, наши чувства были взаимны, но ссориться сейчас было неразумно. Пятый подручный, конечно, защищал меня, однако мог и не углядеть.
Махари!
Резкий окрик Рахона подтвердил мою последнюю мысль. Я обернулась и увидела, что он держит Акмаль за руку, явно поднятую для удара. И хорошо, что в этой руке не было палки, а то и ножа. Всего лишь кулак.
Женщина благородного происхождения не унизит себя рукоприкладством, все-таки не удержавшись, произнесла я. Подобное дурной тон, дорогая моя. И если уж ты претендуешь на право высокого рождения, то умей бить словами, а не кулаками.
Ашити, Рахон посмотрел на меня и укоризненно покачал головой. Ты обещала вести себя благоразумно.
О, я взмахнула руками, приношу глубочайшие извинения, если нанесла оскорбление. Обещаю впредь не задавать вопросов, которые могут задеть чужой тонкой души. Конфликт исчерпан? Мы можем продолжить путь?
Можем, чуть помедлив, ответил пятый подручный. Он немного помолчал, а после спросил: Что за слова ты говорила? Я не всё понял.
Приношу извинения и за это, приложив ладонь к груди, я учтиво склонила голову. Как долго нам предстоит идти?
Боишься стереть ноги? зло спросила махари.
Я пожала плечом:
Любопытно.
Меньше, чем ты можешь себе представить, на губах Рахона появилась лукавая улыбка. Мне кажется, ты все-таки испытаешь трепет.
Акмаль что-то фыркнула и, прибавив шаг, обошла нас с пятым подручным. Мы оба посмотрели ей вслед, а потом Рахон ушел вперед, и я вновь оказалась третьей в нашем строю. Обернувшись, я посмотрела на воина, он ответил полным равнодушием во взгляде. Мне захотелось спросить, где он скрывался на земле тагайни, однако мои мысли свернули в сторону, и я опять смотрела в затылок пятого подручного.
Мне вдруг стало интересно, почему в первый раз он повел меня по землям таганов, если есть более короткая дорога. Хотя И вот еще что мне было непонятно: как эта дорога может быть короче, если мы, по сути, идем в противоположную сторону? Нет, правда. Эта мысль посещала меня и раньше, когда мы говорили с Танияром о Каменном лесе. Впрочем, я просто воспринимала его как возможную территорию илгизитов. Предполагала, что есть дорога, которая выведет из леса и протянется до гор, тем самым срезав путь, однако
Рахон, позвала я.
Пусть замолчит, услышала я шипение махари.
Создатель, как же ей удавалось столько времени притворяться тихой скромницей, если сейчас она не в силах сдержать себя?! И поняла. Всё просто. Эти два с лишним года Акмаль шла к заветной цели. Ей было легко придерживаться выбранной роли, потому что верила в свой успех. А потом все надежды сгорели в мгновение ока и подернулись пеплом. И она даже не могла ни изменить что-либо, ни задержаться, и причиной тому была я. Моя дотошность, мое желание во всем разобраться, чтобы моему мужу ничего не угрожало. А может, и потому, что я занималась своим привычным делом, каким занималась и в прошлой жизни, потому и действовала уверенно. И всё это привело к тому, что сейчас дочь великого махира топчет Каменный лес, вместо того чтобы витать в радужных облаках будущего величия. Акмаль могла бы сдерживать себя, но не тогда, когда рядом был ее ненавистный враг. Мы не выносили друг друга. Только у меня хватало опыта скрыть это, а у нее нет.
Твоему отцу не нужно ее молчание, тихо ответил пятый подручный, но я расслышала и усмехнулась. Пусть говорит. Мы должны стать друзьями.
Она никогда не станет вам другом, также тихо ответила Акмаль. Она наш враг.
Сколько врагов теперь стали верными последователями Покровителя? по-прежнему тихо спросил Рахон. Она, как и другие, увидит его милость.
Я фыркнула про себя. Мне оказывает милость сам Белый Дух. Чем меня сможет поразить Илгиз? Но вслух я этого не сказала и даже вида не подала, что слышала их переговоры, которые закончились раздраженным ворчаньем махари. Однако требовать от меня молчания она перестала. Зато обернулся Рахон.
О чем ты хотела спросить, Ашити?
Почему в первый раз ты повез меня более долгой и опасной для вас дорогой?
Хотел узнать тебя, ответил илгизит. Понять, кто ты такая. Еще хотел посмотреть, что ты станешь делать, когда тебя заберут от тех, кого ты знала. Он чуть помолчал и добавил: Мне нужно было знать, кого я везу великому махиру.
Удивленно приподняв брови, я хмыкнула и прибавила шаг. Нагнав пятого подручного, я пристроилась с той стороны, где не было махари, и спросила:
Что ты хочешь этим сказать? Разве не он отправил тебя за мной? Ты говорил
Я не обманывал тебя. Рахон поправил сумку на своем плече. Алтаах почувствовал твое появление и велел отыскать того, кто прошел сквозь пелену миров. Он указал искать в таганах, подручные разъехались. Покровитель был милостив, и я первым узнал, где ты
Мотнув головой, я остановила его:
Постой. Ты говорил, что он велел тебе ехать в Зеленые земли и забрать меня.
Пятый подручный смерил меня непроницаемым взглядом и вздохнул:
Какая же ты любопытная, Ашити. Откуда в тебе столько вопросов?
Вместо ответа на его вопрос я задала свой собственный:
Я всего лишь хочу разобраться, потому что сейчас я ощущаю, что ты водил меня за нос или водишь. Я отлично помню, что ты тогда говорил. А говорил ты, что известия о том, где я нахожусь, пришли в горы, и тогда махир отправил тебя. Однако я вижу, что всё было иначе, и хочу узнать правду. Ты приехал за мной в Зеленые земли?
Нет, усмехнувшись, сказал Рахон. Я приехал после праздника лета и узнал, что шаманка привела полукровку пагчи. А потом ты сама сказала, что пришла из другого мира. Когда увидел, что ты уехала из тагана только с одним ягиром
Ты понял, что пора действовать, кивнула я. Махир не знал, что я в Зеленых землях. Это ты решил выслужиться. Заметив непонимающий взгляд, я пояснила: Ты решил привезти меня, чтобы получить одобрение.
Выполнил повеление, улыбнулся Рахон и повторил: Покровитель был милостив.
Вот и еще одна часть мозаики легла на свое место. Спрашивать, зачем он соврал, не стала. В общем-то, понимала, что просто хотел добавить значимости великому махиру и всей шпионской сети илгизитов. И проверял, чего я стою. Любопытно, а если бы я показалась ему бесполезной, довез бы до Алтааха или же «потерял» где-нибудь по дороге? А может, просто хотел не только преподнести «дар», но и дать полный отчет по моей персоне, а заодно показать, чего стоит сам, выслужиться, как я и сказала. Ничего таинственного.
А еще через несколько шагов я остановилась и нахмурилась. Ну, хорошо. Хазма подстроила убийство настоящих Хенар и Мейлик, забрала их сундук с готовой одеждой, чтобы выдать за свою работу, а потом они с Акмаль явились в Зеленые земли с выдуманной, но вполне себе достоверной легендой. Проверять их никто не собирался, поверили на слово. С этим всё понятно, как и с целью появления выйти замуж за каана, пока место последней жены не занято. И это успешно провернули. Под действием чар или же сам, но Архам прикипел к махари. Она все-таки стала его любимой женщиной. И всё это даже в чем-то замечательно, но!
А как же Селек? спросила я и поняла, что оказалась последней.
Воин успел меня обойти и отдалиться шагов на десять. Рахон и Акмаль оказались еще дальше. Однако на мой вопрос пятый подручный обернулся и обнаружил, что я отстала.
Ашити, тебе не стоит оставаться одной, строго сказал он и бросил сердитый взгляд на воина.
Отреагировал тот как-то или нет, я не видела, потому что продолжала любоваться на его спину. Впрочем, и стоять на месте не стала. Быстро нагнав своих спутников, я повторила вопрос:
Так что же Селек? По всему выходит, что вам от нее проку не было, кроме того, что она мужа убила и посадила сына на место каана в обход старшего брата. Однако, насколько я наслышана, женитьбе на Мейлик она противилась. И, как понимаю, она желала, чтобы третьей женой Архама стала Саулык дочь Елгана. Я бы даже подумала, что ошиблась на ее счет, если бы мать и сын не ушли с тобой, Рахон. Так какова же роль Селек Кто она в вашей задумке?
Дура заносчивая, неожиданно подала голос Акмаль. Себе на уме. Добра не помнит, долгов отдавать не желает, но для себя блага требует.
Ого, откликнулась я. Как любопытно. То есть старая каанша берет, ничего не отдавая взамен?
Рахон и Акмаль поглядели на меня одинаковым чуть изумленным взглядом и одновременно усмехнулись. Ясно, никто Селек спрашивать не собирался. Их вполне устраивало, что она делает.
Но не сама же она придумала объединить таганы! воскликнула я. Селек, конечно, коварна, но она воспитана в традициях тагайни. И я точно могу сказать, что в них немало скрытых талантов, но для их развития нужен толчок. Вот тогда они могут изумить. Однако до Каменного леса первая жена Вазама не проявила особой изобретательности. Она пользовалась мягкосердечием Эйшен, которая могла прекратить все издевательства одним словом, но жалела Селек, чем та и воспользовалась. Однако была примитивна в желании избавиться от соперницы отравила ее и себя же подставила под удар. А вот после того, как сумела выбраться из Каменного леса, она становится более изощренной. Ее действия осторожны и продуманны. Значит, ей помогли узреть иные пути.
И в этот момент илгизиты остановились, я, увлеченная рассуждениями, шагнула дальше и не ощутила опоры. Я вскрикнула, но Рахон ухватил меня за локоть и рывком оттянул назад. Я машинально прижалась к пятому подручному, и он накрыл мою талию ладонью. В своем ошеломлении я на это внимания не обратила. Мое сердце бешено колотилось в груди от перенесенного испуга. И, едва выдохнув, я в великом изумлении посмотрела на пропасть, разверзшуюся посреди Каменного леса.
Клянусь! Пока мы шли, я четко видела впереди прежний пейзаж: земля, покрытая засохшей травой и опавшими листьями, видела кривые тонкие деревья и даже очередное болото. Оно было всего шагах в двадцати, мы просто до него еще не дошли. И вдруг обрыв! Но ведь его и вправду не было
Иллюзия? нахмурилась я.
А затем, наконец ощутив поддержку Рахона, с негодованием посмотрела на руку, обнимавшую меня, и скинула ее. Сделав небольшой шаг, я остановилась на самой кромке обрыва и посмотрела вниз Боги! У меня закружилась голова от неимоверной глубины той бездны, над которой мы замерли. А на дне, озаряя оранжевыми отсветами каменные стены, текла огненная река лава. Я даже вытянула ногу и с великой осторожностью спустила ее с края обрыва и не ощутила земной тверди.
И в этот момент пятый подручный снова обнял меня за талию, прижал к себе и, предупреждая мое возмущение, произнес:
Скоро отпущу.
А затем Затем он уверенно шагнул в бездну. Взвизгнув, я зажмурилась что есть сил. Я ожидала падения, ужасной боли, смерти в муках или же, напротив, быстрой и милосердной. Но услышала веселый смех, мужской смех. А когда открыла глаза, то с еще большим изумлением увидела, что смеется Рахон. После до меня донесся смешок Акмаль, и я наконец огляделась.
Мы летели! Клянусь вам, летели! Точнее, летел пятый подручный и нес нас с махари. Ее он тоже прижал к себе. Обернувшись, я увидела, что молчаливый илгизит, раскинув руки, летит за нами следом, сам. И в этот момент я поняла, что хочу знать, кто же он такой, потому что больше не казался мне простым воином. А потом я опустила взгляд вниз.