Нога Джароэнчая по лодыжку была в воде, а вторая отчаянно упиралась в настил. Сквозь жёлто-зелёную муть и днём-то ничего не увидишь, а сейчас уже сгущались сумерки.
Это рука! выпалил Ниран, дёрнувшись в очередной попытке освободиться. Меня схватила рука из воды! Прани!
Но я уже чертила в воздухе знаки защитной пелены. Лезть под настил без неё было бы самоубийством.
Как только узоры на моём теле засияли голубым так, что меня равномерно окутало световым покровом, я свесилась к воде и запустила в неё руку рядом с ногой Нирана. Вода и правда оказалась тёплой, как падаль на солнцепёке, и пованивала разложением. Конечно, никакой руки я не обнаружила если я правильно понимала, что напало на Нирана, рук у этого нет, ему просто примерещилось в полутьме. А вот характерный снопик я нащупала. Вцепившись в него изо всех сил, я послала свою махару по руке, одновременно охлаждая её, пока вода между пальцами не замёрзла, как лужица на вершине горы ночью. Вскоре льдом покрылась не только моя рука, но и нога Нирана, и, наконец, опутавшая её дрянь. Замороженная, она не могла больше цепляться за воду и легко выскользнула, когда я дёрнула вверх.
Джароэнчай вместе с охранниками отлетели на пару шагов и проволокли меня по настилу, потому что я не могла отпустить дрянь.
Несите топор! скомандовала я.
Буппа, замершая над брошенными склянками и ступками, подорвалась и побежала в дом. Ниран забился, пытаясь сбросить дрянь с ноги, но шансов на это не было, а вот меня он бы рано или поздно сбросил.
А ну тихо! рявкнула я. Держите его!
Один из охранников заколебался, а вот второй, похоже, не первый раз имел дело с махарьятами и сразу кинулся на помощь, прижав ногу Нирана к доскам и навалившись всем весом.
Вы мне ногу отрубите?! в ужасе выпалил Ниран, вытаращившись на меня безумными глазами.
Будете дёргаться, так обе! огрызнулась я. Эта дрянь потащит вас обратно, как только разморозится, и просто отцепить её невозможно.
Даже в ледяном панцире сноп гибких веток и водорослей, который я держала за хвост, сдавливал ногу Нирана всё туже. И лёд быстро таял, выпуская в воздух непередаваемо отвратный запах мертвечины, разлагающейся в донном иле.
Наконец прибежала Буппа с топором и ещё двумя охранниками, которые тут же вцепились в Нирана руками, а в меня взглядами.
Я осторожно перехватила сноп подальше от ноги, прицелилась и рубанула топором поперёк тонких веток. Дрянь чуть не вырвалась у меня из руки, подбросив ногу Нирана на два локтя в воздух, раздался пронзительный свист, похожий на визг, и из надрубленного снопа брызнула чёрная кровь. Там, где она попала на одежду людей и доски террасы, зашипели прожжённые дыры.
Помогите держать, выдавила я сквозь невыносимую вонь. Глаза слезились, и в горле стояла желчь, но отодвинуться или даже отвернуться я не рисковала.
Бывалый охранник отпустил Нирана и подбежал ко мне. Я жестами показала ему, чтобы ухватился поверх моей руки открывать рот в этом смраде хотелось меньше всего. Когда мужчина со всей силы навалился на сноп, я рубанула второй раз. На сей раз кровь брызнула ровно вверх и сожгла немного моих волос, но, к счастью, я успела отодвинуть голову. Пришлось рубить пять или шесть раз, пока наконец все ветки оказались рассечены. Ниран орал и метался ему на кожу попало немного чёрной крови, а под местом разделки в настиле образовалась дыра в два кулака. Но всё же мне удалось победить смердящую дрянь, и после последнего удара она опала, выпустив потемневшую и отёкшую ногу Джароэнчая. Не мешкая, я оттолкнула охранника, выставила руку с разрубленным снопом над водой и прошептала заклинание вулканического пепла. Дрянь вспыхнула, как невзлетевший праздничный огонь, и распалась в моих пальцах в пепельные лепестки.
Я сполоснула руку в цветущей воде она хоть и попахивала, но всё лучше, чем то, что я только что держала, и шмякнулась на обугленный настил навзничь перевести дыхание. Краем глаза я видела, что Буппа уже омывает Нирану ногу свежей водой, а кто-то из охранников нашёл у себя в поясном кошеле мазь от ожогов. Ниран тихо всхлипывал от боли, но он очень легко отделался. Ну будет шрамик вокруг лодыжки, ничего страшного. Сам не утонул и ноги не лишился.
Что это было? проскулил он, когда Буппа закончила наносить мазь. Я глянула а мазь-то, похоже, с махарой. Вон как бодро заживляет. Я второй год этот дом снимаю, перед моим приездом здесь всё зачищают и ставят защитный контур! Откуда оно приплыло?
Я мотнула головой.
Не приплыло. Подсадили. Это дело рук человека.
Меня хотели убить?! ахнул кананич в таком изумлении, будто этого вообще никогда и ни с кем не случалось. За что?!
Я пожала плечами, провезя ими по шершавым доскам.
А то сына канана не за что убить? Если и не у вас, то у вашего отца небось врагов хватает.
Но почему здесь?.. выдавил Ниран.
Я снова пожала плечами и принялась делать дыхательную гимнастику для восстановления махары. Здесь, у подножия Оплетённой горы, её витало в воздухе достаточно, чтобы за ночь пополнить запас. Не то чтобы он мне завтра понадобится Хотя как знать, если на Джароэнчая ещё будут покушаться, придётся защищать его, по крайней мере пока не отбуду на гору. Но от кого защищать дело не моё. Мало ли кому он дорогу перешёл.
Эту штуку трудно сделать? спросил бывалый охранник.
Я покачала головой, неохотно прерывая дыхательное упражнение.
Зависит от того, что у мастера было под рукой. Если болотные желтоскоки, то их пару сотен наловить надо, а если попался настоящий водяной, то и одного могло хватить.
Подождите, просипел Джароэнчай. Это что, сделано из демонов?
Я кивнула. Большая часть дряни для сведения счётов с врагами делается из демонов.
Их морят голодом, пока они не ужимаются, а потом скручивают в жгутики Если демон большой, то складывают такой жгутик во много раз. Ну и проклятиями приправляют, чтобы сшить всё это в сноп. Махары на такое уходит обоз. Прошитых уже невозможно вернуть в исходную форму, даже если накормить. Остаётся только сжечь.
Нирана стошнило прямо на настил, и я решила всё-таки встать и пойти в дом, авось там уже стало попрохладнее.
Прани! воскликнула Буппа, тяжело поднимаясь с колен. Небеса милостивые, сейчас же мыться!
Я оглядела себя. Тело-то я защитила пеленой, а вот нежные белые шелка местами прогорели насквозь. От широких рукавов остались жалкие лоскуты. Волосы тоже местами подпалило. И всё это было изгваздано в желтоватой мути пруда и саже от обуглившихся досок.
Может, завтра?.. робко попросила я, сама понимая, что никто меня в таком виде на чистые простыни не пустит.
И завтра тоже! категорично заявила Буппа, сцапала меня за запястье и уволокла в свой банный мир.
На следующий день меня подняли затемно, чтобы начать приготовления. Ещё вчера я страдала, что со мной слишком долго возятся, но это не шло ни в какое сравнение с сегодняшними мучениями. Время от времени Буппа подводила меня к огромному зеркалу в омывальной и заставляла крутиться, чтобы оценить результат, после чего кто-нибудь из служанок замечал огрех, и всё начиналось сначала. Я сама вообще не видела разницы между этапами, но они уверяли, что любая обеспеченная горожанка сразу бы всё заметила. Хорошо же они тут живут, что у девицы из воинского сословия есть время разбираться в этих тонкостях!
Они издевались надо мной от четвёртой до двенадцатой большой чаши, и когда мы наконец выдвинулись на встречу с Кессарин, солнце уже перевалило за полдень. В самый разгар зноя на улицах почти не осталось людей на то и был расчёт, но сидеть в душной тесной повозке, которая нагревалась, как бочка с перегноем, то ещё удовольствие.
Чтобы добраться до особняка Адульядежа в приличном виде и не растворить собственным потом наведённую красоту, мне пришлось окутать себя пеленой прохлады, которая светилась на всю повозку. К счастью, снаружи, на ярком солнце, это было не очень заметно.
А как же мой меч? спохватилась я, когда мы с Джароэнчаем и Буппой отъехали от дома.
Ниран уставился на меня.
Вы же выдаёте себя за городскую прати из семьи канана. Откуда у неё может быть меч? Не говоря уже об умении им владеть.
Канана же, а не купца, заметила я. В Чаате дочери воинов не касаются оружия?
Буппа сделала над головой охранный жест, а Ниран скроил надменную гримасу.
Плох тот канан, которому самому приходится меч в руку брать, что уж говорить о его дочерях!
Я нахмурилась. В моих краях канан был в первую очередь воеводой и только потом мирным градоправителем, но у нас и городок не такой большой, не говоря уж о том, что рядом с ним не живёт один из великих кланов махарьятов.
Я с надеждой покосилась на небольшую сумку в руках Буппы, в которую поместился мой вселенский мешок и ещё куча причиндалов на случай, если мне нужно будет поправить причёску или лицо. Служанки заштукатурили меня пудрой и румянами так, что я стала белой, словно призрак лихорадки, а узоры вообще было не различить, если они не светились. Выбирать не приходилось у меня и Кессарин, конечно, разные узоры. Главное мне не забыться и сдерживать эмоции, пока я на виду у Адульядежа. Потом в клане никто уже не вспомнит, какие там у Кессарин были узоры.
Сюда меч никак не влезет, отрезала Буппа, проследившая мой взгляд. А в ваш волшебный мешок, сами говорите, нельзя. Да и от греха лучше вам вовсе его не брать, ещё забудетесь и достанете, а потом объясняться!
Он очень ценный? встревожился Ниран. Может быть, мне удастся его передать вам позже?..
Я рассеянно покачала головой. Меч у меня самый обычный, даже не на заказ выкованный, просто стандартный проводник махары с острым лезвием. В клане, если понадобится, я легко подберу себе другой, там их наверняка полный арсенал, ещё и сталь небось получше. Зайду и потребую, не откажут же они мне в мече? Или, может, лучше потихоньку стащить, чтобы не привлекать внимания Ладно, разберусь. Просто непривычно выходить из дому без меча. А тем более лезть во вражеский стан.
Проехали мы всего ничего несколько улиц, два поворота и во двор какого-то заброшенного дома с заколоченными ставнями. Ниран предупредительно помог мне выбраться из повозки под навес заросшей лианами беседки, где было почти прохладно. Я изо всех сил старалась не запутаться в длинных юбках и очень радовалась низким сандалиям. Если бы я скакала по болотам в погоне за демоном, я бы прекрасно справилась и в обуви на одном зубце высотой в две ладони, но тогда я была бы в шароварах, а вот как ходить, чтобы подол не попадал под ноги, я пока не поняла. Но хотя бы балансировать на низких было проще. Вон Ниран вообще носит такие сандалии, у которых передний зубец низкий, а задний высокий, так что ступня изгибается красивой аркой. Не могу себе представить, как он не падает через шаг.
Пока я раздумывала, притворявшаяся заколоченной дверь дома открылась, и по ступенькам резво сбежала девушка в золотом наряде, а с ней две служанки в тёмно-красном, как Буппа. Ниран выскочил из беседки им навстречу и раскрыл объятия для своей возлюбленной. Обниматься на солнцепёке без охлаждающей пелены мне стало нехорошо от одного вида, так что я отвела взгляд. Буппа нервно покосилась на ворота. Заехав внутрь, мы их закрыли, но я понимала её опасения: вдруг кто заглянет поверх. Наконец парочка насладилась встречей и присоединилась к нам в тени беседки.
Знакомьтесь, с явной гордостью объявил Джароэнчай. Это моя Кессарин. Кессарин, это прани махарьятта.
Она, наверное, и правда была на меня похожа. Мне трудно судить: я вообще не очень часто вижу своё лицо. Зеркало в дороге лишний груз, да и дома оно у нас одно на всех, у матери в спальне, а глядеться в лужи много там рассмотришь Тёмный силуэт да узоры светятся. Ну и глаза, ясное дело, заодно с узорами. Конечно, сегодня я весь день только и делала, что стояла перед зеркалом, но с непривычки собственное лицо казалось мне чужим и каким-то неправильным. Кессарин тоже была напудрена до белизны и так же, как я, нарумянена по самые брови. Я даже подумала, что осветлять кожу мне незачем, её и так не видно. Разве что руки
Я кивнула в знак приветствия, а вот Кессарин поклонилась мне в пол.
Вы моя спасительница, произнесла она тихим низким голосом. Я прислушалась: придётся ведь и его имитировать. Я не знаю, как вас и благодарить.
Я пожала плечами. Получать поклоны и благодарности мне не привыкать, махарьяты постоянно людей спасают. А что до способа
Обманывать, конечно, неприятно, сказала я, но от брака с Саинкаеу будет и польза. Я не жалуюсь.
Не сомневаюсь, что махарьятте Оплетённая гора придётся по вкусу, улыбнулась Кессарин, разгибаясь. Там огромная библиотека и лучшие учителя. Джароэнчай сказал, вы весьма одарены от природы, а с теми знаниями, что можно получить у Саинкаеу, вы станете знаменитостью под стать Вачиравиту. А то и превзойдёте его.
Я отвела взгляд. Не могла же я ей сказать, что мои планы вовсе не предполагают мировой славы?
О, прани даже более одарена, чем я решил поначалу! вклинился Ниран, к счастью, отвлекая от меня внимание Кессарин. Вчера вечером она спасла меня от насланной нечисти, ты представляешь?! Кто-то пытался меня убить! Это великое счастье, что прани оказалась в моём доме именно тогда, иначе даже не знаю, справились бы мои охранники до тех пор, пока Саинкаеу соблаговолили прислать кого-то, или нет!
Кессарин ахнула и хотела было схватиться за лицо, вспомнила о румянах и пудре, опустила руки, вспомнила, что не собирается возвращаться на свадьбу и смазанные румяна не важны, и всё-таки прижала ладони к щекам.
О, Джари, какой ужас! Нам нужно поскорее убираться отсюда!
Узоры её при этом вспыхнули испуганным жёлтым, и я снова порадовалась: они оказались ритмичными и связными. Должно быть, Кессарин не пренебрегала духовными практиками, которые поддерживали гармонию между душой и телом. Мне это было на руку: в точности какие именно у Кессарин узоры, вряд ли кто-то помнил, но вот связные они или порознь наляпанные, Саинкаеу наверняка заметили, особенно если надеялись с помощью молодой жены успокоить метания Вачиравита.
Да, действительно, опомнился Джароэнчай. Вам пора переодеться!
Дальше началась суматоха: Джароэнчай принялся помогать Кессарин вытряхнуться из свадебного наряда, но он не очень хорошо понимал, как там что завязывается и сколько слоёв снимать. Мне же тоже надо было избавиться от верхнего платья, и когда я задрала юбку, служанки дружно вытолкали Нирана из беседки и завесили вход покрывалом. Хотя что такого неприличного он мог там увидеть? Я задрала только верхнюю юбку из четырёх, а под самой нижней на мне ещё были узкие подштанники до щиколоток. Наконец Кессарин сбросила золотые тряпки, а я вылезла из своей неприметной оранжевой такие носили полгорода, и она сливалась по цвету со стенами домов.
К счастью, свадебный наряд штука безразмерная. Одно узкое полотно-чонг оборачивают вокруг груди, а второе сатику красиво драпируют по спирали вокруг всего тела, перекидывая через плечо вышитый шлейф. Юбка-солнце тоже завязывается на запах, так что на мне она сидела ничуть не хуже, чем на Кессарин, хотя у Кессарин, в отличие от меня, аппетитный животик.
Буппа мастерски расправила сатику поверх моих рук так, чтобы скрыть как можно больше, а другая служанка приколола юбку к чонгу так, чтобы мои костлявые бока не оголялись при движении. Все вместе они критически меня оглядели и поддели под нижние юбки сложенное вдвое покрывало, чтобы добавить пышности бёдрам, иначе я бы за Кессарин не сошла. Моё оранжевое платье на Кессарин сидело внатяг.