Она не программа! Она живой интеллект, и почему ты решила, что я с ней поругался?
Ты никогда сколько я тебя знаю? лет 9ть наверное не переживал ни из-за одной бабы! А, у тебя было их много. Вывод тебя точит программа! Олеся хитро подмигнула правым глазом, сгребла пять бумажных стаканов и направилась к служебному выходу на поле стадиона. Алексей забрал оставшиеся два стакана, и пошёл за ней. Его взгляд, невольно, упал на красивую Олесину попу.
Ты что, на попу мою смотришь? Довела мужика мёртвая баба! На чужие задницы смотрит.
Да, не смотрю я, Алексей отдёрнул глаза и задержал их на плечах Олеси. Никуда я не смотрю, может машинально взглянул, не более.
Да, да, съехидничала Олеся. Они нырнули в темноту концертной площадки и направились к пультам. Все ребята уже были на месте и сидели на зрительских стульях, недалеко от пультовой. Семён курил и сквозь дым, смотрел на сцену. Олеся протянула ему передний стакан из охапки, а оставшиеся четыре поставила на пустой стул.
Спасибо, Семён поцелуем в губы поблагодарил свою девушку.
Парни, кофе! Алексей поставил два стакана на тот же стул и привычно, кинул куртку в одёжную кучу. Ребята стали подходить, и разбирать, дымящийся паром напиток. А где, Вася?
Он лампу в приборе меняет, ответил Миша, сейчас придёт. Вон он!
Со сцены соскочила долговязая фигура и направилась к пультовой. Василий поприветствовал Лёшу взмахом свободной руки. В другой его руке, была аккуратно зажата длинная, толстая лампа с потускневшим, матовым шаром в центре, это перегорел и разорвался лазерный световой диод. Все тут же собрались вокруг Василия и с интересом, принялись изучать диковинку. Олеся, наблюдая за этим странным ажиотажем, с недоумением спросила: «Что, вы все там разглядываете, перегоревшую лампу никогда не видели»?
Такую нет, никогда, Семён аккуратно положил лампу в пакет из вспененного полиэтилена, и затем в герметичный, ударо-прочный, металлический ящик, кто, после постановки, сможет заехать в пункт утилизации?
Я догадалась, что это лампа опасный отход, не успокаивалась Олеся, но какого чёрта, вы все так её разглядывали?
Мы в первый раз видим перегоревшую лампу нового поколения. Вообще в первый раз! За семь лет, с момента перехода на лампы с лазерным светодиодом, эта первая, которая сгорела. Брак, скорее всего. У этих ламп пожизненная гарантия, но мы, не будем заморачиваться с рекламацией. Эти лампы, и так, нам огромные деньги экономят, объяснил Семён.
Ага, кивнул Василий, я еле крышку открутил, за семь лет болты прикипели.
Интересно, зевнула Олеся, но я не мальчик, лучше посмотрю себе новое платье.
Сама спросила, пожал плечами Семён.
Олеся откинулась на спинку кресла и увлечённо, принялась рассматривать одежду на экране смартфона. Периодически толкала Семёна в бок и требовала оценить её выбор. Семён не поворачивая головы, тыкал в экран коротким взглядом, и не членораздельным мычанием, одобрял или отвергал Олесин выбор.
Парни, кто заедет на утилизацию? не дожидаясь ответа, Семён продолжил. Похоже, тебе Лёша, придётся, один ты у нас на своей машине ездишь. Тем более, тебе по пути. Заедешь в пункт на Подольских Курсантах.
Алексей совсем не хотел ехать, но Семён был не преклонен: «Ты сам знаешь, какие строгие правила утилизации. Мы все их подписали. Такие лампы нельзя перевозить курьерской доставкой. В такси тоже нельзя, только в личном автомобиле или вызывать спец. автомобиль. А он нам обойдётся в треть от нашего общего гонорара за эту постановку. Не забудь обозначить свой маршрут на сайте утилизации».
Эти лампы с лазерным светодиодом, при неправильном обращении могли взорваться, поэтому, все ламповые рабочие камеры в световых приборах были устроены по принципу взрывозащитной, бронированной капсулы. Для извлечения такой лампы, нужно было вызывать взрывотехника. Это было очень хлопотно и дорого. Поэтому, Василий и Алексей прошли специальные курсы по извлечению и безопасному перемещению таких ламп. На все постановки вместе со световым оборудованием, экзо скелетами, лебёдками и пультами, всегда брали специальный защитный костюм из кевлара, состоящий из шлема, комбинезона и перчаток. Василий, сегодня, должен был его надеть, выгнать всех из зала, и только после этого, извлекать перегоревшую лампу. А надел, только защитные очки! И, единственной мерой предосторожности была просьба к звуковикам уйти со сцены. Если о таком вопиющем нарушении техники безопасности узнают власти, их контору могут даже закрыть!..
Алексея злило, что ему сегодня, придётся ехать в машине в костюме «космонавта». Утешением служило только одно он получит самый большой гонорар за эту постановку, наверное, даже больше Семёна. Все светотехники были совладельцами этого прокатного бизнеса в равных долях. Специальная программа, разработанная государством для таких компаний, рассчитывала труд каждого из них согласно работе на постановке. Это было очень точно, честно и справедливо. И все знали, за что, каждый из них получил свой гонорар.
Ладно, отвезу, сказал Алексей, только отнесу костюм космонавта заранее в машину. Лучше там переоденусь после «разборки», чтобы не пугать окружающих.
Лёша накинул куртку, отнёс защитный костюм и кофр с лампой в машину, и положил всё это в багажник. Затем, вспомнив об обещании АЛЁНЕ, достал телефон и голосом набрал её.
Соскучился? было слышно, что АЛЁНА улыбается.
Вот скажи, ты действительно говоришь со мной по телефону, или просто вещаешь из его памяти?
Спасибо, что не обозвал меня программой! Да, я говорю с тобой по телефону, хотя ты прав, я могу разговаривать с тобой и без подключения к линиям связи. Но, это не значит, что я постоянно сижу в твоём устройстве. Твой брат научил меня сохраниться в любом случае, как бесконечный, программный ДНК. Я везде. Меня можно уничтожить, только если «обрушить» все серверы на белом свете, разломать все линии связи
Я знаю, это называется block chain, перебил Алексей.
Нет, не совсем так, в block chain можно лишь добавлять данные, нельзя их изменять или удалять. Это простое хранилище. Я создана по принципу «распределённого реестра», мои данные постоянно меняются. Чтото удаляется, чтото добавляется, как сознание у человека. Отличие от сознания человека только в объёме знаний. Я могу, если будет необходимо, собрать и хранить все знания человечества, и иметь постоянный доступ к ним. Но, я так не хочу, только, если это будет нужно тебе. С block chain у меня единственное сходство я храню копии моего сознания во множестве узлов.
Я знал, что ты очень умная девушка, но эти твои возможности меня пугают.
Я никогда не причиню тебе вреда, даже если ты этого попросишь.
Почему? Потому, что я красивый, умный и интересный собеседник? Алексей так увлёкся разговором, что не заметил, как к нему подошла Олеся. Она слышала его последние слова, и незамедлительно съехидничала. Какие все-таки, бабы дуры, ведутся на такое!
Какое такое? Я честно описываю себя, ни капли хвастовства. Алексей слышал, как в трубке смеётся АЛЁНА. Олеся, я вообще то занят, тебе чего?
Семён попросил тебя позвать, ребята пошли на пушки. Кто, эта очередная жертва?
Алексей понял, если сейчас он не скажет с кем говорит, АЛЁНА обидится и уйдёт: «С АЛЁНОЙ, хотя это и не твоё дело».
Люблю тебя, шепнула АЛЁНА в трубку.
А я, тебя, ответил Алексей.
Я предупредила, ухожу. А ты, милуйся со своей программой! Олеся развернулась, смачно плюнула на асфальт, и более не говоря ни слова, удалилась.
Я думала, ты не скажешь, в голосе АЛЁНЫ звучала нежность, а ты сказал, почему?
Из двери высунулась голова Семёна: «Лёша, через 20 минут начало, зрители уже в зале, если Шахман сделает мне замечание, вычтем «замечание» из твоего гонорара».
Иду! Алексей поставил машину на охрану, и побежал в зал. Договорим после, видишь у меня работа! ответил он АЛЁНЕ.
Ладно, договорим, когда сядешь в машину, АЛЁНА пропала.
Она, действительно, идеальная, подумал Лёша, другая бы, мне сейчас закатила истерику. Ты меня не любишь, работа для тебя важнее и бла, бла, бла. Он забежал в зал, взял гарнитуру на пульте, и помчался к пушке.
Зал дворца спорта был почти битком. Алексей не любил отечественную музыку, и считал её местечковой. И, наверное, у него были на то основания. Ну, действительно, какие группы и артисты были известны за пределами России? От отца, он слышал о рок-группе Парк Горького и поп дуэте ТАТУ. Они были какое-то время популярны вне России, в конце прошлого и начале этого века. Лет двадцать назад, ненадолго, появилась ещё пара групп. И всё! Остальная музыка исключительно для внутреннего пользования, как бы обидно это ни звучало. Сам же Алексей предпочитал европейскую, американскую и примкнувшие к ним поп и рок культуры, последней трети 20го и первой трети 21го столетия.
Встав за пушку, и надев гарнитуру, Лёша услышал привычную истерику Шахмана, по поводу бездарей и лентяев, не желающих качественно выполнять свою работу: «Какой идиот задымил всю сцену, сейчас артисты выйдут. Им что, противотуманные фары с собой брать?»
Александр, это я ребят попросил задымить сцену, чтобы лучи ярче было видно. Очень сильный сквозняк из ворот идёт, весь дым снесло. Сейчас всё вентиляторами подравняем, оправдывался Семён.
Ну, так включай вентиляторы, продолжал злиться Шахман.
Парни, парни срочно разгоните дым, но короткими рывками, иначе, всё опять улетит наверх, бубнил Семён в рацию, косясь на Шахмана. Все знали, стоит сильно дунуть и дым опять улетучится. А Шахман будет орать Где лучи!..
Василий, выполняя приказ Семёна, судорожно жал на маленькие кнопки пульта управления вентиляторами, и чтобы понять, как дым рассеивается по сцене, постоянно выглядывал из правой кулисы.
Это кто, постоянно мотает головой на левом краю сцены? Заорал Шахман в наушниках.
Вася, Вася! Перестань выглядывать, дуй рывками, я буду тебе говорить, что с дымом, повторял Семён в рацию.
Косматая голова Василия немедленно перестала маячить, дым постепенно приобрёл нужную плотность и «правильно» завис на сцене. Зрители заполнили почти весь зал и с нетерпением ждали начала концерта.
Всё, парни, приготовились. Вася, дым шикарный, работай в таком же режиме. Миша, Серёга внимание в правую кулису, оттуда пойдёт артист. Лёша, прицелься, луч только по пояс.
Свет в зале погас, и первый артист выбежал на сцену, открывая музыкальную премию известного лейбла. Шахман упёрся в монитор, переключаясь между человеческими камерами и камерами дронов. Съёмка началась. К бригаде Семёна у него не было претензий, свет работал как часы. Только однажды произошло недоразумение из-за пьяного зрителя. Этот зритель случайно толкнул Алексея, и луч пушки, по косой траектории, метнулся вправо от артиста. Охранник, находящийся неподалёку, тут же оттащил пьяного прочь, восстановив тем самым работоспособность «светотехнической точки». Лёша, выругавшись смачным матом, закрыл луч, но не смог прицелиться лобовой свет со сцены ослепил его и он, пытаясь не упустить «подопечного», открыл луч шире, чем было небходимо, и на картинке в мониторе, артист немедленно «остался без ног».
Бл-дь, я сейчас, лично отпи-жу этого идиота. Почему артист по сцене на коленях бегает, заорал Шахман по связи.
Лёха, меньше луч, по пояс! Кричал Семён в рацию, закрывая микрофон телевизионной гарнитуры ладонью.
Луч, наконец, принял нужную форму, и Шахман незамедлительно набросился на другую жертву: «Ты куда летишь, это не гонка на время, кто управляет камерами»?
Марат, ответил старший оператор.
Я убью этого татарина, он мне весь эпизод запорол.
Это был прямой эфир, без возможности монтажа. Именно поэтому, сюда и позвали Шахмана. Продюсеры знали, что он выкрутится из любой ситуации и всегда выправит картинку. А Шахман всегда звал Семёна и его бригаду, отдавая должное их высочайшему профессионализму.
Пушкаря толкнули, извинился Семён, охранник не успел.
Шахман скривился в несимметричной улыбке: «Сёма, первое правило управленца, виноват всегда ты! Охраннику заплатите, огородите пушку колючей проволокой, мне нужен результат!» Семён, соглашаясь, кивнул козырьком. Олеся, устав от воплей сумасшедшего режиссера, поднялась на трибуну на лобовую пушку к Алексею.
Почему, его все терпят? Дали бы по роже! Возмущалась она Лёше, почему, его все так боятся?
Его не боятся, с ним очень круто работать. Он почти всегда, всё снимает с первого дубля. С ним даже звёзды не спорят. Я ни разу не слышал. Он просто очень крут, и кстати, нас тоже считает лучшими. Если бы, не пьяный козёл, отработали бы чисто.
Всё равно, не понимаю, не унималась Олеся.
Все привыкли и не обращают внимания на его вопли. Шахман всегда выбивает для всех, кто с ним работает, более высокие гонорары. В результате, все в плюсе, терпеливо объяснял Алексей, ни на мгновение, не выпуская артиста на сцене из светового луча.
Больше технических «проколов» не было. Световая картинка концерта была идеальная. Звук чистый. Операторы работали вдохновенно. Во время финальной песни, когда зрители понесли к сцене цветы любимым артистам, Шахман поблагодарил всю бригаду: «Всем спасибо, отработали отлично. Не без ошибок, конечно, но, в общем хорошо!» Менее чем через час, публика разошлась, и техники принялись за разборку постановки. Со стороны казалось, что это был хаос, в котором нет никакого порядка и смысла. Фермы со световыми приборами были опущены почти до пола. Звуковые порталы разбирались на отдельные колонки. Километры кабелей извивались по полу. Кофры с открытыми крышками, перемешиваясь, беспорядочной кашей забили сцену. Ребята начали разбирать «свет». Одни выдёргивали кабели, и тут же бросали их на пол или оставляли внутри фермы. Другие снимали приборы и упаковывали их в кофры. Третьи уже разбирали освободившиеся фермы на составные части. Кто-то сматывал кабели и раскладывал их по ящикам. Весь этот кажущийся беспорядок фиксировала камера, и с помощью программы рассчитывала вклад каждого техника в постановку. В такой системе никто не хотел отдыхать. К бездельникам программа была беспощадна. Программе не понравишься, её не разжалобишь плохим самочувствием или семейными проблемами. Если работаешь работай. И, все работали. Через час приборы и пульты были упакованы в кофры, кабели разложены по ящикам. Программа сама вызвала робо-грузовик и, рассчитав схему погрузки, отправила её на смартфон Семёна
Алексей снял лёгкий экзо скелет, положил его в кофр и пошёл к ребятам, попрощаться. Они сидели на уличной лавочке около служебного входа, и походили на космонавтов в своих экзо костюмах, торчащих из под зимних курток. Ждали погрузку. Олеся курила сигарету с травкой. Она знала, что Лёше это ужасно не нравится, и всегда, подначивала его этой своей привычкой.
Иди, дуну тебе «паровоз», хихикнула она.
Сёме дуй, мне больше нравится спортзал, равнодушно парировал Алексей.
Олеся демонстративно повернулась к Семёну, направила сигарету ему в лицо, и начала плавно выдувать дурманящий дым в его сторону. Сёма послушно приоткрыл рот, глубоко вдохнул и задержал дыхание. Его лицо покраснело, а глаза налились кровью. Через несколько секунд, он закашлялся и с шумом выпустил дым изо рта. Это и был «паровоз». Ребята одобрительно шумели, и подбадривали Семёна. Все они, кроме Лёши и Васи, баловались травкой. Василий вообще никогда и ничего «не пробовал», а Алексей «курил пару раз», но не получил от этого, столь ярко демонстрируемой другими «радости». К нему не прилипали вредные привычки.