А потом в желудке Роксалии будто зашевелились склизкие змеи. Вернулся аккурат перед ее Обрядом? Какое удивительное совпадение! Да нет У них такие отношения, что вряд ли он решится участвовать. Хотя, в принципе, зная его подленькую натуру Лия могла допустить, что Ньёрд может пойти на такое, чтобы причинить ей еще больше боли из мести.
Йоран вернулся? спросила она Патрока, когда беловолосый Хранитель скрылся в Вечерней башне.
Да, подтвердил Патрок, выглянув из-за дверного проема и посмотрев туда, куда смотрела девушка. Пару часов назад вроде.
То есть в ристании он не участвовал? на всякий случай уточнила Лия.
Побитый Хранитель рассмеялся легким покровительственным смехом, заводя свою подопечную в тепло башни.
Учитывая то, что ристание закончилось пару часов назад, да, он определенно там не участвовал.
Хорошо, успокоившись, улыбнулась Роксалия, даже не став больше допытываться, кто стал победителем.
Глава 6
Открытие
Отания
Долина озёр
Люди тысячелетиями пытаются понять, зачем они приходят в этот мир. В чем смысл жизни? Суть бытия? Есть ли что-то внутри каждого из нас помимо костей, мяса да крови? Что-то, что намного больше всего этого и при том незримо? Что-то, что, попав в плоть, забывает о своем существовании и беспрестанно ищет ответы? И для чего этой огромной, бесконечной, неповторимой силе такой несовершенный сосуд, как тело? Что оно для нее? Тюрьма, где приходится очищаться за прошлые грехи? Или великий дар, благодаря которому эта прекрасная, но неспособная на ощущения энергия обретает возможность чувствовать? И неважно что именно: счастье ли, боль, гнев, радость, любовь, ненависть. Просто чувствовать. Или эта энергия стремится обрести плоть, способную дотронутся до другой энергии во плоти, чтобы ощутить того, кого любит, но не может даже прикоснуться? И попав в бренное тело беспрестанно ищет, ищет, ищет того, ради кого и пришла в мир? А найдя, узнает ли?..
Кажется, Лия чувствовала всё и сразу. Мир воспринимался невероятно остро и при этом до противного размыто. Каждый звук гулко отдавался в ушах, заставляя немедленно реагировать, но одновременно никак не мог сфокусировать на себе внимание. Так же, как и зрение, реагирующее на любое движение, но не отпечатывающее в сознании ни единого штриха. А любое прикосновение обжигало, однако расплывалось по коже неоформленными лентами.
Давай ей губы красным накрасим, глаза-то завязаны будут, будто из-под тяжелого одеяла пробился к сознанию Роксалии веселый голос Колирии.
Кори, угомонись, строго одернула ее Люсирия, поправляющая темные волны волос Лии перед огромным зеркалом в полный рост, а затем тихо обеспокоенно добавила: Тебя вообще надо сажей измазать, Рокси. Боюсь, даже Гурд не сможет сдержать свой дрянной мужской инстинкт, как бешенный будет. Еще и не факт, что он победитель Хрон
Негромко поругиваясь и тяжело сопя, Люси отошла от подруги, скрывшись за позолоченной рамой. Роксалия рассеянно смотрела в свое бледное лицо, обрамленное бросающими шелковые блики локонами. Гладкие, расчесанные до блеска волосы тянулись до самой поясницы, пряча тонкую спину. А вот спереди Лию совсем ничего не скрывало. Даже одежда, что была на ней, не оставляла ни одной тайны. Легчайшая сорочка под названием пилю́р представляла из себя совершенно прозрачную ткань, застегивающаяся спереди рядом жемчужных пуговок и державшаяся на широких кружевных бретелях, тоже пристегивающихся к верхней части пилюра пуговками. Сквозь нее виднелась и полная налитая грудь с ярко-розовыми сосками, и узкая талия с красивыми линиями подтянутого живота, и круглые бедра, делавшие талию еще у́же. Впервые Роксалию тошнило от собственного отражения. Всё, чем наградил ее Аминарис, казалось злом, что принесет ей страшные мучения.
Пока Колирия что-то обиженно чирикала в ответ своей близняшке, Лия страшным усилием воли душила в себе безысходное чувство отчаянья. Назад отмотать уже невозможно. Есть победитель, и есть ее клятва. Теперь, даже если она сбежит, Бабочку вернут и притащат в Черную башню. Обряд, может, дело и добровольное, но ровно до того момента, пока не произнесены слова клятвы.
В зеркале вновь появилась хмурая Люсирия с длинным плащом глубокого ониксового цвета.
Так, Кори, помолчи, пожалуйста, оборвала она свою тараторящую сестру, а затем мягко обратилась к Лии, набрасывая на ее голые плечи легкую ткань, показавшуюся железной кольчугой. Не бойся. Первый раз всегда проходит быстро. Минут десять-пятнадцать, не больше. Помни, главное расслабиться и немного потерпеть. Насколько я знаю, ни один победитель не использует все два часа. Может, конечно, он захочет второй раз, но больше редко бывает в первое Открытие. Думаю, если победитель Гурд, мучить тебя он не станет в надежде, что когда-нибудь там, в будущем, ему еще перепадет. Если что, не развеивай сегодня его мечты. Поняла?
Роксалия кивнула. В отражении голубых глаз Люси скользнуло сочувствие. Она и хотела бы как-то помочь подруге, но не могла.
В дверь постучали. Для Лии это прозвучало так, будто кто-то начал забивать гвозди в крышку ее гроба. Повернувшись к выходу одновременно с Люсирией, она глянула на часы, мысленно отбивая себе отрезвляющие пощечины со словами: «Успокойся! Ты сама на это пошла! Никто тебя не заставлял! Думай о свободе! Только так она к тебе приблизится!». Стрелки показывали без десяти восемь. Значит, сомнений быть не может это за ней.
Глубоко втянув в себя воздух, Роксалия расправила плечи и направилась к двери. Оттягивая неизбежное, можно накормить лишь страх.
Да хранит тебя Аминарис, хором благословили сестры.
Спасибо, сипло поблагодарила Лия, дернув за ручку.
В коридоре стоял очень мрачный Йоран. И это так удивило Роксалию, что на миг даже предстоящий Обряд слегка потускнел.
Что ты здесь делаешь? возмущенно спросила Лия, плотнее заворачиваясь в плащ, даже в нем ощущая себя голой.
Отвожу тебя на Обряд. Пошли, недовольно объяснил Ньёрд, направившись в сторону круглого зала, где обычно собирались на ночную вахту дежурившие Хранители Бабочек.
А где Патрок? Сегодня же его смена.
К горлу Роксалии подступала дурнота от неприятного предчувствия, когда она поравнялась с Йораном. В зале, освещенном мягким светом золотистых ламп, как обычно в это время суток, находилось семеро Хранителей. Кто-то играл в ара́ды, кто-то в карты, а кто-то в шахматы, разбившись на небольшие компании и усевшись в мягкие розовые кресла за изящными белыми столиками. Как только Ньёрд со своей подопечной вошли в круглую комнату, все взгляды обратились на них. Большинство из мужчин взирали недовольно и обиженно. Где-то на задворках атакованного паникой мозга Лия отметила, что шестеро Хранителей выглядят так, будто по ним потоптались кони. Участники Кровавого ристания. От этого осознания по горлу разлилась противная горечь, но она быстро переключила всё свое внимание на Йорана.
Он поменялся со мной, коротко ответил ее сопровождающий.
«Ох», про себя протянула Роксалия, нервно вцепившись в плащ изнутри. Неужто Патрок обманул ее? Мог ли он победить в ристании? Лия лихорадочно попыталась вспомнить, в каком расположении духа пребывал вчера вечером Хранитель. Он был побит как собака, но чрезвычайно весел и доволен! Так ли ведут себя проигравшие? Что-то в груди Роксалии оборвалось, наверное, сердце лопнуло.
Как они спустились по лестнице, она даже не заметила, ощутив лишь стылые лапы приближающейся ночи, забравшиеся под плащ и ущипнувшие обнаженные ноги. В ушах стоял гул, а тело пробивала мелкая дрожь вовсе не от холода.
Уже ближе к Черной башне Лия вновь расправила спину, пытаясь стряхнуть с себя страх. Совсем необязательно Патрок поменялся с Ньёрдом, чтобы оказаться с ней на Обряде. Может, он плохо себя чувствует после ристания? Такое вполне могло быть. К тому же Люсирия потратила весь сегодняшний день, чтобы разузнать, кто мог стать победителем. Она попыталась отыскать Гурда, но тот как в воду канул. Из чего они сделали вывод, что он победитель. Ведь победителя освобождали от каких бы то ни было обязанностей и занятий перед Обрядом, чтобы он набирался сил и восстанавливался после ристания. Впрочем, это мог быть как Гурд, так и Патрок. Ни того, ни другого Люси сегодня не видела.
Что, Алва, довольна? Добилась своего? Очень рада сейчас? отвлек Роксалию язвительный голос Йорана.
Алва? Это что-то новое. Какие бы отношения между ними ни были, фамильным именем он ее никогда не называл. Что это с ним? Злится что ли? Очень интересно. Однако Лия привычно не стала отвечать, продолжая рассекать прохладный воздух засыпающей Долины, пахнущей сладкими луговыми травами, свежестью водных источников и легкой гарью пепла вулканов.
Кто тебя гнал на этот Обряд? открывая выкрашенную в полуночный цвет дверь, тем временем продолжил зудеть Ньёрд. Если ты думаешь, что после Открытия тебе будут постоянно доставаться такие жирные заказы, как с этим Куашем, то тебя ждет разочарование. Больше тридцати тысяч золотых обычно не дают. Задание с принцем это очень редкое исключение, а не правило. Так что ты наказала саму себя.
На волнение и, чего уж греха таить, страх начали наслаиваться раздражение и злость. В словах Йорана скользила правда, и она очень неприятно укусила Лию.
Они дошли до лестницы, но подниматься не стали, свернув в глухой коридор, освещенный красным светом факелов. В конце него, друг на друга смотрели две двери темно-бордового цвета. Туда-то Хранитель и вел Бабочку.
Ты никого не слушаешь, Лия. А теперь будешь мучиться.
В голосе Ньёрда слышалась неприкрытая злоба, что даже вызывало замешательство.
Тебе-то что за печаль? Радуйся, нехотя выдавила из себя Роксалия, когда они остановились возле левой двери с вырезанным на ней символом Школы Спящей справедливости.
Она сказала это не для того, чтобы узнать ответ на вопрос. И без того ясно, что он прав. А что-то изображать из себя, раздирая на себе рубашку, говоря, будто она ни капли не боится и очень хочет на Обряд, по меньшей мере, смешно. Лия сама схватилась за каплевидно изогнутую ручку, желая уже избавиться от Ньёрда, предпочитая Обряд его компании, однако он грубо захлопнул приоткрывшуюся дверь, оперевшись о нее.
Что бы ты обо мне ни думала, Лия, я никогда не желал тебе зла, чуть склонившись, твердым взглядом попытался он вдавить свои слова в ее сознание.
В таком случае, страшно представить, что ты тогда считаешь злом, смотря прямо в синие глаза, недобро проговорила Роксалия. А теперь, будь любезен. Меня ждут.
По челюстям Хранителя прокатились жесткие желваки. Он оттолкнулся от двери, позволяя Бабочке ее открыть и войти внутрь. Хвала Аминарису! Избавилась!
Однако Ньёрд быстро стерся из головы Лии, как только она увидела комнату с большой кованной кроватью, в изголовье которой извивались металлические лозы искусственного винограда и широкие листья. Толстый матрас кутался в алые простыни. Кругом трещали десятки, если не сотни, свечей, распространяя по комнате медовый аромат и горячее тепло. Ни окон, ни другой мебели, кроме кровати, здесь не было. Даже кувшин с двумя кубками стояли на полу, застеленном ковром такого же кроваво-красного цвета, что и простыни. На мягком матрасе сидела Наставница по актерскому мастерству Ринна Прад.
Добрый вечер, Роксалия-нима, мягко улыбнулась полная светлолицая женщина, поднимаясь на ноги.
Добрый вечер, Ринна-мит, негромко кивнула Лия, скользнув взглядом по стенам, желая понять, как Высшие собираются слушать то, что произойдет в спальне.
Под самым выбеленным потолком она заметила небольшие стальные решетки. Должно быть, это и есть нечто вроде слуховых окон. Противно.
Подойди, отвлекла Лию Ринна, беря с красной простыни повязку, слившуюся с ней цветом.
Сжав зубы, Роксалия послушно подошла и повернулась к Наставнице спиной, закрывая глаза. Гладкая ткань легла на лицо, ударив в нос резкими, приторно-сладкими духами, едва не заставив закашляться. Лия непроизвольно скривилась, чувствуя, как повязка затягивается на ее затылке, плотно впиваясь в каждый изгиб, так что теплый свет свечей превратился во мрак. Прекрасно! В одно мгновение ее лишили и зрения, и обоняния. Когда же Ринна стянула с ее плеч плащ, отдав в объятья воздуха, моментально прилипнувшего к каждой клеточке кожи, Роксалия почувствовала себя беспомощной и беззащитной.
Пухлая ручка Наставницы обхватила холодные влажные пальцы Бабочки. Без лишних слов она уложила ее на кровать.
Подними руки кверху, Роксалия-нима, велела главная актриса Школы.
Лия подчинилась, ощутив, как на ее запястьях затягиваются шелковые веревки. Их практически обездвижили, привязав к металлическим лозам. Вот теперь она точно почувствовала себя беспомощной, словно гусь на убое. Никакого выхода. Ни единого шанса.
По всему нутру прокатилась дрожь. Лия так сильно сжала ноги, пытаясь хоть как-то закрыться, что они начали неметь. Кровать прогнулась и пружинисто расправилась, потеряв тяжелый вес Ринны.
Удачи, Роксалия, главное, не бойся, в этом нет ничего страшного, почти по-матерински подбодрила Наставница, не став прибавлять приставку к ее имени.
Ох, если бы слова толстушки могли хоть немного помочь! Но, увы, они ввергли Лию в еще большее волнение, напоминая о неизбежном. Ей даже не удалось разжать зубы, чтобы выдать что-нибудь членораздельное, поэтому она благоразумно промолчала.
Дверь захлопнулась, и в комнате повисла тишина, нарушаемая лишь грохотом сердца и треском свечей. Сколько она так лежала, одному Аминарису известно. Лия отчаянно повторяла про себя одно и тоже: «Гурд. Пусть это будет Гурд. Только не Патрок. Гурд. Пусть это будет Гурд». Она мысленно представляла красивое лицо с карими глазами и выразительными чертами, темные, словно крыло ворона, волосы, широкие плечи с глубоким шрамом на объемной левой грудной мышце. Лия отчаянно гнала образ светло-пепельного Патрока с глазом, заплывшим сиреневым фонарем, и его почти родную улыбку. Нет, он не может быть победителем. Это Гурд! Пусть это будет Гурд!
Мягкий скрип вновь открывшейся двери вышиб из Роксалии дух и остановил громыхающее сердце, чтобы через секунду оно заколотилось с такой силой, что она почувствовала его в горле.
«Дыши, Лия, дыши. Расслабься. Всего несколько минут, и контракт Куаша твой», приговаривала про себя Бабочка, одеревенев и сжав ноги так крепко, что удивительно, как они не превратились в одну сплошную. Она знала, что победителю надо именно туда, поэтому ничего не могла с собой поделать. Похоже, ему придется отвоевывать эту территорию, так как Лия сомневалась, что инстинкт позволит ей просто так сдаться, как овце на забое.
Все свои силы она тратила на то, чтобы успокоиться, слушая, как раздаются по комнате шаги, затихнувшие совсем рядом. Он смотрел на нее. Роксалия кожей чувствовала тяжелый взгляд, скользивший по ее телу, покрытому настолько прозрачной тканью, что через нее можно было разглядеть каждую родинку. Ни звука не раздавалось в комнате, кроме колючего шепота свечей. Победитель молчал. Молчал и ничего не делал так долго, что Роксалии захотелось закричать. Но она лишь крепко сжала челюсти, так что зубы заныли.