Эллисон Майклс
Любовь в объективе
Пролог
Ты женат?!
Креветка на моей брускетте разделяет всеобщее возмущение, медленно соскальзывает с лоснящегося соусом хлеба и шлёпается на ковёр. В двух сантиметрах от носка моих туфель «Валентино», что он сам же и подарил на День всех влюблённых. Я ещё тогда думала: какая романтичная игра слов! «Валентино» от Святого Валентина.
Но теперь мне хочется снять эти самые чёрные туфли со слегка заострёнными носами и маленькой снежинкой на пряжке просто прелесть! и запустить ими прямо Гранту в голову. Должны же высокие шпильки сгодиться для чего-то более значимого, чем боль в лодыжках. Например, для боли в черепушке одного гадкого изменника.
Грант будто прочитал мои мысли и решил работать на опережение. Вскочил с дивана, скрипнув своими идеально гладкими стрелками на брюках по такой же гладкой коже обивки, и выбрал тактику держаться на безопасном расстоянии. По крайней мере, использовал журнальный столик как щит.
Я всё ещё не могла поверить и тупо хлопала ресницами, всё так же держа брускетту на весу. Правда креветка с неё давно сбежала, оставив вяленый помидор пропитывать хлеб в одиночку.
Как такое может быть? Ахнула я, когда снова вспомнила, как воспроизводить звуки. Мы ведь вместе целый год! Ты целый год врал мне?
Прости, Зои, но как о таком рассказать?
Я позеленела от возмущения и, наконец, бросила брускетту на тарелку к остальным закускам, что обсыхали в духоте квартирки.
Ну, например вот так. Если я начинаю корчить рожицы, я дошла до высшей точки кипения. Меня зовут Грант Беккет, и я женат. Или же, не хотите выпить со мной кофе, если вы не против, что я женат. Или, в конце концов, давай поедем к тебе. Почему к тебе? Да потому что я женат!
На последней фразе я не удержалась и вскочила, словно между диванных подушек пробралась пчела и всадила своё жало мне в пятую точку. Хотелось броситься через тот самый журнальный столик, заваленный едой и заставленный бокалами с шампанским дань нашей первой и последней годовщине и влепить этому мерзавцу самую смачную пощёчину. Но я стала расхаживать по гостиной, дятлом стуча каблуками и выводя из себя соседей снизу, разгадывая эту уму непостижимую загадку: как я могла целый год не замечать очевидного?
У Гранта были красивые руки. Длинные, изящные пальцы с ухоженными ногтями. Ни шрамов, ни мозолей, ни грубых участков. Раз в неделю он делал маникюр в салоне, шлифовал, полировал и подпиливал мужчины вроде него должны выглядеть на все сто, учитывая, сколько в день он пожимает рук, как часто мелькает на экране в новостях и подписывает важные документы. Я обожала эти руки и ни раз целовала, прикасалась губами к его пальцам. Но ни разу, чтоб его, мои губы не наткнулись на обручальное кольцо. Ни на одной фотографии в газете или новостной ленте золотой ободок не сверкнул под блеском ярких ламп. И даже сейчас, когда он примирительно выставил ладони вперёд, кожа на них идеально ровная, без выцветшего следа от кольца на безымянном пальце. И от этого мне ещё больше захотелось их переломать.
Зои, давай мы оба успокоимся и спокойно всё обсудим.
Спокойно обсудим?
Не самое разумное предложение, потому что моё спокойствие испарилось в тот момент, когда он признался, что женат. Я подлетела к нему и стала тыкать указательным пальцем в его твёрдую грудь под рубашкой от «Тома Форда».
Ты жалкий изменник! Водил меня за нос целый год! Сделал из меня любовницу! Как? Как ты вообще умудрился столько времени держать свой брак в тайне? Ты ведь публичный человек, ты постоянно в телевизоре.
Моя жена Грант вздохнул и запустил руки в волосы, словно от этого контакта в ней проснётся какая-то блестящая идея, которая его спасёт. Она не любит весь этот ажиотаж. Ненавидит быть в центре внимания. Она никогда не ходит со мной на мероприятия и не даёт интервью. Ей нравится оставаться в тени, быть дома с мальчиками.
Я дёрнулась. Его слова огрели меня по затылку чугунной сковородкой. Увидев мои бешеные глаза, Грант и сам осознал, что проговорился и рискует сегодня не выбраться отсюда живым.
Мальчиками? Так у тебя есть ещё и дети?
Два сына. Извиняющимся тоном пролепетал он.
Боже, какой же он отвратительный и жалкий в этот момент. За пределами моей квартиры великий Грант Беккет заключает миллионные сделки, растаптывает конкурентов в порошок и уверенно разваливается на диване перед камерой, когда участвует в каком-нибудь ток-шоу или обсуждает серьёзные вещи для новостных порталов. Но сейчас вся эта самоуверенность и спесь смахнули с его плеч, и вот уже Грант Беккет, владелец «Глобал Медикал», стелится передо мной, как половик в прихожей. Но вряд ли я могу принять это на свой счёт. Он не боится потерять меня, скорее репутацию. Боится стать главной сенсацией Бостона и держать ответ не только перед женой, но и перед всем честным народом.
Два сына Шепчу я себе под нос. Боже, во что же ты меня втянул. Какая я идиотка! Если бы я только знала, что у тебя семья Я бы ни за что Но ты, засранец, снова тычок в грудь. Сделал из меня любовницу!
Грант разлепил свои тонкие губы, что минуту назад попивали «Шато Монтюс» из хрустального бокала, набор которых он сам же мне и презентовал, собирался что-то сказать, но я его опередила. Не могу выслушивать эту ложь ни минутой больше.
Убирайся. Теперь мой указательный палец метнулся в сторону двери в весьма однозначном жесте. Видеть тебя не хочу.
Но, Зои. Видно, грандиозный и могущественный Грант Беккет ничего не смыслил ни в намёках, ни в жестах, ни в прямом тексте. А как же тот год, что у нас был?
Не ты ли сам растоптал его только что? Господи! Да я думала, что влюбилась в тебя, а ты ответил мне, что женат! Ты хоть любишь свою жену?
Глаза Гранта, в которых ещё пять минут назад я готова была утонуть, пойти на дно как продырявленная баржа, теперь вызывали во мне лишь отторжение. Они не могли меня разжалобить, какую бы душещипательную историю не рассказали эти губы, что я когда-то с наслаждением целовала.
Не знаю. У нас не всё гладко в последнее время.
Это ведь брак! Чуть не завопила я в ответ. Он и не может быть гладким! Брак ведь как только что положенный асфальт! Блестит и сверкает только в первые несколько лет, но постепенно на нём появляются ухабы, ямы. И ты не должен был съезжать с неё на другое шоссе, Грант! Ты должен был взять каток и переложить его заново.
Я выдыхаюсь, как спущенный шарик на оконченном дне рождении. Грудная клетка вся горит от негодования, обиды и ярости, а ноги не удерживает даже безумно удобный каблук от «Валентино». Грант произносит моё имя, делает шаг ко мне, но я отступаю. Мы словно исполняем танец страсти и горечи.
Я не хочу быть твоей запасной дорогой, Грант. Уходи.
Неужели нет никакого шанса?
Возвращайся на своё ухабистое шоссе, Грант. Возвращайся к жене и сыновьям. Здесь ты заехал в тупик.
Не знаю, отчего меня так потянуло на метафоры, но уж всяко лучше, чем поливать его бранью из гидранта. За мной было последнее слово, и Грант понял это, потому как тут же приосанился, поправил и без того идеально сидящий пиджак «Армани», провёл пальцами по шевелюре. Не оставил ни намёка на того ничтожного и беспомощного горемыку, которого строил из себя минуту назад. В этом весь Грант Беккет. Актёрские навыки никогда не повредят в большом бизнесе и уж тем более придутся кстати в делах сердечных. Но я больше не поведусь ни на одно из его амплуа.
Мне жаль, что так вышло, Зои. Вроде даже вполне искренне бросил Грант, прежде чем двинуться к выходу. Мне было хорошо с тобой.
Но ты женат. Чуть не брякнула это вслух, но вовремя сдержалась. Всё, что он получил от меня на прощание после целого года отношений, это грозный взгляд из-под нахмуренных бровей.
Но стоило ему сделать последние два шага к двери, как внутри всё защемило. Вспышка тягучей боли, которая накатывает, если прищемить палец дверью, вмазаться мизинцем о тумбочку или распрощаться с мужчиной, которого почти полюбила. Мне захотелось окликнуть его, напрыгнуть сзади и обнять за спину, попросить никуда не уходить, но так нельзя. Сама того не зная, я вклинилась в чужую семью, отобрала Гранта у другой женщины и их детей, и обзавелась совсем не презентабельным титулом «любовницы». Я не могу и дальше жить с этой ношей, как ни в чём не бывало.
Но вот кожаные туфли Гранта скрипят, когда он оборачивается у самой двери. Его рука задерживается на ручке, так и не повернув её. Его обаятельное лицо, с заметными морщинами у глаз и янтарными глазами, в которых отражается скромный интерьер моей квартирки, глядит в мою сторону. И я надеюсь. Надеюсь, что он меня не послушает. Скажет, что никуда не уйдёт, и что жена для него уже ничего не значит. Что ту дорогу уже не переложишь новым асфальтом, остаётся лишь перекрыть её знаками «проезд запрещён» и двигаться другой дорогой. Вместе со мной.
Его губы приоткрываются. Медленно, словно он боится произнести всё это вслух. Я задерживаю дыхание, хотя никогда не любила нырять, и жду, что сейчас он скажет о своих чувствах. Будет молить меня не выгонять его.
Надеюсь, это останется между нами?
И тут я задыхаюсь.
Глава 1
Идите к чёрту!
Телефон запел уже раз в десятый, но я оставила его на тумбочке у телевизора, так что приходится выслушивать эти бездарные песнопения. Потому что я даже не могу сползти с дивана, выбраться из кокона одеял и отключить звук. На дворе вполне себе жаркий июнь, а я укуталась в два пледа с головой и всё равно продолжаю дрожать. Голова тяжелее гири и постоянно тянется к подушке, потому что мои плечи слишком слабы, чтобы её удержать. Всё тело ломит чувствую себя куклой, которую отобрали у младшей сестрёнки и которой выкрутили пластмассовые руки в разные стороны.
Любой врач скажет, что это симптомы простудной лихорадки. А я бы возразила, что это синдром разбитого сердца. Упоминаний о нём не найти ни в одном медицинском справочнике, хотя надо бы занести этот недуг в отдельный раздел медицины и выдумать лекарство, что снимет боль в груди, уничтожит микробы обиды и окажется воздействие на паразита, что посмел тронуть чьё-то сердце. Я бы с радостью приняла какой-нибудь антибиотик из спектра «анти-Грант», но пока что такого не существует в природе. Поэтому уже второй день я лечусь народными средствами. Ведром ванильного мороженого «Баскин Роббинс», солёными крекерами-рыбками и эклерами из «Дорсет Бейкери». Проверенные средства и гораздо эффективнее каких-то там антибиотиков, потому что их можно принимать вместе с красным, полусладким.
А ещё в план моего самолечения входит полнейшая изоляция от мира за окном. Никаких клиентов, фотосъёмок и разговоров по телефону. Только я, бесконечные серии ромкомов по телевизору и диван. Вчера я даже поленилась сделать десять шагов до спальни и ночевала прямо здесь, посреди гостиной, с пультом в одной руке и пакетом попкорна в другой. Жалкое зрелище, но порой так хочется побыть жалкой. Мне была нужна эта передышка, чтобы полностью избавиться от симптомов Гранта Беккета. Но что-то подсказывало мне, что вместе с синдромом разбитого сердца я подхватила настоящую лихорадку.
Телефон замолчал, но буквально через две секунды закричал снова. Чтоб тебя! Я специально оставила мобильник вне зоны досягаемости, чтобы в момент максимального отчаяния не начать перечитывать переписку с Грантом наверняка, он удалял её, едва переступая порог дома, не позвонить ему или не начать лазить в интернете в поисках любого упоминания о его жене и сыновьях, которые я могла пропустить, пока носила розовые очки.
Тот, кто разрывал динамики моего мобильника, наверняка задался целью достать меня. На мгновение я глупо размечаталась, что звонит Грант. Сказать, как ему жаль, каким идиотом он был. Вроде:
Я ушёл от жены. Теперь мы сможем всегда быть вместе.
А долго ли вообще длится это «всегда»? Неужели в этом мире ещё остались те, кто фразы «жили долго и счастливо» или «до конца своих дней» воспринимают всерьёз и хранит клятвы до того самого конца?
Перед глазами не было наглядного примера, каково это «долго и счастливо», но Грант Беккет заставил меня пересмотреть свой циничный взгляд на отношения, как только встал перед объективом и улыбнулся. Разыграл одну из своих ролей перед камерой, потому что знал, что его снимает глупая, романтичная девчонка. То есть я. И я купилась.
Мне польстило внимание кого-то, вроде Гранта Беккета. Я была бы рада любому вниманию, если уж на то пошло, потому что не привыкла, чтобы вокруг роились парни, тем более такие привлекательные и успешные мужчины, как Грант.
В ту первую встречу я мало что о нём знала. Лишь то, что он какая-то акула бизнеса и плавает только в крупных бассейнах с кристально чистой водой из денег. Пару раз видела его снимки в журналах и газетах, а он появлялся всюду: и на матовых чёрно-белых полосах серьёзных изданий, и на глянце женских журналов, которые раскладывали в салонах красоты и залах ожидания. Но в тот день я загуглила всё, что только можно было о Гранте Беккете.
Сорокатрёхлетний бизнес-магнат родом с маленького клочка земли в Миннесоте, на границе с Канадой. Он перебрался в Бостон, поближе к солнцу, океану и возможностям. Он был старше меня на пятнадцать лет, но компенсировал эту разницу достижениями. На него трудилось больше четырёхсот человек, вскоре он открывал филиал «Глобал Медикал» в Нью-Йорке, умело уворачивался от пуль конкурентов и при этом был нежен в постели, как будто годами изучал ни предпринимательство, а искусство соблазнения.
Да, мы виделись нечасто. Дважды в неделю и редко на выходных, когда Грант оставался ночевать в моей квартире. К себе он никогда не приглашал, и надо было забить тревогу уже тогда, но я была слишком польщена его вниманием и слишком заколдована его обаянием, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Мы редко выбирались в люди, чаще всего ужиная и наслаждаясь друг другом на диване в моей гостиной. Лишь раз ездили провести уик-энд на остров Нантакет и в прибрежный городок Нью-Хейвен. И он ни разу не заикнулся о женитьбе или о том, чтобы жить вместе. Все эти звоночки давно должны были слиться в угрожающую симфонию, но я не хотела ничего слышать.
И вот я здесь. На том самом диване в своей гостиной, слушаю тишину и завывания мобильника, пока Грант Беккет живёт себе дальше. Наверняка сейчас он обедает в компании своей красотки-жены или бизнес-партнёра и даже не вспоминает меня.
Интересно, какая она? Миссис Беккет? Рядом с ним я представляю Афродиту в современном амплуа ухоженная лучшими салонами красоты, обласканная лучшими тканями заморских кутюрье, с фигуркой, выточенной лучшими персональными тренерами спортклубов. Она не обременяет себя какой-то там работой с девяти до шести, а посвящает всё свободное время детям, дому и благотворительным мероприятиям, где с такими же как она утончёнными и благовоспитанными дамами перемывает косточки всем недостойным мира сего. Определённо блондинка. Стройная и изящная, со вкусом и собственным неповторимым стилем. Воспитанная и знающая себе цену. В общем, полная моя противоположность.
Вот бы одним глазком взглянуть на неё. На женщину, чьего мужа я украла самым бессовестным образом. Чей муж таким же бессовестным образом украл целый гол моей жизни и сердце в придачу.
Хотя, постойте-ка Я ведь могу это сделать! Отчего-то мне отчаянно захотелось узнать миссис Беккет получше. Схватив телефон и проигнорировав двадцать два пропущенных, один от мамы, один от клиентки со вчерашней фотосессии, пять с незнакомого номера и остальные от Даффи я тут же принимаюсь штрудировать просторы интернета, лишь бы наткнуться хоть на малейшее упоминание о миссис Беккет.