Прорыв
Итак, в восемьдесят восьмом или в восемьдесят девятом мой друг Дыба начал ходить в загранку. Оттуда он привозил преимущественно журналы и жевачку. Как и все морячки, он хотел накопить валюты на машину и присматривался к ценам.
Из-за бугра везли и советские тачки, и иномарки. Все это было очень выгодно. «А как ты узнаешь, что эти рекламные журналы можно брать?» спрашивали мы морячка, разглядывая женщин в разных свитерах и штанах, а также зарубежные матрасы и полотенца.
«Захожу в магаз, беру журнал, листаю, делаю вид, что смотрю на что-то, и спрашиваю:
«Фри ов чач?»
Если говорят «да», тут же забираю пару-тройку штук и ухожу». Я уже крутился и ездил на затемненной «в зеркало «восьмерке цвета «Валентина». Как-то раз Дыба был у меня, и я вместе с случайно притащившим в этот момент шмотье товарищем Вовой, повез его на отходящий в загранку корабль. Поехали в порт на машине. То ли завозились мы, то ли я не знал, как туда ехать, в общем стали опаздывать! Ситуация была непонятна, уйдёт пароход в рейс без моряка, а Дыбу разжалуют в слизь и пыль? Или огромный корабль, с кучей народа и грузов будет ждать молодого радиста, и только потом его разжалуют в слизь и пыль? Мы гнали, как сумасшедшие, и вот наконец какой-то шлагбаум на въезде в портовую территорию. «Туда нельзя уже! кричит Дыба, тут нас уже только по пропускам пускают! Давай я выскочу, побегу!»
Перед нами какая-то грузовушка осматривается охраной и начинает проезжать. Пара охранников разворачивался и идут к нам. Я понимаю, что мы можем успеть проскочить за грузовиком и резко даю в газ. Охранники с криками разлетаются в стороны. Мы проныриваем под шлагбаум и куда-то летим. Дыба показывает дорогу и вот наконец мы его выбрасываем, корабль ещё здесь, и он убегает на него. Охреневший от всего произошедшего Вова, который совершенно ничего не ожидал, но неожиданно оказался именно в этом автомобиле идиотизма, бормотал с заднего сиденья какие-то скороговорки или молитвы, сложно было понять, что. Иногда он затихал или резко взвизгивал на поворотах Я начинал подбираться к выезду назад. Вова в ужасе спросил:
Ты что так же и выезжать собрался?
А как ещё-то? Машины шли через шлагбаум непрерывно. Я встроился в грузопотоки, стараясь не показываться, потихоньку подъехал к пропускному. И вот авто спереди встаёт и закрывает собой выезд. Я стараюсь быть на дистанции, начинается медленно движение, но к нам уже идут охранники. Один из них кладет руку на ручку двери и начинает ее дергать. А дверь закрыта и не открывается. В этот момент я почувствовал, что мы уже можем проскочить и опять даю газу. Охранники с криками бегут рядом. Мы проскакиваем под шлагбаум. Удивительно, но справа человек так и бежит у двери, ненормативными воплями оглашая окрестности. И вдруг по крыше громкие удары чем-то железным. Не сразу, но я понимаю, что повисший на машине лупит чем-то прямо по железу! Совершенно неуправляемый гнев подымается во мне в долю секунды и обдает жаром. Я бью в тормоза и иду разбираться со сволочью, которая посмела портить автомобиль, от которого ему и одного колеса никогда не купить. Проблема проскакивать под шлагбаумы забыта. Есть только нанесение ущерба уродом! Одинокий спринтер лежит на земле и корчится от боли. Оказывается на нем автомат. Я начинаю орать. Вижу, как его кореша автоматчики бегут к нам от К. П. П. На все уже наплевать, я осматриваю крышу в поиске повреждений. Одновременно рассказывая дебилу, что он останется без трусов, оплачивая ремонт. Оказалось, что у придурка застрял палец в ручке двери, когда я пролетал кордон. Там у восьмерок, девяток в ручке крючок замечательный для таких случаев. На этот крючек я и поймал усатую русалку, охраняющую берег Финского залива. Охранник волей-неволей вынужден был поставить рекорды скорости по бегу! Стучал он зубами и второй рукой по крыше. А на второй руке у него кольцо, поэтому так и звенело по железу. Охранники, однако, начали тыкать в меня со всех сторон дулами и орать. Несмотря на пререкания и вырывания рук одели наручники. Вову вытащили из машины и также заковали, не обращая внимание на его стенания о том, что он был изначально окончательно против всего моего последнего поведения. Нас повели куда-то, как оказалось в тюрьму. «В порту задержан выход двадцати кораблей» медленно произнёс следователь, пристально разглядывая меня.
«Кого или чего вы провезли через границу? Понимаете ли, какой ущерб стране вы наносите каждой минутой простоя кораблей и сотен людей? Понимаете ли вы, сколько наших сотрудников вынуждены сейчас прочесывать порт?»