Не смешно, резко сказал Минт. Я отвела глаза от Купа, привлечённая руками Минта, которые он сжал в кулаки. Это ложь.
Разумеется, сказал всегда верный Фрэнки.
Чёртовы лузеры. Минт пнул ногой платформу прямо в центре картины и она затрещала; посыпались щепки. Лжецы. Всё ещё красный, он ещё раз пнул платформу, и все замолчали. И потом Фрэнки тоже пинал, пока замок не разрушился окончательно, оставив на своём месте зияющую дыру.
Несколько секунд было слышно только сдавленное дыхание Минта. Потом Джек сказал.
Так значит, платформу не починим.
Одна из девочек с моего этажа вздохнула.
Поверить не могу, что потратила на это столько времени. Такой провал. Она откинула назад волосы и развернулась, чтобы уйти.
Ты куда? Спросила Каро; по лицу было видно, что она чувствует себя преданной.
Девушка изумлённо воззрилась на неё.
Сегодня вечер перед встречей выпускников, Каро. Я не собираюсь пропускать вечеринки только для того, чтобы слепить какую-нибудь жалкую хиленькую платформу и всё равно завтра проиграть.
Я тоже, сказал кто-то ещё, и это был последний удар; опустившийся занавес. По толпе пробежался шёпот и потом все зашевелились, поправляя на спинах рюкзаки. Парами и тройками они разбрелись, бормоча про Чапмен-Холл, писькомеров и слишком далеко зашедшие розыгрыши.
Остались только восемь из нас; мы старались не смотреть на дырку в платформе.
Вы можете в это поверить? Спросила Каро. Одно препятствие и они разбежались. Где их верность?
Джек вздохнул и опустился на землю, усевшись среди мёртвых листьев.
Мне не нравится быть тем, кто это скажет, но, по-моему, мы в жопе.
Хезер плюхнулась на землю возле него и прижалась к нему. Джек порозовел и огляделся, чтобы посмотреть, смотрим ли мы. За два месяца дружбы я узнала, что этот оттенок розового означал, что он рад вниманию Хезер, но сгорит, если кто-то это упомянет. Хезер называла его стеснительность «Джек освобождается от многих лет подавления» фраза, которую она подцепила в одной из своих книжек по введению в психологию. По ночам, когда мы с ней и Каро сидели болтали, ожидая, пока высохнут наши маски, или смотря бесконечные сериалы, Хезер делилась с нами секретами, которые ей рассказал Джек: например, что его никогда не целовали, что ему никогда не разрешали иметь девушку. Но она была терпелива; она раз за разом делала, каждый раз новый, первый шаг. Такой была Хезер. Она была человеком, делавшим вещи, которые я никогда даже не считала возможными.
Ну же, должно же быть хоть что-то, что мы можем сделать, чтобы починить платформу. Или по крайней мере план как расквитаться с «Чапменцами». Хезер уронила голову Джеку на плечо. Он сидел прямо, как стрела.
Давайте сожжём общежитие Чапмена дотла и пошлём встречу выпускников куда подальше. Сказал Куп. Всё равно это всё фигня.
Куп прав. Поверить не могу, что я позволила вам уговорить меня в это ввязаться. Кортни повернулась к Хезер, её крашенные красной помадой губы печально изогнулись. Я тебе с самого начала говорила, что победа в этом супермодном соревновании детсадовских поделок никак не поможет нам возглавить списки кандидаток в «Чи-О». И теперь мы даже не победим. Это унизительно.
Как и братство «Фи Дельта», сестринство «Чи Омега» было лучшим на кампусе. Они хвастались идеальной статистикой приёма. Каждый год, каждая девушка, которой было предложено членство в сестринстве, обязательно с благодарностью его принимала, зная, что место в «Чи О» означало, что ты четыре года будешь выше всех остальных. По слухам, ни одно другое сестринство даже следующее по популярности, Каппа даже близко не подошло к этому рекорду.
Я быстро выяснила, что социальная жизнь Дюкета вертелась вокруг двух вещей: футбола и студенческих объединений. Победа в футбольном чемпионате была вопросом жизни и смерти, и важнее этого было только членство в правильном объединении. В некотором смысле это было чем-то устаревшим футбол и студенческие объединения казались сошедшими с экрана фильма «Плезентвиль» но, с другой стороны, это было безвременным явлением: просто ещё несколько способов пройти сортировку. Любой студент, прошедший через борьбу за Дюкет, знал, что жизнь ни что иное как постоянный цикл «соревнование, ранги, сортировка». Иерархия была нормой. Странным было то, как глубоко мы начинали нуждаться в ней и как, по прошествии достаточного количества времени, мы начинали хотеть, чтобы кто-то явился и расставил нас по местам.
Кортни, прорычал Фрэнки, можешь ты хоть на секунду заткнуться и дать нам подумать?
Кортни широко раскрыла глаза. С ней никто так не разговаривал.
Я осторожно подошла туда, где стоял, сложив руки на груди, Минт, и, быстро вздохнув для уверенности, тронула его за плечо.
Эй. Ты в порядке?
Он не отстранился от прикосновения, но и на меня не посмотрел.
Я сорвался. Просто семья Чарльза знает мою семью, и я думал
Моё сердце бешено забилось.
Ты же знаешь, что они просто завидуют, да? Я решила рискнуть, и оставила руку у него на плече, а взгляд на его лице.
Он повернулся ко мне резким движением.
Завидуют?
Меня поймали. Меня пропитало, будто солнечным светом, теплом.
Ну конечно же.
Он улыбнулся.
Джессика, донёсся ледяной голос Кортни. Я знаю, что тебе обязательно надо попытать удачи с Минтом, пока он уязвим, но сейчас определённо не время для флирта.
Чувство было такое, как будто она протянулась через траву и дала мне пощёчину. Или хуже как будто она сорвала с меня одежду и оставила меня обнажённой, показав всем мои намерения и желания. Я отступила, убрав руку с плеча Минта; глаза жгло от унижения. Но прежде чем я смогла судорожно вдохнуть, чтобы сказать я даже не знаю что, встряла Хезер.
Кортни, не будь такой стервой.
Может быть мне и нечему было удивляться. Хезер всегда была категоричной в отношении хорошего и плохого, видела мир чётко разделённым на добро и зло. Я считала, что это потому что первые восемнадцать лет её жизни были простыми, лишёнными препятствий. Лёгкая жизнь позволила ей верить в то, что мир чёрно-белый, без серого. Хезер могла себе позволить так смотреть на мир, потому что ей не приходилось постоянно бороться за то, чего она заслуживает, и не приходилось жить в мире серого только для того, чтобы понимать дорогих ей людей. Это было ещё одной роскошью, как её красивая одежда и дорогие сумочки.
И всё-таки Хезер и Кортни были два сапога пара: лучшие друзья, соседки по комнате. Она должна бы сохранять верность подруге.
Ты серьёзно? Кортни выглядела такой же ошалевшей, как и я. Порыв ветра поднял её сияющие, как на обложке журнала, с ее плеч. Ты выбираешь её?
Вот она, последняя граница. Я могла только ошеломлённо переводить взгляд с одной на другую.
Хезер мгновение помолчала, и потом сказала:
Да. Не обижай слабого.
Она всё-таки выбрала меня.
Кортни раскрыла рот. Она осмотрелась, глядя в лица окружающих в поисках союзника и хоть какой-то симпатии. Взгляд её остановился на Минте, но, что бы она там ни увидела, это заставило её тяжело сглотнуть, а потом закатить глаза.
Ладно, пофиг. Мне скучно. Удачно вам потратить время на гиблые дела. Она глянула на Хезер. Значит, увидимся позже или типа того. Это прозвучало как вопрос: «Увидимся?» В то мгновение Кортни выглядела юной и неуверенной.
Хезер коротко кивнула:
Увидимся дома.
Но когда Кортни ушла, она поймала мой взгляд и улыбнулась.
Я чувствовала себя наполненной светом. Забудьте про Минта; вот каково оно: смотреть на солнце. Хезер заступилась за меня. Выбрала меня. Кто хоть когда-то так поступал?
Ребята, послушайте. Глаза Джека были огромными от возбуждения. Мне только что пришла в голову идея. Как расквитаться с Чапменцами и в то же время вернуться в соревнование. Есть только одна проблема: это немножко незаконно.
И тут же, немедленно, последние полчаса будто бы смыло, как ничего и не было. Мы радостно улыбались друг другу.
Вываливай, сказал Фрэнки.
Джек подмигнул Каро.
Ладно. Вы знаете, что Чарльз одержим Каро?
Минт хохотнул.
Чувствую, будет интересно.
Что бы ты там ни думал, сразу нет, сказала Каро.
Выслушай меня. А что если за то, что Чапмены уничтожили нашу платформу, мы украдём их?
Глупый Джек, сказал Куп. Я твой со слова «незаконно».
Я попыталась улыбнуться Купу, он на меня не смотрел.
Мы знаем, что Чапменцы прячут свою платформу за Бишопом. Бишоп-Холл был общежитием для старшекурсников, так что у кого-то из первокурсников-чапменцев, скорее всего, были знакомые из старших. Нам просто надо, чтобы Каро проникла в комнату Чарльза и забрала ключи от их платформы. А потом мы ночью её украдём, переделаем в платформу Ист-Хауза и завтра отправимся на ней к победе.
Блестяще, выдохнул Фрэнки. Мы даже сможем использовать фейерверки.
Я закатила глаза.
Так что весь план держится на том, что Каро на ночь превратится в Джеймса Бонда. Никакого давления.
Да, забудьте. Сказала Хезер. Каро не может продаться. Она ненавидит Чарльза. Он индюк надутый.
Индюк надутый из «Фи Дельты», поправил Куп. А значит, ему можно.
Нет, подождите минутку. Каро глубоко вдохнула. Я это сделаю. Ради вас.
Я прищурилась. «Ты уверена?» Иногда глубины верности Каро меня пугали.
Фрэнк захлопал в ладоши. «Мы станем легендами».
Одна маленькая проблемка, сказал Минт. Я уверен, что помню как Тревор говорил, что Чапменская платформа будет называться «Дюкет в раю».
А это значит? Спросила Хезер.
А это значит, что это пляж на колёсиках. С пальмами, песком и всё такое. Они планировали ехать на ней в плавках и купальниках.
На дворе октябрь, сказала я.
Да, ну, очевидно, они ради победы готовы на всё. Я хотел сказать, что в свитерах мы будем выглядеть довольно глупо.
Чёрт. Ладно. Хорошо, что мы весь семестр ходили в спортзал. Фрэнки огляделся и нахмурился. Что? Почему вы так на меня смотрите?
Куп похлопал Фрэнки по плечу:
Мне нравится ход твоих мыслей.
Как только они поймут, что платформа пропала, Чапменцы будут знать где её искать, сказал Джек. Нам надо спрятать её где-то, где они не найдут до начала парада. Пусть паникуют и тратят время на поиски.
Им и в голову не придёт, что мы осмелимся участвовать, сказала Хезер. Но нам всё равно надо хорошенько подготовиться. Быть уже в центре парада до того, как они поймут что происходит.
Куп прикусил губу.
Я знаю где можно спрятать. Старое заброшенное поле в паре кварталов отсюда. Довольно подозрительное, но никому в голову не придёт. Я гарантирую.
Каро усмехнулась:
Как это гарантировать?
Он только пожал плечами.
Я знаю кто из студентов Дюкета о нём знает, а кто нет.
Как скажешь. Я считаю, что стрёмное поле Купа подходит, сказала Хезер.
Ладно, Джек обнял Купа рукой за плечи. Напишите когда у вас будет товар, и мы приступим к выполнению плана.
На полупустую парковку за баскетбольным стадионом мы выбуксовали сразу, как только команда болельщиц убрала оранжевые конусы, тем самым сигнализируя, что парад вот-вот начнётся и платформы должны выстроиться.
Пока мы тащили платформу, Хезер осматривала парковку.
Отлично. Ни одного шпиона из Чапмен-Холла. На её губах появилась улыбка. Наверное, до сих пор рвут на себе волосы и носятся по кампусу.
Мы пришли настолько рано, что перед нами был только одна платформа организаторов она всегда шла первой, и на ней всегда была толпа шумных футболистов. Спустя несколько минут напряжённого ожидания, когда мы внимательно смотрели на каждую въезжающую за нами на парковку платформу, с другой стороны стадиона раздалась музыка. Из громкоговорителей послышался голос; он звучал воодушевляюще, хотя слов я разобрать не могла. Внезапно полицейский, управлявший дорожным движением на параде, выпрямился по стойке «смирно». Он показал на платформу организаторов, потом посмотрел на нас и махнул нам начать движение.
Отступать было поздно. До сегодняшнего дня я даже не представляла, что могу совершить хищение транспортного средства, а потом гордо это всем продемонстрировать. И вот я тут, стою на краденой платформе, дрожу, одетая не во что-то, а в серое бикини и вот-вот покажусь на обозрение всех студентов и выпускников. И всё, о чём я могла думать это будут ли полицейские, занимающиеся организацией парада, поласковей, когда они будут арестовывать нас после парада.
Какова цена за славу?
Минт кивнул Джеку, сидевшему за рулём, тот показал ему палец вверх, и мы медленно двинулись вперёд, из-под прикрытия баскетбольного стадиона на маршрут парада.
Каро сжала мою руку.
Надеюсь, оно того стоит.
Я глянула на неё. Каро пожертвовала больше, чем все мы.
Сколько у тебя ушло времени на то, чтобы добыть у Чарльза ключи? Я пыталась тебя ждать, но уснула. Как ты, в конце концов, это сделала?
Каро густо покраснела.
Понадобилось очень много времени, пробормотала она. Теперь уже неважно.
Странно
Машите, глупые! Хезер, выглядевшая чрезвычайно комфортно в её ярко-жёлтом бикини, зыкнула на нас и с энтузиазмом замахала толпе.
Толпа. Сотни человек по обеим сторонам улицы так далеко, насколько хватало взгляда. С момента, когда мы выехали на всеобщее обозрение, я видела, как они смотрят на нас и смеются: нелепые студенты, одетые в пляжную одежду посреди северо-калифорнийской осени.
Слышите эти крики? Фрэнки продемонстрировал толпе мускулы. Они нас любят!
И вообще-то он не ошибся. Все, кому я махала, улыбались и махали в ответ. Когда Минт изобразил как он плывёт сквозь волны, дети поддержали его громкими возгласами. Ребята из Чапмена предусмотрительно спрятали сзади платформы красные и белые конфетти, и теперь Куп их разбрасывал, осыпая ими всех, кого мы проезжали и позволяя детям драться за пригоршни кружочков. Я даже перестала мёрзнуть. Мы ехали по улице, и адреналин нагрел моё тело, заставляя меня забыть о холодном воздухе. Блэквельская башня, конец маршрута парада, вряд ли уже очень далеко.
У нас действительно всё получалось.
Проблемы! Закричала Хезер, показывая вперёд.
Там на обочину дороги прибежали студенты Чапмена.
Воры! закричал Тревор, который, надо отдать должное Кортни, был чем-то похож на индюка маленького и сморщившегося.
Эти гады украли нашу платформу!
Конечно, украли! Фрэнки показал на баннер, который мы так и оставили висеть, зачеркнув на нём надпись «Чемпионы Чапмен-Холла» и подписав «Ист-Хаузская семёрка».
Вы первые разрушили нашу! Закричала Хезер.
Кэролин! Этот крик донёсся от Чарльза, который стоял на тротуаре в красно-белом лакросском жакете и ошеломлённо моргал. Я тебе доверял!
Ой-ой, сказала Каро и спряталась за меня.
Мы не дадим вам использовать нашу платформу и победить! Один из чапменцев прорвался через ограждение парада и выскочил на улицу, прямо перед нами; за ним последовало ещё несколько человек. Они пытались не дать нам доехать до финиша у башни. Если они нас остановят, мы задержим все платформы за нами. Остановится весь парад.
Джек откинулся назад и закричал с водительского сиденья:
Что будем делать?
Сбей одного, закричал Куп, всё ещё раскидывая огромными горстями конфетти; красные и белые бумажки были повсюду, но в основном застряли, как блёстки, в его волосах. Остальные будут знать!
В приливе отчаянья мне пришла в голову мысль. Мысль была безумной и не могла привести ни к чему, кроме неприятностей, но я была в обществе Купа и Фрэнки, Минта и Хезер, Каро и это почему-то заставляло меня чувствовать, что ничего плохого случиться не может.
Фейерверки, сказала я. Стреляйте фейерверками, чтобы их распугать.
Фрэнки не задавал вопросов; он просто метнулся туда, где мы спрятали их за пальмами.