Ты меня видишь? глаза медленно закрылись. Если будешь говорить, моргни три раза. Если нет, я поправлю бурдюк и пойду. Подожду, но не долго. Дел много.
Когда глаза начали открываться во второй раз, Лия собралась было звать Чензиру, но остановилась, дожидаясь точного выполнения распоряжения. Только, когда глаза в третий раз закрылись, с трудом выковыряла туго забитый в рот кляп (слава богам, не задохнулся), позвала Чензиру. Впервые увидевший источник стонов и воя, молодой мужчина побледнел. С трудом сдержался, чтобы не повернуть назад, и, пытаясь не смотреть на лежавшее бревном тело, вопросительно посмотрел на девушку.
Чензира. Я буду спрашивать, а этот «Бедолага», подсказал Чензира. Лия пожала плечами, будет отвечать. Ты ведь будешь отвечать? Будешь. Ответ правильный. Мне нужно, чтобы его рассказ был записан, заверен двумя свидетелями и годился для предъявления в суде.
Давай, на всякий случай, позовем Имитту, чтобы при любых обстоятельствах к нам не придирались. Да, пожалуй, Имитту. Раб не годится, казалось, Лия разговаривает сама с собой. Раб, он и есть раб, кто его будет слушать. Гиваргиса поблизости нет, а Шумелу, кажется, еще не очухался. Гила не в счет, а жаль. Зови, а я пока договорюсь с потерпевшим. Ты же потерпел? Значит, потерпевший. Что меня совершенно не интересует, так это как тебя зовут. Расскажешь, когда спросят. Где ты родился, женился тоже. С кем и чем занимался, пока не встретил Марона, можешь оставить при себе. А вот дальнейшее поподробнее. Кто? Где? Когда? По чьему указу? Сколько? Куда? Я буду слушать, и, если останусь довольна, поднимешься наверх, если нет бурдюк опустится на прежнее место. Начали.
Лия отошла в сторону, а Чензира начал быстро рисовать кисточкой палочки и треугольнички, время от времени прерывая захлебывающийся голос вожака, уточняя непонятные моменты совместной деятельности с Мароном. Все услышанное не вызывало ни удивления, ни радости разоблачения и возможности мести. Не было ответа на главный вопрос где? А без этого вся суета могла оказаться смешной и бесполезной.
И что нам теперь делать, подружка, задумчиво осматривая заваленный мусором подвал, Тарбит беззвучно обратилась к Адат. Есть на что обратить свой взор? Я сдаюсь. Ничего в голову не лезет. Признавайся, это ты заняла все место? Даже малюсенькая мыслишка не помещается. Куда головой вертеть? На что смотреть?
Постоять нужно, подумать, Адат решила не оставаться в долгу и съязвить, меня так подруга учила, Тарбит, что недавно в голову забралась, пришлось потесниться. А еще она всегда говорила: первое лестница в пределах досягаемости в укромном месте припрятана; второе ям в полу нет, ни открытых, ни замаскированных, никаких; третье на полках ничего примечательного или подозрительного не наблюдается. Дальше и считать нечего. В стенных полостях полно барахла, но все покрыто пылью. Ничего не трогали и не передвигали со времен, пожалуй дедушки Бетуэля. Потолок? Стропила, разве что, повесить со злости когонибудь.
Фу, кровожадная. Но лестницато для чего нужна? Есть одна подходящая фраза из будущего, но не скажу. Надоело.
Давай, так. Если по лестнице не спускались, значит, правильно, поднимались. Отметин на стенах не видно. Умели раньше штукатурить, не то что Ладно, ладно, не дергайся. Подойди к стене вплотную, прислонись плечом и обведи взглядом сверху вниз, вперед-назад Да не щипайся ты, не мешай мужикам работать. Сейчас распрыгаемся, точно повяжут и в город отволокут. Вот, правильно. А с этой стороны ступеньки вдоль стены, тоже чисто. А что наш разговорчивый? Над ним, высоковато, на цыпочки придется вставать и тянуться, проем в стене с битыми кувшинами. Большие, и корыто глиняное. Как бы с боку заглянуть? Громко и отчетливо ЛияТарбит скомандовала: «Чензира, Имитту, прервитесь ненадолго. Вытащите лестницу на центр. До бурдюка хочу добраться».
Есть! Бинго! Ты лучшая, Адат, глядя вдоль стены тараторила Тарбит, как хорошо, что нас не слышат. Я же говорила, ты лучшая. Бинго значит главный выигрыш, чтобы ты не спрашивала. Мы выиграли, осталось только найти и забрать. Нет, Адат, мы уже нашли, только забрать, и сделать так, чтобы все поверили, что это сделали демонята. Нужно разогнать всех. Только Чензиру оставить в пару Гиле.
На твердой поверхности стены в ярких солнечных лучах виднелись царапины, в тех местах, где к ней приставляли лестницу. Лия-Тарбит подошла к колышку, верно послужившему этой ночью, и посмотрела под ноги. На утоптанном полу растеклась мелкая лужа воды, в центре которой выделялись два пятна следы лестницы.
Тарбит, не трясись, почемуто шепотом произнесла Адат, забыв, что их безмолвный разговор был недоступен окружающим. Хочешь, лезь в извилину, я разберусь. Остановись. Есть, взяла. Лезь в извилину и тихо радуйся. В городе ты была права, чувства юмора у богов не отнять.
Как обезопасить себя от всяческих неожиданностей, когда будешь рассказчика выволакивать, знаешь? голос Тарбит прямо звенел от возбуждения, кладешь палку на плечи, закидываешь руки сверху и привязываешь.
Что тут не понятно? Как ярмо у вола. Справлюсь. Подумай, что с добычей делать, если найдем.
Лия прошла к стене и подобрала поломанную оглоблю от тележки длиной в пару локтей. Вернувшись к выполнявшим особо важную работу мужчинам, заглянула через плечо Чензира и увидела густо исписанный мелкими значками свиток пергамента. Вздохнув, так как сбивчивая речь раскаявшегося преступника не собиралась прекращаться, отвела Имитту в сторону и вопросительно взглянула в глаза. Поняв, что признаваться еще есть в чем, обреченно махнула рукой и показала, как пользоваться самодельными кандалами. Пояснения проходили прямо на наемнике: положив на загривок палку, завела одну руку за нее и показала, где следует прихватить веревками. Убедившись, что инструктаж прошел успешно, направилась к выходу.
Преодолев последние ступеньки, выбралась под ласковые лучи еще не поднявшегося в зенит солнца.
Тарбит, опять время замедлилось? Адат, щурясь от ярких лучей, обратилась к подруге, как тогда, в хижине, когда щенков принимала, да Чензира выхаживала. Хорошо, рано начали. Трудно быть хозяйкой. Хлопоты даже не собираются прекращаться.