Рядом я заскочил и в парк Аполло: там профессиональные фотографы представляли свои работы на больших плакатах, которые тянулись вдоль аллеи деревьев.
Не забыл я и про театральную площадь, неподалёку от которой меня радужно встретил своими освежающими брызгами воды местный фонтан, падающий каскадом на своё основание. Забегая вперёд, скажу, что я в нём искупался, но это отдельная история.
Одной из самых главных достопримечательностей Кирова, конечно, является Александровский сад с близлежащей набережной. Сад по периметру ограждён чёрным металлическим забором, имеет несколько входов с разных сторон, и, насколько я помню, попасть внутрь удавалось даже ночью. Когда я в первый раз, изрядно уставши, добрался до него, то нисколько не пожалел. На входе передо мной развернулась длинная и широкая аллея, по краям которой росли деревья, среди которых были берёзы, липы, рябины и черёмухи. Также можно было отдохнуть на местных скамейках, которые часто были заняты, перезагрузить мысли, написать стихотворение или роман. Источников вдохновения в саду было великое множество. За краями аллеи было посажено много деревьев, но уже более хаотично, среди них были переплетены узкие тропинки. Сама аллея заканчивалась возвышенной ротондой. Она одна, сама по себе, уже заслуживала внимания. По её периметру были образованы перила, на которые часто облокачивались туристы для незабываемых фотографий. В центральной части ротонды её мощные белые столбы служили основанием для круглого купола с полушаровидным возвышением. Поднявшись по лесенке вверх, я заметил одинокое пианино: сюда часто приходили музыканты, чтобы поиграть на свежем воздухе, при этом часто завоёвывая положительное внимание окружающих.
Я навсегда запомнил, что в сад нередко приезжали молодожёны для создания счастливых свадебных фотографий, особенно на ротонде. В другой части сада можно было заметить высокий мост, под которым проезжали автомобили. Ограждения моста были увенчаны большим количеством замочков: так здесь после свадьбы скрепляли узы брака, а ключи могли сбрасывать прямо вниз в лесную зону. В такие минуты я всегда мыслил романтично и позитивно: представлял, что это могло произойти и со мной когда-нибудь.
За эти дни я также успел узнать о лучшей столовой нашего города. Почему лучшей, спросите вы? Потому что там можно действительно вкусно и сытно отобедать за самые низкие цены по городу. Имя этой великой кормилицы «Колобок». Когда мне было лень готовить в общежитии, я всегда ходил именно туда. На тот момент, а это было пять лет назад, можно было поесть на сто двадцать-сто тридцать рублей, при этом взяв суп, пару кусков хлеба, гарнир с котлетой и компот. Как вы можете заметить, даже в столовой я всегда пытался покушать, заказывая домашнюю пищу, ведь как ни крути, тоска по родному гнёздышку и маминым с бабушкиными харчами давали о себе знать иногда.
Прошло два дня. Ко мне приехали мои будущие соседи по комнате. Первым был Саша. Он, кстати, и оставил свою сумку заранее (о чём я писал выше), тем самым заняв отдельную койку. Саша был худощавого телосложения и среднего роста парень с тёмно-русыми волосами, которые лежали немного рваной чёлкой набок, а виски были у него выбриты коротко. Одевался Саша, насколько я помню, всегда стильно и со вкусом: любил носить клетчатые рубашки, яркие кофты и балахоны, зауженные книзу брюки или джинсы, также не забывая про атрибуты в виде часов или колец и цепочек. В общем он был этаким красавчиком из американских фильмов, но при этом сверхамбициозным парнем, поэтому в дальнейшем он стал ведущим на большинстве общественных мероприятий вуза. По характеру был весьма общительным, даже очень, открытым, надёжным, ироничным (любил острить над людьми).
Затем приехал Никита. Он был среднего роста, со светлыми волосами, зачёсанными набок, мускулистого телосложения. Одет был не так пёстро как Саша, но также со вкусом, отдавая предпочтение рубашкам и джинсам. Характер у Никиты был непростой: он был более закрытым человеком, предпочитая лишний раз не сотрясать воздух на трёп, но нам всё равно удавалось его разговорить иногда, ведь к каждому человеку нужен свой подход.
Мы с парнями без проблем нашли общий язык, деля одну комнату. Называли мы себя сокамерниками или арестантами. Саша вообще во время первой беседы спросил у нас, верим ли мы в Бога, тем самым ещё раз показывая свою любовь к провокациям и колкостям. Но потом, он же заметил очень забавную вещь, сказав нам: «Заселили, блин, трёх аморалов в комнату».
Саша был прав: мы могли смеяться над самыми ужасными и аморальными вещами. Но в этом и прелесть юмора: пока шутка остаётся шуткой, у неё не должно быть каких-либо границ. Самое главное знать, в какой компании уместно говорить, что угодно, а в какой лучше держать язык за зубами.
Начались первые учебные дни. Основная образовательная программа включала в себя анатомию и гистологию животных, всё остальное на первом курсе накладывалось отдельно, многие предметы были общеобразовательными. На физкультуре мы с парнями очень любили играть в волейбол в зале, либо заниматься на улице в тёплое время. С Никитой мы даже оставались дополнительно, чтобы подольше поиграть.
По вечерам после учёбы каждый убивал время по-своему. Саша сразу же записался в студенческий актив, чтобы участвовать во всех местных и региональных конкурсах, где можно было хорошо реализовать свой творческий потенциал. Бывало, он работал диджеем в ночные смены, после чего благополучно спал на лекциях. В общем, как я уже говорил, амбиций у Саши было хоть отбавляй. Мы с Никитой играли в недавно купленный контр-страйк со своих ноутбуков. Игра не самая приятная. Она не из тех, где вы просто получаете удовольствие. Здесь надо обыгрывать оппонентов исключительно своими навыками и мозгами. Поэтому без трёхэтажного мата не всегда обходилось. Порой злость меня переполняла до предела. Никита справлялся попроще: хоть и гневался, но спокойнее относился. Через какое-то время играть Никите попросту надоело и он, как обычно, пополнял свою и без того умную голову новыми знаниями из различных видеороликов на самую разную тематику. Я, в свою очередь, либо играл один, либо смотрел фильмы, изредка мог выбраться на улицу разве что за продуктами.
Мои тоска и одиночество съедали меня ещё пару месяцев. Я совершенно не знал, чем заняться, куда податься. В свободное время я был предоставлен сам себе. Надо было это время чем-то заполнять. Перед тем как поступить в эту Академию, я совсем не стремился к новым знакомствам и шумным весёлым компаниям, ограничиваясь общением с парочкой проверенных годами друзей. Здесь же моя личность кардинально изменилась.
Глава 3. Поиски пристанища
В одном из разговоров с Сашей я узнал от него, что у нас в Академии есть различные спортивные и творческие коллективы. На волейбол, который мне нравился ещё со старшей школы, я сходил один раз. Там был тренер, который предложил мне показать, что я умею и как двигаюсь. Это очень долго продолжалось, пока я совсем не устал. Затем он спросил:
Ты всё?
Ну да. Я уже устал просто так бегать и набивать. И сегодня будут вообще люди на тренировке? поинтересовался я.
Вчера приходили. Все сразу играть хотят, а тренироваться не хочет никто. Раньше хоть первыми по городу были регулярно. А сейчас в тройку бы выйти. Ну ты приходи если что по вторникам и четвергам. Да и дома тебе надо посмотреть роли игроков, понаблюдать за чемпионатом России, сказал тренер.
Учитывая, что секция разваливалась, полноценного состава не было, и первое впечатление о тренере было не самым приятным (поскольку он возводил спорт во что-то более важное, критикуя тех, кто ушёл в КВН или другие коллективы, обосновав это лишь замечанием, что «спортом надо заниматься, а не этой ерундой»), я решил всё-таки найти себе другое применение.
Не так давно наш первый курс заставили вместо одной из лекций пойти на спектакль в большой актовый зал. Местный студенческий театр «Форум» выступил настолько ярко и живо, что даже меня, человека, которому не сдалось всё это искусство и творчество, человека, который в этой жизни практически не прочитал ни одной книги и не сотворил ничего интересного, смог привлечь так, что в моей голове закралась сомнительная мысль: «А может мне тоже попробовать? Вдруг меня возьмут? Всё равно мне очень скучно всегда. Чем чёрт не шутит?»
В курсе всех новостей и студенческой жизни был, конечно же, Саша. И вот, сходив на собрание, в котором объявляли набор и объясняли все требования, мы решили себя попробовать. Позже Саша всё-таки передумал, уйдя в другие проекты и коллективы. А мне предстояло показать своё мини-выступление. Предлагалось прочитать стихотворение или монолог. Подобного опыта у меня не было от слова совсем. В качестве творческого номера мой выбор пал на монолог «Всему чужой» князя Мышкина из романа Достоевского «Идиот». Я нашёл видеоролик с грустной мелодией, позаимствовал её. Монолог звучал следующим образом:
«Что меня мучило тогда?.. Мучило, что всему этому я чужой. Что же это за пир, что же это за всегдашний великий праздник, которому нет конца и к которому тянет меня давно, всегда с самого детства и к которому я никак не мог пристать Каждое утро восходит такое же светлое солнце; каждое утро на водопаде радуга; каждый вечер снеговая, самая высокая гора, там, вдали, на краю неба горит пурпурным пламенем; каждая маленькая мушка, которая жужжит около меня в горячем солнечном луче во всем этом хоре участница: место знает свое, любит его и счастлива; каждая травка растет и счастлива! И у всего свой путь и все знают свой путь, с песнью отходят и с песнью приходят. Один я ничего не знаю, ничего не понимаю, ни людей, ни звуков, всему чужой И выкидыш»
Читал я данный монолог медленно, с болью, тоской, отчаянием, чувствуя себя заброшенным на эту Землю без какого-либо предназначения. Собственно, это и были мои переживания, поэтому я справился без особых трудностей. На вопрос от режиссёра «Почему ты решил прийти в театр?» я ответил честно: «Я просто испытываю экзистенциальный кризис, мне нужно чем-то занять себя, мне очень скучно.»
Как это обычно бывает, парней не хватало в коллективе, меня взяли без какого-либо конкурса, однако отметили, что всё равно достойно оценили моё выступление, что могли бы и не взять, если бы я совсем не подошёл. Но я готовился к монологу на совесть и вложил в него всё своё наболевшее состояние. У девчонок, пришедших на конкурс, ситуация была сложнее. Каждая из них выбрала прочитать стихотворение на память, но двух из четырёх участниц оставили за бортом. Помню, они даже расплакались, так как очень хотели попасть в театр.
Глава 4. Моя новая творческая компания. Первые репетиции. Первая симпатия
Меня утвердили в коллективе. И вот, предстояло регулярно ходить на репетиции. Собрать всех людей с разных факультетов и курсов в одно время в одном месте задача непростая. Данная обязанность падала на плечи помощника режиссёра. Эту должность занимала Катя. Она была очень весёлой, общительной, яркой, активной и жизнерадостной девушкой. Когда она мне объясняла все организационные моменты и рассказывала о традициях коллектива, я чувствовал себя неловко, думая следующее: «Как можно вот так беззаботно радоваться жизни, смотреть на всё позитивно, быть такой активной? Мы совершенно с ней разные люди. Я всегда сторонюсь таких открытых бесед и праздного настроения.» На первой репетиции всё получалось из ряда вон плохо. Я был максимально зажат и скован, думая, что обо мне подумают ребята, насколько ужасно я показываю себя в этюдах и мизансценах. Но всё это лишь дело времени и привычки. С каждым новым разом уже было попроще, психологические барьеры рушились только практикой.
Мне дали роль Валентина молодого парня, уже успевшего жениться и обрюхатить свою подругу, в утробе которой плод, кстати, тоже являлся отдельной ролью. Валентин проводил много времени на репетиционной базе у друга, пытаясь издать свой первый рэп-альбом. Звучало это всё нелепо и с юношеским максимализмом. Но он был упёртым. Катя же, играя мою жену уже не помню под каким именем, сначала мне доверяла, а потом вовсе должна была разочароваться во мне как в бездарном человеке, пытаясь уйти к богатому мужчине, которому никак не везёт в браке с детьми: рождаются одни девочки, а ему нужен мальчик-наследник. Ради своей затеи он даже был согласен пойти на то, чтобы в роддоме забрать Катю с моим ребёнком. В другой сюжетной линии у Киры (играли Олеся или Таня) было сразу три мужика: юный наивный студент, обычный русский мужик лет тридцати и горячий кавказский парень. При чём было неизвестно, от кого она беременна. Но эта битва оленей продолжалась долго. По-моему, Кира остановилась на студенте. В общей сложности было задействовано сразу человек пятнадцать и планировалось играть два спектакля по очереди для разных факультетов. Всё это безумие называлось «Про человеков», являясь остросоциальным проектом. У нас вообще почти всегда всё было драматическое, мы редко играли комедии.
В свободное от репетиций время наступала другая жизнь и сторона театра. Во-первых, после репетиции давно была заведена традиция собираться в кругу на крыльце Академии: там все просто стояли и разговаривали, обсуждая студенческую жизнь, а также предлагая пойти куда-нибудь перекусить. Тем парням, кто уходил, полагалось обняться на прощание с девчонками («Окситоцин лишним не бывает», как говорила Катя) и пожать руку товарищам.
Раз за разом я начал ходить с ребятами в ЦУМ. В один из таких вечеров, плотно поужинав, мы много болтали обо всём и ни о чём. В первое время, конечно, я ещё привыкал к неведомой мне ранее жизни и весёлой компании. Но потом я изменился до неузнаваемости: мне было уже не важно, что обо мне подумают другие люди, я мог свободно выражать своё мнение, не боясь критики. Даже сам проявлял инициативу, предлагая темы для обсуждения и подключая своё специфическое чувство юмора. Раньше я не мог себе представить, что стану когда-нибудь более раскрепощённым человеком: мне хватало своих немногочисленных друзей.
Как вы помните, я бросил первый университет и отслужил в армии, поэтому я был старше своего потока на целых три года. Все ребята в театре же были моими сверстниками, это тоже стало одной из причин, почему я стал общаться именно с ними, а на своём курсе многих даже не знал.
Однажды мы решили собраться и выпить. В одно общежитие на ночь не пустили бы толпу студентов разных направлений, поэтому мы скинулись деньгами на съём квартиры. Впоследствии мы делали так иногда. Вечером каждый взял себе, чего хотел, затем мы сидели на полу и вели задушевные разговоры о смысле жизни, своём видении любви и прочих вечных темах. Помню, как Диме не понравилось, что Илья случайно увидел фотографии его девушки на телефоне, пролистал их, может сказал даже что-то пошлое. В итоге они чуть не подрались. К слову, Дима потом ушёл с головой в баскетбол, не успевая посещать театр. Таким образом, из театра постоянно кто-то уходил. Ряды редели. Приходилось каждый год объявлять набор. Мы всегда были рады молодой крови, а именно тем ребятам, кому это было нужно.
Скажу сразу, что в конечном счёте в компании, с кем я продолжил хоть какое-то общение, осталось пять человек: Катя, Олеся, Лёша, Эдик и я. Каждый из нас был по-своему одинок: либо совсем ни с кем не встречался, либо в его жизни постоянно происходила какая-нибудь драма.