Мне кажется, мы говорим о разных вещах.
На днях обещает прийти наш драгоценный Монстр. Не забудь открыть ему ворота.
И Сильвия мрачно рассмеялась, помахав Уолтеру рукой исчезнув в темноте ночи. Фонарей на территории не было.
* * *
Да, Уолтер знал, что «Монстр» должен был прийти со дня на день. Верней, «с ночи на ночь». Монстр Иначе его здесь не называли. Уолтер уже видел его когда-то, но не горел желанием встречаться с ним лично, даже ненадолго. Нет, он был лишён предрассудков, он не боялся, не возвышал его, не трепетал перед ним. Он слишком ясно осознавал ситуацию. Поэтому мало желал встречи с ним в ночное дежурство и лишь надеялся, что визит будет отложен на следующую неделю, когда дежурить будет Адриан. Но надежды не оправдались.
С субботы на воскресенье, когда едва перевалило за полночь, Уолтер расслышал тихий сигнал, который издавали ворота. Переведя дыхание, мужчина нахмурился и приблизился к воротам. Он прекрасно знал, что пришедшему не нужно было приглашение, чтобы зайти, но то, что тот ждал, означало, что он пришёл не с дурными намерениями. Уолтер вздохнул и открыл ворота. Как чуть больше четырёх лет назад открыл их Марку и Доротее.
На фоне темноты ночи за открывшимися воротами стояла невысокая, но мрачная, нагнетавшая какое-то смешанное чувство страха и трепета фигура. Обычные чёрные брюки и чёрная рубашка выглядели куда более пафосно и даже устрашающе своей простотой, чем любой вычурный плащ или мантия, какие носил Райнхард. Шедшие до лопаток волосы уникального цвета тёмной стали слегка трепал гулявший вокруг академии ветер. А холодные голубые глаза с необычным зрачком пронзали своей мгновенной, бившей в самое сердце проницательностью. Это существо сразу видело все слабые места. От него невозможно было спрятаться. Уолтер чуть заметно поклонился.
Директор Лукас.
Вечер добрый. Уолтер, если не ошибаюсь?
Уолтер кивнул и сделал шаг в сторону. Лукас держал руки в карманах, словно призывая эту академию удивить его. Мужчина окинул взглядом шпили.
Давно не был здесь. А у вас ничего не меняется.
Директор Райнхард весьма консервативен.
Я бы не сказал. Это не консерватизм, это безвкусица.
Уолтер пожал плечами. Отчасти он был согласен. Он кивнул Лукасу на корпус, в котором был кабинет Райнхарда.
Идёмте, я провожу вас.
Я знаю дорогу.
Но у меня распоряжение проследить за вами.
Лукас перевёл на Уолтера взгляд, не оборачивая головы, и его губы вновь тронула едва заметная усмешка. Он наиграно почтительно кивнул и направился вслед за вампиром.
Вы демонолог, кажется?
По совместительству. Также веду звероловство и классификации.
Значит, мы с вами отчасти коллеги. Когда-то я вёл демонологию в собственной Академии.
Для вас это не составляло труда, я уверен. Вы рассказывали о себе и тех, кто вам подобен.
Раздался глухой смешок.
Ошибаетесь, господин Уолтер. Во-первых, сущность со стороны всегда видней, чем изнутри. И, во-вторых, «подобных мне» нет.
Ваша самооценка многим здесь не нравится.
Я в принципе много, кому не нравлюсь. Но уже много лет живу с этим. А вы полукровка.
Я знаю.
Я знаю, что вы знаете. Хотя некоторые свято верят в свою чистокровность, не подозревая о примесях.
К чему вы это говорите?
Вам ещё не надоела дискриминация по признаку чистоты вашей крови?
Думаю, это моё личное дело.
Лукас остановился, обернувшись к Уолтеру, тот невольно остановился вслед за мужчиной. Тот какое-то время смотрел на него, после сказал, уже иным голосом, лишённым насмешки:
Если бы многие здесь, и в первую очередь ваш директор, обладали вашей смелостью и вашим здравым смыслом вы бы никогда не познали тех проблем, которые в скором времени обрушатся на вашу голову.
Это угроза?
Комплимент.
Вы уже пришли с готовым решением начать войну.
Это вопрос или утверждение?
Утверждение.
Я бы не был столь уверен. Я люблю играть в шахматы, но иногда самые гениальные ходы приходят спонтанно. И отправляют план соперника на десять ходов вперёд к чертям.
Как Высший Демон вы не можете не любить войну.
В своё время я крайне пресытился ей. Но не скрою, мне приятны некоторого рода конфликтные ситуации. Я не создаю их сам, в силу своего возраста, но попадая в них не стою в стороне. Видите ли, триумф, который я познаю, выигрывая, ни с чем не сравнится.
Но если вы проиграете?
Не доводилось проигрывать. Но, уверен, в этом тоже есть свой шарм. Будет повод запереться в своём корпусе и неделю курить без перерыва.
Признаюсь, я завидую вашему взгляду на жизнь.
На вечность, коллега, на вечность. Возможно, будь мой срок ограничен я бы паниковал и пытался придать своим действиям КПД.
Они остановились возле двери, ведшей в кабинет Райнхарда. Лукас обернулся к Уолтеру и протянул ему руку, тот немного удивлённо взглянул на него.
Током не бьюсь. Лишь в редких случаях. Сила печати.
Уолтер пожал руку Лукаса, отметив, что та была едва ли не холоднее его собственной руки вампира
Не воспринимайте всё, что вам сейчас скажут, всерьёз, не выдержав, предупредил Уолтер. Лукас, почти не обернувшись, спросил через плечо:
Страх?
Здравый смысл.
И Уолтер скрылся в темноте коридора. Лукас окинул взглядом дверь, после толкнул её, даже не постучавшись.
Твоя дверь не берёт платы кровью при входе. Очень непредусмотрительно.
Учитывая, кто учится в моей академии пролитой крови здесь достаточно.
Готов поспорить пока не достаточно, чтобы сравниться с моей Академией.
Готов поспорить не за последние десять лет. Присаживайтесь, Лукас.
Мужчина прошёл вглубь кабинета, сев в кресло, закинув ногу на ногу, положив руки на подлокотники.
И чем же тебе не нравятся последние десять лет?
Ваши студенты распоясались. Почему столько ненаказанных печатников? Столько не контролируемых процессов обращения, столько пробудившихся печатей. Вы перестали с этим справляться, Лукас.
Это всё я уже читал в письме. Есть новые претензии?
Мало того, что вы опоздали на встречу
Прошу прощения но встреча не была назначена.
Предполагалось, что вы появитесь сразу же после получения письма.
Ты предположил я расположил.
Ваши студенты!..
Хватит про моих студентов.
Голос Лукаса вдруг стал до жуткого холодным. Он чуть подался вперёд, но этого короткого, небыстрого жеста хватило, чтобы атмосфера в кабинете изменилась.
Скажи лучше, что ТВОИ прихвостни делали в поселении охотников лет десять назад. Когда вся территория в том регионе поделена, когда границы нельзя нарушать.
Ты так злопамятен.
Неужели, ты перешёл на «ты», Лукас усмехнулся. Напротив, у меня дурная память я записываю в чёрный список всех тех, кто причинил мне неудобства. И в посмертный список тех, кто причинил мне зло. Почему ты начинаешь передел территорий, Райнхард? Откуда такая смелость и уверенность в том, что я или мои студенты не придут и не размажут твоих по нарушенным границам?
Моё дело предупредить, Лукас! Райнхард терял терпение. Он не выносил подобные разговоры. Обычно холодный и насмешливый с Лукасом он совершенно терялся. Он чувствовал его превосходство над собой, тот давил на него в разговоре, сначала простыми, короткими фразами, а после длинными, обоснованными обвинениями. Райнхард знал, что ни в коем случае нельзя давать Лукасу вдаваться в детали иначе он задавит доказательностью.
О твоей силе ходят легенды. И на что же ты её направлял? На забой ещё не сформировавшихся студентов. Ты ни во что не вложил свою силу, ни в один проект
Недавно перечитывал обо мне в учебниках? Я польщён такому вниманию к моей биографии. Только вот мне не нужны «проекты». Я не болею манией долгосрочных следов. После меня хоть потоп. Моя Академия существует, пока я жив, после меня её не будет, как не было до меня.
А ты собственник.
Не могу отрицать. Я не люблю пустые разговоры, у меня гораздо больше дел, чем многим кажется. Если тебе нечего сказать мне, кроме претензий, высказанных уже в письме я удалюсь. Но, поверь, ты заплатишь за то, что я потратил на тебя столько времени. Знаешь ли, не люблю перемещения по вашим порталам. Переходы узковаты. Защемляет волосы.
С тобой невозможно вести диалог.
Ты слишком долго пытался это понять.
Моё дело предупредить, повторил мужчина. В следующий раз я не приму тебя так же спокойно.
О каком спокойствии ты говоришь, Райнхард? Лукас глухо рассмеялся. Ты дрожишь, словно лист на ветру, хотя ты и чистокровный. Напомни мне принести тебе плед, когда я буду здесь в следующий раз. И в этот следующий раз мы сердечно обсудим недавнюю смерть моего старого знакомого, которого звали Эдриен. Почти тёзка твоего прихвостни, верно? Уверен, разговор получится увлекательным. Постарайся выспаться перед ним, у меня появилась дурная привычка приходить днём.
С этими словами Лукас поднялся, вновь убрал в карманы руки, предварительно отсалютовав, и скрылся, слившись с темнотой. И Райнхард никогда не мог окончательно понять здесь ли ещё Высший Демон, или же уже ушёл.
Впрочем, на этот раз Лукас действительно ушёл. Пусть и недалеко. Его фигура появилась в подвале госпиталя. Это была огромная лаборатория, довольно просторная, но мрачная, полная странных установок с ремнями. Мужчина прошёлся мимо небольшой, пестрившей кнопками и рычагами аппаратуры, иногда беря в руки листы бумаги, оставленные под полупустой чашкой с кофе или чаем. В остальном здесь были старые печи, недокованные предметы и образцы необычных металлов. Шаги Лукаса эхом отражались от стенок пустой лаборатории, он оглядывал стеклянные установки, в которых покоилась странная на вид материя, схожая с жидкостью, но явно ей не являвшаяся. Наконец, мужчина остановился возле большой центральной колбы, которая была пронизана трубками, которые перегоняли эту алого цвета материю. Её отблески отражались в холодных голубых глазах Лукаса.
Так значит, вы нашли источник крови дракона.
Дверь распахнулась, раздались грузные шаги, после грозный рёв:
Что вам здесь нужно?
Лукас улыбнулся краем рта, медленно обернулся, вынул руки из карманов и поднял их вверх, на уровень плеч, чуть кивнув, словно говоря, что он безоружен.
Добрый вечер. Я лишь решил устроить себе самообслуживаемую экскурсию по вашей уникальной лаборатории.
Доступ сюда закрыт для посторонних, Коул прекрасно видел, кто стоял перед ним, но старался не выказывать своего страха. Он целился, направив на Лукаса ружьё. Тот, в свою очередь, убрал руки за спину и кивнул на оружие.
Всерьёз веришь, что меня это покалечит? Я уже не говорю про «убьёт».
Не нужно недооценивать наши новые разработки, господин Лукас.
Из-за спины Коула выплыла Берта, поправив на плечах алую косу и белый халат.
Наука в нашей академии куда более развита, чем вы предполагаете.
Откуда же вам знать, мадам, что я предполагаю? Лукас кивнул себе за спину. Интересная разработка. На моей памяти, в прошлый раз конструкция не шевелилась.
Коул и Берта переглянулись. Значит, это была не первая вылазка Лукаса сюда Берта сжала пальцы в кулак, но не выказала своего раздражения.
Нам удалось сделать большой шаг вперёд.
Неужели, и какой же?
Вам ничего не скажут химические названия и названия реакций, которые мы проводили, чтобы заставить материю шевелиться без внешнего воздействия. Сепарация, сублимация, фильтрация, дистилляция, путрефикация
Тем не менее, внешнее воздействие есть, перебил Лукас и щёлкнул пальцем и осветился небольшой пьедестал под колбой от него отходили электрические разряды, которые заставляли материю двигаться.
Когда мы достигнем независимого движения вы нас уже не остановите, холодно сказала Берта. Лукас вновь коротко улыбнулся и едва заметно поклонился.
Что ж, удачи вам. Моё почтение.
И мужчина совершенно спокойно, непринуждённо покинул лабораторию. Коул быстро подошёл к аппарату у колбы, включив экран, начав проверять показатели.
Нам повезло, что мы поставили сигнализацию! нервно выдохнул мужчина. И что этот монстр совершенно не разбирается в алхимии. Иначе за то время, что он провёл здесь, он вполне мог понять, что мы пытаемся найти.
Лукас не так прост, Берта присела на стул, за своё рабочее место, задумчиво закусив ноготь. Он специально прикинулся профаном, ничего не понимающим в этой аппаратуре И между тем, я уверена он пришёл не просто так. Он ничего не делает просто так.
Женщина ударила ладонью по столу, вскинув взгляд к Коулу.
С завтрашнего дня подключаем к проекту второй курс. И плевать, что они ещё ничего не понимают!
Как бы остальные не воспротивились.
Коул, кто «остальные»? Гантер возится со своими колбами и микстурами, Райнхард дал нам полную свободу действий, Адриан, Хезер и Сильвия на нашей стороне, а
А Лэнс?
Лэнс ещё глупый ребёнок. Он ничего не узнает. А даже если узнает что он сделает? Парень слишком ослеплён верой в науку. В эту глупую бомбу замедленного действия, которую создали люди, когда им надоело жить в гармонии с природой и созерцать её мудрость, когда им захотелось показать, что они короли мира и всего живого.
Ладно, но почему второй?
Потому что третий уже и так слишком пострадал от опытов. Скольких мы убрали, половину?
Наверное, больше.
И если бы не наши коррекции памяти они бы уже давно всё поняли. И да, будь поласковей с Лэнсом. То, что ты зычишь на него, как на обычного практиканта, может довести парня до ручки. У него тот возраст, когда весь мир кажется враждебным. Ему нужно льстить.
Ты женщина ты и льсти.
Давай без половой дискриминации. Если бы не моя тактичность всё давно бы полетело к чертям, Берта поднялась, ухватившись левой рукой за правое плечо халата, а правой за левое. А теперь я иду спать. Приходится отвлекать внимание и отвлекаться этих глупых больных студентов, это выматывает.
Ничего, когда мы создадим Alter Ego, никто уже не будет болеть.
Твоя фраза достойна Лэнса.
Только он бы вложил в эти слова иной смысл. Когда чистокровки идут на обследование?
Послезавтра. Пусть как раз Лэнс всё сделает. Марк тебя не выносит. А девчонка не будет столь бдительной в обществе ровесника. Я знаю, что они не ровесники, но всё же. Я отвлеку на себя Марка.
Я посторожу лабораторию.
Тогда не желаю сладких сновидений.
Глава 3
21 сентября, 41 год
Я устала. Я так устала видеть снисхождение в их взгляде. Их жалость. Они не понимают я этого не заслуживаю. Ведь я намного счастливей, чем они. Ведь я дышу и дышу одним воздухом с ним. И он рядом. Всегда рядом. Так к чему мне их выдержка, их здоровье? Их пустое, никому не нужное здоровье
Почему они смотрят на меня так? Почему не могут просто вколоть лекарство и уйти? Откуда эта подозрительная жалость, которая так угнетает Марка? Ведь если они меня жалеют значит, меня нельзя спасти. Я знаю это и без их взглядов, но всё же, к чему лишний раз напоминать? Напоминать, что мой организм на пути разрушения. Люди как-то живут с этим чувством и не жалеют друг друга. Не щадят. Каждый день, каждый час, каждую минуту они переживают этот процесс медленного распада, который в конечном итоге приведёт к исчезновению их физической оболочки. Люди верят, что есть что-то ещё. Что есть душа. Марк никогда не говорит об этом, он верит лишь в то, что способно поддержать нашу жизнь. И между тем как он наивен. Как он не приспособлен к жизни. Как он из неё выброшен Как мы оба из неё выброшены. Так странно жить на обочине мира и осознавать это. Только эта мысль перестала приносить боль. Как это хорошо однажды принять идею о неизбежности исчезновения и жить каждый момент. Жаль, Марк не всегда это ценит. И иногда злится. Как глупо растрачивать своё время на злость. Ведь она разрушает то, что и так уже находится в процессе разрушения.