И здесь важно принять во внимание то, что несмотря на полифонию аспектов изучения монеты, информационно наиболее значимым является интерпретация монеты как комплексного письменного источника, а не археологического артефакта. Понимание этого давно оформилось в мусульманской нумизматике, возможно, из-за того, что она имеет дело с монетами, наиболее насыщенными текстами. Именно поэтому выдающийся нумизмат-востоковед Е. А. Давидович (19222013) объясняла ценность монетных кладов через текстологические аналогии, по сути видя в монете рукописный лист, а в монетном кладе книгу: «клад совершенно подобен самостоятельному рукописному произведению, которое ценно не отдельным сведениями и листами, а более всего целиком»[6]. Такой подход, возможно, потребует и пересмотра принципов хранения и экспонирования монет ведь будучи письменными источниками, монеты разумно было бы хранить в тех самых мюнцкабинетах при библиотеках или институтах, где они раньше и находились, и где поныне продолжают храниться и изучаться другие, более привычные нам формы письменных источников. В мюнцкабинетах монеты можно было бы не только осмотреть здесь существовала бы возможность обсудить их с профессиональным куратором и даже под его надзором взять их в руки. Обсуждая этот вопрос несколько с другой стороны, Фрэнк Хольт также приходит к идее такого рода «кураторского» сценария развития нумизматики как наилучшего будущего для нее.
Однако на сегодняшний день монетные собрания в системе образовательных учреждений или библиотек сохранились лишь в нескольких учреждениях, тогда как подавляющее большинство исследовательских нумизматических центров находятся либо в составе музеев, либо же включены в структуру институтов археологии[7]. Как уже указывалось, это положение непростое из-за того «патерналистского» взгляда на нумизматику, что царит в институциональной археологической науке. Такое отношение к нумизматам и нумизматике обусловлено тем, что на протяжении ХХ XXI веков в археологии (как зарубежной, так и в советской и пост-советской) по преимуществу звучала точка зрения, имевшая своей целью изменение собственно археологических интересов и основанная на пренебрежительном отношении к давнему истоку археологии антикварианизму или коллекционированию древностей. В результате многие институциональные археологи и историки и вовсе стали придерживаться взглядов, маргинализирующих коллекционирование и рассматривали последнее как «своего рода аутизм»[8]. Истоки такого ограничительного подхода надо видеть в той стратегии формирования европейскими государствами гражданских обществ, что стала претворяться в жизнь в XIX начале XX веков в форме роста политической значимости музеев и музейных экспозиций. Усиление и возвышение музеев в течение этого периода, зачастую называющегося «музейным веком», способствовало распространению идеи о монопольном праве музеев на обладание артефактами[9].
Однако, возвращаясь к коллекционированию, надо сказать, что уже в Средневековье оно представляло собой совершенно особенный аспект эстетического мировосприятия и такие его черты, как кумулятивность и систематизация очевидным образом находились в генетическом родстве с накопительной структурой первых энциклопедий[10]. Недавние масштабные исследования форм и практик коллекционирования, проведенные в странах, лишенных опыта этатистского оспаривания собирательства (в свете которого государство видит в коллекционировании исключительно модус владения), и вовсе характеризуют всю западную культуру, начиная с XV века, как «культуру коллекционирования» (collecting culture)[11]. Именно традиция накопления, упорядочения, систематизации и передачи последующим поколениям идей и артефактов характеризует европейскую культуру и науку и именно она отличает ее от тех зачастую весьма мощных ростков научного знания, что в время от времени пробивались в различных областях Евразии, но не имели дальнейшего продолжения из-за отсутствия институционализированной и отрефлексированной практики коллекционирования. Перефразируя Фернана Броделя, можно сказать, что коллекционирование это специфический для европейской культуры феномен «большой длительности»[12]. Но Фрэнк Хольт добавляет к современному коллекционированию такое важное измерение, как «ответственность». Будучи последние столетия существенной частью нумизматики, коллекционирование должно руководствоваться при своем приращении этическими принципами, а для развития нумизматической науки научным этосом с его императивами коллективизма (незамедлительной передачи плодов своих трудов в общее пользование) и бескорыстности (т. е. руководствоваться исключительно целью постижения истины)[13].
В нескольких словах необходимо коснуться и образного ряда книги. Обращаясь за примерами для своего повествования, Фрэнк Хольт, будучи профессором-классицистом, в первую очередь находит их в мире греческих, эллинистических или римских монет, а адресуя свою работу западному читателю, он опирается на средневековую или современную европейскую и американскую нумизматику. Хорошее знание того, что нужно читателю книги несомненный козырь автора и его ориентация на американского читателя, конечно же, очевидна и естественна (а в США, надо отметить, чуть ли не каждый третий является коллекционером чего-нибудь). Однако для нас, привыкших к бо́льшей «энциклопедичности» повествования и равного внимания к разнообразным цивилизационным традициям, в книге оказывается удивительно мало примеров из нумизматики Востока христианского, мусульманского, буддийского. Впрочем, это никак не умаляет ее значения напротив, информативность повествования вполне способна вдохновить читателя на поиск примеров и закономерностей, существовавших в нумизматиках различных государств и все еще ждущих своего первооткрывателя.
Стиль современного американского профессора чувствуется и в активном использовании аллюзий, щедро рассыпанных по тексту книги. Так, один раздел Фрэнк Хольт назвал «В начале» («In the Beginning»), отсылая читателя к симфоническому звучанию первого стиха Книги Бытия и Евангелия от Иоанна, а в названии другого раздела «Греки, дары приносящие» он перефразировал знаменитую фразу Вергилия «Бойся данайцев, дары приносящих». Да и в названии самой книги обыграна многозначность фразы when money talks, имеющей не только дословное значение «когда говорят деньги», но и использующейся в смысле «когда деньги все решают» (как в пословице money talks bullshit walks «деньги решают все, болтовня ничего»). Примеров такого рода в книге множество, поскольку их активное употребление обычно для англоязычной культуры игры слов, цитирования и самоцитирования. Любопытно в связи с этим отметить, что одни из самых первых американских банкнот фракции так называемых «континентальных долларов» 1776 года, чей дизайн был разработан Бенджамином Франклином, несут на себе как латинские цитаты, так и многозначительные практические максимы типа «Fugio. Mind Your Business», что можно перевести как «[Время] бежит. Займись своим делом».
Завершая вступительное слово от переводчика, я должен отметить, что перевод был дополнен мною необходимыми разъяснениями, биографическими справками, а также объяснениями терминов. Последние содержатся в авторском «Словаре терминов и сокращений», помещенном в конце книги (он несколько расширен за счет этимологий монетных терминов и уточнения их определений), либо приведены в примечаниях от переводчика. Во всей книге был сохранен стиль ссылок и подписей к рисункам, использованный автором.
Александр Акопян, Москва, 20222023 гг.Предисловие
Я стал заниматься историей не ради денег нет, я стал заниматься деньгами ради истории. Мне давно стало понятно, что деньги и, в частности, монеты могут дать огромное количество информации о развитии мировых цивилизаций. Будучи историком, занимающимся Древней Грецией и Римом, я зачастую полагаюсь в своей работе на монеты. Причина этого кроется в том, что другие, менее долговечные источники, попросту исчезли и не дошли до нас, тогда как большинство обсуждаемых в этой книге денежных артефактов сохранились, несмотря на прошедшие столетия, и, вероятно, прослужат нам еще много веков. Этот выдающийся рекорд не побьют ни папирус, ни бумага, ни пергамен. Пожалуй, монеты являются самой успешной из когда-либо изобретенных человеком информационных технологий, так что было бы очень глупо игнорировать этот факт.
Изучение монет называется «нумизматикой», а людей, собирающих, хранящих и исследующих монеты, а также связанные с ними предметы, называют «нумизматами». Это малоизвестные термины, однако еще менее известны те многочисленные достижения, что с ними связаны. Широкая общественность заслуживает гораздо больших знаний как о нумизматике, так и о нумизматах, и чтобы доказать это, я подал заявку в Национальный фонд гуманитарных наук на получение гранта в рамках проводившегося им конкурса «Общественно значимых программ гуманитарного цикла». Фонды такого рода поддерживают выпуск тщательно подготовленных книг, написанных в стиле, интересном для широкой аудитории неподготовленных читателей. Поэтому целью моей работы стало не инициирование диалога между ученым и другими специалистами, а вовлечение общественности в изучение предмета, которым можно было бы пренебречь и в котором можно было продолжать плохо разбираться. Мне посчастливилось получить упомянутый грант и я очень признателен за ту возможность, которую он предоставил мне для завершения этого проекта. Но, конечно же, все положения и все выводы, изложенные в этой книге, являются моими собственными и вовсе не обязательно отражают точку зрения Национального фонда гуманитарных наук. Я также признателен Университету Хьюстона за получение гранта CLASS на завершение книги и Американскому нумизматическому обществу за любезную помощь в приобретении иллюстраций для книги.
Мне очень помогли советы со стороны моих ученых коллег, особенно профессоров Стэнли Бурштейна и Кэрол Томас, поддержавших мое заявление в Национальный фонд гуманитарных наук. За археологическую, архивную и нумизматическую помощь, а также за вдохновение на протяжении многих лет я с почтением выражаю признательность Кармен Арнольд-Бьюкки, Полю Бернару, Осмунду Бопеараччи, Оливье Бордо, Ли Брайсу, Питеру ван Альфену, Оливье Горсу, Уильяму Грейвсу, Филипу Грирсону, Ричарду Даути, Нигоре Двуреченской, Фрэнсису Джозефу, Франсуа де Каллатаю, Пьеру Камбону, Алексису Кастору, Кристине Крамеротти, Джолион Лесли, Шарлотте Максвелл-Джонс, Александру Наймарку, Валерию Никонорову, Роберту Палмеру, Клифтону Поттеру, Мохаммаду Фахиму Рахими, Эдварду Ртвеладзе, Таре Сьюэлл-Ласатер, Синтии Фриланд, Жерару Фуссману и Стивену Эллису. Однако никто из этих лиц не несет ответственности за мои ошибки или интерпретации.
Я хочу поблагодарить прекрасный редакционный отдел и производственный персонал издательства Оксфордского университета. Я особенно благодарен ответственному редактору Стефану Вранке за его неисчерпаемую мудрость и доброе расположение, а также выпускающему редактору Мелиссе Януцци за ее вклад в этот проект. Поистине бесценными оказались советы от нескольких читателей препринта я особенно признателен за важные комментарии от доктора Лив Ярроу, адъюнкт-профессора классических наук Бруклинского колледжа Городского университета Нью-Йорка.
Я начинал писать эту книгу восемнадцать месяцев назад в другом мире. Тогда я мог достаточно хорошо видеть, чтобы самостоятельно читать книги, а слово «коронавирус» еще не было у всех на устах. Моя способность работать в последовавшее время самоизоляции стала возможна благодаря лишь одному человеку, которому я и посвящаю эту книгу. Она была моими глазами, а также моим редактором, читателем, водителем и постоянным компаньоном. Я надеюсь, что эти страницы достойны посвящения Линде, которая вот уже пятьдесят лет, с момента нашего первого свидания, значит для меня столь много.
Хьюстон, ТехасМай 2020 года1. Введение
Конгресс имеет право чеканить монету
Конституция США, статья I, раздел 8
Наличные Джонни[14]
Каждый из нас носит в кармане справочник по мировой истории и культуре ведь просмотр банкнот в кошельке сродни пролистыванию учебника, а сортировка монет, позвякивающих в кармане, похожа на прокрутку крошечных компакт-дисков, набитых словами и изображениями. Наш современник, обыкновенный паренек Джонни, всего лишь расплачиваясь где-то за банку газировки, связывает этим действием собственное настоящее с долгим и богатым на события прошлым Америки, которое наполнено важными лицами, патриотическими лозунгами, символами веры и власти, а также историческими событиями и даже «мертвым» языком Древнего Рима. Конечно, он волен думать, что совершает эту сделку лишь для утоления жажды, но каждый раз, когда мы пользуемся наличными, происходит нечто гораздо большее. Может, Джонни никогда не читал что написано на его деньгах и не изучал по ним собственную историю и свою культурную самобытность. Возможно, Джонни, как и его сестра Джейн, думает о своих деньгах лишь как о средстве достижения собственных целей. Может, он и не знает, что в его карманах, как и в сумочке Джейн, хранятся исторические реликвии, относящиеся к различным американским эпохам, в том числе и к великому конституционному кризису, разразившемуся во время Гражданской войны ведь деньги, которые он сегодня потратил на газировку, вполне вероятно некогда спасли силы федератов и сохранили единство штатов, в которых он родился.
Что значит «чеканить»?
К 1862 году главнокомандующий силами северян Авраам Линкольн осознал, что война так же сильно истощает богатство, как и течение человеческой жизни[15]. Непосильные издержки Гражданской войны уже не могли быть покрыты традиционной для страны монетной чеканкой. Это вынудило президента и Конгресс проверить ограничения Конституции и впервые выпустить от имени федерального правительства бумажные деньги в качестве законного платежного средства[16]. Эти деньги, называвшиеся «зелеными» из-за особенных чернил, использованных для борьбы с фальшивомонетчиками (фототабл. 1), способствовали победе северян, однако сомнения в законности их выпуска Конгрессом сохранялись и после окончания войны[17]. Потребовалось три разбирательства в Верховном суде, чтобы урегулировать этот вопрос первое решение объявило выпуск бумажных денег неконституционным, однако два следующих поддержали право правительства печатать деньги наряду с правом чеканить деньги[18].
Этот поворотный момент в американской истории отчасти основывался на довольно простом вопросе: что же обозначает слово «монета» (coin)[19]? Конституционный вопрос, который рассматривался Верховным судом, заключался в том, обязательно ли глагол «чеканить» (to coin) подразумевает существительное «монета» (coin)? Дело в том, что до денежного кризиса 1862 года Конгресс разрешал выпуск только металлических денег, таких, как, например, золотые федеральные доллары (рис. 1.1)[20]. В возникшем вопросе ярко проявилась замечательная и беспокойная история денег хоть они и укоренены в прошлом, однако же они обеспокоены своим будущим. В результате, новый зеленый цвет банкнот занял место рядом с традиционным золотым цветом монет и деньги перестали быть только металлическими.