Он развернулся на каблуках и окинул меня оценивающим взглядом. С каждой секундой под его пристальным взором моя температура снижалась на десять градусов. Находиться в одном пространстве с Киллианом Фитцпатриком было уникальным переживанием. Все равно что сидеть в темном пустом соборе.
В этот момент мне очень хотелось быть моей сестрой Эммабелль.
Она бы велела ему засунуть свое высокомерие в одно место. А потом утащила бы его после церемонии в один из частных садов и уселась ему на лицо.
Но я не Белль. Я Персефона.
Застенчивая, милая, примерная девочка Перси.
Перс, которая занимается сексом только в миссионерской позе и с выключенным светом.
Неуклюжий романтик.
Любительница угождать.
Скучная.
На мгновение наступила тишина, а потом он шагнул обратно в комнату и закрыл за собой дверь.
В этой хорошенькой головке совсем пусто?
Киллиан вздохнул, бросил пиджак на кровать, а потом расстегнул запонки. Закатал рукава рубашки по мускулистым предплечьям, не сводя с меня недовольного взгляда.
Мое тело решило, что сейчас самое время рухнуть на пол, поэтому так и сделало. Я повалилась на ковер, тяжело дыша и с трудом пытаясь сделать следующий вдох.
Так вот как себя чувствовала тетушка Тильда.
Оставшись равнодушным к моему падению, Киллиан включил кран над ванной с декоративными ножками, стоящей посреди комнаты, и повернул его в сторону синей отметки, чтобы вода была ледяной.
Довольный ее температурой, он подошел ко мне, перевернул на живот носком ботинка, будто мешок с землей, и опустил ладонь мне на поясницу.
Что ты ахнула я.
Не волнуйся. Он сорвал с меня платье с корсетом одним протяжным движением. Окружающее пространство пронзил звук рвущейся ткани и отлетающих пуговиц. Маленькие девочки не в моем вкусе.
У нас и правда была разница в возрасте. Двенадцать лет так просто не оставишь без внимания. Однако меня это никогда не беспокоило.
А что и впрямь беспокоило, так это моя нынешняя степень наготы. Я дрожала под ним, словно осиновый лист.
Что ты наделал, черт возьми? взвизгнула я.
У тебя отравление, констатировал Киллиан.
Его слова привели меня в чувство.
Что?
В ответ он пнул лежащие рядом со мной розовые цветы в дальний конец комнаты.
Мое дыхание стало более поверхностным, затрудненным. Жизненная сила покидала мое тело. Отзвук воды, льющейся в ванну, был монотонным и успокаивающим, и внезапно я почувствовала себя, как выжатый лимон. Мне хотелось спать.
Я нашла их в саду возле номера, пробормотала я, еле шевеля губами. А потом вытаращила глаза, как только кое-что осознала. И на вкус тоже попробовала.
Кто бы сомневался, его голос сочился сарказмом.
Киллиан закинул меня на плечо и отнес в уборную. Бросив мое обмякшее тело возле унитаза, он за волосы приподнял мою голову. Колени заныли от боли. Он был отнюдь не нежным.
Я вызову у тебя рвоту, объявил он и безо всяких дальнейших вступлений сунул мне два своих крупных пальца прямо в горло. Глубоко. Я подавилась, и меня тут же вырвало, пока он придерживал мою голову.
Говоря словами Джо Экзотика, я никогда от этого не оправлюсь. Киллиан держит мои волосы, пока вызывает у меня рвоту.
Я опустошала желудок, пока Киллиан не убедился, что в нем больше ничего не осталось. Только после этого он вытер мое лицо голой рукой, даже не смутившись остатками рвоты.
А ш-што это воо-ще такое? пролепетала я, опустив голову на стульчак. За цветы.
Он с пугающей легкостью подхватил меня на руки, пронес через всю комнату и бросил на кровать. Я была совершенно голой, если не считать стрингов телесного цвета.
Я слышала, как Киллиан роется в шкафчиках. Открыла глаза. Прихватив аптечку, он достал оттуда маленький пузырек с лекарством и шприц, а потом, нахмурившись, прочел крошечную инструкцию на флаконе и ответил:
«Разбитое сердце». Известны тем, что красивы, редки и ядовиты.
Совсем как ты, тихо сказала я. Неужели я правда отпускаю шуточки, лежа на смертном одре?
Киллиан пропустил мое захватывающее наблюдение мимо ушей.
Ты чуть не отравила всю часовню, Эммалинн.
Я Персефона. Я нахмурила брови.
Странно, что я едва могла дышать, но все же сумела обидеться за то, что он спутал меня с моей сестрой.
А мою сестру зовут Эммабелль, а не Эммалинн.
Ты уверена? спросил он, не поднимая взгляда, затем вставил шприц во флакон и набрал в него жидкость. Не припомню, чтобы младшенькая была такой болтливой.
Я запомнилась ему как Младшенькая. Зашибись.
Уверена ли я, что я та, кто есть, или в том, как зовут мою сестру? Я снова принялась чесаться со скромностью одичалого людоеда. В любом случае ответ утвердительный. Я уверена.
Моя старшая сестра была незабываемой.
Более шумной, высокой, соблазнительной; с волосами ослепительного оттенка шампанского. Обычно я была не против, что она меня затмевала. Но мне было тошно оттого, что Килл запомнил Эммабелль, а не меня, пусть и неправильно произнес ее имя.
Я впервые в жизни обиделась на сестру.
Килл опустился на край кровати и хлопнул себя по коленке.
Ко мне на колени, Цветочница.
Нет.
При разговоре со мной в твоем лексиконе вообще не должно быть такого слова.
Оказывается, я полна сюрпризов. Я шевелила губами, уткнувшись в постельное белье. Знала, что у меня текут слюни. Теперь, когда дышать стало легче, я заметила, что у меня изо рта пахнет рвотой.
Повернула голову в другую сторону. Возможно, умереть не такая уж плохая мысль. Мужчина, которым я одержима на протяжении многих лет, был большим мерзавцем и даже не знал моего имени.
Мне плевать, если я умру, прохрипела я.
Мне тоже, милая. Но, к сожалению, тебе придется сделать это под присмотром кого-то другого.
Киллиан обхватил меня руками и перекинул через свои ноги. Моя грудь распласталась по его мускулистым бедрам, соски терлись о его брюки. Моя задница оказалась вровень с его лицом, представ перед ним во всей красе. К счастью, я так ослабла, что даже не могла испытывать смущение.
Замри.
Он осторожно ввел иглу в мою правую ягодицу, медленно выпуская жидкость в кровоток. Стероиды сразу же подействовали на организм, и я набрала полные легкие кислорода, приоткрыв рот возле его бедра. Я застонала от облегчения и выгнула спину дугой. Почувствовала, как к моему телу прижался его член. Он был толстым, длинным, и тянулся вдоль большей части живота. Этой штуковине место в чехле для винтовки, а не во влагалище.
Интрига нарастает.
Но не только из-за этого.
Мы пробыли в этом положении еще секунд десять: я восстанавливала дыхание, жадно глотая драгоценный воздух, а он с удивительной нежностью вынимал цветы из моих волос. Киллиан завернул цветы в салфетку, а потом несколько раз ее сложил. Опустил ладонь на мою ягодицу и медленно вынул шприц, отчего по моему телу пронеслась дрожь желания.
Я опустила голову на кровать.
Я была постыдно близка к оргазму.
Спасибо, тихо сказала я, упершись ладонями в кровать, чтобы подняться. Он надавил рукой мне на поясницу, чтобы я снова легла ему на колени.
Не двигайся. Ванна будет готова с минуты на минуту.
Он обладал жуткой, раздражающей способностью обращаться со мной по-свински, в то же время спасая мне жизнь. Застыв в состоянии опьянения, благодарности и унижения, я выполнила его указания.
Итак. Персефона. Киллиан произнес мое имя, будто пробуя его на вкус, пока спускал мои трусики по ногам своими длинными пальцами. Твои родители наперед знали, что ты будешь невыносима, и заранее наказали тебя именем стриптизерши, или они в то время увлекались греческой мифологией?
Имя мне дала тетушка Тильда. Временами она боролась с раком груди. На той неделе, когда я родилась, она как раз выздоровела после первого курса химиотерапии. Моя мама в качестве подарка разрешила ей выбрать мне имя.
Теперь, по прошествии времени, понятно, что они поторопились с празднованиями. Через несколько лет рак вернулся в полную силу и забрал жизнь моей тети. Но я хотя бы провела с ней несколько хороших лет.
Они не могли отказать. Киллиан бросил мои трусики на пол.
Мне нравится мое имя.
Оно вульгарное.
Оно имеет свое значение.
Ничто не имеет значения.
Я повернула голову, чтобы бросить на него сердитый взгляд, а мои щеки так и пылали от злости.
Как скажете, доктор Сьюз.
Киллиан снял с меня туфли, оставив полностью обнаженной. Скинул меня на кровать, встал и выключил кран, а потом сел на край ванны.
Дама в ванне. Он покрутил пальцем в воде, проверяя температуру.
Я приподняла голову с кровати.
Еще одно название цветка «разбитое сердце», сухо пояснил он. Садись.
Он повернулся ко мне спиной, давая личное пространство. Я опустила ногу в ванну и сделала резкий вдох. Вода была ледяной.
Киллиан переписывался по телефону, пока безумно холодная вода успокаивала мою кожу. После укола я уже чувствовала себя намного лучше. Но, хоть и выдала почти все, что съела и выпила утром, я все еще не протрезвела. Между нами повисла тишина, нарушаемая персоналом и координаторами мероприятия, которые выкрикивали распоряжения за стенами номера. Я знала, что, несмотря на неловкость ситуации, у меня не будет другой возможности рассказать ему о своих чувствах. Обстоятельства играли против меня. Если не брать во внимание его эрекцию, возникшую оттого, что я голая лежала у него на коленях, казалось, Киллиана отвращал сам факт моего существования.
Сейчас или никогда. А «никогда» слишком долгий срок, чтобы жить без любимого мужчины.
Я хочу тебя. Я опустила голову на прохладный бортик ванны.
Слова окутали стены и потолок, правда наполнила воздух, заряжая его электричеством. Использовать слово на букву «Л» было слишком интимным. Я знала, что испытываю к нему любовь, даже несмотря на его грубое поведение, но также знала, что он ни за что мне не поверит.
Киллиан продолжал копаться в телефоне. Может, он меня не услышал.
Я всегда тебя хотела, сказала я громче.
Никакой реакции.
Я продолжала, словно жаждая наказания, а моя гордость и уверенность планомерно рушились.
Порой я хочу тебя так сильно, что становится больно дышать. А иногда эта боль помогает отвлечься от желания, которое я к тебе испытываю.
Стук в дверь заставил Киллиана вскочить. На пороге стояла Эшлинг, держа в руках точную копию платьев подружки невесты, которые мы все надели.
Ты сказала, тебе нужно мое запасное платье? Зачем вообще Она замолчала, глядя на меня из-за плеча своего брата. Ее глаза вспыхнули.
Матерь божья. Неужели вы двое
Да ни за что на свете, огрызнулся Киллиан, вырывая платье из рук сестры. Задержи лимузин. Она спустится через пять минут.
С этими словами он захлопнул дверь у нее перед носом, а потом запер вдобавок.
Ни за что на свете.
Жгучая паника вместе со старым добрым чувством стыда понеслась по моим венам.
Меня настигла реальность.
Я отравилась.
Спьяну бессвязно лепетала перед Киллианом.
Позволила ему раздеть меня, вызвать рвоту, сделать укол и бросить в ванну.
Потом призналась ему в вечной любви, пока мой рот все еще украшали остатки рвоты.
Килл с серьезным видом бросил мне в руки халат.
Вытрись.
Я вскочила на ноги и принялась делать, как велено.
Он повернулся ко мне с запасным платьем Эшлинг в руках, помогая его надеть.
Я не хочу твоей помощи, процедила я, чувствуя, как пылают щеки.
Глупая, глупая, глупая.
Мне плевать, чего ты хочешь.
Поджав губы, я наблюдала за его темной фигурой в зеркале, пока он завязывал корсет быстрее и сноровистее любой швеи, которую я когда-либо видела за работой. Это было неожиданно. Его пальцы, словно по волшебству, управлялись с лентой, умело продевая ее в колечки, чтобы связать меня, как подарок с бантом.
Меня вдруг осенило: Киллиан понял, что я отравилась, как только вошел в комнату и увидел цветы в моих волосах, но не предложил мне помощи, пока я сама не попросила его вызвать «Скорую».
Я могла умереть.
Он не шутил, когда сказал, что спас меня только потому, что не хотел, чтобы я умерла у него на глазах ему было искренне наплевать.
Киллиан потянул за атласные завязки моего платья, затягивая его вокруг меня.
Ты делаешь мне больно, шикнула я, с прищуром глядя в зеркало перед нами.
Вот и поделом тебе за разбитое сердце.
Ты про цветок или орган?
И то и другое. Одно быстрый яд. Второе медленный, но такой же разрушительный. Я не сводила с него глаз в отражении. Грациозный, самоуверенный. Всегда держался с достоинством и высокомерием, никогда не сквернословил и был самым педантичным человеком из всех, кого я знала.
Именно это восхищало меня в нем больше всего. Тонкий налет правильности, окутывавшей бурлящий внутри него хаос. Я знала, что под безупречной внешностью скрывалось что-то неукротимое и опасное.
Это казалось мне нашим секретом. Безупречный Киллиан Фитцпатрик на самом деле был не лишен изъяна. И все, чего я хотела, это выяснить, в чем он заключался.
Ты не собирался мне помогать. Думал оставить меня умирать, мой голос прозвучал пугающе спокойно. С каждой секундой я становилась все более трезвой. Почему помог?
Отравленная подружка невесты создаст нелестные отзывы в прессе.
А говорят, эпоха рыцарства мертва, съязвила я.
Она, может, и мертва, а ты нет, так что замолчи и будь благодарна. Он снова дернул за атласные завязки. Я поморщилась.
В его словах был смысл. Киллиан не только спас мне жизнь этим утром, но к тому же даже не попытался вытворить какую-нибудь глупость и наверняка опаздывал, как и я теперь, потому что мне хватило ума нарвать ядовитых цветов.
Спасибо, неохотно пробормотала я.
Он приподнял бровь, будто спрашивая: «За что»?
За то, что повел себя как джентльмен, пояснила я.
Мы встретились взглядом в зеркале.
Я не джентльмен, Цветочница.
Он закончил, в последний раз дернув за ленты, а потом отошел и взял свой пиджак с кровати. Мне нужно было соображать на ходу и побыстрее. Мой взгляд устремился к окну. Одинокое облако все еще виднелось на небе.
Наблюдало за мной.
Дразнило меня.
Ждало, когда я им воспользуюсь.
Ты получишь только одно чудо.
Это того стоило.
Я сделала глубокий вдох и произнесла слова вслух, не желая схалтурить, если прилагались какие-то дополнительные условия мелким шрифтом, и мне нужно было проделать весь фокус целиком.
Я хочу, чтобы ты влюбился в меня.
Слова вырвались из моего рта, подобно вьюге, заставив Киллиана замереть на полпути к двери. Он обернулся, а на его лице застыла маска непоколебимой жестокости.
Сделав вдох, я продолжила:
Я хочу, чтобы ты влюбился в меня так сильно, что не мог больше ни о чем думать. Не мог есть. Не мог дышать. Перед смертью тетя Тильда обещала мне одно чудо. Вот мое желание. Твоя любовь. За пределами твоих стен изо льда есть целый мир, Киллиан Фитцпатрик, и он полон смеха, радости и тепла. Я сделала шаг в его сторону, и колени задрожали. Я отплачу за твою любезность. Я спасу твою жизнь по-своему.
Заклинание.
Чары.
Надежда.
Мечта.
Впервые с тех пор, как он вошел в комнату, я увидела на его лице нечто сродни любопытству. Даже мое обнаженное тело, распростертое у него на коленях, не вызвало почти никакой реакции. Но это? Мои слова пробили его оболочку, пусть даже оставили в ней только крошечные трещины. Киллиан нахмурил брови и устремился ко мне, стирая расстояние между нами в три уверенных шага. Снаружи Белль и Эшлинг колотили в дверь кулаками, крича, что мы опаздываем.
В это мгновение вся моя жизнь утратила четкость. Моя тщательно выстроенная фантазия превращалась в кошмар.
Киллиан пальцем приподнял мой подбородок и пристально посмотрел в глаза.