Лениво потянувшись, она поднялась с кресла, сбросила теплый халат и поспешила одеться, чтобы выбраться из крошечной квартиры на территорию города, ложно казавшуюся безграничной. Ничто не могло быть безграничным. Почти ничто. Чем-то восприятие безграничности походило на отношение ко времени.
Улица встретила Николь агрессивным холодом, будто доводилось доказывать появлявшимся на его пути людям, насколько серьезно он настроен. Он не хитрил, и не смог бы, ведь не имел ни ума, ни сердца. Николь показалось смешным, что она изредка одушевляла неодушевленное. Эпистолярная хитрость уж явно не должна становиться инструментом взаимодействия с действительностью. Но так было увлекательнее для неё самой.
Глава 20
Что-то ты скучный в последнее время.
Обычный.
Подумаешь зима приближается.
Я о ней вообще не думаю.
А о чем думаешь? мужчина с внушительными залысинами и заросшими бровями затянулся сигаретой, запамятовав, насколько негативно к процессу курения относился собеседник. При этом он сделал пару затяжек, прежде чем потушить сигарету под контролем колючего взгляда Никанора.
Зачем тебе это?
Просто так.
Вот именно, что просто, то есть не для чего, Никанор поставил акцепт и протянул сидевшему напротив него заместителю счета.
Нельзя быть таким обособленным.
Нужно.
Может к нам в гости заглянешь? Моя супруга уже соскучилась по тебе, хотя, без обид, не понимаю, что она находит в беседах с тобой.
Тоже не знаю. Загляну ближе к концу декабря.
А вот за такие визиты отдельная благодарность. Детям нравятся твои подарки, ты угадываешь их желания.
Я тоже был ребенком.
А вот я уже забыл, о чем мечтал, когда был мальцом.
Просто ты стал родителем, а я нет. Вот я и помню только свое детство.
Глава 21
Я снова расстался.
Понятное дело.
Зачем ты так?
Это называется правдой.
Не могу я долго с кем-то жить.
Ты и встречаться не способен.
Злая ты сегодня.
Как всегда.
Чего? Валерий находил особую отраду в швырянии словами. А собеседница охотно поддерживала его игру.
Не думала над этим, Николь более, чем уверена была, что он не собирался слушать пояснений. Он просто слушал хоть что-то, чтобы избавиться от тишины в своей голове.
Даже не знаю, чего я не прикипаю ни к кому.
Может и не нужно?
Прикипать?
Ты сомневаешься?
Вроде бы и хочется.
А я хочу, чтобы быстрее настала зима.
Ты жестокая, засмеявшись, Валерий приобнял за плечи, шедшую рядом с ним женщину, согласившуюся составить компанию после долгих уговоров.
Возможно, Николь не стала спорить с собеседником, но лишь потому, что он был другом.
Зимой все мерзнут. Это ты сидишь дома, копошишься в своем ноутбуке и не ищешь никого, чтобы прикипеть душой.
Веришь в то, что существуют души?
Не знаю.
Вот и я тоже.
Глава 22
«Только не это»: Евгения едва не озвучила мысль, возникшую при виде мужчины, со слегка одутловатым лицом. Ей и раньше казалось, что он злоупотреблял с алкогольными напитками, конечно же, в меру, поскольку трудился в бюджетной сфере, а там держать его не стали бы, заметив недостойное поведение.
Как ты?
Такого вопроса она от него и ждала. Других Вячеслав и не задавал, встречая знакомых людей. При этом выражение лица мужчины свидетельствовало о плачевности его положения.
Не жалуюсь.
Везет же.
А ты опять в депрессии?
Ты же знаешь меня.
Евгения кивнула головой, думая лишь о том, чтобы внезапно встретившийся человек вспомнил о каких-то срочных делах. Этого никогда не происходило, стоило угодить в паутину Вячеслава, а он искусно её плел, как старый паук.
Мне в последнее время плохо, мужской голос не оставлял сомнений в достоверности произнесенных слов.
Боюсь, что я тебе не помогу.
Ты меня не любишь, как и моя бывшая.
Без шуток, я и не должна тебя любить.
Вячеслав деланно вздохнул, что неизменно раздражало Евгению в общении с этим мужчиной. Жеманство и в женщинах, по её мнению, выглядело пережитком прошлого, а в мужском исполнении бесповоротно отталкивало.
Почему?
Прости, я действительно спешу.
Вячеслав не стал удерживать давнюю знакомую, он и не умел этого делать, а если и пытался, только усугублял и без того невнятную ситуацию.
Глава 23
Давно вас здесь наблюдаю.
И что?
Простая констатация факта.
Зачем?
Очевидно же, ищу собеседника.
А я нет.
И все же, будем знакомы, и позвольте угостить вас виски. Недавно завезли самый лучший из предлагаемого поставщиками пойла.
Говорите, как профессионал.
Почти. Я всего лишь владелец этого бара.
Так зачем же я вам понадобился?
Пока ещё не знаю. Но что мне известно мы оба устали от того, что видим каждый день.
Что же давайте попробуем ваш виски, Никанору нравились люди, не стеснявшиеся быть теми, кем, собственно, являлись. С такими он предпочитал общаться, когда оставаться наедине с самим собой становилось невмоготу.
Я не сторонник бегства в алкогольную иллюзию, но иногда это не худшее решение, хозяин заведения продолжал вести себя непринужденно, что неизменно располагало к нему незнакомцев.
Иногда.
Сегодня и будет это самое иногда.
Мужчина, одетый в спортивный костюм из предпоследней коллекции Hugo, подозвал бармена и жестом указал на бутылку, стоявшую на витрине так, словно её следовало прятать от посетителей.
Кстати, меня зовут Андрей.
Никанор.
Определенно, ваши родители предпочитали оригинальность.
Этого не отнять.
Андрей придвинул бокал новому приятелю, поднявши свой. Никанор продолжал удивляться тому, с какой легкостью ответил на предложение знакомства. В его возрасте дружбу так уже не заводят. А исключения только и ждут момента, чтобы сокрушить тенденцию, закономерность, претендующие на правило и истину.
Глава 24
Знаешь, за что я люблю книги?
Не буду гадать говори.
За возможность примерить жизнь.
Зачем?
Просто так.
Снова просто.
Николь привыкла к тому, что множество вещей совершались просто так, что значило, что над ними долго не думали, в них не вкладывали время и силы. И этого «просто так» повсюду было в избытке.
А как должно быть?
Смотря в чем.
Ой, как с тобою бывает сложно, Евгения за это и любила беседовать с Николь, что та заставляла больше думать, чуть ли не над каждым словом.
При чтении книг тоже не всегда бывает просто, а уж с примеркой жизни и подавно только сложно, Николь не пыталась затеять дискуссию, лишь защищала собственную позицию.
Жаль, что мы лишены такой примерочной, а потому просто рождаемся. Может и сложно рождаемся, факт не в том. Приходим без примерки.
Если бы нам дали такую возможность, мало кто бы сюда пришел. И откуда приходить-то? Из ниоткуда.
По-прежнему придерживаешься материалистической теории?
Я придерживаюсь реальности. А она, как мы можем наблюдать, одна.
Хорошо, а если принять во внимание предположения? Евгения не так часто поднимала темы, угрожавшие превратиться в спор, за исключением суждений, способных со временем стать фундаментальными.
Если все принимать во внимание, то реальность утратит значимость, Николь нравилось заниматься осмыслением, но в меру.
Реальность без вмешательства фантазии пресна.
Видишь, ты уже пренебрегаешь тем, что существует в ущерб тому, чего может и не случиться.
А может быть реальность нуждается в примеси фантазии?
В этом нуждаются люди. Реальности вообще все безразлично. Она просто существует.
Заметь, сама сказала «просто».
И не пыталась выбросить из своего лексикона это слово. Реальность, в самом деле, проста.
Поэтому и нужна фантазия.
Николь усмехнулась, вовсе не пытаясь уличить подругу в наивности. Это ей не хватало простоты и легкости, оттого жизнь приобретала тяжесть. А иначе она не умела.
Глава 25
Не боишься садиться за руль?
Я пьяным езжу чуть ли не каждый день. И пьяный ли я?
Не одобряю.
Садись уже.
Андрей помог устроиться новому другу на пассажирском сиденье, а сам вполне резво направился к своему месту водителя.
Слушай, я так давно не набирался.
Куда тебя везти?
Дом есть, а возвращаться некуда, мужчина, подвергший самого себя испытанию алкоголем, протянул новообретенному другу визитку с юридическим адресом своей фирмы, по которому, собственно, и проживал.
У меня такая же фигня, Андрей понимал одиноких людей, причем всех вместе взятых. И каждого в отдельности тоже мог понять. Все чаще он подумывал об открытии общества для одиноких, чтобы либо бороться с этой напастью, либо научиться смиряться.
Все мы здесь заражены чем-то. Кто-то любовью до безумия, кто-то одиночеством до боли в сердце, Никанор не переставал сопоставлять жизненные сценарии родителей и себя. Его во многом проигрывал.
Любовь тоже по сердцу бьет.
Она убила моих родителей.
Погибли? Андрей отвлекся от дороги, чтобы сочувственно посмотреть на своего пассажира.
Не выдержали силы чувств. Всю жизнь оно над ними довлело, Никанор будто осуждал любовь, полагая, что та заслуживает на подобное восприятие.
Тогда не жалей об одиночестве.
Жалею.
Просто сам не знаешь, чего хочешь.
Не просто это. Очень тяжело, когда не знаешь, чего хочешь или что нужно хотеть.
Мало, кто знает. Просто хотим то, что доступно или напротив, то, что дано не нам.
В этом вся трудность.
Поэтому и не просто, Андрей усмехнулся, ведь ему самому было знакомо то, о чем говорил.
А вот мой дом, друг, Никанор немного оживился при виде знакомого здания, но тотчас сник.
Хороший район и дом красивый.
А мне все это безразлично.
Ты просто пьян.
Наверное.
Глава 26
Зима не нравилась, но не так, как поздняя осень. Впрочем, ни один из периодов года не мог претендовать на благополучный. А все потому, что в любое время года случалось то, отчего жизнь утрачивала краски. Не сразу, а по маленькому кусочку. И эти обесцвеченные фрагменты со временем превращались в нескончаемую позднюю осень. А ту сменяла леденящая зима. Вот так и проходила жизнь. И никогда она не становилась лучше с годами. Только хуже. Возможно, так случилось с ней. Скорее всего, и с кем-то ещё. И ей не верилось, что не со всеми.
От всего этого в голове возникал только один короткий вопрос: «Зачем?». Когда-то Николь хотела отыскать на него ответ. И всякий раз приходила к мнению, что не в силах обосновать жестокость мира. А может, он и должен быть таким жестоким, холодным, бесцветным, чтобы человеку ввиду его смертности не хотелось жалеть о том, что жизнь не вечна.
А где-то в глубине брезжилась не то, чтобы надежда, а робкая просьба о том, что жизнь по умолчанию должна обладать чем-то настолько стоящим, что и смерть будет оправдана. Николь ещё располагала достаточным количеством лет, чтобы убедиться в правоте своего предположения. А для этого требовался ещё один человек. В одиночку некоторые вещи не осуществить.
Смирившись с пронизывающим холодом, женщина в черном пальто все также размеренно побрела по улице. К дому, где её ждал укромный уголок, согревавший круче любых обогревателей, пледов и прочих ухищрений борьбы с холодом.
Глава 27
Сегодня без горячительного.
Даже и не думал такое предлагать.
А хорошо у тебя в баре, Никанор давно уже не находил более-менее соответствующего взыскательным ожиданиям места. А совершенно простой с виду бар оказался тем, что и требовалось.
Я и сам тут застреваю до закрытия, Андрей с какой-то особенной радостью осознал, что обрел вполне подходящего собеседника для обнажения души. А такое он редко допускал. Наверное, пришло время. Оно всегда для чего-то настает. И само знает, когда это следует сделать.
А дома?
А там уже никого нет.
Что-то произошло?
Расставание.
Это не горе.
Не знаю до сих пор. Любил, наверное. Как-то тошно без неё. И с ней было сложно.
Мне это незнакомо, Никанор помнил о не заладившихся отношениях, как и о том, что те не смогли его поранить. Повезло увидеть ситуацию не изнутри, а снаружи.
Плохо, Андрей предпочитал практически из любой ситуации извлекать науку.
А что хорошего в страданиях?
До страданий происходит нечто хорошее.
С детства боялся чего-то хорошего, проникающего глубоко в сердце или душу, потому что, когда оно исчезнет, изнутри все разорвется. Я боялся этого.
Знаешь, если бояться страданий, то можно не испытать и удовольствий.
Я перестраховался.
Перегнул палку.
В чем?
Стоишь в стороне от жизни.
А надо?
На максималках гнать по дороге. Вот это жизнь. А страдать все равно придется.
Никанор отпил кофе из чашки, поставленной барменом, вышколенным собственноручно Андреем. Разговаривать перехотелось. Следовало обдумать услышанное. Андрей и не пытался мешать.
Глава 28
Не звони.
Почему?
От тебя становится грустно.
Ты же знаешь, что я такой.
Знаю. Вот и не звони.
Ты меня постоянно прогоняешь.
Не только тебя, Евгения не делала исключений для мужчин, пытавшихся завести с ней отношения, если хотя бы какой-то их жест или суждение не резонировали с теми, что породило её сознание.
Я ещё и не один? Вячеслав продолжал вести себя так, словно между ним и собеседницей возникла пресловутая близость, к которой он никак не мог её склонить.
С данного ракурса это даже неплохо.
Мне плохо.
А мне нет. И я не хочу, чтобы мне всякий раз становилось плохо от тебя.
А мне что делать?
Не грустить.
Не умею.
Придется учиться, молодая женщина предпочитала избавляться от людей, склонных к неоправданной меланхолии. Не всегда получалось.
Мне много лет, мужчина дополнил свои слова громким вздохом. Он частенько вздыхал и даже постанывал во время бесед.
Тем более, полезно для мозга.
Откуда тебе это знать, ты же не медик.
Я редактор и читаю много литературы, в том числе на медицинскую тематику.
Читать не значит стать специалистом.
Не значит, но получить представление и знания вполне даже допустимо.
Наверное, мне нравится грустить.
С этого и следовало начинать. Поэтому не звони мне не нравится.
Неужели ты никогда не грустила?
Слишком много, поэтому больше не хочу.
Так не бывает.
Евгения ждала, когда собеседник, находившийся на расстоянии, как обычно первым прервет телефонную беседу. Он молчал, и она не собиралась давать ему основание ухватиться за какое-нибудь слово и продолжить дальше потчевать её грустью. И он поступил, как всегда.
Глава 29
Как же хотелось выговориться. Прокричаться, не на повышенных тонах, а просто словами. Эмоциями. Озвучить боль. А той было так много. В прошлом. А теперь глубоко внутри тела. Может даже души. Но в неё она не верила. Как не верила и в какую-то иллюзию про жизнь после, про то, что страдания воздадутся и душа обретет нечто заслуженное, и не обязательно, что хорошее. А страдать и после смерти уж точно не хотелось. Отчего-то человек так устроен, что всю жизнь ищет страдания. При жизни. И даже после оной. Ей прилично осточертела жизнь на земле, а уж о какой-то там после смертной с последующими муками уж точно мечтать не хотелось. Как же все это ей надоело. Страдания, боль зачем? Чему-то учат. А по сути, просто крадут бесценное в силу своей ограниченности время, которое можно использовать для получения удовольствия, ощущения радости. Но нет, зачем-то происходила абсурдная чушь и человек навсегда утрачивал прежний настрой на жизнь. После испытанных страданий жизнь никогда не становилась прежней. Она становилась другой, лишенной беззаботности, пропитанной горечью и хранившей боль. И все это сосредотачивалось в теле, ибо оно и является вместилищем жизни. Но человеку веками талдычат о непотребстве и неважности тела, потому как кто-то придумал некую душу, наделенную нескончаемой жизнью.