Ну, хочешь, поедем со мной.
Еще более тягостный вздох. Митрич уже принял на грудь и собирается лечь спать пораньше.
Ладно только быстро. Лева пусть на связи будет.
Океюшки!
Ненавижу врать. Последний раз я обманывала родных восемь лет назад, когда связалась с Кляйсом.
Жизнь ничему не учит меня.
Спешно собираясь, все же уделяю внимание своему внешнему виду. Помня, как он восхищался моей шеей, собираю волосы вверх, подкрашиваю глаза, губы оставляю нетронутыми.
Из одежды выбираю простое голубое платье, а сверху надеваю белый плащ до колена.
По дороге в город жутко волнуюсь и все еще сомневаюсь в правильности моего решения.
Да, черт!.. Кого я обманываю?
Не сомневаюсь я. Знаю, что дура, и так делать не должна была. Глупо и опасно. Но отказать ему все равно не могу.
Мой офис располагается на пятом этаже одного из моих центров. Там же базируется вся координационная группа, программисты, бухгалтеры и кадровики. Здесь сердце моего бизнеса, здесь принимаются все решения и отсюда идет управление всеми объектами.
Оставив Льва и Григория дожидаться меня в большой приемной, миную длинный коридор и сворачиваю в небольшой холл, объединяющий весь директорат.
Ирма Сергеевна?! вскакивает охранник с места, что-то случилось?
Виктор, нужно открыть черный вход.
Зачем?
Открой его, глядя в испуганные глаза, повторяю требовательно.
Х-хорошо
Открой и возвращайся на свое место.
Кивнув, охранник, спотыкаясь, бежит исполнить мое поручение. Я же сразу прохожу в кабинет и набираю Марка.
По пожарной лестнице на пятый этаж и не светись.
Дожидаюсь его на лестничной клетке, сложив руки на груди и подперев спиной холодную стену.
Кляйс поднимается быстро, в капюшоне на голове, по-мальчишески перепрыгивая через две ступени. Я, глядя на него, чувствую, как поднимается внутри ураган. Мы впервые наедине после нашей первой и последней ночи.
Привет, Ириша.
Нагло обшаривает меня взглядом и становится на ступеньку так, что мои глаза оказываются как раз напротив его изогнутых в усмешке губ.
Я почти не дышу, но не могу игнорировать почти позабытый запах. Безумия и порока.
Идем в кабинет, говорю холодно и осторожно, чтобы ненароком его не коснуться протискиваюсь между ним и стеной.
Иду, глядя прямо перед собой. Марк, прожигая поясницу взглядом, не отстает.
Жду, когда он войдет, и закрываю дверь изнутри.
Говори.
Херасе! присвистнув, крутит головой, как в музее.
Я жду, у тебя мало времени.
Скользя кончиком пальца по стеклянной поверхности стола, прогулочным шагом Кляйс пересекает мой кабинет и подходит к окну.
Отодвинув жалюзи, смотрит на ночной город.
Я вернуть тебя хочу, Ириш. Как увидел тебя спать перестал.
Глава 8.
Я думала, у тебя что-то важное, Марк, подхожу и встаю рядом, выходит, зря приехала.
Не веришь?
Если это все, то тебе пора.
Ир, я даже среагировать не успеваю, как оказываюсь прижатой спиной к его груди.
Тело обжигает и парализует. Колени предательски слабеют.
Руки убери, шиплю тихо.
Собственная слабость бесит похлеще его наглости. Втягивая воздух открытым ртом, с ужасом понимаю, что абсолютно безвольна.
Ирма. Не ты одна тогда жертвой оказалась. Я тоже пострадал
Его руки сжимаются на моих плечах. Из груди вырывается прерывистый вздох.
Так я и не спорю, Марик. На твои причиндалы тоже весь город пялился.
О том видео никто, кроме твоего дядьки, узнать не должен был Так мне сказали.
Руки, обхватив меня под грудью, сжимаются крепче. Сильные, жилистые, из-под рукавов толстовки выглядывают татуировки. Раньше их не было. И силы столько не было.
Марк заметно возмужал.
Ириш, я клянусь, не со зла продолжает он шептать в ухо, ты же знаешь, кто за этим стоял
Знаю, Шумов.
Я отца потерял и сам чуть не сдох Я хочу отомстить.
В этот момент я напрягаюсь. Не верить, ни единому слову
Я тут при чем? Мсти себе на здоровье.
Поговори с дядькой
Нет!
Теперь паззл сошелся. Все до примитивного просто. Марк решил действовать по отработанному сценарию. Через самое слабое место Стародубцевых. То есть, через меня.
Ир, шепот становится настойчивее.
Кляйс пускает в ход тяжелую артиллерию. Пока я вяло сопротивляюсь, он разворачивает меня к себе и целует в губы.
Я на мгновение каменею, а потом, опомнившись, толкаю его в грудь. Но с ним это никогда не работало. Не помогает и сейчас. Схватив мои запястья, заводит руки за спину и толкает меня к столу.
Марк, ты охренел?! Не трогай Я заору!
Уворачиваюсь, не давая ему свои губы, но и это бесполезно. Зажав мой затылок, он вгрызается поцелуем. Давит на щеки, вынуждая открыть рот, и прикусывает губы.
Ммм
Больно. Но, почувствовав его вкус, внутренне рыдаю. Воля утекает шелковой лентой сквозь пальцы. Хватаю ее за призрачный хвост и еще раз толкаю Марка в грудь.
Нахрен свалил отсюда!
Не могу, Ириш
Нашу возню прерывает стук в дверь. Синхронно вздрогнув, мы оба на нее смотрим.
Ирма Сергеевна! кричит с той стороны Лев.
Быстро переглядываемся.
Кто это?
Тихо, шиплю я, уйдет, я тебя выпущу.
Стук повторяется. Оттолкнув Кляйса, я начинаю лихорадочно приводить себя в порядок.
Меня кроет паникой. Что делать? Лев сейчас тревогу бить начнет, дверь ломать.
И, словно в подтверждение моим мыслям, раздается треск, и дверное полотно отлетает в сторону.
На пороге встает фигура Алекса.
Видимо, только с дороги. В камуфлированном костюме и такой же бейсболке, широко расставив ноги, и бешено вращая глазами, переводит взгляд с Кляйса на меня.
В мои вены тонкой струйкой втекает леденящий ужас. Чувствую себя неверной женой, уличенной в измене.
Алекс выдыхаю беззвучно.
Ты че себе позволяешь, чувак? раздается насмешливое за спиной.
Прикрыв глаза, я жду взрыва. И он гремит в следующую секунду. Слышится грохот мебели, звон стекла и глухое рычание. Удерживая Марка за шкирку, как щенка, Алекс кидает его из стороны в сторону.
Лев невозмутимо стоит на пороге.
Алекс! выкрикиваю я, заметив, что за Кляйсом тянется полоска крови, Хватит, Алекс!
Марк пытается что-то сделать, но до специалиста уровня СОБР ему далеко. Лицо разбито, одежда местами порвана.
В машину его, командует Грозовой, передавая того в руки нашим людям.
Заломив руки, Марка уводят, а мы с Алексом остаемся в кабинете вдвоем. Среди обломков мебели и битого стекла.
Он смотрит на меня, словно видит впервые. А я, корчась от стыда, прячу глаза.
Ты что творишь, Ирма? спрашивает тихо.
На губах все еще горят поцелуи Кляйса, а тело заледенело от ужаса. И меня саму от себя тошнит.
Я я думала, у него важная информация
Ты?.. Думала?.. качая головой, разводит руками, каким местом, Ирма?
Не смей так со мной разговаривать, задыхаясь, проговариваю я.
Он мог быть вооружен! срывается на крик, он мог взять тебя в заложники!
Бред! запускаю пальцы в волосы, ору в ответ, он бы на такое не пошел!
Ты идиотка, Ирма! Ты больная идиотка!
Не ори на меня! Ты мне никто!
Алекс осекается. Лицо всего за мгновение превращается в каменную маску. Гнев испаряется как по волшебству. Он превращается в постороннего человека, начальника нашей охраны.
Идем, я тебя домой отвезу.
Я беру сумку с дивана и выхожу из кабинета. Грозовой молча идет следом.
В офисе полно наших людей, а мой телефон не перестает вибрировать.
Я крупно всех подставила. И Митрича, и Леву, и Алекса. Дядя голову мне оторвет.
Что будет с Марком? спрашиваю, когда мы усаживаемся в машину.
Не мне решать, ровно отвечает Грозовой.
Отвернувшись к окну, сморю в свое отражение. Только сейчас я начинаю понимать, что натворила. Какому риску подвергла себя и всю свою семью. И Алекс перед ним особенно стыдно.
Повернувшись, незаметно кошусь на его профиль. Брови нахмурены, а лицо все также неподвижно. Обидела его незаслуженно.
Прости, шепчу виновато, когда, он помогает мне выйти из машины.
Перед родными своими извинись.
Как ты узнал?
Митрич дозвонился. Засомневался он в твоих словах про сигнализацию.
Убедившись, что я дошла до дома, Алекс сворачивает на тропинку, ведущую на задний двор. Уходит, даже не пожелав спокойной ночи.
Мысленно три раза перекрестившись, я вхожу в кабинет дяди сразу попадаю под прицельный огонь. Он в выражениях не стесняется. Орет, так, что стены дрожат, и бокалы на полке подпрыгивают.
Митрич, красный как рак, сидит тихо на диване и, изредка цокая языком, осуждающе качает головой.
Я стою, понурив взгляд. Сказать в оправдание нечего.
Дура @бнутая! Его вчера с Шумовыми видели!
Я не знала Он сказал, что хочет отомстить им за отца
Тебе и не надо ничего знать! Сиди и не высовывайся!
Разбрызгивая слюну, дядя бьет кулаком по столу. Седые волосы стоят дыбом, лицо покрыто бордовыми пятнами. Подбородок мелко трясется.
У Валентина онкология, попав в паузу, вставляет Митрич.
Это же хорошо?.. шепчу я, или нет?..
Хорошо?! орет дядя, да он знает, что я его щенков в порошок сотру, как только он сдохнет. На меня снова охота сейчас начнется!
По телу прокатывается дрожь. Я не хочу пережить это снова.
Дядя прав. Перед смертью Шумов захочет зачистить город для своих сыновей. А это значит, в ближайшее время от него можно ожидать чего угодно.
Как ты не понимаешь, он через тебя до меня добраться хочет!
Меня снова бросает в дрожь, и теперь трясет, не переставая. От мысли, что это правда.
От мысли, что Марк снова меня использует.
Дядя еще долго орет на меня, Митрич, думая, что никто не видит, глушит коньяк. А я снова, как восемь лет назад,
чувствую себя ничтожеством.
Глава 9.
Этой ночью уснуть так и не получается. Бездвижно лежа на спине, я смотрю в потолок. За окном стрекочут кузнечики, в вольере подвывает Вольтер. Его суку, из-за начавшейся течки, пришлось убрать на другой конец двора, но он все равно чувствует ее.
Теперь страдаем с ним на пару.
Мне тоже плохо. В груди все стянуто, и болит сердце. За всех. За дядю, у которого подскочило давление, за Митрича, которого мой поступок нехило тряханул, за Алекса, за мудака Кляйса, который сейчас неизвестно, где и за себя, дуру.
Жалко себя тоже. Не дал Бог ума. Недостойна я своей фамилии.
Тяжело вздохнув, встаю и подхожу к окну. В окнах Алекса темно. Появляется соблазн эгоистично прервать его сон. Пойти к нему и потребовать, чтобы он занялся со мной сексом.
Иногда я так делала, но сегодня не тот случай. Секс не вернет меня в его глазах на прежний уровень. Похоже, я его разочаровала.
Утром, когда с первыми лучами солнца, доберман перестает, наконец, выть, я ненадолго проваливаюсь в сон.
Будит меня Катя, наша горничная. Стоя у кровати, тихо зовет меня по имени.
Что? хриплю спросонья.
Вас Олег Петрович зовет.
Я сплю.
Он сказал, это срочно.
Издав протяжный стон, я тру глаза. Ведь не отвертеться.
Иди. Скажи, сейчас приду.
Кивнув, горничная исчезает.
Не любит меня, нутром чую. Всегда подчеркнуто вежлива, а в спину злобой дышит. Думает я не вижу, как она на Грозового слюни пускает. Знает, что на соперницу мою не тянет, от того и бесится, сучка.
Умывшись и почистив зубы, спускаюсь в кабинет.
Дядю еще не отпустило. Психует, дергаными движениями поправляя на шее галстук.
Из дома ни ногой.
У меня дела в городе.
Перебьются твои дела, отрезает жестко.
Я тут же взвиваюсь. Смирение не моя добродетель. Головная боль и недосып не добавляют позитива.
У меня бизнес и дела, которые не терпят моего отсутствия!
Рот закрыла! рявкает дядя.
Я не собираюсь сидеть взаперти, как нашкодившая соплячка!
Рот, я сказал, закрыла! Не соплячка она!.. Мокрощелка безмозглая! удар кулаком по крышке Макбука, если понадобится, в вольере с собаками будешь сидеть!
Я падаю в кресло. Желание спорить испаряется как спирт на коже. Давно я не видела дядю в таком состоянии. Не к добру это.
Прикрыв глаза, устало тру лоб ладошкой. Он тоже выдыхает и, глянув на часы, поднимается на ноги.
Дядь, зову в спину, когда он уже выходит из кабинета, с Кляйсом что?
Еще раз услышу от тебя про него, я его урою!
Выгоните его из города.
Без тебя разберемся, бросает через плечо, прежде чем хлопнуть дверью.
Заглянув на кухню, прошу Люсю организовать мне поздний завтрак и иду принять душ. А после велю заменить все розовые букеты в доме. Делается это раз в три дня, чтобы аромат свежих роз никогда не выветривался.
Выбираю из свежих цветов бордовые французские розы и несу их к бабушке. Знаю, она их не любит, но я все равно делаю это из вредности.
Опять веник притащила, ворчит бабка, раскачиваясь в кресле качалке под старинный романс в исполнении Изабеллы Юрьевой.
Может, хоть немного перебьют вонь табака.
Ставлю букет в керамическую вазу и сажусь напротив старухи. Закрыв глаза, она подпевает Изабелле скрипучим голосом. Я дожидаюсь, когда пластинка прокрутится и убираю с нее иглу.
Ничего не хочешь мне сказать? сложив руки на груди, спрашиваю дерзко.
Бабушка берет со стола серебряный портсигар и, вынув из него сигарету, щелкает зажигалкой.
Хочу, сделав первую затяжку, бабка вперивает в меня бесцветный взгляд, женщина, любящая красные розы, не бывает счастлива в любви.
Это тебе приснилось или карты твои сказали?
Но она словно не замечает моей язвительности. Выдыхает дым и снова раскачивается в кресле.
Изначально ведь роза белой была. Как пена, из которой родилась Афродита, сощурив глаза, снова делает затяжку, жила себе девчонка, припеваючи, среди ароматных белоснежных роз и горя не знала.
И что потом?
А потом эта дура связалась с Адонисом. Бегала за ним, как собачонка, да и поранила ноги о шипы роз.
Зачем ты мне это все рассказываешь? спрашиваю с обидой, понимая, какие она проводит параллели.
Розы пропитались ее кровью и стали красными
Ну и что? Красные розы самые красивые.
Пока будешь таскать их в дом, твое сердце будет захлебываться кровью
Ой, ба!.. перебиваю я, кончай пургу нести! Давай лучше я Катерине скажу, чтобы тебе прогулку организовали. Свежий воздух полезен для мозга.
С моим мозгом все в порядке, произносит она на одной ноте, ты лучше о своем позаботься. Дура дурой.
Оставив бабку наедине с романсами, выхожу на задний двор. Кивнув садовнику, медленно шагаю по мощеной дорожке мимо розовых кустов.
Ее слова не идут из головы. И вроде все понятно она не верит Кляйсу и, переживая за меня, хочет оградить от него. И легенду эту приплела зачем-то Но что-то не дает махнуть на них рукой и забыть. Царапает внутри, колет, как шип той самой розы.
Словно знает бабка больше, чем остальные, а предупредить не может.
Я и сама ему не верю. Он всегда был лживым. Что у него в голове и сердце, известно лишь дьяволу.
Остановившись у арки с плетистой розой, тянусь за ярким бутоном, но неожиданно напарываюсь подушечкой пальца на шип.
Черт! слизав капельку крови, иду дальше.
Во рту растекается вкус металла, а мне почему-то вспоминается наш с Марком секс. Первый и единственный.
Я тщательно готовилась к нему. Знала, что он случится в день моего выпускного в гимназии. Мы говорили об этом с ним.
Марк обещал, что после выпускного его отец встретится с моим дядей, чтобы уговорить того разрешить нам встречаться официально.
Разве могла я тогда сомневаться в его намерениях? Мне казалось, он всегда был искренен.
Тогда, после фотосессии, вечно занятой дядя с выпускного уехал, а я, договорившись с девчонками, чтобы прикрыли перед учителями, уехала оттуда на байке Марка.
Случилось все в его элитной квартире в центре города. Мне было больно и страшно, а Кляйс вел себя как победитель.
Разглядывал меня голую, ставил в разные позы, пытался приобщить к минету. Позже я поняла, с какой целью получить наиболее эффектные кадры, чтобы ни у одного зрителя не закралось подозрение, что это фотомонтаж.