«Я мыслю следовательно, я есть». Да, он должен сейчас знать, что он есть. Что он не пропал в страхе ее глаз и не растворился в липких чувствах вины. Сергей делает длинную затяжку, наполняет легкие успокоительным и выпускает тонкую струйку дыма в приоткрытое окно. В горле ощущается легкий привкус ментола, который медленно начинает разъедать сердце. Настырный ветер обдает его лицо, и холод наполняет машину, хоть как-то отрезвляет мысли и возвращает в реальность.
Всю дорогу Сергей вспоминает ее глаза. Они преследуют его в отражении на лобовом стекле, мелькают в свете фар на пустой дороге. Он ощущает ее испуг, вспоминает, как она затаила дыхание в ожидании удара, точь-в-точь как его мама. Бедная женщина вжималась в стенку, вздрагивая от громкого стука отцовских кулаков по тонким стенкам однушки. Ее перепуганные глаза молили о пощаде каждый раз, когда отец заносил руку над ее лицом. Горький запах перегара распространялся по комнате, заставляя жадно хватать воздух ртом. Сергей помнит это, как вчера, кажется, этот запах преследует его и сейчас. Он помнит себя еще ребенком, помнит, как запрыгивал на шею обезумевшему отцу, пытаясь защитить хрупкую, быстро постаревшую маму. Она с бледным лицом и синими кровоподтеками металась по квартире в надежде спастись, спрятаться. На улицу было нельзя, соседи осудят. Ее муж командир, заслужил почести и медали, отвоевал, пришел живой из Афганистана. А потом медленно съехал с катушек. Сергей помнит, как отец схватил его, маленького котенка, за шиворот и отшвырнул в угол комнаты, прерывая все его попытки помочь. Там он и потерял сознания от удара головой. Командир вымещал на жене и маленьком ребенке все свое зло, боль и страх, не растраченные на войне. Потом презрительно сплевывал гнев в сторону и уходил заливать боль от ранений, оставляя сына с женой в полном одиночестве. Пока И все заново в бешеной карусели жизни, из которой, как думал тогда Сергей, не выберется. Боль, ярость, кровь, крики, страх. Сергей впитал эту злость и ярость еще тогда. Принял, пригрел и оставил с собой, как напоминание, но поклялся никогда не поднимать руку на женщину, кем бы она не была и что бы не сделала. И он видел много женщин, но никогда не нарушал клятву.
И вот теперь его воспаленный мозг никак не может понять, почему его девочка так испугалась. Ведь он никогда не обижал ее, не поднимал руки и даже старался не повышать голос, может, только иногда в горячем споре. Он признается, что не святой, но очень старается. Дорога помогает рассуждать, скорость кутает адреналином. Каждый раз Сергей боялся выдать свою агрессию, подолгу сидел в машине после работы, успокаивался, вспоминая ее улыбку. Боялся выдать черноту глаз и души. И теперь, анализируя все это, он не понимает, почему она ждала от него именно удара. Или этого она и заслужила? Неужели теперь Аня его боится? Он появился грозовой тучей в ее жизни и научил бояться. Сергею становится невыносимо больно от этого предположения. Он делает затяжку и выпрыгивает из омута мыслей, дергает руль вправо, не заметив резкого поворота. Машина скользит, визжит тормозами и резко останавливается у самого леса. Сергей больно ударяется о руль грудью, выдыхает, приходит в себя и открывает дверь, радуясь, что не разбил машину.
На улице холодно, мокро и уже достаточно темно. Сергей вбирает воздух полной грудью, он здесь совсем другой, как будто соткан из свежей травы, весны и ионов. Грудь сразу сдавливает от природной чистоты и удара. Мужчина оглядывается по сторонам. Дорога пустая, небо пустое, душа и то пустая. Он выбрасывает уцелевший окурок, отщелкивая его пальцами вдаль. Тот летит горящей стрелой и падает у края леса. Сергей вылезает из своего укрытия. Дождь идет сильный, его белая футболка сразу намокает и прилипает к озябшему телу. Он обходит машину и не закрывает дверь. Фары дают ему небольшой пятачок света.
Сергей подходит ближе к лесу и начинает орать. Кричит, старается перекричать шумный дождь. Освобождается от всех своих чувств, отдает боль пустоте и ни в чем не повинному лесу. Пугает ночную живность. В глазах отражается тьма, он сам эта тьма. И сейчас даёт ей возможность выбраться наружу. Он не хочет становиться отцом, он никогда им не будет. Крик перерастает в рев, рычание, горловое исчадье. Душа изнывает от боли, он снова ломается здесь и сейчас. Сергей больше не может бороться, притворяться, что вся его жизнь светлое пятно. Мужчину разрывают на части его черти, и он готов умереть, лишь бы не вернуться к своему солнцу с грузом тьмы, боли и воспоминаний о прошлом. О тех людях, которые оставили черную дыру в его душе и ушли, бросив одного с этой травмой. Сергей падает на колени, сгибается, держит эту дыру внутри, боится, что она поглотит его. В черноте леса он видит ее глаза, затихает и расслабляется. Осознает, что есть что-то пострашнее черной дыры. И это его любовь. Но там, где есть страх, места любви нет.
Звук телефона возвращает Сергею реальность. Он стоит на коленях в грязной луже, убитый дождем. Секунду ждет и достает телефон из кармана спортивных штанов. Тот сразу становится мокрым. Железный корпус скользит по ладони. С головы Сергея стекают капли дождя, заползают под футболку, а холодный ветер ласкает озябшее тело. По щекам тоже текут непрошенные капли. Он смахивает пальцем блок экрана. Мокро, противно. Телефон загорается ядовитым и неестественным светом, наконец-то принимает сигнал. Многочисленные сообщения мигают, раздражая.
Аня: «Ты где?» Без ответа.
Аня: «Сергей, ты где, я переживаю». Без ответа.
Аня: «Сергей приезжай домой, мне страшно».
Сергей: «Еду».
Глава 11.
Всю неделю Сергей живет, а точнее, только ночует дома. Он засыпает совсем рядом, но огромная кровать разделяет их обиженные тела. Мужчина рано уходит и очень поздно возвращается. Вечерами катается по городу, пытается собрать себя. Он ищет везде на работе, на лесной дороге, но только не дома. Он везде, только не с ней, с той, которая может помочь.
Аня же все дни бесцельно бродит по большой квартире. Прислугу не нанимает, предпочитая взять все обязанности на себя.
Сергей с трудом оставляет свою девочку без внимания на весь день. Он не звонит ей с вопросами, не отсылает веселые картинки и сам ничего не ждет. На такую крайность он идет ради нее. Сам же сгорает от ревности и чувства собственничества. Он, и правда, дал ей полную свободу, посадив себя и свои чувства на замок. И медленно опускается на дно со своей паранойей.
Аня скучает, старается привыкнуть к одиночеству, которое разрастается в душе. Она бродит по пустой квартире, с эхом соревнуется за право первенства. Сует свой любопытный нос во все закрытые комнаты, находит пункт охраны. Узнает о множестве маленьких камер, которые натыканы по всей квартире. Оказывается, за пентхаусом 24 часа ведется видео наблюдение. Аня разглядывает мониторы в комнате охраны, картинки прыгают и интенсивно мигают. Гостиная, комнаты, библиотека, спортзал Картинки сменяют друг друга каждую минуту. Треск аппаратуры неприятно отдает в ушах. Аня пару минут всматривается в такие знакомые картинки. Туалета нет. Нет и спальни с кабинетом. Эти мониторы остаются пустыми, но тоже мигают. Там тоже есть камеры, понимает Аня, но они предусмотрительно отключены от экранов.
Дни пролетают мимо и, как один, похожи друг на друга. Девушка все так же ходит в институт. Хм, ходит, громко сказано. Единственного, кого не уволил Сергей, был ее водитель, чему мужчина радовался всей душой, имея за ней ипотеку и несколько кредитов. В институте, как всегда под конец года, вылезают долги. Курсовую «Твой человек» Аня так и не написала, потому что искренне не знала, о чем писать. Ее мысли в последнее время все перепутались и смущают хозяйку, отчего она стала задумчивой и рассеянной. Тоска по Сергею холодом отпечатывается в душе и заставляет мерзнуть. Аня дает мужчине время, понимает, что и ему надо привести мысли в порядок. Ее же спасает подруга. Надя все так же всегда рядом. После занятий они часто сидят в институтском кафе, который находится сразу через дорогу от их серого, хмурого здания и называется институтским исключительно из-за расположения.
Они делают домашнюю работу, обсуждают парней, говорят, так сказать, о личном.
Я тут шла по пустому коридору института, знаешь, тот корпус, где библиотека, Аня дергает плечами, ей становится неуютно от нахлынувших воспоминаний. Вот, значит, иду, стучу каблуками, а в коридоре темно и тихо. Я оборачиваюсь, ищу глазами балбеса, а его нет, и мне так становится не по себе. Я тогда очень быстро бежала, боялась сломать каблуки. Аня вздыхает. Я и подумать не могла, что так привыкну к безопасности.
Девушки сидят в кафе и отмечают вечер пятницы. Самый лучший вечер недели. Их столик находится у самого окна, что позволяет с интересом наблюдать за прохожими. Кафе старенькое, но очень уютное, с низкими ценами, что делает его популярным среди молодежи. Тут всегда можно встретить кого-то из знакомых и в веселой компании провести время. Выпить кофе или безалкогольный коктейль, так как алкоголь здесь под запретом ввиду расположения. Надя разваливается в стареньком зеленом кресле на свой манер, поджимает одну ногу под себя. Она глядит в окно, наполовину закрытое тонким тюлем в тон мебели и всего зала. Преобладание зеленых оттенков в помещении приносит ему особый шарм. За это его и прозвали лягушатник. Торопливые прохожие бегут по дороге, пытаясь обогнать ветер. Молоденькая листва уже облепила деревья вдоль дороги и покрывает их все тем же нежно-зеленым цветом. В кафе душно и много народа.
Надь, ты меня слышишь? Аня ставит свой бокал с коктейлем на стол и наклоняется ближе к подруге. Последнее время она летает где-то в облаках, что так на нее не похоже.
Да, все я слышу, она поворачивает лицо на требовательный голос и закусывает хвостик пластиковой трубочки. Шумно потягивает сок, выходит как-то комично, Аня улыбается, узнает подругу.
Вот, я теперь и не могу понять, а так ли мне нужна была эта свобода? Да и Сергей не разговаривает со мной почти неделю, да что там, я его совсем не вижу, возмущается Аня.
Она отпивает свой коктейль и чуть закатывает глаза от удовольствия. С ее места хорошо видна дверь, которую тщательно охранял когда-то ее балбес, но теперь там никого нет. Как же все-таки она так быстро привыкла к контролю?
Бла-бла-бла. Сергей то, Сергей это. Тебе самой-то не противно ныть? Надя поднимает презрительный взгляд на подругу, выпускает трубочку изо рта. Неосторожная капелька сока отскакивает и падает ей на футболку. Черт, черт, черт, шипит Надя, пытаясь салфеткой затереть оранжевую каплю на персиковом фоне. Пятно большим кругом расползается на груди и говорит, что одежда безнадежно испорчена.
Так тебе и надо, язвит Аня, тоже поджимает ноги под себя, смотрит удовлетворенно и откидывается на спинку кресла.
Надя наконец-то оставляет пятно в покое, косится и очень злится.
Зато девчонки в восторге, что теперь ты одна. В туалете можно заседать спокойно, хихикает Надя, потом добавляет уже серьезно. А ты давно бы подошла к Сергею и сказала одно простое слово, Надя замолкает, давая подруге возможность договорить, но когда ничего не слышит, отвечает сама, «прости» это чудесное слово, поверь мне. А ты, как дура, показываешь свой жопошный характер. За что он тебя только любит? пожимает плечами девушка.
Я бы с радостью, Аня опять крутит бокал в руке, разглядывает мутное пятно от губной помады. Я его не вижу. Он уходит я еще сплю, приходит я уже сплю.
Да не хрен спать, со злостью в голосе. Если бы у меня была бы хоть половина такого мужика, я бы вообще спать перестала, Надя смотрит зелеными глазами и чуть покачивает головой. Серьезно, чтобы не профукать.
А как же любовь? задает насущный вопрос, который терзает ее сердце и разум.
Любовь? Надя задумывается, ловит мысли в зелени молодых деревьев. Как бы высказать свое мнение и не обидеть? Любовь это не страсть, хотя тоже хорошо, не бабочки в животе. Это уверенность и спокойствие в сердце и, черт возьми, поступки. Ну, как-то так, Надя приподнимает одно плечо расстроенно. Страсть уходит, бабочки улетают, а поступки остаются с тобой. Подумай об этом, девушка тычет указательным пальцем себе в лоб, призывая подругу к действию. Аня сопит, запоминает каждое слово.
Кстати, о любви, воодушевляется таким разговором Надя. А ты всех охранников Сергея знаешь?
Аня хмурит бровь, понимает, куда ведет подруга.
Не всех, но многих. Они меня охраняли, когда она не договаривает и переводит разговор. Ой, стесняюсь спросить, а зачем тебе это, и кого мы будем искать?
Надя на секунду затихает, придумывает отговорки. Ее глаза блестят в мягком лучике света, проникшим в кафе через незашторенную половину окна. Зеленый цвет ее глаз сливается с интерьером.
Я хотела тебе соврать, но передумала, мычит Надя, пристально и уже как-то серьезно глядит на Аню.
Ну, и на том спасибо, улыбается подруга. Она-то очень хорошо знает этот взгляд и уже все понимает с первого слова.
Так кого мы ищем? Аня не наседает, дает ей полностью раскрыться и довериться. Ты хоть что-то можешь мне сказать? очень ласково выведывает она. Девушка садится удобнее, трется джинсовой тканью о сиденье кресла. У Сергея около 10 человек охраны и это те, кого я знаю лично или хотя бы раз видела, Аня ставит свой допитый бокал на стол.
У него большая татуировка птицы на шее и спине. Я ее очень хорошо рассмотрела, пока болталась на его плече.
Хм, Аня задумывается, но припомнить такого парня не может. Она распрямляет ноги и немного вытягивается на кресле, пытаясь размяться. Мне кажется, припоминает она, я его видела. Он приходил к Сергею в тот день после, ну, нашего вечера, Аня демонстративно поднимает палец вверх. Я просто обратила внимание на его футболку. Она была мятая и порванная с одного бока. И да, кажется, на шее была какая-то татуировка.
Надя мило и как-то по-дурацки улыбается, вспоминает эту драку.
Ну и? Что молчишь? Как его зовут? Надя пинает Аню под столом мыском ботинка. Ну же, говори.
А я ничего о нем не знаю, разочаровывает она подругу. Я видела его в тот день первый раз, Аня пожимает плечами и склоняет голову в сторону в знак сочувствия. Ее рыжая челка прыгает и падает на глаза. Аня смахивает непослушные пряди и чуть их взбивает, убирая назад.
Мне твое извини до одного места, грубо. Аня уже привыкла к такому поведению подруги и совсем не обижается на холодный тон и грубость.
Они знакомы уже много лет. Аня впитала Надин характер, приняла его и закрыла на такое поведение глаза еще в первый день их знакомства. С 10 класса они сидели за одной партой и старались не разлучаться. Они, как два магнита, притянулись друг к другу, а рассоединиться уже не смогли. Аня вспоминает ту первую встречу. Ее перевели в Надин класс из другой школы, когда родителям пришлось сорваться с предыдущего места жительства из-за повышения отца. На счастье, программа нового класса была гуманитарной, что так устраивало Аню. Уже тогда девушка твердо знала, чего хочет. Она проходится воспоминаниями по первой линейке. Тогда 1 сентября выдалось на редкость теплым. Аня стояла в окружении совсем чужих ребят, которые дружили между собой с первого класса. А она одна с зажатым в руке букетом стоит, боится и чуть не плачет. Вот тогда-то из толпы ребят к ней и подошла эта зеленоглазая бестия. Взяла испуганную девчонку за руку и больше не отпускала никогда. Сказала свое коронное «не дрейфь» и потащила по длинным ступенькам сначала в школу, потом в класс, а потом и в жизнь. С тех пор всегда вместе. Вместе и в город уехали. Аня по призванию, а уж Надя за компанию.
Ты хочешь мне сказать, что и сама не знаешь его имени? Аня вырывается из прошлого и лукаво смотрит на Надю. Усмехается и приподнимает бровь. Как-то это все не похоже на бестию.