Часы бьют восемь раз. Я уже должен быть в компании, а сам еще даже из дома не вышел. Тем не менее, я выделяю время на нашу маленькую утреннюю традицию. Это святое.
Наклоняюсь к лапочкам, аккуратно целую их по очереди в лобики, а потом подставляю лицо. Почти синхронно они чмокают меня в обе щеки. Обнимают за шею, повисая на мне. Подхватываю дочек на руки, подкидываю под аккомпанемент звонкого детского смеха и мы «летим» на кухню.
Ярослава Ивановна, махнув рукой, оставляет свои воспитательские замашки. С улыбкой наблюдает за нами. Терпеливо ждет, пока мы попрощаемся.
Так, вы не балуйтесь, стараюсь подкрутить строгость в своем голосе на максимум. Судя по смеху няни, получается неубедительно. А вы если что, звоните. Как обычно. Подниму трубку, несмотря ни на что, напоминаю ей.
Злоупотреблять не буду, Константин Юрьевич, оценивающим взглядом пройдясь по мне, она смахивает что-то с лацканов пиджака, приглаживает их, а потом поправляет воротник.
Вы будто и моя нянька. По совместительству, ухмыльнувшись, приобнимаю ее в знак благодарности.
Да вам бы она тоже не помешала, тянет с непонятной мне тоской. Списываю ее тон на усталость. Не нашли никого мне в помощь? Девочки растут, такие непоседы. Я не успеваю за ними.
В процессе, отстраняюсь. Ищу. Я бы определил их в частный детский сад, но сами понимаете
Нет-нет, активно размахивает руками. Кто там за ними следить будет и питание контролировать? Замучаетесь сыпь выводить и скорую вызывать. Тьху-тьху, не дай бог, суеверно сплевывает через плечо.
Обещаю, я активно займусь поиском подходящей кандидатуры, в сотый раз говорю, но не выполняю.
Ой, закатывает глаза. Не верит. Идите уже. На работу опоздали, буквально выталкивает меня из дома.
Ухмыльнувшись, спускаюсь с крыльца. Направляюсь к парковке и уже через пару минут выезжаю за ворота, которые автоматически закрываются позади моей машины.
Собираюсь вырулить на дорогу, но перед капотом внезапно появляется чей-то силуэт. Вырастает из ниоткуда, чуть ли не бросается под колеса. Резко торможу и чудом останавливаю машину в нескольких сантиметрах от тупорылой самоубийцы.
Придурочная, что творишь? толкнув дверь, выкрикиваю грубо. Цела?
Цела, бубнит в ответ, поднимает какие-то свертки и выпрямляется, отряхиваясь.
Предстает передо мной во всей, мать ее, красе.
Лучше бы сдохла. Хотя тогда бы меня посадили и мои лучшие ребята не отмазали бы. Нельзя. Пусть живет, но как можно дальше от нас.
Даша? уточняю, до последнего надеясь, что она плод моей воспаленной фантазии. Страшный сон. Галлюцинация.
А говоришь, не узнал, тянет уголки губ вверх. Дрожит. Часто дышит, перебирает свои пакеты пальцами и хлопает ресницами.
Боится. Но делает шаг ко мне.
В глазах слабый фитиль. Разгорается с каждой секундой, пока я молчу.
Даша тоже не спешит продолжать разговор. Выбирает стратегию. Оценивает риски. Думает, с какой стороны подобраться ко мне.
Она всегда была умной стервой. На глупую я бы не взглянул. А на этой сломался.
Не хватило ей моей «любви» четыре года назад, когда я ее без копейки оставил и передал безработному Славину, как чертову эстафетную палочку. Заюзанную, прогнившую и списанную в утиль. Вручил идиоту и пожелал удачи обоим.
Даша забыла, как я умею ненавидеть? Могу повторить.
Но сейчас главное увезти ее от дочек. МОИХ дочек.
В машину сядь, цежу сквозь зубы. Быстро!
Глава 6
Кость, я рискует пролепетать Даша, когда я трогаюсь с места. Ее тихий, вкрадчивый голос звучит сиреной в моих ушах. Оповещает об опасности.
Резко вылетаю на дорогу, не беспокоясь о том, что пассажирка не пристегнута. Грубо вхожу в поворот. После сдавленного «ой» Дашу впечатывает в дверь. Пакеты падают с ее колен, рассыпаются по салону. Из бумажных свертков вываливаются фрукты и сладости. Не рассматриваю, потому что заранее уверен, что больше половины из того, что принесла Даша, если не все, детям нельзя. Но ей плевать. Он не узнала о собственных дочках ровным счетом ничего. Потому что не хотела вникать.
Какая-то игрушка случайно ложится на коробку передач и я смахиваю ее рваным движением, как ядовитую змею.
Куда? рявкаю, стараясь не смотреть на Дашу.
Противно находиться с ней в одном салоне. Чувствовать приторный запах ее духов. Слушать мерзкий голосок.
Что куда? строит из себя дуру.
Ослабляю ворот рубашки, бью по кнопке, чтобы опустить стекло полностью. Поток свежего воздуха немного проясняет мысли, но ни черта не успокаивает.
Куда тебя везти? выплевываю, понимая, что готов сорваться. Назови адрес, если не хочешь, чтобы я свалил тебя в какую-нибудь канаву в ближайшей роще.
Кость, ты на эмоциях сейчас, несмотря на страх и панику, Даша говорит со мной нежно, тихо, обволакивающе, как с психом. Тянет руку, касается пальцами моего предплечья, но тут же одергивает ладонь.
Адрес, мать твою! прикрикиваю на нее.
Растерявшись, Даша послушно называет улицу и дом. Какие-то новые координаты. Не Славина. Выкручиваю руль, совершая чуть ли не полицейский разворот. Бывшую опять швыряет по салону, и она, наконец-то, пристегивается. На разбросанные подарки уже и внимания не обращает. Действительно, зачем они ей? Все равно отправятся на свалку.
Не приближайся к моим детям, чеканю со сталью в ледяном тоне.
Не отвожу глаз от оживленной трассы. Пристраиваюсь в плотную колонну машин и веду аккуратнее. Еще не хватало из-за какой-то стервы в аварию попасть.
Да что с тобой, Кость? сокрушается она так, будто это я конченый подонок и незаслуженно ее обижаю. Как зверь, себя ведешь. Да, я ошиблась. Но все имеют право на второй шанс. На апелляцию, слабо, но начинает манипулировать мной.
Чего ты добиваешься? все-таки решаюсь взглянуть в ее наглое лицо. Бледное, без макияжа, с пятнами под глазами. Сейчас на нем застыла маска раскаяния и боли. Но все это показное, как и красивые слова стервы.
Ничего. Я всего лишь хочу увидеть моих дочек. У них ведь день рождения, вымученно улыбается.
Признаться, Даша изменилась за эти годы. Похудела, обрезала волосы под каре, одевается проще и удобнее. Впрочем, это объясняется элементарной нехваткой денег. Откуда у Славина столько бабла, чтобы содержать ее? Даша с моей карты тянула, даже когда мы с дочками в клинике за границей были и огромные суммы уходило на реабилитацию. Когда я в долги влезал. А ей все равно было. Тратила, как раньше. Будто ничего не произошло.
Отворачиваюсь, прежде чем взорвусь.
Неужели вспомнила дату? хмыкаю зло. Своих детей ты Славину рожай, а двойняшки не имеют к тебе никакого отношения. Ты сама от них отказалась. Или забыла?
Не забыла, тянет с придыханием. Все эти годы мучилась. Больно так было, что внутри теперь все выжжено. Не могу я без них. Я их выносила, родила. Я мать!
Хреновая заявочка. Ничего хорошего не сулит.
Ты не мать, не заслужила, произношу чуть ли не по слогам. Ты инкубатор, причем не очень качественный.
Кость, ты мне больно сейчас делаешь, делает вид, что смахивает слезы. Но я слишком очерствел, чтобы повестись на ее уловки. Но ладно. Говори, если тебе от этого легче. Я ведь больше так и не смогла забеременеть. А со Славиным мы разводимся.
Неужели Петька бросил тебя раньше, чем ты успела найти ему замену? усмехаюсь с сарказмом. Молодец, быстрее меня сориентировался и распознал твою гнилую сущность.
Торможу на светофоре, вальяжно откидываюсь на спинку кресла, барабаню пальцами по рулю. Усмехнувшись, устало покачиваю головой. Хитрая баба, но предсказуемая. С каждой новой фразой ее мотивы становятся понятнее, как и внезапно вспыхнувшие чувства к детям.
Меркантильная тварь.
Прекрати, Кость, мне и так пло-охо. Мы с ним расстаемся из-за детей. Я родить ему не могу, а он отцом стать очень хочет. Во-от и подвывает, как плакальщица на похоронах. Хотя ритуал надо было провести еще четыре года назад: закопать нашу неудавшуюся любовь и поставить огромный деревянный крест на могиле. Мне казалось, я сделал это, но нет Воскресла, как зомби. Сидит рядом, разлагается, подванивает. Отравляет воздух, под кожу забраться пытается, кровь заразить. Но прошло то время, когда меня так легко можно было обмануть.
Бумеранг, дорогая, хмыкаю, вдавливая педаль газа, когда загорается зеленый свет. И далеко не последний. После того, что ты сделала, заслуженный.
Ты мне позволишь дочек увидеть? сипло спрашивает и подается ближе ко мне. Хоть на расстоянии?
Нет, Даша, неосознанно повышаю скорость до критической отметки. У тебя нет детей, заруби себе это на носу. Приблизишься к ним я тебя уничтожу.
Не пытайся меня запугать, уже ничего не страшно Ты ведь и так это сделал. Четыре года назад. Ничего мне не оставил. И Славина по миру пустил. Знаешь, как нам тяжело было?
Она шумно вбирает носом воздух и впивается пальцами в лямку сумочки. Брендовой, но не последней модели. Если не ошибаюсь, на мои деньги успела купить, когда мы еще были женаты. Я никогда не ограничивал ее в финансах и не следил, на что она тратит. До того момента как родились лапочки и нам срочно потребовалась большая сумма.
Вам? Тяжело? ору на весь автосалон, и стерва вздрагивает. Даша, ты не охренела в своем эгоизме? Думаешь, мне зашибись было с двумя младенцами? И по уши в долгах после трат на реабилитацию?
На секунду отвлекаюсь от дороги, чтобы пристрелить нежеланную пассажирку злым, пристальным взглядом. Она серьезно считает себя мученицей?
Понимаю. И мне так стыдно за то, что я сделала, плачет, но ее слезы давно для меня ничего не значат. Просто вода. Лишь бы обивку сиденья не замочила, а остальное пофигу. Я просто испугалась тогда. Роды, больница, этот диагноз. Сломалась. И сбежала от проблем. А Славин закрывает лицо руками. Боже, да он всего лишь оказался рядом в неподходящий момент. Ты за границей, а он заботился, утешал. Господи, я так жалею об этом. Я все сделаю, чтобы ты меня простил, внезапно меняет позу и хватает меня за запястье, мешая управлять автомобилем. Я ведь не прошу меня принять. Не надеюсь на то, что мы сможем быть вместе. Только одно Дай детей увидеть. Что я должна сделать, чтобы искупить свою вину, а?
Замедляюсь, чтобы не разбиться с этой идиоткой. Ей-то терять нечего, а от меня две маленькие рыжие жизни зависят. Освобождаю руку из цепкой хватки «покойницы». Умерла так умерла. Пусть не пытается повернуть время вспять. Не выйдет. Не со мной.
Ты должна исчезнуть, Даш. Просто исчезнуть, чеканю строго. Твоя остановка, сообщаю, когда мы приезжаем по нужному адресу. Вали!
Кость ее голос срывается.
Ты начинаешь меня утомлять, Даш, поворачиваюсь к ней и укладываю руку на подголовник. Нависаю, вынуждая ее настороженно вжаться в спинку кресла. Еще одно слово, и я предложу Славину свою помощь. Разведу вас в своих лучших традициях. Хочешь? сохраняю зрительный контакт. Пусть почувствует, что я настроен серьезно. И очень зол.
Мне все равно, хлопает ресницами и смотрит с опаской. Терять больше нечего.
Тем не менее, нащупывает ручку и толкает дверь. Уходит. Чтобы вернуться.
Я слишком хорошо знаю бывшую жену, поэтому осознаю: так легко она не сдастся. Зайдет с другой стороны. А пока что выигрывает время, чтобы перегруппироваться и придумать новую тактику.
Передай малышкам подарки, шепчет прежде, чем захлопнуть за собой дверь.
Автомобиль с ревом трогается с места. Мчусь на полной скорости, но сбавляю через пару кварталов. Заехав в жилой сектор, останавливаюсь напротив мусорной площадки.
Выгребаю из салона всю дрянь, что оставила Даша. Несу туда, где ей самое место. На свалку.
В сердцах бью бак ногой и он пошатывается.
Черт, запускаю пятерню в волосы. Яростно треплю себя по затылку.
В висках стреляет, в груди все кипит, но мне надо сосредоточиться. Все предусмотреть и обезопасить моих девочек. Для начала не помешало бы предупредить охранника и няню, чтобы на пушечный выстрел к ним падальщицу не подпускали.
В спутанных чувствах и полностью погруженный в свои мысли, я через полчаса все-таки добираюсь до офиса. Влетаю в приемную, игнорируя посетителя. Лишь краем глаза замечаю рыжую макушку, ощущаю слабый всплеск дежавю, но тут же отмахиваюсь.
Катя, отмени все встречи в первой половине дня, нервно приказываю секретарю. И никаких посетителей. Я занят!
Боковым зрением ловлю какое-то шевеление сбоку. Рыжая поднимается со стула, прижимает папку к груди. Собирается подойти ко мне, но я быстро шагаю в кабинет. Не до клиентов сейчас.
Вы ведь Константин Юрьевич Воскресенский? Я вас с утра ждала, и никуда не уйду, пока вы меня не примете, так смело летит мне в спину, что я чуть ли не спотыкаюсь на пороге и застываю, будто парализованный.
Медленно оборачиваюсь и, опешив, некоторое время молча изучаю чересчур нахальную гостью с командным голосом. В своей компании обычно только я ставлю ультиматумы. Приказы отдаю тоже. Так что мне безумно интересно, кто решил посягнуть на мои лавры.
Я в том состоянии, когда готов сорвать накопившуюся злость на первой встречной. Темная энергия бурлит во мне, отравляя душу негативом, но
Фокусируюсь на тонких, аккуратных чертах лица, прищуренных зелено-голубых глазах, в глубине которых вспыхивает пламя, так и норовит испепелить меня. Хмыкнув, веду взглядом по веснушкам, что усыпали бархатистые щеки и вздернутый нос. Поднимаюсь к непослушным кудрям, упрямо выбивающимся из прически.
Невольно вспоминаю свое утро с дочками и слегка успокаиваюсь.
Странный эффект на меня производит незнакомка, но я ей даже благодарен за это. Отвлекла на секунду, пробудила приятные ассоциации и вот я уже чувствую себя несколько иначе, будто после ледяного душа. Бодрый, свежий и готов бороться с прошлым в лице Даши. Осталось решить, что делать с этой нахалкой в моей приемной.
Только не говорите, что не заметили меня, фыркает она и морщится.
Курносая, как мои малявки, и такая же рыжая. Из-за кукольной внешности сложно воспринимать ее грозные выпады всерьез. Рассматриваю гостью еще пару секунд, потому что точно видел ее где-то раньше. Так и не вспомнив, где именно, я поворачиваюсь к секретарше.
Катя, почему до сих пор клиентку не приняла? отчитываю строго. Бездельница. Давно хочу уволить эту бестолковую бабу, но у меня и так текучка кадров на должность секретаря. Никто не может со мной сработаться, а Катерина терпит. Ради высокой зарплаты. Меркантильная, как весь женский род.
Константин Юрьевич, но глаза подчиненной становятся как два блюдца. Она нервно мечется между мной и рыжей гостьей. И неясно, кого боится больше.
Назначь прием на ближайшую свободную дату, перебив ее, поднимаю указательный палец, приказывая заткнуться и выполнять поручение.
Нет, встревает в наш разговор рыжая. Мне уже предлагали. Но у вас запись на месяц вперед.
Значит, встретимся через месяц, холодно чеканю и все-таки захожу в кабинет. Всего доброго, небрежно прощаюсь.
Но она врывается следом. Захлопывает за собой дверь, раздраженно цокает каблуками за моей спиной. Шаги затихают в метре от меня. Как раз в тот момент, когда я останавливаюсь у шкафа, чтобы снять верхнюю одежду.
Выслушайте, пожалуйста, нахалка подозрительно меняет тон, намеренно смягчает голос и делает его нежнее. Хотя по поскрипывающим ноткам я догадываюсь, как ей сложно это дается. Она переступает через себя, чтобы попросить о помощи. У меня нет столько времени.
Приближается ко мне со спины практически вплотную. Касается плеча, заставив меня напрячься. Покосившись на ее маленькую руку, нервно откашливаюсь.
Так, двумя пальцами убираю ладонь, теплую, бархатную. Сбрасываю с себя, как нечто чужеродное, и оттряхиваю пальто, будто оно испачкано. Если у вас что-то срочное, скажите об этом секретарю. Вам подберут юриста из штата. И он примет вас в ближайшие дни.
Другую бы выгнал за хамское поведение, а с этой почему-то договариваюсь.