Ну, тот хоть пожить успел, заметил Глеб.
Наташа зло поглядела на него.
Немного, уточнил Глеб.
И ещё была драка в ночном клубе в Сочи, где Григорий нанёс три удара ножом молодому человеку восемнадцати лет. Тот, на счастье выжил. Правда, в каком он сейчас находится состоянии неизвестно, закончила Наталья.
Глеб дожевал свой сэндвич и закурил.
Я так понимаю, эти дела не расследовались и виновник, естественно не понёс никакого наказания, подвёл он итог.
Не совсем так. Дела были. По их итогам в тюрьме сидят два человека, которые взяли вину Григория на себя.
Лихо. Получается, копаться в истории на свадьбе бессмысленно.
Наташа достала новую сигарету и снова закурила. Она поглядела вокруг, сморщилась, подумала и сказала:
Это беспредел. Почему отдельные уроды позволяют себе такое? Они совсем уже берега потеряли.
Разве ты раньше с подобным не сталкивалась? спросил Глеб.
Наташа пожала плечами.
Возможно, и сталкивалась, но старалась этого не замечать, обходить стороной такие моменты. Не хотела калечить свою психику. Я у себя одна.
Это разумно.
Но терпеть это нельзя! Он же не остановится!
И что ты предлагаешь?
Давай попробуем размотать это дело.
Журналистское расследование?
Нет, наше с тобой.
Ты думаешь, нам удастся упрятать его за решётку?
Не знаю, но попробовать нужно.
Я сам думал об этом, но у меня нет опыта расследования криминальных дел.
Зато у меня есть.
С чего начнём?
Я поищу эту девушку. Убитую. Ты помнишь адрес особняка, где проходила свадьба?
Конечно.
И ещё постарайся найти телефон с записью. Это наш главный шанс.
Хорошо.
8
В четверг Наташи не было с самого утра в редакции, что могло означать только одно из двух: либо она была на больничном, либо на задании. Глеб предполагал, что она всё же занялась делом сына Грозовского.
Обедать Глеб ходил в столовую на восьмом этаже здания, где находилась редакция его газеты. Это была простенькая столовая в советском стиле, но меню было более разнообразное, правда, без изысков. За небольшую сумму можно было купить бизнес-ланч, что Глеб и сделал в этот раз.
Он сел к окну напротив Вовки Автономова корреспондента, занимавшегося культурой. Он работал с Ниной в одном отделе. Вовка была нелепым толстяком в очках с непослушной кудрявой шевелюрой. Ему было сорок лет и он ни разу не был женат. Глеб всегда думал, что Владимир был идейным холостяком и добровольно избегал женщин, либо же втайне был сторонником однополых отношений. Но в этот раз он удивил Глеба. Они были немного знакомы и изредка общались. Владимир ел от души. Бизнес-ланчем он не мог насытиться и брал обычно одно первое, два вторых и несколько пирожков или булок. Закончив с последней булкой, Вова огорошил Глеба вопросом:
Ты знаешь Нинку из нашего отдела?
Ну? Глеб чуть не подавился макарониной, но сумел сделать вид, что совершенно спокоен и ничему не удивлён.
Я подкатил к ней сегодня. Хотел подарить флакон духов.
А она?
Не хотела брать, но взяла-таки. Я могу быть настырным.
Ты на что-то рассчитываешь?
Да, хочу трахнуть её.
Думаешь, это так просто. Она, кажется, замужем.
И что? Я думаю, у неё есть любовник.
Глеб усмехнулся.
Она тебе сказала?
Нет. Предположение. Она была всё время какая-то грустная, а потом повеселела как-то.
И ты сразу подумал, что дело в любовнике?
А в чём же ещё? Всё крутится вокруг этого, как нас учил старина доктор Фрейд.
А я гляжу, ты опытный чувак в этих вопросах.
Ни фига, честно скажу. Мне совсем не везёт с нормальными бабами. Мне приходится платить за секс, когда деньги есть. Но я хочу поработать над собой и измениться.
Зачем тебе Нина? Найди свободную женщину.
Свободные, те, что нормальные заняты давно. Нина, как раз нормальная.
Но, если у неё есть любовник, как ты думаешь, то какой смысл клеиться к ней?
Никакого. Просто я её хочу. От неё исходит какая-то энергия непонятная, завораживающая.
Муж может набить тебе морду. Зачем так рисковать?
Это любовь, дружище. Тут ум не работает, а только сердце и ещё то, что между ног болтается.
Нина обедала с другими коллегами из редакции в кафешке напротив здания, где располагалась редакция «Утренней Москвы». И весь день она находилась в окружении коллег. Глеб смог поймать её только после работы, когда она шла к станции метро. Он поймал её за локоть сзади. Нина вздрогнула, обернулась.
Опять ты меня преследуешь, пугаешь.
Подожди, надо поговорить.
Они закурили около автобусной остановки в пятидесяти метрах от станции метро.
Когда ты приедешь ко мне? Моя мама всё ещё на даче, сказал Глеб.
Нина игриво поглядела на него.
А что?
Я соскучился.
Уже?
Я не люблю, когда мной играют.
Ты меня не помнил, и знать не хотел три года.
Ты же знаешь, я всё это время был с Аглаей. Я могу любить только одну женщину, такой я дурак.
Любить? Ты мог бы поговорить хотя бы со мной. Мог спросить, как у меня дела. Ты отношения рассматриваешь только с постельным раскладом? А дружба? Человеческое? А тут Аглая ушла, и вспомнил про меня.
Тебе же хорошо со мной, зачем ломаться?
У меня есть муж.
Алкаш сраный и придурок.
И сын ещё от него. Я живу в его квартире. А с тобой, что у нас впереди? Ничего?
Всё у нас будет, но постепенно.
Конфетно-букетный период. Он свободен, она замужем.
Ты совсем меня не любишь?
Не скажу.
Значит, любишь.
Много ты о себе думаешь.
Я поговорил с твоим дружком Автономом.
Ну и?
Он сказал, что хочет тебя трахнуть.
Прям так и сказал?
Дословно.
Ты совсем не умеешь хранить мужские тайны.
Дело касается тебя.
Ревнуешь?
Представь себе.
Не переживай, он не в моём вкусе.
Ты взяла у него духи.
Я не хотела. Он сам всучил их мне. Это не значит, что я сразу к нему прыгну в постель.
Сразу нет, а не сразу?
Ой, хватит придираться к словам. Перевалов ты бы сначала разобрался с самим собой, что тебе надо в этой жизни и кто тебе нужен.
9
Было утро пятницы. Глеб припарковал автомобиль на стоянке в двухстах метрах от места работы. Моросил мелкий дождь. Работать не хотелось. Глеб уже представлял, как он вечером поедет на дачу к матери, оставив позади все рабочие хлопоты и волнения. Неожиданно передняя правая дверца машины открылась. В салон пробралась Наташа. Глеб удивлённо поглядел на неё.
Конспирация, сказала Наташа, не нужно, чтобы нас видели вдвоём.
Я понял, согласился Глеб.
У меня новости. Я вчера была в больнице, где приняли убитую Грозовским-младшим девушку. В экспертизе записали, что она умерла от передозировки наркотиков.
Сволочи.
Да. Они пошли новым путём. Теперь им не нужно искать человека, который отсидел бы срок вместо настоящего преступника.
Кто эта девушка?
Ольга Винникова. Она родилась в Казани, ей 22 года, в последнее время жила в Москве. Определённо нигде не работала. Последний год точно. Это всё, что я о узнала о её московской жизни со слов её двух подруг.
Понятно, что она жила на деньги Григория или какого-нибудь папика.
Она также могла быть эскортницей.
Думаю, родители вряд ли будут качать права на счёт более качественного расследования относительно её гибели.
Они её тихо похоронили. Это маленькие люди: отец простой рабочий, мать контролёр в автобусе. У них есть ещё одна дочь. Давай покурим в машине, пока дождь накрапывает.
Давай.
Глеб опустил стёкла на передних дверцах, и они закурили. Дождь усилился.
Я придумал, сказал Глеб. Ты не можешь провести журналистское расследование в нашей газете?
Это будет чистой воды самоубийство.
Тогда мы сможем результаты расследования публиковать анонимно.
Это как?
Как блогер. Или можно отослать материал на сайты, хозяева которых не боятся публиковать подобного рода статьи.
Это идея. Но, что сейчас выкладывать? У нас фактов нет, только твои слова. Главные доказательства ты потерял.
Мы продолжим расследование.
Да, я встречусь с полицейскими, которые занимались делом Винниковой.
Это не опасно? Грозовский мог их уже прикупить, и тогда они быстренько настучат ему о твоём интересе к делу.
Ты прав. Я отошлю к ним своего друга полицейского.
У тебя есть друг полицейский?
А чему ты удивлён? Я столько лет занимаюсь журналистскими расследования, и познакомилась с таким количеством полицейских: от конченных уродов и извращенцев до вполне себе вменяемых и изредка даже честных людей.
Наташа положила ладонь на запястье Глеба и улыбнулась ему. Глеб замер на мгновение. Его словно током ударило.
Идём, мы уже опаздываем, позвала Наташа его, выбираясь из автомобиля.
10
Прошли выходные. Началась новая рабочая неделя. Натальи часто не было в офисе редакции. В четверг она написала в смс Глебу, что приедет вечером к нему домой, просив написать в ответ его адрес.
Глеб купил вина и заказал пиццу. Наталья добралась до него к восьми часам. Глеб открыл ей дверь.
Фух, запыхалась Наталья, садясь на пуфик.
Устала? спросил Глеб.
Ещё бы. Набегалась за день.
По нашему делу?
Нет. Я же ещё веду расследования в газете. Сейчас пишу о гастарбайтерах из Центральной Азии, которые пропали на стройках. Пару тел уже нашли. Их замуровали в бетон и закопали на свалке. Бетон потрескался и развалился. Их обнаружили бомжи.
Это сенсация. Ты получишь премию за это расследование. А хозяева этих гастарбайтеров? Это же наверняка крутые дяди.
Они все уже давно за границей, а гастарбайтеры пропадали больше десяти лет назад.
Глеб помог снять куртку и свитер Наташе. Она поправила футболку.
Я, кажется, вспотела.
А хочешь, прими душ, предложил Глеб.
Можно?
Конечно.
Я тебе дам мамин халат.
После душа Наталья пришла на кухню в белом халате мамы Глеба.
Вот это да. Это ты пиццу заказал?
Да для дорогого гостя. У меня и винишко есть. Ты какое любишь белое или красное?
Никакое. Впрочем, давай красное.
Они выпили, ели пиццу. Наташа поделилась собранной информацией:
Дело Винниковой вёл следователь Иван Рудь, молодой тридцатилетений балбес.
Почему балбес?
Он неграмотный, закончил какой-то заборостроительный институт, а строит из себя члена клуба «Что? Где? Когда?». Мой человек пытался с ним пообщаться по-хорошему, но тот не шёл на контакт никак. Мой друг всё же разговорил его об этом деле, но Рудь только наорал на него, грозил ему, чтобы он не лез, куда его не просили.
Я примерно так и думал. Никто там не будет ничего говорить.
Это ещё не всё. Мой человек поговорил с оперативником из того же отделения, который был очень разговорчив за возможность выпить хорошего вискаря в компании приятного человека.
Да среди полицейских много алкашей. И что он рассказал?
Он сказал, что Грозовский со своим начальником охраны приезжал в их отделение и решал какие-то вопросы с их начальником ОВД.
Ну, понятно, что деньги получил начальник ОВД, а Рудь только исполнитель.
Рудя могли тоже простимулировать за такую работу.
Согласен.
Допили бутылку вина. Наташа уже порядочно захмелела. Она курила рядом с открытой балконной дверью, и изучающе рассматривала Глеба, дожёвывавшего кусок пиццы. Он сидел за столом.
У меня мужика не было уже два года.
Глеб проглотил в мгновение кусок.
Наташ, ты такая
Какая?
Красивая. Нет, это неточное слово. Очаровательная, волшебная
Ой, прекрати, Перевалов.
Наташа махнула рукой и затушила окурок в пепельнице.
Я с тобой делюсь, как с другом. Ты же друг мне?
Друг.
Вот и прекрасно.
Наташ, неужели ты во мне совсем не видишь мужика?
Глеб, а твоя красотка?
Какая? Аглая? Мы разошлись уже.
А ну да, ты же говорил, рассказывал. Что-то у меня своем сил нет ехать домой.
Оставайся. Я тебе постелю в маминой комнате.
Ага, и потом ты изнасилуешь меня ночью.
Наташ, за кого ты меня принимаешь? Мне обидно.
Ой, ладно тебе. Я шучу. Вызови мне такси.
11
Прошло ещё четыре дня. Шёл уже октябрь месяц. Глеб получил задание. Его отправили с корреспондентом Игорем Воскобойниковым длинным брюнетом с некрасивым узким лицом двадцати девяти лет на площадь трёх вокзалов. Воскобойников должен был сделать репортаж о бомжах, тусующихся в этой знаковой точке Москвы.
На площадь трёх вокзалов приехали ранним утром. Предполагалось подготовить репортаж о бомжах, которые нанимаются на работы к покупателям. Покупателями называли людей, которые предлагали бродягам за небольшую плату поработать где-нибудь. Обычно платили за день работы. Около фонарного столба стояли четыре покупателя. Около них крутились пятнадцать бомжей. Один покупатель азербайджанец в чёрной дерматиновой куртке предлагал:
Предлагаю работу на стройке. Плачу тысячу рублей за день.
Бомжи загудели. Трое согласились.
Азербайджанец продолжал:
Ещё хотя бы один человек нужен.
Из кучки бомжей неслось в ответ:
Пошёл ты, козёл. За такие деньги сам горбаться. Давай две штуки, тогда поеду.
Глеб снимал бомжей, а потом покупателей. Один из покупателей светловолосый крепкий мужчина бандитского вида в синем спортивном костюме обратился к представителям прессы:
Эй вы, кто разрешил нас снимать?
Это публичное место, возразил Воскобойников.
Сейчас нос тебе сломаю, узнаешь, как себя вести с уважаемыми людьми.
Да отстань ты от него, сказал светловолосому шатен в красном спортивном костюме с приятным лицом и белых кроссовках. С прессой лучше не связываться, а то вонь поднимут потом не отмоешься.
Он же обратился к бомжам:
Мне на разгрузку стройматериалов нужны четыре человека. Плачу полторы тысячи на рыло.
Надолго? Много разгружать? поинтересовался рыжий бомж в серой оборванной куртке.
Как работать будете. В прошлый раз ваши кореша разгрузили всё за два часа и уехали довольные и полные сил.
Многие бомжи сразу кинулись к этому покупателю, и тот долго отбирал себе тех, которые ему понравились больше других. В этой кучке Глеб узнал родственника Грозовского, которого он фотографировал со звездой отечественнго шоу-бизнеса Стасом Петровым. Его покупатель забраковал и этот бомж оказался в числе тех, кому не повезло в этот день, кто остался без работы и денег.
Воскобойников хотел взять интервью как раз у тех, кто остался без работы, и пошёл как раз к родственнику олигарха.
Игорь, этого не трогай, пожалуйста, попросил, одёрнув за рукав куртки Воскобойникова, Глеб.
Почему? не понял корреспондент.
Он очень нужен мне. Я его знаю. Пожалуйста. Оставь меня с ним потом. Прошу.
Корреспондент пожал плечами.
Ладно.
Спасибо, фотки я тебе попозже скину на твою почту.
Никто из бомжей не хотел давать интервью, тогда Глеб посоветовал Игорю сунуть тысячу тому, с кем он хотел поговорить. Игорь был очень жаден, и с неохотой достал из кошелька две пятисотки.
А, может, самому от балды написать интервью, за себя и бомжа? решил он посоветоваться с Глебом.
Делай, как знаешь, а мне надо успеть поговорить с тем типом, сказал Глеб и поспешил к родственнику Грозовского.
Воскобойников всё же дал тысячу первому попавшемуся бомжу и взял у того интервью.
А Глеб догнал родственника Грозовского около входа в подземный переход и обратился к нему.
Мне надо с вами поговорить.
Бомж остановился и оглядел Глеба. Бродяга выглядел жалко: потрёпанный свитер, грязные джинсы, волосы длинные, сальные, явно немытые уже долгое время.
Ты кто? спросил бомж.
Вы же родственник Грозовского Игоря.
Я не даю интервью.
Глеб достал из кошелька пятитысячную купюру и протянул бедолаге. Тот неуверенно взял её и так держал долго зажатой в кулак, будто ему в ладонь вложили алмаз, стоящий целое состояние.
Я не журналист и мне не нужно интервью. Я хочу просто поговорить. Пожалуйста, просил Глеб.
Ладно, согласился бомж.
Глеб познакомился с ним. Тот назвал себя Витьком. Фамилию и другие некоторые детали о своей личности он сообщать не хотел. Витёк был племянником Грозовского. Глеб пришёл с ним в маленький двор и попросил подождать его на скамейке. Скоро он вернулся с десятью банками пива, чем очень обрадовал Витька. Витёк уминал банки одну за одной и, казалось, лишь только слегка хмелел. Глеб представлял, что будет, когда тот останется один с пятью штуками на кармане. Наверно он нахлестается от души, до отвала, и с корешами своими не поделится. Как и предполагал Глеб, от пива язык у Виктора развязался, так что он стал очень словоохотливым, готовым поведать много чего интересного.